Время земли. Сердце города

предыдущая часть здесь: http://www.proza.ru/2013/03/29/1692
следующая часть здесь: http://www.proza.ru/2013/03/31/1971

Город получил благословение духов мира. Ему была подарена семья тех, в ком живут духи, тех, кто может помочь Городу быть благословенным местом. Но если тебе многое дано, судьба будет требовать от тебя больше, чем от тех, кому дано меньше. Каждый потомок династии Каменных королей должен получить благословение от судьбы. Подтвердить, что он способен защитить Город. Каждый из них должен отправиться в Путь, не зная, каким он будет. Каждый из них должен получить Знаки – его должны благословить четыре стихии – Вода, Земля, Огонь и Воздух. А еще он должен получить знаки того, что он достоин Мудрости, Радости, Пространства и Времени. И если не будет хотя бы одного Знака, Город не примет наследника… А Путь – это особое состояние. Все, что происходит на Пути, имеет значение. Все, кто встретятся на Пути – встретятся не случайно.
Мы въезжаем в Алмазный город через южные ворота. Он обрушивается на нас потоком лиц, запахов, звуков и камня. Он заполняет лесную тишину в наших глазах – его широкие главные улицы и узкие тенистые переулки между ними, дома из монолитных скал, растущие из земли, буйная зелень на балконах, лавки со всякой всячиной, прилавки которых выставлены прямо на улицах, делая их еще уже. Жители города белокожи и носят пышные развевающиеся одежды, сверкающие всеми цветами радуги. На улицах пахнет всем сразу – специями, цветами, фруктами, выпечкой, благовониями, потом людей и животных, нечистотами… После долгого путешествия по диким местам, ум просто не в состоянии воспринять все буйство цветов, звуков и запахов города. Такое ощущение, что жители стараются как можно больше разнообразить строгость каменных строений своего города – красками, запахами, звуками – мелодичный звон шпилей перекрывают гомон жителей, скрип телег и цоканье конских копыт, крики озерных птиц, музыка уличных музыкантов на небольших площадях…

Мы постепенно поднимаемся выше, плутая по узким улочкам и поминутно спрашивая дорогу у горожан. К вечеру мы приближаемся к цели – народу вокруг становится меньше, шум – тише, а улицы чище. Значит, мы около просвещенных кварталов – здесь расположены большие храмы и университет. Мелкие храмы разных религий разбросаны по всему городу и вносят свой вклад в общую сумятицу, проводя по очереди или все одновременно религиозные церемонии.

Наконец, мы находим то, что искали – впервые за весь день в городе видна зелень на улице – это два больших ясеня у ажурных кованых ворот тенистого сада. В глубине сада виднеется небольшое деревянное здание с высокой крышей. Мы спешиваемся у ворот, и я дергаю за веревку колокол, отзывающийся низким глубоким звоном. В ответ на звон в глубине сада появляется человек в простых коричневых одеждах и направляется к воротам. Подойдя, он разводит створки ворот и склоняется перед нами. Я кланяюсь ему в ответ и краем глаза вижу, что Ник копирует мой жест.

- Добро пожаловать в колыбель жива-камня. – Негромко, но торжественно произносит пришедший – высокий и худой, почти истощенный, мужчина лет сорока.
- Мир вам и вашей обители. – Продолжаю я старинную формулу приветствия.
- Назовите себя и пройдите в наш дом. – Изрекает служитель.
- Я – Мирра, дочь Астры и Симбры, из рода Каменных королей. Со мной Доминик Кай Эя ди Бракота из народа даев.

Служитель против протокола поднимает лицо и глядит на нас с неподдельным изумлением.

- Вы – Каменная принцесса? А ваш спутник – дай?
- Да, а как ваше достойное имя?
- Мое? – Удивляется служитель. – Мое имя – Кир. Какая честь, какая честь! – Бормочет он едва слышно. – Я прошу вас проследовать за мной в нашу скромную обитель. Мы постараемся, чтобы оказанный вам прием был достоин высоких гостей, но мы не знали… - Суетится Кир.
- Кир. – Я кладу ладонь ему на локоть. – Не нужно приема. Мы пришли как простые паломники к жива-камню и мы не хотим причинять вам неудобств.

Кир вымученно улыбается и еще раз приглашает нас пройти. Ведем коней через густой сад к гостевой конюшне, которую указал Кир. Там мы спокойно занимаемся ими, понимая, что прибытие таких гостей, производит в обители некоторый фурор, и давая ее обитателям время немного прийти в себя.

Закончив с конями, идем к самой обители. На пороге нас встречает маленького роста старец, закутанный в коричневый плащ.

- Добро пожаловать. – Приветствует он нас степенно и дружелюбно.
- Благодарю вас. – Отвечаю я. – Вы, наверное, Дан, хранитель жива-камня.
- Откуда вам известно мое недостойное имя? – Удивляется хранитель.
- Мне о вас рассказывала моя мать – королева Астра. Она была здесь, но давно. Я рада видеть вас в добром здравии.

Улыбка старика теплеет.

- Проходите и будьте гостями нашей обители.

Вслед за Даном мы проходим по деревянному коридору в трапезную обители. Сама обитель сложена из больших бревен. Ее строили без единого гвоздя – так указал когда-то Каменный король – Миград. Он сказал, что только дерево может питать своим присутствием силу жива-камня и гвозди тут только все испортят. Эта обитель – самое древнее здание Алмазного города и его корень.

В обители сейчас живут всего трое – ее глава – Дан, его помощник Кир и юный послушник Тенами. Все трое присоединились к нам в трапезной после того, как мы умылись с дороги. Я не хотела причинять им неудобств и попросила их не делать ничего для нас специально, а просто поделиться тем, что они обычно едят сами. Обитель стала совсем маленькой – мама рассказывала, что когда она была здесь, в обители жило пятнадцать служителей, а на места послушников выстраивались очереди. А сейчас их всего трое…

- Могу я задать вам вопрос, почтеннейший Дан? – Обращаюсь я к старцу, после того как все воздали должное простому ужину – разговаривать за едой здесь было не принято.
- Прошу вас, ваше высочество. – Благосклонно отвечает он.
- Что случилось с обителью? Я помню рассказы матери – здесь все было совсем по-другому…
- Да, это так. – Опечаленно отвечает Дан. – Но, дело в том, что обитель сейчас – пустое слово, одно название…
- Как это? – Не понимаю я.
- У нас забрали жива-камень! – Трагически поднимает брови Дан.

Ник удивленно смотрит на него и на горестно опустивших головы Кира и Тенами.

- Кто? – Я не могу поверить сказанному, – Как можно забрать отсюда жива-камень, если здесь его дом и его место силы?
- Когда здесь была госпожа Астра, нами правил король Берилл – он был мудрым правителем и справедливым, да пребудет душа его в покое и в радости.
- Да пребудет душа его в покое и в радости. – Повторяем традиционное пожелание в честь умерших хором я, Ник, Кир и Тенами.
- Его наследником, как и водится, стал его старший сын – Антрацит. Только вот… - Дан боязливо оглядывается, убеждаясь, что больше никого в зале нет. – Только он болен.

Я удивленно смотрю на Дана, – при чем тут болезнь и жива-камень?

- Он всего боится, ему всюду мерещатся враги. А не так давно, он стал бояться не только за свою жизнь, но и за жива-камень. Он забрал его у нас год назад и отвез в замок. А жива-камень там нельзя хранить – это все равно, что Ее бросить в темницу… Специально же тут строили, без единого гвоздя, как повелел Каменный король, предок ваш… А Антрацит как дракон на злате – чуть не спит на нем. Архитекторов не пускает – боится, что украдут. Не строится у нас ничего. Мрачные времена… - Качает головой старец.

Я хмурюсь. Жива-камень действительно нельзя держать в каменном дворце – он от этого медленно умрет. А так как, скорее всего, это, если верить легенде, живой дух – лучше бы сразу раскололи, чем мучительно убивать в темноте и тишине.

- Я же знаю, я давно за ним ухаживал, - продолжает, тем временем, Дан, - Ей там плохо очень. Она же любит – когда к Ней Архитекторы приходят, когда Она видит их мысли, их сны это Ее окошко в мир. А тут только Антрацит со страхами его. Я представляю себе, как Ей там плохо.

- А остальная семья Берилла? – Спрашиваю я.
- Так не осталось никого. Королева раньше Берилла покинула нас. А дети его, кроме Антрацита, быстро после него последовали за ним. Очень быстро – пятеро их было, а не прошло года – один остался. Как проклял их кто.
- Ну да. – Бормочет Ник тихонько. – Мне знакомы проклятия такого рода…
- Мне нужно подойти к жива-камню. – Говорю я слегка растерянно.
- Ваше высочество, это не возможно. – Голос Дана звучит отчаянно. – Мы с радостью отвели бы вас к Ней, но это невозможно. Антрацит не пускает к Ней никого.
- Другого выхода нет. – Отвечаю я. – Мне нужно попасть к жива-камню, а значит, я к нему попаду.

Утро выдалось пасмурное и ветреное. Тяжелые хмурые облака повисли над городом, а ветер носится над холмом, заставляя пронзительно стенать шпили башен. Белая башня королевского дворца ярко высится на вершине холма на фоне серых туч. Людей на улицах почти нет, и город становится царством камня. Копыта наших коней звонко цокают по мостовой, а других звуков словно не осталось – только стонут шпили, да откуда-то издалека доносится пронзительное воронье карканье.

На одной из площадей ветер доносит до нас звуки музыки – мы подходим ближе к музыкантам на другом конце площади, чтобы послушать их. Музыкантов трое – крепкий, пожилой седой мужчина, завернутый в теплый плащ, маленькая хрупкая светловолосая девушка в темно-синем платье и высокий молодой парень, чьи длинные рыжие волосы заплетены в косу, спускающуюся до пояса, а наряд настолько пестр, что от него рябит в глазах. Голос пожилого мужчины – глубокий и звучный – разносится по площади, он толи поет, толи просто произносит слова. В мелодию его песни вплетается время от времени тонкий, слегка дрожащий голос девушки, который пытается опереться на голос пожилого певца. А рыжий парень дополняет их голоса хрустальным перезвоном тонких металлических трубочек, до которых он едва дотрагивается маленькими молоточками. Сначала эта музыка кажется абсурдной и некрасивой. Но проследив за развитием мелодии, мы оба чувствуем скрытую в ней гармонию и высочайшее мастерство музыкантов.

Широкая белая улица приводит нас к распахнутым настежь воротам королевского дворца. По длинной аллее, вдоль которой растут старые темные ели, мы подъезжаем к белой башне дворца. Спешиваемся у коновязи чуть в стороне от широких ступеней, поднимающихся полукругом к высоким стрельчатым дверям, покрытым искусной резьбой. Оставив коней, мы поднимаемся к дверям, откуда за нами пристально наблюдают два неподвижных стража в светлых кольчугах и алых плащах. Я знаю, что на спинах этих плащей вышит золотом заходящий на атаку и растопыривший когти орел.

- Я приветствую вас в башне королей Алмазного города. – Произносит один из стражей, когда мы становимся перед ним. – Назовите себя.
- Проходите и будьте гостями Алмазного города! – Приглашает он, когда мы называем свои имена.

Второй страж распахивает перед нами двери, а первый ведет за собой внутрь. Мы оказываемся в просторных покоях, где страж просит нас подождать, а сам скрывается за дверью, ведущей вглубь дворца. Через какое-то время он возвращается в сопровождении высокого человека тоже облаченного в форму королевской стражи. У него благородная осанка, а взгляд светится умом.

- Я приветствую вас, почтенные гости Алмазного города. – Обращается к нам пришедший.

Мы склоняемся в ответном поклоне.

- Мое имя – Хад. Я командир королевской стражи Алмазного города.
- Мы рады приветствовать вас, Хад. – Отвечаю я ему и называю в ответ наши имена.
- Прошу вас следовать за мной, почтенные гости Алмазного замка. – Произносит он с поклоном и ведет нас за собой к высоким дверям, пройдя которые мы попадаем в нижние приемные покои Алмазного дворца. Хад захлопывает двери за нашей спиной и жестом приглашает нас сесть на стулья с высокими резными спинками у стоящего у стрельчатого окна стола. Сам Хад садится напротив нас и, сняв шлем, внимательно разглядывает нас.
- Я рад видеть вас в Алмазном городе. – Говорит он, наконец. – Уже давно наши родичи из Города на севере не навещали нас.
- Да. – Киваю я в ответ. – Мне тоже жаль, что наши народы разобщились. Но сейчас я здесь.
- Что привело вас сюда, принцесса?
- Я хотела бы посетить жива-камень.

Хад удивленно поднимает брови.

- Жива-камень? – Переспрашивает он. – Вряд ли это возможно. – В голосе начальника дворцовой стражи звучит грусть. – Сейчас никто не допускается к жива-камню без личного разрешения его величества Антрацита.
- Значит, я хочу поговорить с Антрацитом. – Из рассказа старого Дана я понимаю, что скрыто за замешательством Хада. И я вижу, что ему не нравится то, что произошло с Алмазным городом и белым дворцом. Но долг не позволяет ему сказать об этом. Вместе с тем, нет никакого противоречия долгу в том, чтобы проводить нас с Ником к Антрациту и посмотреть, что из этого получится… Все это промелькнуло за миг во взгляде Хада, после чего он поднимается и предлагает нам проследовать за ним в тронный зал.

Мы идем к тронному залу по длинным широким лестницам – тронный зал расположен на самой вершине башни. Мы складываем наши мечи у входа. Ник оставляет там же свои кинжалы.
Хад распахивает перед нами высокие двери в тронный зал. Когда-то это, должно быть, было прекрасное место – сводчатый потолок уходит куда-то ввысь, в белых стенах прорезаны высокие изящные окна. Свод зала подпирают колонны, искусно выполненные в виде стволов огромных деревьев, а пол покрывает сложный мозаичный узор. В проемах между высокими стрельчатыми окнами – тоже мозаика. В дальнем конце зала возвышается белый трон королей Алмазного города. Но сейчас зал выглядит удручающе – окна закрыты досками, стены покрыты копотью от факелов, в нем царит душный полумрак, несмотря на то, что снаружи – день, а по бокам от прохода к трону свалены кучи какого-то хлама. Пахнет пылью и плесенью и тихо как в могиле.

Мы проходим к трону и видим сидящего на нем грузного мужчину лет тридцати. Он растрепан и неряшлив, лицо заплыло жиром, когда-то роскошная одежда испачкана и истрепана.

- Кто тревожит меня? – Спрашивает он неожиданно высоким и визгливым голосом, близоруко щурясь, чтобы разглядеть нас.

Я в ответ называю себя и Ника.

- Зачем ты пришла, сестра Мирра? – Спрашивает Антрацит.
- Я пришла с просьбой, брат. – Отвечаю я. Хотя называть этого поросенка братом мне совсем не нравится. Но, что поделать – такова традиционная форма обращения между представителями наших семей.
- Как интересно. – Антрацит решает сойти с трона. Когда он оказывается рядом с нами, я понимаю, что ростом он примерно с меня, то есть на две головы ниже Ника, и не просто грузен, а чудовищно толст. – И какова же твоя просьба сестра? – Почти мурлычет он, разглядывая нас с близкого расстояния.
- Мне нужно побывать у жива-камня. – Отвечаю я.
- У жива-камня? – Удивляется Антрацит. – Зачем?
- Я совершаю паломничество по местам предков. И жива-камень, который создал Каменный король – это одна из моих целей.
- Как интересно… - Повторяет он. – Скажи, сестра, а этот юноша, - Антрацит кивает на Ника, - это будущий король Города? – Голос его звучит издевательски.

Я вижу, как скулы Ника розовеют от гнева. Но он держит себя в руках, бросив на Антрацита взгляд, полный презрения.

- Мирра – мой друг. Я сопровождаю ее в путешествии. – Произносит Ник ледяным тоном.
- Какой позор! – Восклицает Антрацит, всплескивая пухлыми руками, пальцы которых унизаны сверкающими перстнями. – Моя бедная сестра покрывает себя несмываемым позором, путешествуя наедине с мужчиной, который ей не муж и даже не жених. Как плохо…
- Антрацит… Я пришла к тебе с просьбой, но не затем, чтобы слушать нотации. – Я уже с трудом держу себя в руках.
- Ах да, сестра… Твоя просьба… Боюсь, я не могу ее выполнить. – Антрацит вздыхает с притворной грустью. – Не смогу… Он не хочет никого видеть, кроме меня, наш жива-камень.
- Боюсь, ты лжешь, брат мой. – Говорю я печально. – Жива-камень не выносит одиночества. И ты это знаешь. И решил погубить его, не знаю уж, зачем.
- Боюсь, ты тоже лжешь мне, сестра. – Ухмыляется Антрацит. – Я знаю, зачем тебе нужен камень. Я знаю, что трон в Городе нельзя получить просто так. Для этого нужны какие-то благословения. И ты пришла за таким благословением к жива-камню. Как раньше приходила твоя мать. Ты получишь это благословение, но при одном условии. – Он прохаживается по залу, задумчиво сложив руки на груди. - Я не мог решить окончательно – нужно мне это или нет, но сейчас, когда я встретился с тобой, я вижу, что это хорошее решение. Ты получишь свое благословение, если станешь моей женой и разделишь со мной трон Города. – Антрацит торжествующе смотрит на меня.

Я чувствую движение воздуха справа от себя, и через миг Антрацит лежит на ступенях своего трона, а его горло придавлено локтем навалившегося на него сверху Ника.

- Не смей! – Хрипит Антрацит. – Никто кроме меня не знает, где камень!
- Доминик, отпусти это ничтожество. – Прошу я Ника. – Не надо марать об него руки. – Внутри меня полыхает чистая белая ярость. Она стекает в кончики моих пальцев и, будто бы, еще несколько мгновений, и она станет материальной. Ник отпускает Антрацита и отходит от него с брезгливым выражением лица. Антрацит быстро вскакивает на ноги и отходит к трону.
- Антрацит, я даю тебе последний шанс – отведи меня к жива-камню и мы расстанемся мирно. – Предупреждаю я, чувствуя, как моя ярость прорывается в голосе.
- Нет, сестра, я назвал свое условие. Ты подумаешь и согласишься с ним – тебе ведь нужно благословение. – Снова гадко улыбается Антрацит.
- Жива! – Кричу я в пространство. – Жива! Приди ко мне, друг моего предка!

Я действую по наитию и не знаю, что из всего этого получится. Но уступать я не собираюсь. И Антрацит поплатится за свою наглость и дерзость. Каменное кольцо на моей руке теплеет, а в центре комнаты появляется слабый серебристый свет, который постепенно разгорается все ярче.

- Жива! Явись мне, прошу тебя! – Зову я снова. Свет становится сильнее, а его источник растет, пока перед нами не появляется прекрасная дева, сотканная из серебристого света. Я смотрю на нее в изумлении и вижу такое же пораженное лицо Ника.
- Жива… - Шепчу я еле слышно. В ответ дева кивает и улыбается.
- Нет! – Мимо меня проносится Антрацит, пытаясь схватить деву. Но он проскакивает сквозь нее – Жива не материальна. – Нет! – Продолжает кричать он. – Ты не показалась мне, а как я молил тебя! А к ней пришла сразу! Нет! – Поняв, что схватить деву он не может, Антрацит пытается загородить ее от нас. Но Жива проходит прямо сквозь него и встает прямо передо мной.
- Я вижу в тебе кровь того, кто дал мне свободу. - Голос Живы звучит как музыка шпилей башен Алмазного города.
- Да. – Киваю я. – Я дочь Каменных королей.
- Конечно. Я хорошо помню Каменного короля. Я даю тебе свой знак, Мир. – Она протягивает ладонь и касается каменного кольца. От ее прикосновения кольцо из серого становится белым и начинает испускать тот же серебристый свет, что и сама Жива.
- Спасибо тебе, Жива. – Я бросаю взгляд на Антрацита, и меня снова переполняет ярость. – Жива, я хочу, чтобы ты пришла в мое кольцо. – Я знаю, что ей нужен каменный дом. А другого подходящего камня я не придумала.
- Ты, правда, этого хочешь? – Голос Живы звучит печально.

Я бросаю взгляд на Антрацита и киваю ей. Она смотрит мне прямо в глаза и от ее взгляда мне становится не по себе – он полон непонятной мне скорби. Ее силуэт теряет четкость очертаний, а потом она становится просто серебристым облачком и оседает на каменном кольце.

- Нет, нет, нет! – Как безумный шепчет Антрацит, глядя с диким лицом, как исчезает Жива.
- Ник, мы уходим. – Мой голос звучит бесцветно.
- Хорошо, я рад. – Кивает Ник, и мы направляемся к выходу.
- Стража! – Опомнившись, кричит Антрацит. Но к этому моменту мы уже успеваем дойти до дверей и взять свое оружие. Вытаскиваем мечи из ножен, хотя понятно, что сражаться с отрядом дворцовой стражи бессмысленно – все равно нужно показать свою решимость. Ник старается встать так, чтобы заслонить меня. Но я выглядываю из-за его плеча и оглядываю окружающих нас стражей под предводительством Хада, изучающего нас с сомнением из-под нахмуренных бровей. Я выхожу из-за Ника и делаю несколько шагов навстречу Хаду, глядя ему прямо в лицо.
- Ваш король оскорбил своего родича. – Говорю я ему. – Он оскорбил своим поведением меня, но, что хуже, он оскорбил ваше главное сокровище – жива-камень. Дух камня покинул его. – Я поднимаю руку с кольцом, так, чтобы все его видели. – Теперь ваш город разрушится и его забудут! Достоин ли этот правитель, чтобы вы проливали за него кровь? Достоин? – Я заглядываю прямо в глаза Хаду и вижу, что он не будет защищать своего короля. Тогда я дергаю Ника за плащ и иду мимо стражи вниз по лестнице.
- Ничего себе… - Прерывает молчание Ник, когда мы выходим из Алмазного дворца. – А город правда рухнет?
- Да, - отвечаю я жестко. – Эти дома – дети жива-камня. Без него, точнее, без духа камня, без Живы, здесь все рухнет.
- Жаль. – Ник бросает на меня какой-то странный взгляд. – Это красивый город.
Я отвязываю Лунного и сажусь верхом. Меня все еще переполняет ярость.
- Они не достойны этого сокровища.

Мы спускаемся в нижнюю часть города, немного пройтись и решить, куда двигаться дальше. Хотя у меня сейчас только одно желание – оказаться подальше от этого города и от Антрацита. Я все время ловлю на себе странный взгляд Ника. Он как словно хочет о чем-то спросить, но не спрашивает. Я разглядываю Алмазный город, и меня поражает его красота. Как будто бы я не замечала до того его совершенства – изящества башен, красоты улиц, совершенства редких куп деревьев, каждое из которых тщательно сохраняется жителями города.

- Давай зайдем внутрь? – Ник показывает на маленький храм, виднеющийся за широкой аркой одного из больших домов.

Хорошо, зайдем. Мы оставляем у входа наших коней и входим в храм. Внутри он освещен косыми лучами света, падающими из окон в сводчатом потолке храма. Дым благовонных курений вьется в лучах света, а из его клубов со стен на нас смотрят благородные лица божеств. Я кланяюсь статуе главного божества, которому посвящен храм, приветствуя хозяина этого дома – отсюда сложно разглядеть его лицо. Я подхожу к статуе и вздрагиваю – с высоты этой статуи на меня воззрились пронзительные глаза Миграда, такого, каким он явился мне во сне. Я улыбаюсь ему – может быть, он увидит мою улыбку из своих далеких миров.

- Мирра, я прошу тебя быть той, что всегда рядом. Той, кто лучший друг и единственной, кто поймет. Той, кто любит всем сердцем существо, а не победы и поражения.

Я снова вздрагиваю, мне на секунду кажется, что эти слова произносит Миград. Но это не его голос. Я поворачиваюсь. Ник стоит передо мной, глядя мне прямо в глаза, и от силы этого взгляда вздрагивает все мое существо. Мне известна эта формула. Вызов, который она несет. И то, что может произойти после того, как она произнесена. Стою перед Ником, но вижу лицо Миграда. Внутри за секунду все переворачивается – тепло Ника, такое близкое, понятное и почти родное, а еще непонятый и далекий зов Миграда. Меня раздирает противоречие – я не думала, что выбор придется делать так скоро.

- Доминик, я не могу принять твой дар. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал мягко, но мне слышится в нем сталь, которая может так больно ранить… Но я не могу сейчас ответить иначе.

Я вижу, как гаснет взгляд Ника. Он опускает лицо, поворачивается и быстрыми шагами выходит из храма. Силы оставляют меня и я опускаюсь на каменный пол перед статуей Каменного короля. Где же ты? Почему тебя нет со мной? Я чувствую, что плачу, и не могу остановиться. Потерять Ника... Словно в сердце появилась дыра, которая никогда теперь не исчезнет. В памяти всплывает его безоговорочная готовность стереть с лица земли все, что может причинить мне зло. Как же так? Я сворачиваюсь клубочком у ног статуи. Как же теперь быть?

Я стою на одной из площадей Алмазного города. Но как он изменился! Здания вокруг ветшают и рушатся прямо на глазах. Слышны вопли тех, кто оказался под завалами, стоны раненых, плач по погибшим… Город окутал дым пожаров и смрад болезней. Жители бегут отсюда, спасая хотя бы самих себя. Сколькие их них погибнут, прежде чем смогут обосноваться где-то еще.
Я вижу старую женщину, сидящую рядом с телом, завернутым в черную ткань, прямо на улице. У нее уже не осталось сил плакать, и она раскачивается всем телом, глядя на затянутое дымом небо и разевая рот беззвучно, как выброшенная из воды рыба. Это страшно.

- Будьте вы прокляты, все короли и королевны! – Выкрикивает старуха в исступлении. – Будь ты проклят, Антрацит, и ты Мирра! Будьте вы все прокляты! – Ее проклятья переходят в глухие рыдания, и она бессильно падает на завернутое в черный саван тело, сотрясаясь от плача. От ее движения край савана отворачивается, и я вижу лицо покойника – это совсем еще юная, худенькая девушка. У нее острые черты – тонкий широкий рот, вздернутый нос и большие глаза. Загорелое лицо усыпано веснушками. По плечам разметались темно-русые волосы. Я смотрю на нее и чувствую, как по телу от шеи до пяток проходит волна липкого ужаса – это мое лицо. А старуха – это вовсе не старуха. Это моя мама, но волосы ее выбелило горе.

Я резко просыпаюсь и осознаю, что я не на улице, а в храме Каменного короля. Стало темно – наверное, на улице ночь. Но ждать нельзя. Поддавшись ярости, я жаждала отомстить Антрациту. Вот только эта месть будет иметь такие последствия, что, наверное, лучше умереть, чем вызвать их… Я поднимаюсь, пытаясь привести в чувство онемевшее тело. Воспоминания о том, что случилось днем, колышутся где-то на грани памяти, но я гоню их прочь – страдать буду потом. Я выхожу из храма и сажусь на Лунного. Он несет меня почти галопом к обители жива-камня. Облака разошлись, открыв небо, усыпанное крупными, яркими звездами. Стало холодно, но я не чувствую этого – встречный ветер кажется мне полным силы, которая вливается в мое тело от его порывов.

Старый Дан не сразу открывает на мой стук в его дверь. Я понимаю, что разбудила его, но нельзя допустить, чтобы то, что мне виделось, стало правдой.

- Дан, простите меня, что потревожила ваш сон, но мне нужен камень и нужно, чтобы вы пошли со мной. – Торопливо рассказываю я в ответ на немой вопрос старца.
- Какой камень? – Спрашивает он обреченно.
- Любой.

Мы подбираем в саду камней красивый полосатый камень. Я гляжу в безлунное небо, пытаясь понять, что же делать дальше. Небо расчерчивает большая падающая звезда. А над горизонтом восходит половинка маленького кроваво-красного лунного диска. Меня начинает знобить, а потом приходит ледяное спокойствие – я знаю, что нужно делать. Ритуал должен быть искренним, вот и все. Кладу на землю полосатый камень и касаюсь его правой рукой так, чтобы камень и мое кольцо соприкасались. «Жива», - мысленно зову ее. – «Жива, я ошибалась. Прошу тебя, прости. Пожалуйста, прости меня и вернись в Алмазный город. Останься в обители. К тебе снова будут приходить Архитекторы – ты будешь смотреть их сны и претворять их в жизнь, Жива!». Где-то внутри себя я слышу серебристый смех Живы и, открыв глаза, вижу, как струйка света перетекает из моего кольца в полосатый камень. Я улыбаюсь – Жива поняла меня и простила. Значит, все будет хорошо.