***

 Заходя в вагон поезда на станции «Достоевской», я никак не ожидал, что рядом окажется девушка, умеющая рисовать. В руках у неё была папка с несколькими листами бумаги; только поезд отъехал, как волшебным образом передо мной стали появляться первые штрихи, выполненные простым карандашом. Я не смог сдержать своей улыбки.
  Поначалу я не мог понять, кого именно она рисует, но после того, как с величайшей тщательностью были прорисованы волосы, сомнения отпали. Она рисовала голову пожилого мужчины, угрюмо сидевшего неподалёку; обеими руками тот держал свой портфель, голова его была слегка наклонена вниз, глаза закрыты. Лишённый художественного дарования, я удивлялся, как с такой лёгкостью можно управляться с обыкновенным карандашом, с помощью пары на первый взгляд случайных штрихов обрисовать контур. Передо мной из бессмысленной пустоты, которой может похвастаться чистый лист, возникал образ, запечатленный художником. Она рисовала с натуры, но при этом лишь изредка, чуть повернувшись, бросала свой острый взгляд в сторону. Через некоторое время мужчина как будто почувствовал, что что-то идёт не так, открыл глаза, повернулся в её сторону, но при этом ничего подозрительного не заметил. Вся комичность происходящего достигла своей кульминации. Наверняка из неё получилась бы превосходная разведчица, и мы стали бы товарищами…
  «Лиговский проспект», «Площадь Александра Невского», «Новочеркасская»… Когда я вновь повернулся в её сторону, на бумаге уже был не один, а целых три портрета: помимо первого, там был профиль молодого человека и какая-то женщина.
  Людей в вагоне становилось всё меньше, и на станции «Ладожская» появились свободные сиденья. Она не села.
  Резко развернувшись в мою сторону, она снова облокотилась на двери, но уже правым плечом. Я заслонял ей весь ряд сидений справа, ей уже некого было рисовать; тем не менее, движения карандаша по бумаге не прекращались.
  Она рисовала меня. Находясь на расстоянии, гораздо меньшем, чем длина вытянутой руки, она таки надумала сделать мой портрет, причём в профиль; возможно, она таким образом решила отомстить мне за то, что я подглядывал в её зарисовки.
  Я встал поудобнее и, пытаясь сдержать смех, прилагал недюжинные усилия изобразить из себя человека серьёзного, дабы не испортить свой профиль дурацкой улыбкой…