Последняя женщина. особенный день в марте

               
            В  конце    марта   Мариуле   исполнилось  тридцать   девять   лет.  Больше  всего  она  боялась,   что   Казбек    вспомнит  о  её  дне  рождении,  ругала  себя, - зачем,  когда   только  познакомились,  сказала   ему   об  этом,  да  ещё   и  возраст   свой   назвала.

  -  И  кто  меня   за  язык   тянул,  нашла,  чем  хвастаться,  -  с  огорчением   подумала   она.    Тридцать   девять,  а  через   год   будет   сорок.  В  этом  возрасте  некоторые   бабушками  становятся,   кто  рано  замуж  выходит,  а    она   только   рожать  собирается.

          Казбека   не   было.  Она   слышала   как  он,  чтобы  её  не  разбудить   тихо  поднялся,  оделся  и  куда - то  вышел.  Наверное,   опять  в  ту  пещеру.   Подумала,    может,   и   правда,   ради    неё   старается,   ищет  дорогу  в  другой  мир, чтобы  в  нормальных  условиях   роды   у   неё   прошли,  чтобы  больница  была,  врачи,  медсёстры  рядом.
   
Конечно,  в  больнице  было  бы  лучше.  Только  зря  он  так  переживает,  сколько    этих  родов   она   сама   принимала,  будет   говорить  ему,  что   нужно   делать   и  всё  пройдёт  как  надо.  По  крайней  мере,  никаких  осложнений  пока,  славу  богу,  нет.  Всё  нормально.  И  дальше  так   же  будет.
 
Мариула   поднялась  с  постели.  Не  спеша,   накинула  на  себя  широкий   халат,  в  мыслях  вернулась  к  тому,  как  всё  же  им  повезло,  что  в  вертолёте  оказалось  много  разной  одежды.  Вот  и   халат  этот,  как  будто  специально  для  такого  случая,  большой,  длинный  и  тёплый.

На  столе   стояла    большая    серебряная    чаша,   до  самого  края  наполненная   свежим   козьем   молоком,  рядом,  на  тарелке,   печенье    и  развёрнутая  плитка  шоколада.

Улыбнулась,  чувствуя,  как   подкатываются  к  глазам  слёзы,   от  одной  только  мысли   о  нём,  таком   заботливом  и  внимательном.  Представила,  как   он  всё   это  ставил  на  стол,  думая  о  ней.   Как  смотрел  на  неё,   когда  она  ещё   спала  и,  может,  даже  любовался  ею.
   
  -  И  как  это  я  снова  заснула,  ведь  когда  он  поднимался,   слышала,  видела,  как  одевался,  а  вот  как  молоко  принёс,  и  на  стол поставил,  уже   и    не  видела.

     Ещё  в  самом  начале   их   совместной   жизни,  когда  почувствовала,  что  всем  сердцем  его  полюбила   и  поняла,  что  он  тоже  её  любит,  ещё  тогда    думала,  что  большего  счастья    в   жизни  не  бывает.  Оказывается,  есть  оно,  ещё  большее  счастье,   то,  которое  испытывает   сейчас,  -   зная,  что  в  эту  минуту,  чтобы  он  не  делал,  мысли  его  здесь,  рядом  с  ней.  Она   знала,  что  именно  сейчас  он  смотрит  в  сторону  их  пещеры  и  представляет,   как   она  подходит  к  этому  столу,  как   она    улыбается,   видя,  как  он  заботливо  всё  приготовил.
Мариула   стояла  спиной  к  двери,  смотрела  на   стол, и  говорила  вслух:  -  Милый,  самый  дорогой  мой  человек,  если  бы  ты  знал,  как  я  тебя  люблю.  Если  бы  ты  только  знал  это. 

 Сказала   и  тут  же  вздрогнула  от  неожиданности,  когда  почувствовала,  как  крепкие   мужские  руки  обняли  её  за  плечи.  -  Что,  что   ты    сказала?  Я  не  расслышал,   повтори-ка    ещё  раз.
 
 Мариула  повернулась,  удивляясь,  что   так  незаметно   и   тихо   он    вошёл   в   дом.
     -  А   подслушивать  нехорошо.  Я  вот  тоже   подберусь   тихо   в  твою  пещеру  и  посмотрю,  с  кем    ты  там     встречаешься.

Она  стояла,  положив  руки  ему  на  плечи,  широкий  халат   распахнулся,  и  Казбек  видел,  как  под  тонкой  тканью  ночной  рубашки  выделялась  мягкая  округлость  её  тела.   Заметив  его  взгляд, смутилась,  запахнула  плотнеё  халат,   прильнула  щекой  к  колючей  его  бороде,  спросила:  -  Наверное,  я сейчас  совсем  некрасивая, с  этим   большим  животом?     Спросила,  прекрасно  зная,  что  беременность  её   не  может  быть  некрасивой  в  его  глазах,  но  ей    снова   хотелось  это  услышать  от  него.   Знала,  каждое   его   слово,  которое  он    сейчас    произнесёт  и,  всё  равно,  смотрела   так,  словно  ей  предстояло  это  услышать   в  первый   раз.
 
 После  того  как  они   позавтракали,     дополняя   друг   друга,    наговорили   много   добрых  слов   своему,   ещё   не  родившемуся   малышу,  который,    в  ответ,   так  затеребил   ножками,  что   Мариула   даже   губы  закусила  от  сладостной  боли.    После    того,   как    заправив    постель,   снова    сели  на  неё   и,   опять   долго    смотрели     в   глаза    друг    друга,   Казбек   предложил   выйти  и   немного   прогуляться,   подышать   свежим    мартовским   воздухом.    И  здесь  Мариулу  ждал  настоящий  сюрприз,  впрочем,  не  только  её  одну.   То,   что  открылось  их   взору,  поразило  обоих.
   
Праздничный  обед,  который   Казбек  организовал   незаметно  от   Мариулы,    усилиями  собаки  и  козы,   вместе  с  посудой  переместился  со  стола  на  землю,  и  хранил  на  себе  следы  лап  и  копыт.    Машка,    указывая  рогами  в  сторону   лохматого    пса,   проблеяла,  что  она  здесь  совсем   не  причём,   что   это  всё  он,  первым  начал.
 
 Аргут  оправдываться  не  стал,    подошёл  к  Мариуле   и,   наклонив   голову,  показал,  каким  варварским  образом   на  него    напялил   Казбек    царский   головной  убор. 

 Когда   Мариула   помогла  снять   его,  пёс,  повернувшись  в  сторону  Казбека,   так  на  него  посмотрел,  что  тот  подумал,    что  уж  лучше  бы   он   его   облаял.

    - У  тебя   сегодня  день  рождения,    вот  и  хотелось  устроить    праздник  -  произнёс   Казбек   и,   указывая   на    Машку,   на   рогах   которой   сверкали  золотые   подвески  и  на   Аргута,   добавил: -   Я  для  них  лучших  украшений  не  пожалел,  а  они,  вон,  что  сделали.
 
   И  этот   виноватый   его   вид,  и  шутовской  наряд  козы   и   остатки  еды  на  земле,  всё   это   вызвало  такой  смех  у  Мариулы,  что    уже   через  минуту,   вместе   с  ней,  смеялся   и    Казбек. 

  Даже    Машка,  у  которой  ещё   недавно  был  вид  безутешной  вдовы,   то  ли  от  смеха,  то  ли    по   какой    другой   причине,   весело  трясла     бородой.

  Лишь  только   Аргут   не  видел  повод  для  веселья,  обед   ему  не  пришёлся  по  вкусу,   ни  тогда,    когда   был   он    на  столе,   ни  после,   когда    приходилось   выковыривать   еду    из   травы.
   
 Потом    быстро   они    всё  прибрали,  вернее,  смотрели,  как  Казбек  всё  прибирал,   после  чего   помогли    ему     заново  накрыть  стол.   На  этот    раз    Аргуту  была  выделена  персонально   банка  тушёнки,  а  козе  Машке   очень  понравилось  сгущённое   молоко,  запах  которого,   в  течение   нескольких  дней  шёл  от  её   бороды.