Падший 9, Рыжеволосый ангел

Ее голос казался сказочным. Нет, он слышал множество голосов, которые были во много раз сильнее, чище и мелодичнее этого, но именно ее голос западал ему в душу, именно он, как ему казалось, был проникнут особой чувственностью, и именно его ему хотелось слушать снова и снова.
 Рыжеволосый ангел любил музыку больше всего на свете. Больше  выпивки, женщин и плотской любви. Он сам некогда был неплохим музыкантом и в молодости давал очень много концертов, однако со временем страсть в музыке в нем пропала, уступив место тихой и спокойной платонической любви.
 Он был очень красив, умен и обаятелен, несмотря на то, что к своим тридцати восьми годам успел основательно испортить свою жизнь наркотиками(которые он, впрочем, сумел вовремя бросить) и выпивкой.
 Он сидел за старинным письменным столом, изучая взглядом длинный ряд бутылок, стоявший перед ним. Тут было все, начиная дешевым «777» и заканчивая дорогущим «Шато д'Икем», один только взгляд на которое вызывал у ангела умиленную улыбку.
 Еще рядом была она. Она пела. Он любил слушать ее пение.
 А она, смотря на него, чувствовала счастье. Она знала, что он принадлежит не только ей(ангелы вообще не могут принадлежать только одному человеку), и это делало ее еще счастливее. Она не чувствовала ревности – ей нравилось делить свои чувства с другими.
 Ей было только шестнадцать, она многого не понимала, но ее непонимание, ее несовершенство казались ей еще одним ее неоспоримым достоинством. Она любила людей, жизнь, ангелов, музыку, хорошее вино и Самуила. А большего ей было и не надо.
 А еще у нее были крылья. Белые, как снег. Точно такие же были и у рыжего ангела.
 Осторожно, практически не касаясь ногами пола, она подошла к креслу, в котором сидел он, положила свои красивые загорелые руки ему на плечи и тихонько произнесла:
- А слухи, которые сейчас ходят про ангелов, они правдивы?
 Это было сказано совершенно бесчувственно. Но Самуил знал, сколько эмоций может скрываться за этим, казалось бы, холодным тоном.
- Это не слухи. Это правда, - ответил он. – Но мне в ближайшие лет семь-десять она не грозит.
- Тебе не грозит, - согласилась она. – А другие?
- А что, другие? Зачем нам другие? Детка, есть вероятность, что здесь в скором времени вообще никого не останется. Цени то, что у тебя есть.
- Когда страдают другие?
- А зачем нам другие? – повторил ангел. - Это суета.
- Мой нежный бог… когда ангелы умрут, этот мир полностью выйдет из-под человеческого контроля. И я боюсь… я очень боюсь, что тогда он убьет всех людей, что находятся в нем. Ты видел, как страдают полуангелы?
- Не все. Ты не страдаешь. А других я и знать не желаю.
- А эти ужасные люди… дождевики. Ты когда-нибудь встречался с кем-нибудь из них, видел кого-нибудь вблизи? Иногда мне кажется, что у них внутри пусто. Правда. Что если они…
- Если бы да кабы. Тебе, кажись, нужен повод, чтобы поныть. Не ко мне со всем этим, пожалуйста, - раздраженно ответил ангел.
- Самуил…нельзя закрывать глаза на правду.
- Я не закрываю глаза, мне просто тошно от этой правды, правды, от которой, как ни крути, нам все равно не уйти, рано ли поздно она все равно нас раздавит. Лин, я тебя люблю, но правде в глаза нужно смотреть…
- У нас нет будущего, - ответила за него она.
 На какое-то время наступило молчание. Да, черт возьми, она угадала. У них нет будущего. И не только из-за того, что они живут здесь, а не на Земле.
 На Земле бы у них тоже не было будущего.
- Самуил, - сказала она. – Меня это не очень-то волнует.
- Знаю. Ты просто не видишь меня в своем будущем. Там нет для меня места, - проворчал Самуил.
 Он порылся в карманах плаща, извлек оттуда фирменный, подаренный кем-то из друзей на день рождения штопор и принялся откупоривать одну из стоявших на столе бутылок. Алина(а звали ее именно так) смотрела на все это полным безразличия взглядом, ей хотелось спросить ангела о чем-то, но она не решалась.
 Что-то во всем этом было такое, чего она не понимала, чего уже не могла принять. За последний год она сильно изменилась, стала ближе к Земле, и это несмотря на выросшие крылья. Она чего-то не понимает… уже не понимает. И никогда не будет понимать.
 Ей не стать прежней. Не избавиться от проникшей в нее… человечности. Да, именно человечности, ибо в ней не стало уже ничего от ангела. Она – человек с крыльями.
- Ты знаешь, Самуил, - медленно произнесла она. – А ты был прав насчет моего будущего. В нем нет места для тебя.