Учись студент!

Институт.

А вернее   ОМИИТ, или Омский институт инженеров железнодорожного транспорта, а теперь он  академией стал и  называется ОмГУПС.  В 2009 году было 35-летие окончания нашим потоком института, и я  уже подготовил фотографии с нашими ребятами, какие были у меня, а теперь постараюсь вспомнить свои годы учебы и написать об этом, может, кому ни будь, это тоже будет интересно, как и мне сейчас.  Мне так же, очень хотелось, что бы нашелся, кто ни будь из сокурсников, кто бы дополнил моё повествование. И вам, остальным, читать это интересней будет.
После сдачи вступительных экзаменов в институт, первым из родных меня пришел поздравить мой хороший, мой родной дядя Игорь. Он сказал тогда такие пророческие слова – вот и начало твоего трудового пути, учись трудиться. Он дождался маму, и мы втроем отметили мое поступление,  с ним ну как с отцом и получилось. Вот так я и старался учиться, что бы уметь работать.
После того как я узнал по спискам, висящим на доске объявлений у приемной комиссии, что зачислен на учебу и  попал в группу 49Д, я отправился в деканат факультета электрического транспорта, т.е. ФЭТа узнать о том, а что же делать дальше. Секретарь нашего факультета, услышав мою фамилию, направила меня к декану. Конечно, сразу попадать декану мне не хотелось, но пришлось пойти. Декан принял меня радушно, мы познакомились, и он сообщил мне, что поскольку вступительные экзамены я сдал на пятерки, я назначен старостой в группе 49Д. Это было для меня большой неожиданностью. Я постоял в некоторой нерешительности, подумал и отказался. Далее, декан объяснил  мне, что старостами групп выбраны наиболее достойные студенты, а лично вас предложил куратор вашей группы, Роговолод Яковлевич Медлин, так что отказываться придется идти к нему. Тут я снова постоял, подумал и согласился быть старостой, раз дело оказывается, совсем решенное. После этого декан сообщил мне, что до начала занятий, мы на месяц едем на уборочную в Полтавскийский район в начале сентября, а общее собрание группы состоится через неделю.
Обрадовалась, такому моему успешному поступлению в институт, и мамина подружка, секретарь кафедры энергоснабжения, Вера Семеновна  Татарская. И хоть она была мамина подружка, а совершенно бескорыстно и ко мне относилась, как к близкому родственнику, и переживала по всем моим приключениям в жизни. Спасибо большое ей.
Затем я нашел, своего школьного друга-приятеля, с которым поступал в институт, Сережу Трофимова и мы поехали к нему домой, отпраздновать это событие, купив по пути бутылочку болгарского коньяку. У Сережи дома была мама,  она приготовилась нас встречать, купила всяческих фруктов и бутылочку сухого вина. Мы с Сережей переглянулись, и я посоветовал купленным коньяком, его отца угостить. Мы с Сережей посидели, порадовались достигнутому, а особенно порадовалась тому, сама мама Серёжи, да и моя, наверное, тоже.
Общее собрание группы было в аудитории, около кафедры «Подвижного состава». Группа состояла в основном из ребят и только двух девушек. А куратор нам пояснил, что это только в этом году, на подвижной состав, в качестве эксперимента, двух девушек в группу взяли, для поднятия стимула к учебе у ребят. Наш куратор, Роговолод Яковлевич Медлин, перекличку сделал, чтобы познакомиться с ребятами и объявил, что старостой группы буду я. Потом ребята задали несколько вопросов Медлину, и мне понравилось каким образом, с добрым, тонким юмором, отвечал наш куратор и с самого начала, мне он приглянулся. 


Мы в колхозе.

Мы начали потихоньку собираться в колхоз и выяснили, что всё у нас хорошо и прекрасно, а вот сигарет, в этой самой деревне уж точно не купишь. Тут меня осенила гениальная мысль на эту тему, что нужно съездить в «Серый» дом и купить там, ведь там-то уж, точно курево должно быть. Приехав туда, мы немножко оробели, когда вошли в приемный холл и увидев, что буфета тут нет, пошли по лестнице вверх, надеясь его найти. На лестнице нас и поймал, какой-то постовой. Тут я постарался ему объяснить, что мы студенты и хотим, перед отправкой в колхоз купить сигарет.  Охранник рассмеялся, отвел нас в буфет, и мы набрали полную сумку «Примы» пачек, наверное, сто. Мы поблагодарили охранника и ушли, радуясь приобретенному,  и что нас не арестовали.
При отправке в колхоз, студенты собрались у входа в институт и ждали команды, куда чего и как. И вот нам  наконец-то объявили, что мы едем  в село Одесское, Полтавского района. Далековато конечно, но всё же в России. В дороге мы болтали обо всём и не о чем, рассказывали анекдоты и пели песни. Короче время пролетело быстро. Подъехали часам к пяти. Нас собрали в правлении колхоза, поздравили с началом трудовой деятельности и заранее поблагодарили за помощь в уборке урожая. Потом спросили, есть ли желающие поработать на пилораме, бревна накатывать, и туда нужно четверых сильных парней. Мы с Серегой Трофимовым  переглянулись и согласились. Потом вызвался ещё один немец из нашей группы, Юра Вайнер, а затем, с некоторой неохотой ещё парень, по старше нас, Толя Лапин. Нас, четверых, сразу забрал мужчина, сидевший у двери, и повел  на проживание  к себе домой, рядом с правлением.
Мы обустроились, поворчали на койки с прогнутой сеткой, а потом с Серегой вышли во двор. Двор огораживали по обеим сторонам два забора, метра по два высотой, а заканчивался двор коровником. Мы присели на корточки, и я начал, что-то рисовать на земле палочкой. Сзади меня, метрах в пяти, вдруг раздался мощный коровий рёв. Я обернулся и посмотрел в ту сторону. Там стояла, ну очень больших размеров, корова. Она посмотрела на нас, нагнула голову и бросилась в нашу сторону. Мы с Серёгой махом  перепрыгнули через заборы, я через один, а он через другой. А корова, понесшись мимо нас, сунула голову в бочку с водой и с жадностью стала пить воду. Серёга также быстро перемахнул обратно, т. к. на него набросился соседский пёс, а я перебрался обратно с третьей попытки, так как забор был высокий. Мы сели на лавочку, помолчали, очухиваясь от происходящего, и, потом захохотали. На смеявшись вволю, мы отправились домой. Сергей стал начищать свои, офицерские сапоги, а я завалился на кровать и оглядел нашу  комнату. Здесь стояли четыре кровати и небольшой столик, и располагалась она за прихожей, где тоже стояла кровать для постояльцев, и нас «обрадовали», что скоро сюда приедет преподаватель из института, что бы руководить сельхоз работами студентов.
На следующее утро, когда мы пошли одеваться, но обнаружилось, что вместо начищенных Серёгиных сапог, стояли его сапоги выпачканные, почти полностью  навозом. Мы с Толиком,  дружно рассмеялись – вот так почистил! Проходившая мимо хозяйка, подошла узнать, в чем дело. Выслушав Сергея, она сказала: это, наверное, мой сыночек сапоги утром перепутал, и засмеялась, ну а нам и сказать было не чего. Так и остался Серёжа Трофимов ну, в очень грязных сапогах, и которые к тому же ну очень приятно пахли.
Мы пошли искать эту самую пилораму. Сначала нашли строй участок, потом пилораму, а там никого и не было. Прождали мы до обеда, и давай спрашивать местных рабочих- а где? А те и объясняют, так ведь сегодня понедельник, может, проспится ваш дядя Вася и после обеда будет. Мы сходили в столовую пообедали, и действительно, дядя Вася уже был на работе. Надо сказать, что Василий Васильевич, которого мы потом, между собой, звали Вась-Вась или В.В, говорил на украинском, а мы на русском, и сначала мы друг друга недопонимали. Так вот, он нам обрадовался. Сынку, бормотал он, пришли на подмогу мне. Речь шла о том, что он один не мог закатывать бревна для распиловки. А сейчас уборочная, и помогать ему не кому. В. В. показал нам пилораму, тележки для бревна и сказал: давайте сынку! И мы начали затаскивать на тележки эти самые, и ух, какие тяжелые брёвна. До вечера, с такой работой,  умаялись, в конец.   
Обратно, мы, кое-как доплелись до столовой, т. к. мышцы болели и сами были едва живые. Однако, поев, повеселели и решили, что потянем это, ну очень тяжелое дело. Я сказал ребятам, что пойду в туалет, а сам по дороге свернул к правлению, расположенному рядом, что бы попасть в библиотеку которая там располагалась. Сергей же думал, что я сижу в туалете, и решил меня попугать, что за мной подсматривают. Подошел к двери этого сортира, стоящего на улице подергал дверь и стал смотреть в щели между досок. А в это время там сидела пожилая колхозница, ну очень приличных размеров, и, выходя из туалета она прилично треснула Сергея по голове, он упал на землю, и от чего у него вскочила, опять же приличных размеров шишка. И, кроме того, она встала над ним ещё и громко возмущалась насчет не приличных студентов, которые сюда понаехали. Сергей вскочил и побежал, но не домой, а куда-то, огородами двинул.
Прейдя, домой я увидел слишком весёлых своих товарищей на перекуре, и не  увидел с ними Сергея. Где он, спросил я  а ребята только закатывались от смеха, но потом успокоились и рассказали о произошедшем. И наконец, то появился Серёжа, с приличных размеров, шишкой на лбу. Я с большим трудом удержался от смеха и пожалел его, ведь с утра, вместо начищенных сапог он одел грязные, со свежим запахом навоза,  потом так устал на работе, и под конец, получил такую, слишком крикливую шишку. Серёжа пришёл и немного по обижался на меня(?), но вскоре мы опять, стали друзьями.
Вот. И потекли наши рабочие будни на пилораме. Вась-Вась, приходя на работу, доставал из своего шкафа бутылочку со своей любимой самогонкой, делал несколько глотков и довольный, расплывался в улыбке  начинал работать. Мы привыкли к тяжелым брёвнам, и если бревно было очень большое, то вытаскивали и приподымали на  тележку  вчетвером, а так по двое работали, ну, т. е. я с Сережей, а Толя Лапин с Юрой Вайнером.
Остальные наши ребята тоже не сидели, а трудились с энтузиазмом. Вставали рано утром, шли в поле и убирали овощи, но бывало и сидели без работы. Вечером кто, чем занимался, но можно было даже и на лошади прокатиться.
Мы с Сергеем, сблизились с Толей Лапиным, а Юра был вроде как сам по себе, и чувствовалось, что он от крестьян, в хорошем смысле этого слова, и наше общение, ему не совсем подходит, а иногда и просто смешно для него, хотя и он и охотно общался с нами. Ну а Толя был веселый, компанейский товарищ и любитель пообщаться, поговорить, а на работу он всегда посматривал с некоторой неохотой и при случае, старался увильнуть от неё. Работа не волк, в лес не убежит, любил поговаривать он.  Ну а в целом мы жили дружно и мне приятно вспоминать нашу, тогдашнюю компанию и как сейчас говорят – я бы с такими, в разведку пошёл. Преподаватель из института, который должен был за нами присматривать, нам попался какой-то тихий и не заметный и  мы на него не обращали особого внимания. И прожив однако с ним пол месяца, мы его и не замечали.
Зарядили дожди, и грязь кругом стояла непролазная и пока ты сходишь в столовую, да обратно на работу, и сам замучаешься грязь месить по дороге, и от обеда ничего в желудке не остается.  Мы стали брать, что ни будь пожевать с собой. Перекусив, мы заваливались на нары и дремали, до прихода Вась-Вася с обеда. А тут как-то я, сходил в контору строй участка и наслушался там матерщинных анекдотов. Прихожу, а у нас в каптерке сидит весёлый такой товарищ в сапогах, и что-то ребятам весёлое рассказывает, ну я и тоже послушал, и давай свежие анекдоты травить.  А Серёга, же в это время, почему-то всё время меня пинает. Я  к Сергею повернулся и говорю – да отвяжись ты на конец! А товарищ,  насмеялся вволю и говорит, что анекдоты классные, а вообще-то он, новый  руководитель нашей практики, Владимир Ильич. И как мне было стыдно перед ним! Не передать. Староста, а какой матершинник! Кошмар! Но,  Владимир Ильич, по дороге домой, успокоил меня, и сказал, что всё это останется между нами. А вообще-то  он наслышан про меня, сказал Владимир Ильич. А о чем он таком наслышан, я и не понял тогда, да и сейчас тоже.
Новый руководитель практики оказался деятельным и вообще компанейским товарищем. В начала своей деятельности он у нас побывал, а затем, там и где  остальные ребята находились тоже. А вечером, он присоединялся к нашей пилорамной компании, и мы постепенно к нему привыкли, как  к «своему парню». Владимир Ильич, так же как и мы между собой, общался с нами, но мы всё-таки помнили, что он старшой, потому, что чувствовали это, и вели себя соответственно.
Но вот, погода исправилась, стало солнечно и тепло,   подошло время копать картошку. Перед обедом, в субботу, наш Вась-Вась, пригласил нас к себе на огород, выкопать его делянку, пообещав потом нас вкусно накормить обедом и хорошенько напоить. Мы, полные трудового энтузиазма, взялись за дело и часам к шести всю картошку  выкопали. Как оказалось,  Василий Васильевич  жил один, т.к. жена умерла, а дети подались в город. В доме у него всё было в украинском стиле и в относительном порядке,  он умел хорошо готовить и особенно нам понравился знаменитый украинский борщ. Самогонку он выставил прекрасную, со всякими добавками и мы порядком набрались. По дороге домой нас развезло ещё больше. Нам, в свою комнату надо было проходить перед кроватью нашего старшого, и мы постарались пройти по прямой, ну что бы не видно было, что мы такие поддатые, однако не у всех это получилось. Сережа Трофимов, запнулся за что-то и рухнул прямо на кровать   Владимира Ильича. Вот   и пришлось ему рассказать о нашей помощи Вась-Васю. Старшой же сделал вид, что не заметил, что мы сильно под мухой и мы сходу завалились спать.
Поскольку погода стояла превосходная то на следующий день, в воскресенье,  мы отправились за грибами в берёзовые рощицы которые были не далеко от деревни. Грибов было не очень много, и мы проходили до обеда, Возвращаясь обратно, мы проходили мимо небольшого табуна, стреноженных лошадей. И вдруг два больших жеребца отделились от него, и стали заходить на нас с двух сторон, скаля зубы, и ржа довольно агрессивно и пытаясь на  нас наехать. Мы тоже стали  спина к спине, сняли ремни и стали отмахиваться, а Толик тот сообразил, что делать. Высыпал грибы на землю и  стал колотить пряжкой ремня в ведро, и получилось очень громко, и жеребцы от нас отстали. Потом, пока шли обратно, то сочинили анекдот, про диких лошадей и папуаса Лапу. Дома хозяева, быстро пожарили нам грибы с картошкой, а для меня так всё испортили. Вот я люблю жареную картошку и обожаю жареные грибы, особенно обабки, но когда это, всё в месте, в одном месте, то получается для меня, очень даже не вкусно. Но с самогонкой всё быстро съели.
И ещё что мне запомнилось в этом колхозе, это как мы своих, выручать ходили. В то воскресенье толи наших ребят обидели, толи наоборот, и завязалась драка, и нашим пригрозили, что их пойдут ночью убивать. И вот наш то, мудрейший преподаватель решил, что их надо выручать и мы ночью (!) отправились с ним, в общагу, к нашим студентам. И  вот нам по дороге и встретилась эта ватага парней с колами в руках. Нас окружили и по моему,  собирались поколотить. И тут нас выручил  шляпа нашего Ильича. Один из парней, разглядывая нас, вдруг сказал: да ведь это пилорамщики, пошли ребята. Ведь мы в этой драке, были не причем. А в деревне, как в деревне, все и про всё знают.
Время наших сельхоз работ заканчивалось, и тут с нами случился, смертельный номер, потому как в распиливаемом  бревне попался вбитый железный болт, а пилы при встрече с ним, разлетаются по кускам, со страшной силой. Накатывали бревно как раз мы с Серегой. Я же стоял у вертикальной стойки пилорамы, и это меня и спасло, она меня закрыла, а Сергей как настоящий ковбой успел упасть за тележку, с накатываемым бревном. Почему ковбой? А вы вспомните ковбойские фильмы, где всё стреляют, а они падают и целыми остаются. Вась-Вась и Толя с Юрой выскочили после этого из бытовки и видят, как я с белым лицом  стою, вцепившись в силовой щиток, а Серёжа лежит за тележкой с бревном. Они бросились к нему, а он живой, но, как и я, двинуться ни куда не может. Вот тут и пригодилась самогонка Вась-Вася, Мы с Серегой выпили почти по пол литра и тогда только, как сейчас говорят, сняли  с себя стресс. Потом мы огляделись. По стенам сарая пилорамы, торчали небольшие куски пил, но их было приличное количество, и даже в двери каптерки торчал один. В общем, получился взрыв мины, начинённой  железками.
После этого, больше нас на пилораму не приглашали работать, а послали прокопать траншею у столовой, а Толя Лапин, тот вообще тут отдыхал.   Женщины повара нас там после такого случая откармливали, а особенно Сережу, он ведь был меньше нас, всех, и казался худеньким. Вот. А вскоре наш срок сельхоз работ закончился, и мы уехали домой, и это страшное событие постепенно забылось, но мы с  Сережей дома о нём, ничего не рассказали, а вы, наверное первые об этом узнаёте.