Вы знали ласки матерей своих, а я

 
Солнечный летний денёк. В городской суете люди не замечают друг друга: спешат успеть сделать всё и во время, на ходу думают, едят, любят, умирают.

Автовокзал, задыхаясь от пассажиров, провожающих, случайных прохожих, устало вглядывается в прозрачно-голубое небо. Рядом, на свежее выкрашенной скамье, нежно прижимая маленький сверточек, сидит девушка. Грохот ревущих моторов жадно поглощает её тихий шепот: «Доченька моя, хорошая… - на пеленку падает чистая, как утренняя роса, слезинка. – Если бы моя мама была жива…» Узкие пальцы неумело придерживают маленькую грудь, помогая ребенку насладиться самым вкусным во все времена напитком – молоком матери. Острый носик пугливо вздрогнул, глаза, как внезапно сломавшиеся часы, остановились.

«Вот, умничка, покушала». – Юная мама встала, бережно положила теплый сверточек на скамью, не оборачиваясь, спешно пошла прочь.

Белокурая малышка сладко улыбнулась, сонная нега мягко окутывала её, тщательно оберегая от шума нервно кричащих автобусов, бегущих людей, вечно голодных птиц… Минута за минутой, цепляясь друг за друга, словно вагоны скорого поезда, тщетно убегали вслед за томно уходящим солнцем. Черные мухи грязными лапками щекотали нежное личико девочки. Одна, самая жирная и навязчивая, быстро приблизилась к носику и укусила. От острой боли, вихрем прогнавшей сон, малышка закричала. Никто не пришел на помощь, не заговорил ласковым знакомым голосом, не успокоил осторожным поцелуем… Насекомые оставили её лишь на какое-то мимолетное мгновение и теперь уже, поняв беспомощность маленького человека, беспрепятственно пробовали всё на вкус, причиняя неисчерпаемые страдания, словно вымещая месть за всех мух, когда-либо погибших в неравной схватке с человечеством.

Усилия были тщетны. Трепетное тельце надежно сковывали пеленки, не оставляя надежду на спасение. Чепчик сбился на бок, прикрыл один глаз и щечку, отдав на растерзание маленькое ушко. Изнемогающая от борьбы и голода, охрипнув в оглохнувшем городе, тяжело дыша, малышка узнавала иной мир – мир без матери, жестокий, всепожирающий.

Вечерние сумерки медленно наползали на деревья, дома, прохожих. Дежурный привычно совершал обход, безразлично потягивая сигаретку. Заметив что-то брошенное на скамье, он, не торопясь, подошел и ткнул палкой – свёрток прохрипел. Выругавшись, дежурный сплюнул, вызвал по рации наряд.

- Записывай, найден младенец, девочка, возраст – около двух месяцев, повреждений на теле не обнаружено, лицо грязное…

Дальше – специализированные детские дома… Случайные имя, отчество, фамилия… Дни, месяцы, годы мелькали ускоренной кинолентой. Отец, мать – пустые слова. Все так живут.

Восемнадцать лет и … свобода! Что с ней делать? Куда девать? Свободного муниципального жилья нет, поставлена на регистрационный учет в установленном порядке, очередь. Определили к какой-то вредной старухе, страдающей бессонницей по ночам и храпящей, как вентиляционная труба, изо дня в день. Не помыла пол после завтрака - нравоучения, пришла на полчаса позже – скандал… Бессмысленная рутина пустых страниц судьбы.

На остановке стоял Он. В неряшливо накинутой глупой кепке, едва заметный среди пыли машин и серой тучи прохожих.
- Какая девушка! Прошу Вас. – Размашистым жестом он указал на открывающуюся дверь трамвая.
- Кривляка! – смущенно буркнула она, вспорхнув на ступеньку.

О чем-то говорили, где-то гуляли под дрожащими звездами. Она восхищенно смотрела в его глаза – точно такие, как у ее первой любви – Димки из старшей группы.

Время словно замерло на пике, сердце бешено билось, как в последний раз, жадно хватая каждое мгновение. Летняя жара, осенняя прохлада - всё как одна сказочная ночь…

- Что это ты раздобрилась? Живот-то растет!

Он исчез внезапно, безвозвратно, оставшись воспоминанием, вернул её в бездну обыденности с новой жизнью под сердцем, полной надежд и веры в незыблемое счастье.

Снова приставучая старуха с ночными разговорами о её четырех умерших мужьях, постоянная нехватка денег, борьба за выживание. А через несколько месяцев…

- Кому ты нужна с детём-то? Да еще с судимостью за воровство?

- Не Ваше дело!

Уверенность, что с Его возвращением жизнь станет незыблемой сказкой, вела её сквозь бесконечные лабиринты чужих судеб: может быть, кто-нибудь знает его адрес, номер телефона… Шумные пирушки помогали забыть навалившуюся на неё ношу испытаний.

Солнечный летний денек. Крепко прижимая к груди двухмесячного сына, молодая мама в поисках любимого блуждает по незнакомому селу, о котором он когда-то упоминал в разговоре.

В полузабытье она оказывается в милиции, отдает пылающий от жара сверточек. Больной ребенок тяжело дышит, уже не просыпается от криков матери, волчицей бросающейся на людей в форме. Дальше – специализированные детские дома… Дни, месяцы, годы замелькают ускоренной кинолентой. Отец, мать – пустые слова. Все так живут.