Ещё один день

Всё было хорошо, и вдруг я проснулся.
Над страной загоралась заря. Пожарные выезжать не спешили.
На лестничной площадке кто-то настойчиво скрёбся в дверь. Жена так не скребётся – у неё иной почерк. Тесть скребётся тише. Омоновцы – громче. Тёща – противнее. Надежда, Вера и Любовь не знали, где я живу.
Я подошёл к двери и посмотрел в глазок – никого видно не было.
- Кис-кис? – спросил для проверки я.
- Мяу-мяу! – ответило мне басом из-под двери животное.
Назревала экстремальная ситуация. Соседи на это не реагировали.
Скребки продолжились.
- Не соблаговолите ли вы? – спросил я поскрёбыша.
- Не соблаговолю! – категорично ответил он.
- От двери! – уточнил я.
- Тем более! – засмеялся он.
- Я вызываю полицию! – напугал его я.
- Напугал! – наигранно испугался он.
- Ну-ну! – оставил я за собой последнее слово.
- Это твоё последнее слово? – переспросил он.
Я ответил молчанием и вызвал полицию.
Пока ждал полицию, уничтожил в панике все улики и сжёг все бумаги. Оставил себе только деньги, туалетную бумагу, карты и паспорт.
К вечеру я понял, что полиция может задержаться в пути.
- Ты ещё здесь? – спросил я поскрёбыша.
- А куда я денусь? – спросил он, и скребки в дверь возобновились.
- Ну-ну! – повторился я.
- Придумай что-нибудь новенькое! – посоветовал он.
- Да пошёл ты! – приказал я.
- Ура! – обрадовался он, и тяжёлые шаги потопали вниз по лестнице.
Я оперативно прильнул к глазку – никого видно не было.
Солнце скрылось, и день потух. На улице раздались сирены пожарных и полицейских машин: компетентные органы спешили к шапочному разбору.
Я нашёл в кладовке старую шапку и положил её у дверей – даже те, кто всегда опаздывает, имеет шанс на удачу.
Прошёл ещё один день из личного бытия. Не самый славный выдался день, но тут я уснул, и мне стало лучше.