Восемь минут. Глава 1

Я уже два дня не ходила на учебу из-за болезни, но сегодня мне гораздо лучше и вот я уже в училище. Все одногруппники окружили меня и спрашивают о моем самочувствии. К тому же у одного моего коллеги, пусть и курсом моложе, сегодня день рождения, ей исполняется 18. Я ее считаю коллегой, так как по окончанию училища, в идеальном случае, мы обе будем актрисами.
Да, совсем забыла сказать, что учусь я в не очень, но все-таки большом городе, где и родилась, в театральном училище. Квартира, в которой я живу, теперь одна, находится в 20 минутах прогулочного шага от учебного заведения. Да, я поступила именно туда, потому что это не далеко от моего дома. Теперь живу одна в квартире, потому что давно, когда мне не было и 5 лет, я жила там с мамой, папой и старшей сестрой, но в один день к отцу пришли незнакомые люди и с тех пор я никого из них не видела. Далее воспитанием моим занялась одна дама, которая работала вместе с мамой.
После исчезновения родителей она очень быстро оформила на меня все необходимые документы и превратилась из какой-то тетки с маминой работы в тетю Соню. Она была гораздо старше мамы, жила одна, всеми днями на протяжении уже 25 лет, просиживала за компьютером, вбиваю туда всякие буковки, циферки и прочую ерунду. Получала за это она маленькую зарплату, которую еле хватало на оплату за квартиру, но её это мало беспокоило. Тетя Соня была, да простит она меня, со своими тараканами в голове.
Одевалась она ярко, броско, но не молодежно, как можно было подумать, а как раз по возрасту... по её древнему возрасту. Она была этакая девушка прошлых времен: могла одеть черный плащ, чей подол был ей до самого пола, черную шляпу с сеточкой, спускающейся на лицо, и с большими цветами, которые еле умещались на полях шляпы, но при этом смотрелась достаточно органично. При этом всем безобразии, она одевала черные ботильоны, похожие на туфельки Герды из "Снежной королевы". Ну не то что один в один похожи, а просто напоминали: они имели овальные формы, были потертыми и тетя Соня носила их белыми носочками, как примерная первоклассница. И, в самом конце, она в несколько слоев обматывала свою шею длинным темно-серым шарфом. В общем, правило трех цветов соблюдены были. Подводила глаза черным карандашом, что бы все на них смотрели и только на НИХ смотрели, ибо подводила она их очень ярко. Губы она подводила бледной помадой. Сама тетя Соня, от природы, была женщиной высокой, полной, с великолепной осанкой. Ходила по улицам как хозяйка. Люди поневоле расступались на ее пути. И ей не хватало только тонкой сигареты на палочке, ну палочке, ну вот прямо палочка, которая я не помню, как называется, но, думаю, вы поняли, о чем я говорю. Вот ей не хватало только сигареты на этой палочке, чтобы быть походить на пожилую недооцененную актрису, живущую одну, кормящую побитого пса, который обитает недалеко от помойки, живущая в Питере в доме-колодце, на самом первом этаже, где в окне мелькают лишь ноги, а соседи заливают. И эта актриса причитает на жизнь, говорит, что это все, чем ей отплатили за все годы работы в театре.
Думаю, стоит отметить, что только благодаря тете Сони меня ни куда не забрали в тот день. Дело в том, что она часто, по ее словам, ходила к нам в гости и в тот день она была там. Все взрослые сидели за столом, а я и сестра играли в соседней комнате. В квартире было лишь две комнаты, но нам никогда в них не было тесно. Все было как всегда, но вдруг раздался звонок в дверь. Отец открыл. Зашли шесть мужчин в черных кожаных плащах. Зачитали какую-то бумагу об аресте. Мать зарыдала. Лика, моя сестра, ей было тогда уже 9 лет, и она ходила в школу, воспитывала меня, но была чистой воды ребенком, лишь изображающего взрослого, в испуге она со слезами и криком «МАМОЧКА» бросилась обнимать и успокаивать нашу маму.
Отец внимательно изучал бумажку со странным посланием. Я стояла в игрушках и просто смотрела на этой всё, не подавая никаких явных признаков жизни. Тетя Соня успокаивала маму и параллельно пыталась понять, в чем тут дело.
- Собирайте вещи. У вас есть 5 минут. – Произнес басом, практически хрипом, как робот, один из гостей.
- И ничего нельзя сделать? – рыдая, надеясь на чудо, произнесла мать.
- Собирайте вещи. У вас есть 4 минуты 53 секунды, – как заведенные часы произносил голос.
- Дорогая, собирай вещи – вмешался отец, его выражение лица показывало, что все бессмысленно и сделать ничего нельзя.
- Виктор! А как же дети?
- Они и их забирают с нами, Рая.
- Но как?...  – голос её сорвался, она упала на колени, схватила Лику как куклу в своих объятиях.
Тетя Соня молча, прошла в спальню и стала скидывать в найденные чемоданы все, что видела на полках шкафа. Отец помогал ей. А я так и стояла и смотрела.
Тетя Соня говорила, что когда посмотрела на меня, вынося чемоданы и сумки в коридор, то на нее нахлынул ужас:
- В тебе не было ничего живого. Твое лицо бледным, фарфоровым, на нем не было ни одной  эмоции. Глаза огромные, черные и в них заблудилась вечность. Два темных высоких хвостика так же не шевелились, хоть порывы ветра, которые впустили открытые двери, бегали по квартире. Но было ощущение, что тебя тут нет, ничего из нашего мира не могло нарушить тебя. Ведь я даже не могла уловить момент, когда ты моргаешь. Твоя голова было немного наклонена вправо, я помню это очень четко, твой облик до сих пор стоит у меня перед глазами, когда я вспоминаю тот день, а руки твои были отпущены по швам, но при этом были абсолютно свободны. Было ощущение, что ты стоишь в пышном большом платье, тебе лет 20, а не четырехлетний ребенок в майке и шортах. Тебя ничто из происходящего не волновало.  Весь ансамбль в целом выражал  вопрос: « И что с того?»
Люди в черном обступили родителей, сестру, дали тете Соне документ, подписав который, она и вспоминать об том дне не мола. Один мужчина стал уже подходить ко мне и вот, вот тот момент, ради которого я начала весь этот разговор! Он подходил ко мне, я была не одета, хоть и лето, но ребенку 4 лет в майке выходить на улице нельзя, а родители на тот момент обо мне забыли. Он подходил и прямо на его пути всем своим телом выросла тетя Соня:
- Это мой ребенок! – строго, но шепотом заговорила она.
- В документах два ребенка. Оба девочки, – как робот, отмолотил мужчина в черном, пытаясь сделать шаг вперед, но у него ничего не вышло, так как тетя Соня не позволила это сделать:
- И что? Вот и забирайте их детей! А моего ребенка не трогайте! – тетя Соня сделала на него шаг, он растерялся и отступил, он просто напросто завис.
- А где тогда… Кхм, где вторая девочка? – мужчина уже было потерял свой басистый голос и перешел на шепот, но пришел в себя и вновь заговорил как робот.
- Мне-то почем знать? Ваша проблема – вы и ищите. Но, по секрету говоря, вроде она у своих бабушки и дедушки в Рязани.
Тетя Соня нагло и беспощадно соврала. Начиная с нашего родства и заканчивая неведомыми бабушками и дедушками, которых я и не знала никогда, тем более их не было в Рязани, как и меня. Бабушки и дедушки все, по словам тети Сони, жили в Китае, так как именно там люди на пенсии могут хорошо жить и ни в чем себе не отказывать, и давно уж потеряли связь с моими родителями.
Тетя Соня добилась своего, мужчина отступил, все «гости» окружили родителей и Лику и увели их. Про меня они так и не вспомнили. Это была последняя наша встреча.
Затем, как я уже говорила, тетя Соня быстро переоформила все документы на меня и даже квартиру переписала на себя. Все для того, чтобы меня не нашла та организация из мужчин в черных плащах.  Так и не стало ничего общего, кроме отчества, между мной – Францевой Викторией Викторовной, и моей семьей – Авершиными Виктором Алексеевичем, Раисой Анатольевной и Ликой Викторовной.