День смерти

(опубликовано в книге "Переплетение")

Он пожалел, что не надел форму. Всё-таки формы люди боятся. А так, приходилось  сейчас слушать эти разговоры в переполненном троллейбусе:
- Милиция…Что твоя милиция?! Только пьяных и может обирать. Помню,  один раз, из окна, стоит машина…мне подозрительно показалось…подошла, смотрю к ним…а они мне – тихо, бабка, уходи, мы в засаде здесь…ждем.  А я вижу, припасено  там у них. Чертиков они алкогольных дождались, а не бандитов.
Сорвать бы с себя рубашку, прямо здесь, в троллейбусе, да показать дуре этой экскурсию, - где нож  чуть не по самую рукоять вошел, где пулю застрявшую вытаскивали.  Тоже мне,  «пьяных обирать»…сама вон на ногах еле держится.  Особенно противно было слушать её именно сегодня, когда что-то  должно случиться,  - Егор точно знал это. И дело было не в глупых черных кошках или рассыпанной нечаянно соли (такой ерунде он никогда не верил), а в том, как смотрела на него Аня, когда он уходил. Она как будто прощалась с ним, воздух вокруг них звенел слезами. И ещё она отводила глаза, будто боясь проговориться о страшном своем предчувствии.
За несколько лет он достаточно нажил себе врагов, и давно ждал нового ножа или пули, не страшась их. Боялся только взрыва, не хотелось, чтобы с ним погиб ещё кто-то, какие-то случайные люди.  Хотя сегодня (если не суждено обмануть предчувствию вечного прощания с Аней), хорошо бы, в самом деле, чтоб его взорвали, прямо здесь, в  троллейбусе, вместе с этой бабой, мелящей черт знает что. 
Умирать почему-то было не страшно. Сколько ни борись против зла, его всё равно становится всё больше. И тюрьма не делает лучше тех, ради поимки которых он постоянно рискует жизнью.
Жалко было только Аню, её надежд на  счастливую семью. Она – очень хорошая,  Аня, она всегда ждет его дома, с вкусным ужином, не пристает с расспросами, когда видит, что он сильно устал, и внимательно слушает, если чувствует, что ему нужно  поговорить.
Сегодня,  когда он уходил, у неё были такие глаза, как…как у маленькой девочки, потерявшейся в его жизни, словно в большом, чужом городе. Он так мало успел сделать для неё за все эти годы.


«Ничего, ещё посмотрим кто кого, - подумал Егор, когда эта женщина, выключив свет, потянулась к нему губами, - сейчас кто-то навалится сзади. Они специально вели меня сюда, чтобы не на улице, чтобы не было свидетелей». 
В троллейбусе (едва тот сильно толкнуло) Лида (явно липовое имя)  как будто нечаянно налетела на него, стала извиняться, что-то очень долго говорить, потом они вышли вместе…Они всё рассчитали. Все эти улыбки. Слова. Там, в её квартире, его уже ждут. Жалко, нет оружия.


- Тебе было хорошо со мной? – спросила Лида, - мне с тобой  очень. У меня уже два года не было никого. И не будет. Не хочу. Ты вот только. Потому что ты особенный какой-то…Ты придешь ещё? Приходи, хорошо? Пожалуйста. Я вижу, что ты женат. Но это ничего. Я не прошу  тебя с женой разводиться. Приходи, хорошо? – он смотрел на неё и боялся, что и правда придет к ней. Очень скоро придет.



- Я так волновалась за тебя сегодня, - Аня ласково смотрела на него, - что-то такое нехорошее на душе было. Я боялась, что в последний раз тебя вижу. Слава Богу, ты со мной, - и она принялась горячо целовать, гладить его лицо…
 И губы, и руки у неё были очень холодные. Как у мертвой.


Рецензии