Налетчица

                НАЛЕТЧИЦА

       Воскресным утром Викентий Петрович оказался в квартире один. На всякий случай прислушался к домашним звукам и убедился, что пребывает в полном одиночестве, чему был даже рад: ни тебе овсянки, ни творога с черникой для зрения.

       В этот год «бабье лето» выдалось коротким и капризным. А в октябре, в пору золотой осени, природа вновь расщедрилась на тепло, и взбодрившиеся москвичи потянулись за город. Вот и жена с невесткой отправились на дачу, чтобы закончить приготовления к зиме: слить воду, посадить чеснок, укрыть цветы, а заодно убрать опавшие листья – работы хватает. Сын тем временем находился в командировке в южных странах.

       Признаться, Викентий Петрович поездки на дачу недолюбливал. Он всячески поощрял тягу к сельской жизни своего семейства и сам от работы на участке не отлынивал, всегда был готов что-то поправить, отремонтировать, а то и построить, но в душе оставался городским жителем. Все мы родом из детства: в первый же приезд к бабушке в деревню его сильно искусали комары, потом досаждали надоедливые мухи, кусали слепни, а в самое пекло ужалила оса. Лето было окончательно испорчено, что навсегда врезалось в память.

       Подумав, что пора вставать, Викентий Петрович напоследок сладко потянулся, как вдруг его безмятежное существование было вероломно нарушено: тишину спальни прорезал непонятный зловещий гул, который быстро нарастал. Окончательно пробудившись, Викентий Петрович растерянно посмотрел вокруг и увидел летящую прямо на него огромную зеленую муху. Откуда напасть? Мельком взглянув на открытую форточку, он смекнул, что всему виной нежданная теплынь на дворе. Когда мерзкое насекомое перешло на бреющий полет, гул еще усилился и стал просто невыносимым. В какой-то момент он ощутил свою полную беспомощность, к горлу подступил комок, ему стало трудно дышать. Раздраженно отмахиваясь руками, Викентий Петрович выскочил из спальни и заперся в ванной.

       Почувствовав себя в безопасности, он отдышался и неспешно исполнил обычный утренний туалет. Затем переоделся в домашнее и направился на кухню. Втянув в себя знакомые запахи, он чутко прислушался. Опасность как будто миновала. Радуясь вновь обретенной свободе, с видом заговорщика принялся готовить двойную яичницу с беконом. Обильно сдобрив острым кетчупом, он с огромным наслаждением уплел ее в один присест. Потом заварил черный-пречерный чай, в который набухал четыре ложки сахара, и внезапно увидел комфортно расположившееся на дверце холодильника крылатое чудище. По сравнению с ним вылезающие по весне из всех щелей  сероватые дачные мухи казались жалкими мошками.

       К слову, жена Викентия Петровича весьма ловко расправлялась с  подобной нечистью, и как он заметил, ее главным и безотказным орудием была свернутая в трубку газета. Викентию Петровичу ничего не оставалось делать, как последовать ее примеру, и он украдкой дотянулся до стопки газет на тумбочке.  Первая попавшаяся под руку показалась довольно толстой. С программой, - подумал он. Стараясь не производить лишнего шума, он осторожно свернул ее и со всей силой саданул по зеленой нахалке. Муха метнулась в сторону и пропала, зато с дверцы градом посыпались на кафельный пол сувенирные магнитики. С тяжелым чувством Викентий Петрович сосредоточенно заметал разноцветные обломки.

       Пройдя в кабинет с недопитым чаем, он предусмотрительно плотно прикрыл дверь и, поудобнее устроившись на широком стуле, на минуту успокоился. Не спеша разложил на письменном столе последние публикации по работе и углубился в их изучение. Не прошло и пяти минут, как послышался отдаленный, но постепенно усиливающийся гул нерукотворного летательного аппарата. Делать было нечего: Викентий Петрович поплелся на кухню за газетой, но, вернувшись, вездесущей твари не обнаружил, словно та стала невидимкой – вроде случайно сбитого над бывшей Югославией новейшего американского самолета-разведчика. Положив газету с краю стола, он вновь принялся за чтение ученых трудов. Только успел сосредоточиться, как за спиной послышалось знакомое до боли в сердце назойливое жужжание, и он увидел, что нахалка спланировала на стеклянный абажур любимой настольной лампы. Лампа перешла ему по наследству от деда, а ему от его деда и вполне могла быть свидетельницей тайных собраний бравых офицеров, которые потом бунтовали на Сенатской площади. И цвет подходящий. С большой осторожностью он дотянулся до газеты и, ни секунды не раздумывая, с нескрываемым вожделением с размаху долбанул гадкое создание. Изумрудно-зеленый абажур весь пошел глубокими трещинами, на стол посыпались осколки, но Викентий Петрович торжествовал: наконец-то он расправился с коварным монстром, и до его сознания не сразу дошло, что заветная лампа безвозвратно утрачена. Он понуро сгрузил остатки былой роскоши в большой мешок для мусора и призадумался: абсолютной уверенности в полной и сокрушительной победе у него не было.

       Работать больше не хотелось, Викентий Петрович переместился на диван в гостиной и уставился в телевизор - поинтереснее развлечения он придумать не мог. По всем каналам шла одна и та же жвачка: заезженные репризы, плоские шутки и натужный смех в перебивку с агрессивной рекламой. И, как обычно, под тупые ритмы. От скуки он стал клевать носом.

       Резко зазвонил телефон. Викентий Петрович снял трубку. Голос сокурсника был не слишком бодрый. Иван Михайлович, Михалыч, поделился последними новостями: жена уехала в Питер присмотреть в каникулы за внуками, а сам он занемог. Викентий Петрович заверил старинного друга, что придет навестить его ближе к вечеру. Он вдруг вспомнил, как в студенчестве они прогуляли лекции и катались на речном трамвайчике. Навигация только началась, было свежо и ветрено, народу мало, но там они познакомились с двумя симпатичными подружками, одна из которых потом стала его женой. Друзья попрощались, и тут, словно в страшном сне, Викентий Петрович вновь увидел зеленое пятно навозницы. Мерзавка устроилась на золотистой раме картины, висевшей над телефонной тумбочкой. Это не укладывалось в голове. В большом волнении Викентий Петрович рванул в кабинет и, вернувшись с газетой, с оттяжкой ударил по ненавистному насекомому. Картина сорвалась с крючка, и он с ужасом отметил, что рама треснула в нескольких местах. Муха сгинула. Викентий Петрович с трудом перевел дух.

       На обед заботливая жена оставила в холодильнике кастрюлю наваристых щей, котлеты и клюквенный морс – чего еще пожелать. Согласившись с предложенным меню, Викентий Петрович добавил от себя рюмку хорошего коньяка – для обретения душевного равновесия. Доедая щи, он с неописуемым ужасом обнаружил, что эта зараза как ни в чем не бывало мирно распласталась на обеденном столе на расстоянии вытянутой руки. Будто сквозь дрему она лениво перебирала лапками и время от времени беспорядочно тыкала хоботком. Газета оказалась поблизости, и, быстро вернувшись на исходную позицию, Викентий Петрович шмякнул ею по зловредному насекомому. Фигурный штоф толстого стекла круто накренился и, словно спрыгнув со стола, разлетелся вдребезги. Воздух наполнился пьянящими парами благородного напитка. Как бы в полусне, Викентий Петрович с осторожностью замел бесчисленные осколки и тщательно замыл расползшееся по полу кухни золотисто-коричневое пятно.

       Аппетит улетучился. Силы стали покидать Викентия Петровича, и он решил прилечь на диван. Сон пришел быстро, но это было такое кино, о чем лучше не вспоминать. Сначала он попал под бомбежку, и над головой пикировали похожие на летучих мышей буро-зеленые вражеские самолеты, потом отчаянно отбивался от жутких упырей, и вдруг, сметая все на своем пути, прямо на него понеслось стадо малахитовых носорогов – то ли Голливуд, то ли Гоголь – не разберешь. Короче, сплошной бред. Вдруг сквозь кошмарный сон Викентий Петрович почувствовал деликатное прикосновение – как будто кто-то невзначай коснулся его руки. Весь в поту, он медленно приподнял веки и с опаской огляделся. Слабонервным он себя никогда не считал, но представшее его взору зрелище повергло в шок: на руке по-свойски устроилась и, кажется, прикорнула та самая мерзкая муха. От отвращения он содрогнулся всем телом и как ошпаренный вскочил с дивана. Вражина куда-то делась.

       С каменным лицом Викентий Петрович тщательно вымыл руки, положил под язык таблетку валидола и стал потихоньку собираться. Иван Михайлович жил неподалеку. Викентий Петрович стал себя настраивать на то, что ему предстоит поддержать моральный дух товарища и постараться вселить в него оптимизм. Оба были пенсионерами, в обычном понимании, но при сложившейся в науке ситуации руководство было безмерно счастливо, что они продолжали трудиться.

       Оказавшись в прихожей, Викентий Петрович, как всегда, решил поставить квартиру на охрану. Если начистоту, делал он это больше для спокойствия жены. Опытный конструктор-электронщик, он прекрасно понимал, что приборчик в их квартире – чистая бутафория, и обмануть его может любой сметливый воришка. Однако права что-либо усовершенствовать в этом допотопном типовом устройстве у Викентия Петровича не было – вот и майся с ним, и плати каждый месяц без задержки. Иначе – отрежут. Только он протянул руку, чтобы набрать код, как с ужасом, глаза в глаза, столкнулся с крылатым монстром, который уселся на верху коробочки охранного устройства, и, кажется, был собой доволен. Кровь ударила в виски Викентия Петровича, и он со всей яростью ударил кулаком по зловещей твари. Муха вмиг исчезла. Между тем пластиковый приборчик сорвался с креплений и повис на одном проводочке. Викентий Петрович вконец растерялся и не знал, что предпринять. Придя в себя, он стал по инерции набирать код, потом еще и еще, но все напрасно. Как ни досадно, но пришлось признаться, что удара он не рассчитал, и коробка умерла. Заглянуть внутрь погремушки и попытаться вернуть ее к жизни ни времени, ни желания у Викентия Петровича не было. Махнув на все рукой, он поспешил из квартиры, старательно заперев дверь на оба замка.

       На улице было совсем тепло, воздух был пропитан запахами увядающей растительности, под ногами шуршали желто-рыжие листья. Лица редких прохожих лучились полным счастьем. Викентий Петрович попытался уловить в городском шуме ненавистное ему жужжание, но тщетно. К тому же неподалеку заиграл духовой оркестр.

       Его приходу Иван Михайлович был несказанно рад. На всякий случай Викентий Петрович огляделся по сторонам и с некоторой опаской посмотрел в сторону кухни. В гостиной, где они пили чай, над вазой с антоновкой вились две мелкие фруктовые мушки – только и всего, и от сердца отлегло. По традиции, хозяин угостил вишневой наливкой собственного изготовления. Встреча получилась очень душевной, они много шутили и смеялись, совсем как в молодости – будто и не было за плечами десятков лет ухабистого жизненного пути. Викентий Петрович вызвался помочь убрать посуду. На кухне его взгляд тотчас уперся в висящую над столом репродукцию старинного голландского натюрморта. В самом центре мастер в мельчайших деталях выписал сидящую на диковинном фрукте большую мохнатую муху. Викентий Петрович мгновенно убедился, что она отливала зеленью. Отпрянув в сторону, он как ошпаренный выскочил из кухни и, несмотря на уговоры Ивана Михайловича еще посидеть, засобирался домой.       

       Викентий Петрович возвращался к себе с сознанием исполненного долга, а еще с тем особым теплым чувством, которое остается в душе от встречи со старыми друзьями. Дорогу ему перебежала кошка. Какого она цвета - в темноте не разберешь. Викентий Петрович с робкой надеждой огляделся вокруг: ни души. Придется самому переступить через невидимую черту. Почему-то на память пришло, как в пору ухаживания за своей будущей женой они вчетвером пили чай на кухне тогда еще родительской квартиры Ивана Михайловича. Иван выставил бутылку «изабеллы», и после первой рюмки все оживились. Его самого быстро развезло, и он стал грубовато подтрунивать над другом. Викентий Петрович, Кеша, терпел-терпел, а потом решительно его осадил. Кончилось ссорой, и все быстро разошлись. Как и в этот вечер, над столом висела репродукция старинного натюрморта. Тяжко вздохнув, Викентий Петрович в глубоком раздумье продолжил свой путь.

       Откуда было знать Викентию Петровичу, что его сосед снизу, Николай, в прошлом слесарь их ЖЭКа, затаил на него горькую обиду? Был такой случай, когда Викентий Петрович не дал ему на водку, скажем, больше из принципа. За пару «визитов» шустрый Коля успел рассмотреть в квартире изобретателя красивые картины, хрусталь и старинную лампу в кабинете. В прихожей на вешалке висел пиджак с наградами, а на ковре в гостиной – пара кинжалов в ножнах богатой чеканки. Однажды по пьянке, пожаловавшись на прижимистого «академика», Коля поделился своими ценными наблюдениями со случайными собутыльниками. Те оказались людьми дела и стали следить за интересной квартирой – и вот удача: в окнах темно, а сигнализация не работает.
 
       Вскоре он свернул в знакомый переулок, и, завидев издалека свет в окнах своей квартиры, обрадовался: значит, жена с невесткой вернулись с дачи. Выйдя из лифта, он был немало удивлен: входная дверь оказалась распахнутой настежь. Войдя в прихожую, увидел растерянные лица женщин, а еще людей в форме, которые с серьезным видом занимались каким-то важным для них делом. Похоже на дешевый детективный сериал, но при чем тут его квартира? Фантазия у Викентия Петровича не на шутку разыгралась. В глазах поплыли какие-то мушки, лоб зачесался, потом сильнее, как будто кто-то вытирал об него ноги – то бишь, лапки. Впав в полное безумие, он что было сил треснул себя кулаком по лбу и в свободном падении краем глаза уловил, как рухнул на пол сраженный его победоносным ударом ненавистный зеленый враг.

       «Скорая» констатировала сотрясение мозга. Впрочем, в больнице Викентий Петрович пробыл только неделю. В последний момент перед выпиской  ему вдруг показалось, что высоко на потолке как раз над его кроватью сидит какая-то муха. Надев очки, он, чтобы получше разглядеть, вскочил на стул и едва не потерял равновесие. На его движения насекомое не отреагировало. Викентий Петрович догадался, что это просто выступившее на старой покраске темное пятнышко.

       По поводу его возвращения был устроен семейный праздник. Злоумышленников нашли. Весьма кстати сын впервые привез из командировки магнитики на холодильник. А про муху Викентий Петрович больше не вспоминал.                Октябрь-ноябрь 2012 г.

P.S.
                ОБАМА СТОЛКНУЛСЯ С МУХОЙ.
Летающее насекомое чуть было не помешало Бараку Обаме в ходе его выступления в Белом доме 24 января. Когда Президент США представлял собравшимся новую главу Комиссии по ценным бумагам и биржам Мэри Джо Уайт, у его лица появилась муха. Американский лидер вынужден был прервать речь и со словами «этот парень мне надоел» [попытался] стряхнуть насекомое. Это уже не первый конфликт Обамы и мух на публике. Причем, если на сей раз насекомое осталось в живых, то раньше были случаи с летальным исходом: в 2009 году насекомое, мешавшее президенту давать интервью, в конце концов погибло от его руки.

  «Московский комсомолец», 26 января 2013 года.