Последняя женщина. зов дерева

    

           Повинуясь    необъяснимому   зову,   Аргут   снова   направился    к   поваленному    дереву.   Сел   возле   него,     глядя,     как    трепещут  под   ветром    тонкие   ветви,   прислушался   к   шелесту   листвы  и   стал    ждать.    Он    знал,   что   ЭТО    должно   сейчас   произойти.     Дерево    выпрямится   во   весь  рост,   откатится   в  сторону   камень,   придавивший   его,    и     ветер  донесёт   запахи    знакомых    трав.   Почему   так  происходит,   он  не   мог   объяснить,    даже    если    бы    задумался   об  этом.   Почему,   в   другие   дни,  это   искалеченное    дерево,  вызывало  только   жалость  к  себе   и    ничто   не  говорило   в   нём,   о    той   силе,   которой    оно  обладало. 

       Согнутый   ствол  дерева     напоминал    обнажённую    по  локоть   руку    неведомого   великана,   что,  находясь    под  землей,     вытянул   её    на  поверхность,    словно    хотел,     за    что-то   зацепиться.     Ветви   согнутого   дерева,  похожие  на  пальцы   этой  руки,      пытаясь     вырваться,  обхватывали     камень   со  всех   сторон,  но  не   могли   даже  пошевелить  его.   Аргут,   встав   на   задние   лапы,  передними,   упирался  в    огромный   булыжник,  чтобы   освободить   от   него   дерево,  но   эти    усилия   были  напрасны.  Дерево,  шелестя  листвой,    благодарило    за   помощь   и  в  это  мгновение     чувствовало   себя    не  таким   одиноким.

Но,   приходил   день,   наступал   определённый   час,   и    одинокое   дерево  извещало    о   нём     своего    верного   друга,   и  тогда,   Аргут,   бежал   на  этот   зов.   Вот  и  сейчас  он   сидел   на  крутом   склоне   горы,   смотрел   на    камень   всей   своей   тяжестью   придавивший   к  земле   тонкие   ветви,   и  ожидал,   когда   ЭТО   произойдёт.
 
                В    селе,   после  того   как  все  поиски  пропавших  людей   ни  к  чему   не  привели,   многие   удивились,    когда   однажды   увидели   Аргута  у  ворот   сельской   больницы.     Он    лежал    неподвижно,  положив   на   лапы   свою  большую  голову   и,    как    будто   ожидал,  когда    же   появится   Мариула.
 
     -  Ой,  Аргут, - всплеснула   руками   старая   санитарка,   -   где   же  ты  был  всё   это  время?        Но     собака,    никак  не  отреагировав   на     неё,  всё   также   неподвижно   лежала   на   земле,  глядя   на   дверь   больницы.

     -  Мариулу  ждёт, -  догадалась    тетушка   Айшат.   Она,    погладила     пса   по  густой   шерсти,   присела  рядом     на   скамейку.  -   Нет   твоей    Мариулы,  уже   считай,   почти   год    прошёл,  как  бесследно   она  исчезла.   Постой, - вдруг   спохватилась   она,  -  так    ты     же   с   ней,    в  тот  день,   в  соседнее  село     направился.

Тетушка   Айшат   внимательно  смотрела   на   Аргута,  словно   ожидая,  что  он   сейчас,   ей   скажет,     где   нужно     искать  Мариулу.   
Сердце   доброй  женщины   подсказывало,  что   Мариула    не  погибла    во    время   землетрясения,  что  не  была   она    растерзана   волками,   как   об  этом   стали   говорить,   когда    не  смогли   её   нигде   найти.     Несколько   раз   привиделась   Мариула    старой   санитарке   во  сне.    В   белом   платье,  с  красивым   ожерельем   на  шеё,   шла   она   по  зелённому   полю,   словно  невеста,   а  рядом   с   ней    бежал   Аргут.

      -  Что  ты   молчишь, -  глядя  в  глаза   собаки,  спрашивала   тетушка   Айшат,  -  рассказывай,   где  ты   бросил    свою   хозяйку?   Что   с   ней?   Где   она? 
Аргут   медленно   поднялся,    посмотрел   на   санитарку   долгим   внимательным   взглядом,    словно   раздумывал,  сказать   ей   всю  правду  или  утаить  её.    Но,  буквально  через  мгновение,   вёл  себя   как   обычная   собака,  зевнул,   обнажая   белые   клыки,   потянулся,   вытягивая  вперёд   широкие   лапы,    и   уже   безучастно  смотрел,   и  на  эту   старую  женщину,   назвавшую   его   по  имени.   Так   же,   равнодушно,   смотрел    на   проезжающие   мимо   машины,  на  людей,
 которые    обходили   его   стороной,   и   только,   когда   открылась     дверь   больницы,   навострив  уши,   всматривался  в   лица     и,    не  видя  среди  них   Мариулы,  снова  укладывал  голову   на  лапы   и  продолжал   неизвестно   чего   ждать.

    -  Подожди-ка  меня   здесь,  я  сейчас   еду   тебе   принесу,  а  то,   вон   как    похудел,   за  то  время,   что  я   тебя  не  видела.   А  ведь  всё  же,  что-то    ты   знаешь,  но  не  хочешь  мне  сказать.  Ладно,  вот  накормлю   тебя,  а  потом  покажешь,   откуда    ты    пришёл.
 
С  этими  словами,  тяжело  поднявшись  со  скамейки,  Айшат   направилась  к  своему   дому,   что  стоял   здесь  же  рядом.  Когда,   несколько  минут  спустя,   с    полной  миской  в   руках,   она   вернулась,  собаки   уже   не  было.   Во  дворе,  что-то   возбуждённо  обсуждали   выбежавшие    из  палат   врачи   и  несколько   человек    из  числа  ходящих  больных.
 
     -  Вот   здесь,   у    самых    ворот   она   сидела   и  всё   на   наши  окна   смотрела, - донеслось   до   санитарки.
     -  О   чём   это  вы?  -  спросила   тетушка   Айшат,  -   не  об   Аргуте  ли   случайно,  который    куда-то  убежал?
     -  Именно   об  этой,   ненормальной   твоей    собаке,  мы    и  говорим.  Нечего   поваживать  сюда   разных  псов,  здесь,  всё-таки  больница,   а  не  приют   для   бродящих   собак,   -     бросила  в сторону  Айшат   заведующая  отделением,  которая  всегда,  по  любому  поводу,  придиралась  к  санитарке.

   А  сейчас,   как  раз   повод   и  был, причём    довольно   серьёзный.    Собака   эта,   выхватив   сумку   из    рук    заведующей    отделением   больницы,   которая,    чуть  сознание   не  потеряла,    когда     лохматое     чудовище   на  неё   набросилось,   тут  же    выскочила    во   двор    и  куда-то   исчезла.

           Так   что,   повод,    обвинить   Айшат   в   случившемся    был.   А   старая   санитарка,  так  и  стояла,  посреди   больничного   двора   с    полной   миской   в   руках,    ничего   не  понимая,   и   ни  оправдываясь    перед    своей   начальницей,  потому   что   и  сказать-то   ей,   в  своё    оправдание,    сейчас  было    нечего.

                Аргут   спешил    теперь   снова    к  зелённой   горе,  откуда  он  сегодня   утром   таким  необыкновенным   способом   смог   вернуться   в   то  время   где   жил   раньше.   Он   бежал,   преодолевая  расстояние   большими   прыжками   и  неся   в  зубах   сумку   с  медикаментами,    которые,    как   он   считал,     необходимы  сейчас   Мариуле. 
 
Он   спешил   успеть   до   заката,   помня,   как   в   тот   день,   когда    подгонял  перед  собой   упрямую    козу,   еле  успел   проскочить   мимо     большого   камня,   который   снова,  минута   в  минуту,    закрывал     таинственный   проход.

 Он  не  знал,   что   заставило   его   сегодня,  после  того   как   ушла   эта  санитарка,    проскочить  в   больничный   коридор,   распугивая   врачей  и   больных,  схватить  в  каком  то  кабинете   эту  сумку   и  опрометью   броситься   назад.  Запах  этих   лекарств   отдалённо  напомнил  ему   запах,  который  всегда  исходил   от   халата,   в  котором   ходила   Мариула.   

 Возможно,   неосознанным    этим  поступком,   он    хотел    сказать   Мариуле,   что    хочет    вернуться   с  ней   в   то  время,  где  было  вокруг  много  разных   людей.  В  то  время,   где   рыжий,     ленивый  кот,   при  виде  его,   даже   и   не  думал   залезать  на  дерево,    как   это   делали   другие   кошки.    Где   так  вкусно   пахло   из  комнаты,    откуда   доносился    и    звон   посуды   и   шумные  голоса,   а  потом,    из   этой    же    комнаты,   старая    санитарка,   которую   он  сегодня  встретил,  выносила  ему   целую    миску   мягких  и  свежих  костей.
 
                В   том,  что   каждый   из  живущих   на  земле,  будь   он   человек  или  любое  другое   животное,    в  различных    ситуациях   поступает  так,  или  иначе,    меньше  всего    присутствует  наша  воля,  это  нам  хочется  самим   так  думать.  Всё  предопределено  заранее   и  каждый   наш    разумный   поступок,  и   каждый,    что  кажется  безрассудным.    Если    быть  предельно   искренним,  нужно  признать,  что    в   том,   что  кажется  нам  безрассудным,  иногда    бывает    больше  ясности,   чем   в   продуманном   до  мелочей   шаге,   который,   в  конечном  итоге,  ведёт   все  дальше  от   дороги,   по  которой    хотелось   бы   идти.

Надели  природа   Аргута   способностью  анализировать   свои  действия,  возможно,  именно  так  бы  он    сейчас   и  думал.  А  впрочем,  откуда  нам  знать,  какими  способностями   обладает   этот    пёс.

С  того  места,  где    поднимается  по  склону  горы    Аргут   уже  видно   одинокое    дерево,   к  которому  он  спешит.  Но,  что  это?   Кому   принадлежит  этот  глухой  голос  сквозь  прерывистое  и  тяжёлое  дыхание?   Неужели,   это    мысли  вслух   собаки,  умеющей   рассуждать?  Так  оно   и  есть,  ведь  больше  на  этом   склоне   никого  нет.

         -  Заподозрил   Казбек,   что  в  отличие  от  других   собак,   есть  во  мне,  что-то,   на  его  взгляд,   довольно  странное.    А  чтобы  он  сказал,  если  бы,  тоже  самое,  я  подумал  о  нём?  Почему  человек  присвоил   только   себе  право,   определять   грань,   отделяющую    ум  от  безрассудства,   высокое   от  низкого,  светлое   от  тёмного,   красивое   от   невзрачного.   А  существует  ли  сама  по  себе  эта  грань?   И  что  есть  что,   в  нашем  мире,  где  существуют  горизонты,   сплетающие  в  единую  черту   закатные   лучи   и   тёмную   полоску  земли? 
        Всё  выше    поднимается    Аргут  по  склону   горы   Ослиное     ухо   к   дереву,   что  стоит   во  весь   рост  и    смотрит   на   нависшие  над  ним  камни,  которые   ещё  ничем  ему   пока    не  угрожают,  разве  что  смотрят  свысока,  так  на  то  она  и  вершина  горы.
 Собака   успела   перескочить   через   тёмный   проход   прежде,   чем   дерево   вновь   распласталось   на  земле  ветвями,   на  которые   тут  же   навалился   большой   камень.