V

Слишком мало времени, как ты сказала мне однажды, слишком мало времени осталось.
Ты не хотела выдавать всех своих тайн, но я чувствовала их и ощущала по мелкой дрожи на твоих руках. После  растянутых минут ты все-таки произнесла:

- И самое главное, я знаю, точно знаю, что она, эта женщина, которую я считаю несправедливой, которую я считаю невежественной, она не любит эти цветы. Она всегда просит всех, чтобы ей купили красные розы, требует, чтобы он были идеальны, но она не любит их. Каждый, исполняя эту цветочную дань, не знает, ничего не знает о дальнейшей судьбе этих цветов, а я чувствую, я каждый раз ощущаю, что после того, как все уходят, она скручивает головки этим цветам, как если бы это были головы маленьких детей. Она сжимает их своими руками и медленно скручивает, а потом ломает им стебли. Ты скажешь зачем? Для чего ей это все надо? А я тебе скажу.. я тебе расскажу кое-что…  Я ведь тоже, собралась тогда достаточно быстро, думала, что куплю эти розы, выйду вовремя, приду к ней, подарю ей их и покину ее дом и больше не увижу ни ее, ни ее квартиры. Я надеялась и дышала этим. Но все пошло совсем не так, как мне думалось. Сейчас я сижу перед тобой и не могу успокоиться, но тогда мне показалось, что меня и вовсе нет за земле. Выехав из дома, я нашла безупречно красные розы, настоящее бордо, это был такой цвет… почти черный, благородный, густой, плотный… Купила три. И какое-то чувство поселилось внутри меня, его не объяснить, словно безоблачный день разогнала черная туча. Несмотря на это ощущение, я зашла в магазин, чтобы купить ей еще конфет. Кто знает, как это произошло, но проходя между рядами, я не заметила, как задела какую-то бутылку, и она, шумно упала на мраморный пол, осколками впиваясь в него. Упала, пролив из себя чайную жидкость коньяка, упала... просто вот так, разделив мой день до этого момента и после. Ты не подумай, но тогда, мне показалось, совсем на секунду, но все же, что вместе с нею упала и я. И я лежу на полу, униженная и все смотрят и проходят мимо, а кто не проходит, тот укоризненно вглядывается в мое отчаяние, чтобы усугубить. На этот шум прибежали охранники, стали что-то просить от меня, требовать, коньяк дорогой, стекло дорогое, а я не могу собрать себя еще с пола, начинаю плакать, и больше ничто не может меня обрадовать. Увидев, что я обессилена и еле двигаюсь, и что денег у меня нет заплатить, они отпустили меня, как-то легко и понимающе. И только на улице я обнаружила, что в моем букете только две розы, а третья висит, со сломанным наполовину стеблем. Я не помню, как дошла до ее дома, как нашла нужный подъезд, но перед самой дверью, перед тем, как позвонить, я взяла и оторвала прекрасное соцветие, оставив ей только одну розу. И когда она открыла мне, и когда она выслушала меня, и настал черед преподнести ей цветы, я не смогла ей отдать последнюю, что была у меня. Мне почудилось, что как только я уйду, она покончит с ней так же, как я только что, стоя у закрытой двери! От этих мыслей я расплакалась прямо при ней, и выбежала из квартиры, шла по улицам и плакала.  И вот таким был мой путь к этой женщине, которую я считаю невежественной и несправедливой, резкой и страшной изнутри, таким был этот путь.  Ты думаешь, что это случайность, но теперь я вижу, что она сломала меня, как стебелек, напополам, и теперь у меня слишком мало времени, так мало. И я ничем не лучше ее, я такая же, что и она – одинокая душа, разлитая по мраморному магазинному полу, которую некому собрать. А сама она уже не может – слишком мало времени, слишком мало внутри сил.