Вращение огненных секир Глава 3

Глава 3

В следующее мгновение обманчивое спокойствие обеденного зала взорвалось вихрем событий. Гибко развернувшись, упала на левое колено поляница, и ее арбалет смотрел уже в противоположную сторону, туда, откуда прилетела убийственная стрела. Прыгнул, взвиваясь вверх, витязь и его выхваченный из ножен меч с легким шелестом описал широкий круг, перерубая цепь, на котором висело колесо с установленными осветительными плашками. Колесо рухнуло вниз, зал погрузился во тьму, а ведун вскинул вверх посох и в трех саженях над полом вспыхнул файербол. Но файербол не боевой, а скорее осветительный, озаривший зал, хотя и мертвенным, но достаточно ярким светом, позволяющим четко вычленить каждую мелочь. Но всего этого Вадим не видел, потому что за миг до событий он краем глаза заметил мелькнувшую к двери тень, оттуда, откуда сидели неопознанные им цеховые мастера. И в следующий миг тень метнулась уже за окном, скрываясь из виду, а Вадим, подхватив свой дорожный мешок и придерживая руками ножны, уже летел в ближнее окно, вынося головой и переплет рамы и, вплетенные в него, слюдяные чешуйки.
Вылетев в оконный проем и, кубарем перекатившись по мостовой, Вадим вскочил на ноги, и краем глаза уловив движение метнувшегося за угол человека, по широкой дуге, чтобы не подставить себя под удар, обогнул выступ стены. И тут же возблагодарил себя за предусмотрительность. Его уже ждали, и Вадим едва успел. Поймав глазом, отблеск луны, сверкнувший на широком лезвии, успел развернуться, приседая, выбросив в сторону ногу на уровне подколенного сгиба. Сбитый на землю хитрой подсечкой, противник громко грянулся, ударившись затылком о камни мостовой и затих, а Вадим,  выпрямившись и выхватив меч, уже стоял лицом к лицу с двумя оставшимися противниками, и, ловя движение врага, кинувшегося к нему на замахе, чуть отступил в сторону, пропуская мимо себя чужой меч и замахиваясь своим, а затем резко рубанул мечом по предплечью, перерубая и кольчужный рукав, и латную рукавицу, и плоть, сразу хлынувшую кровью, и звонко лопнувшую кость, и, не останавливая движение, пустил меч, скользя вверх по вражеской руке, только что державшей оружие, и перерубил ему шею. Ноги врага подломились в коленях, и обезглавленный труп рухнул грудью вперед. А Вадим, закручивая движение вокруг падающего тела, выбросил влево клинок, разрубив последнему оставшемуся супостату бок, и заканчивая свою убийственную восьмерку, острием «кисаки» чиркнул того по горлу, перерубая артерию. Хлынувший фонтан крови заглушил предсмертный хрип умирающего, а выброшенный в бок острием вниз клинок вошел в левую сторону груди, оборвав жизнь первого поверженного Вадимом противника.
Вадим перевел дух и огляделся. Хотя схватка и заняла несколько мгновений, их вполне хватило ускользнувшему, которого, очевидно, и охраняли эти трое, сцепившиеся с Вадимом, чтобы дать тому уйти. Вадим повнимательнее пригляделся к убитым и едва не заскрипел зубами от досады. На щеке одного из них явственно белел шрам в виде многолучевой звезды. Это был Борг, стражник Закатных Ворот, тот самый, что отправил его в «Три бочонка». В горячке боя Вадиму было некогда  разглядывать своих противников: тут либо руби, либо зарубят тебя. Теперь же его взгляду предстала очень мрачная картина дальнейшего развития событий. Прием «расщепление полого бамбука», которым он зарубил Борга, Вадим демонстрировал сегодня во время испытаний. Эти приемом, он был готов поклясться, не владел никто в этой части Закатных Земель, а по характеру нанесенных ран дружинникам Хротгара не составит труда определить автора нанесенных увечий.
Требовалось срочно уносить ноги из города. Даже если он не будет прорываться сквозь ворота, стену он сможет миновать в любом месте. Жаль, конечно, что его служба у Хротгара кончается, так толком и не начавшись, но возвращаться в Цитадель Вадим все же не решился. Конечно, будет разбирательство, но городская стража горой станет за своих, а у Вадима никаких иных доказательств, кроме его собственных слов, мол, увидел метнувшуюся тень, погнался и сразу не распознал, с кем схватился. А если все же стражники ждали, кто за недругом погонится, чтобы от погони отсечь — значит, были в сговоре. Тут уж оправдывайся – не оправдывайся, а вины с себя не снять. Значит, надо убираться.
Конечно, можно попробовать добыть коня. Конь даст выигрыш в скорости. Но пока добываешь его, проиграешь во времени, да и потом – морока с конем: корми его, пройдет не везде и не так бесшумно, как одинокий путник. А для Вадима сейчас не скорость, а незаметность главное.
Пока Вадим так раздумывал, он уже приблизился к городской стене. Хорошо, что стражу здесь несут только у ворот и на угловых башнях. Внешние укрепления это тебе не внутренняя цитадель. Там-то стражники на каждой стене в пределах видимости расставлены. А здесь пройдут дозором, по две стражи за ночь, и довольно. Время первой стражи, кстати, уже миновало, ну а вторая наступил не скоро, - время, чтобы преодолеть стену у Вадима есть. Однако медлить не стоило, потому что и звон мечей наверняка услышали, да и в гостином доме, откуда он так поспешно выскочил, какая-то кутерьма началась. Так что скоро очухаются, вспомнят Вадима, да искать начнут.
Вадим подступил вплотную к стене и снова порадовался за себя, за мудрое, как оказалось, решение, таскать с собой весь скарб. Вот и сейчас на дне его мешка оказалась надежная стальная кошка-якорек,  растопырившаяся острыми зубцами. Да моток тонкой, но на диво точной веревки, сплетенной не из пеньки, и даже не из жил животных, а из волокон ползучего, вьющегося будто плющ, растения, растущего в густых лесах Полуденного Востока, называемого там лианой. Будучи очень тонкой и почти невесомой, веревка из этого растения не занимала много места и не отнимала много сил при переноске, но, будучи на диво прочной, выдерживала немалый вес. Вот и сейчас, после того как, коротко звякнув, вцепились острые лапки якорька кошки в камни, что на гребне стены, надежно приняла на себя вес Вадима, который, цепляясь за веревку и упираясь носками сапог в стену, быстро вскарабкался по ней и оказался на парапете, огибавшем городскую стену по внутреннему обводу стен и служившему помостом для прохождения ночного дозора.
Перекинув веревку на внешнюю сторону, Вадим скользнул по ней в темноту, мягко приземлившись на слегка согнутые ноги. Затем точно выверенным движением взмахнул веревкой, пустив по ней волну. Волна докатилась до самого верха и, скрежетнув по камню остриями крючьев, якорек-кошка отцепился и упал к Вадимовым ногам.
Быстро собрав снаряжение, Вадим засунул его в мешок, затянул горловину и закинул мешок за плечи. Вот и снова он уходил от города, разбогатев, пожалуй, только на один кошель с серебром, так счастливо сбереженный им на Торговой площади. Наверное, и впрямь пора подаваться на родимую сторонку, благо до нее осталось уж рукой подать. Пройти Полабье, затем Поросье. Это уже земли Общего языка, а там и до родного Словенска недалеко.
Скинув сапоги на первой же развилке, Вадим по укоренившейся привычке закинул их за плечо и, свернув с большака, углубился в чащу. Месил теперь босыми ногами пыль лесной тропинки. Ночного леса он не опасался нисколько. И, правда, что ему, прошедшему жаркие влажные джунгли Восхода и Полудня, где и без всякой нечисти полно разнообразных тварей, жаждущих свежей кровушки или парного мяска, и огромные полосатые кошки с торчащими из пасти верхними клыками длиной в две пяди, и бесшумно взмахивающие огромными кожистыми крыльями зверьки, покрытые черной шерстью, что неслышно подлетают к жертве и выпивают кровь без остатка, и деревья, гостеприимно раскинувшие огромные мясистые листья, которые так надежно укрывают тебя от полуденного зноя, под которыми так уютно устроится в холодке, и которые неслышно опускаются и оборачиваются вокруг твоего тела, и ты, спеленатый по рукам и ногам, не можешь вырваться, и лежишь и ждешь, пока тебя переваривают, и огромные черные змеи длиной шагов в пятнадцать и толщиной с хорошее бревно, беззвучно выныривающие из глубины болот и способные утащить на дно быка, а человек-то им вообще на один зубок, и другие змеи, длиной всего-то в пару локтей, юрки и неслышные в воде, но стоит шагнуть к ним, так сбивает тебя с ног и парализует неведомая сила, - куда до всего этого Закатным Лесам, где хищника опаснее волка, ну может быть льва, отродясь не бывало.
Что же до нежити, то на родимой сторонке следит за лесными обитателями Лесной Дедушка, - еще Лешаком кличут его, чтобы не озоровала и не бедокурила нечисть лесная, не чинила препятствий одинокому путнику. Что же до нерадивых, непотребно себя в лесу ведущих, то с ними Дедушка Леший и сам разберется. Ну а в Закатных Лесах – откуда у них тут нечисть? Так, огоньки могут померцать, за собой поманить, по чаще поводить, - кстати, вон он мелькнул там такой огонек за стволами. Да вроде еще один. И еще. И еще. А через минуту услышал Вадим и речь людскую, и понял, что не призрачные огоньки манят его, а приблизился он к поляне, на которой разбит лагерь и горит несколько костров. Тянуло оттуда запахом дыма, лошадей, кипящего в котлах варева, жаркого, вполне человеческими запахами тянуло, никакая там была не нежить.
Немного помедлив, но, так и не услышав ничего для себя явно угрожающего, Вадим выступил из чащобы на освещенную кострами поляну и в тот же момент остановился. В грудь ему, угрожающе накреняясь, нацеливались сразу три широких и длинных лезвия, укрепленных на сравнительно коротких древках. Лезвия покрывала густая вороненость и именно поэтому они не давали отблеска от света костров, звезд или Луны, низко повисшей над вершинами, поэтому Вадим и не заметил их, когда осматривал поляну. Руки, сжимавшие древки, принадлежали, судя по всему, достаточно умелым воинам, а несколько вдалеке Вадим сумел разглядеть в неверных отблесках, бросаемых пламенем костра, пару лучников, натянувших тетивы и устремивших жала своих стрел точно в грудь Вадиму. Лучники располагались на таком выгодном направлении, что даже начни Вадим «карусель смерти», «смертельный танец», а он не сомневался, что с легкостью справится с первыми тремя противниками, он все равно не сможет уйти с направления полета стрелы, и менее чем за миг, лучники превратят его в подобие подушечки для иголок, утыкав стрелами как ежа иглами. Последнее соображение собственно и заставило Вадима отказаться от мысли начать схватку, тем более, что никакого вреда ему пока не причинили, да судя по всему и не собирались причинять. Напротив Вадим отметил про себя сноровку охранников, стражников, которые, несмотря на кажущуюся беспечность, надежно охраняли место стоянки. «Что ж, вступим в переговоры, - подумал Вадим. – Если бы они хотели меня убить – завалили бы сразу».
— Мир вам, лю… - начал Вадим обычное приветствие и осекся, ибо только тут он разглядел заостренные кончики ушей и вертикальный разрез зрачков своих собеседников. Вадима угораздило выйти к стоянке эльфийского табора.
— …Уважаемые, - закончил он приветствие, потому что не знал, как ее вообще можно закончить. Из той заковыристой фразы, что сказала ему на прощание Элонно, он не запомнил ни слова.
Вместо ответа один из охранников сделал шаг в сторону, но опять таким образом, чтобы не закрывать Вадима от лучников, и качнул своим странным копьем, или не копьем, Морок его знает, как оно там, у эльфов, называется, в сторону трех костров, которые горели чуть немного в стороне, выхватывая из темноты почти правильным треугольником самую большую кибитку. Возле кибитки стояла пара эльфов – высокие, ростом почти с Вадима, необыкновенно стройные, отчего казались излишне худощавыми, они производили впечатление узких и длинных клинков – стилетов. Закатные воины называли подобное оружие мизенкорд – «кинжал милосердия». Таким кинжалом благородный воин любого из Закатных кланов отдавал последний долг милосердия поверженному им противнику, добивая его в смотровую щель забрала, или в сочленение панциря, напротив, меж ключичной впадинки. Одеты оба эльфа были в тускло-серые облегающие наряды, что еще больше подчеркивало их худобу на ночном фоне. Воротники нарядов были распахнуты, открывая на обозрение шею и грудь эльфов,  которые украшали довольно тяжелые и массивные цепи. Наряд эльфов дополняли широкие пояса, украшенные золотыми же чеканными накладками с множеством рассыпанных тут и там мелких цветных камней.
Эльф стоявший справа был постарше, слева казался более молодым, но разговор начал именно он. Слегка качнув гордо посаженой головой, с обычными для эльфов остроконечными ушами, в левом из которых Вадим заметил круглую массивную тяжелую серьгу, мягко блеснувшую из-под гривы серебристо-пепельных волос, с которой, впрочем, могла поспорить прическа его соседа густотой и длиной, эльф произнес на Всеобщем языке Закатных земель:
— Кто ты, и что тебя привело тебя в кострам Перворожденных, олвар;? -  в его речи почти не чувствовался привычный для Прежних племен акцент. Очевидно, эльфу приходилось часто общаться с людьми. Последнего слова Вадим, впрочем, не понял. Значения он его не знал, а Элонно в разговоре с ним его, кажется, не употребляла.
— Меня зовут Вадим, - сказал он. – Я – бродник, по-вашему  - рейтар. Иду от Порубежья на Восход к землям Общего языка. А кто вы?
 — Что ты делал на Порубежье? – проигнорировав вопрос Вадима, продолжил допрос эльф.
                — Я думал наняться в дружину Хротгара. К сожалению, мне не повезло. Мой меч оказался недостаточно хорош, - Вадим решил не посвящать эльфов в свои злоключения. Правда, Элонно обещала, что он всегда будет желанным гостем в шатрах Перворожденных, но этот козырь Вадим решил пока приберечь.
— Неужели меч наемника оказался недостаточно хорош для сброда, именующего себя дружиной Вождя Воинов? - с издевкой произнес эльф. – А если так, - продолжил, подозрительно поглядывая на Вадима, - то  каким образом тебе удавалось до сих пор оставаться в живых, олвар?
«Что-то не очень они дружелюбны, - подумал Вадим, - и что означает это их словечко, которым они так упорно именуют меня. Но нарываться пока не стоит, да еще эти лучники! О лучниках забывать нельзя».
— О достоинствах моего меча судил не я, - спокойно сказал Вадим, все еще надеясь решить дело миром. – Может быть, Хротгару не понравилось, что я не знатного происхождения.
— Что вы, олвар, можете знать о высоком происхождении! - перебил эльф.
— А словечко-то вроде ругательное, - подумал Вадим. – Ладно, делать нечего, придется козырять Элонно.
— Я может и не знатный, - сказал он, - но, по крайней мере, что такое благодарность я понимаю.
— Ты должен быть благодарен судьбе уже за одно то, что ты дышишь одним с нами воздухом… - начал, было, собеседник Вадима, и тут же осекся, поймав мимолетный взгляд старшего, который до этого участия в беседе не принимал.
— За что мы, по твоему, должны быть тебе благодарны? – сказал второй эльф. Его голос звучал ровно, без эмоций и своей тусклостью мог вполне поспорить с одеждой эльфа. Так могло бы разговаривать дерево или серый булыжник. Впрочем, слова на Всеобщем эльф так же выговаривал чисто, и чувствовалось, что общаться с людьми ему приходилось не меньше, чем его спутнику.
— Еще днем я спас одну ваших, - сказал Вадим. – Она пообещала, что я всегда буду у вас желанным гостем.
Эльфы переглянулись.
— Назови ее имя, - приказал старший эльф.
Что-то в его тоне Вадиму не понравилось, но отступать было уже поздно. И кляня себя последними словами за несдержанность, Вадим произнес:
— Она называла себя Элонно. Она, правда, говорила что-то еще на вашем языке, но я его не знаю.
— Вадим не успел закончить фразу, как младший эльф, очевидно, подал какую-то команду, и тут же Вадим почувствовал, как в спину ему уперлись два лезвия. Третье лезвие замерло возле его горла, а к двум прежним лучникам добавились еще три.
«Что же я ляпнул-то», - подумал Вадим, судорожно сглотнув. Ощущение, когда вокруг тебя смертельное кольцо, удовольствия не доставляло.
—Ты, наверное, хочешь увидеть свою спасенную, - поинтересовался старший эльф. – Барон Элрад, пусть его желание исполниться. Не будем отступать от обычая.
Молодой эльф, которого титуловали бароном, направился в дальнюю сторону поляны, а Вадим, в спину которого упирались острия сразу двух копей волей-неволей последовал за ним, изо всех сил опасаясь споткнуться, потому что третье острие, которое находилось прямо у его шеи, никто и не подумал убирать.
«Что же я сделал не так, - думал Вадим, уныло плетясь за эльфийским бароном. – Какие-то странные, неправильные эльфы. А может у них так принято? И о каком это обычае они говорили?»
Пока Вадим предавался своим невеселым раздумьям, процессия доплелась до дальнего конца поляны, на которой расположился эльфийский табор. Судя по запаху, здесь у эльфов располагалось отхожее место. «Не столкнули бы они меня в яму, - подумал Вадим, - не очень-то улыбается захлебнуться в дерьме, даже если оно из Перворожденных».
Его опасения сбылись, правда, лишь отчасти. Эльфы, действительно подвели его к яме, но к яме другой. Дыра в земле, которая вела в нее, была прикрыта сверху массивной решеткой, связанной из толстых дубовых сучьев. Освободив решетку от нехитрого запора, эльфы подняли его и довольно ощутимо пихнули Вадима в спину. Он, впрочем, ничего не ощутил, потому что уже был готов к этому, и за миг до того, как древки копий коснулись его спины, спрыгнул вниз, слегка напружинив ноги. Летел он на удивление недолго, какие-то два с половиной роста, мягко приземлился на корточки, касаясь одной рукой земли, а другую, положив на рукоять меча. Даже из такой не очень удобной позиции, Вадим был способен мгновенно выхватить меч и вступить в бой за свою жизнь, на которую, впрочем, никто не покушался.
Сверху громко брякнулась на место решетка, послышался скрежет запираемого запора, и голос эльфийского барона прокричал:
«Эллоно, аи-у-тара шоро олвар еже кана хамрукар шохо цхе!»; 
Прозвучали удаляющиеся шаги, и все стихло. В наступившей тишине Вадим сумел различить легкое дыхание. В яме кроме него определенно находился еще кто-то, и, судя по всему, это была Эллоно.
— Эй! - позвал он, - Элонно, это ты?
— Вадим? – эльфийка была удивлена не меньше его. Вадим почувствовал, как две тонкие руки обхватили его шею, и через мгновение ощутил на щеке ее горячее дыхание. - Как ты здесь оказался? – прошептала она, почти касаясь его губами.
—Я-то что? – ответил Вадим. - Шел по лесу, набрел на табор, а вот как ты здесь оказалась? За что тебя сюда скинули?
— Это эльфы из клана лорда Зобара. Они враждуют с нашим кланом.
— А что посулил нам этот эльфийский барон? – спросил Вадим.
— Он сказал, что я буду, рада видеть своего спасителя, но не должна надеяться, что ты сможешь меня спасти до конца тёмного межзорья. Но как же ты попал в яму?
— Тот, второй, ну их старший, сказал, что меня следует скинуть к тебе, что бы не отступать от какого-то обычая. Что это за обычай такой, мирных путников в яму?
По обычаю спасённая и спаситель становятся близкими. Они имеют право на свидание перед казнью. Утром нас убьют. 
— Ну, это мы еще посмотрим, - сказал Вадим. – Оружие-то они у меня не забрали. Кстати, почему?
— Они не будут с тобой сражаться, - ответила Элонно. – Просто расстреляют нас обоих из луков сверху, а потом завалят яму и двинутся дальше. А оружие?.. ни один из Перворожденных не опуститься до того, чтобы скрестить оружие с олваром. Люди для Перворожденных – это такие же животные, - грустно закончила она.
— Да, ребята, - сказал Вадим. – Быстро вы забыли Дни Освоения. Ты тоже так считаешь? – спросил он Элонно.
— Я – эльфийка, - сказала она. – Но ты уже спас меня один раз и собираешься сделать еще раз, хотя в эту передрягу ты попал и по моей вине тоже.
— Не думаю, что эти твои дружки отпустили бы меня, - сказал Вадим. – Что-то тут нечисто. Впрочем, будем выбираться, попробуем разобраться с этим, когда окажемся на свободе.
Он скинул с плеч котомку, развязал узел и извлек уже привычный якорек-кошку. Размахнувшись, с  силой кинул ее вверх, а через мгновение кошка надежно впилась острыми концами в переплетение сучьев решетки. Вадим подергал за веревку, и, удовлетворившись надежностью крепления, прошептал Элонно на ухо: «Сейчас я выберусь из ямы. Кажется, там наверху нет стражи, - Элонно согласно кивнула. – Затем вытащу тебя. Попробуем уйти тихо».
Он легко подтянулся, а через мгновение висел уже под самой решеткой. Воткнул в земляную стену ямы меч, Вадим оперся на него обеими ногами, и надежно утвердившись, ощупал крепление решетки. Как он и предполагал, сучья были связаны толстым просмоленным пеньковым канатом. На ощупь канат казался сплетенным уже давно, завязанные узлы засохли, приобрели каменную крепость. Вся решетка производила впечатление надежности и непреодолимости. «С собой они ее, что ли, таскают, - подумал Вадим. – Возят решетку с собой и на каждой стоянке копают зиндан;. Поистине, какие-то странные эти эльфы».
Вадим нащупал на поясе кинжал и попробовал перерезать ближайший узел. Последний, несмотря на свою кажущуюся крепость, поддался неожиданно легко. Вадим тут же рассек еще несколько узлов, а через несколько мгновений уже смог раздвинуть сучья решетки, молясь богам-покровителям только о том, что бы какому-нибудь эльфу не приспичило удовлетворить свои естественные потребности именно в это время.
Легко проскользнув в образовавшееся отверстие, Вадим немедленно распластался, как можно плотнее прижимаясь к земле, стараясь с ней совершенно слиться. Некоторое время он напряженно вслушивался в окружающую ночь, но, так и не заметив ничего угрожающего, нагнулся в яму, и, нащупав рукоять меча, быстрым движением выдернул его из стены. Он положил клинок рядом с собой на землю, так чтобы рукоять оставалась в пределах досягаемости руки, и легонько дернул за веревку, примотанную к кошке. Веревка отозвалась частым подергиванием, и через пару мгновений Элонно была уже наверху. «Я захватила твой мешок», - сказала она.
Вадим благодарно кивнул, быстро отцепил кошку, смотал веревку и убрал все это в мешок. А затем, тронув эльфийку за плечо, показал ей направление и, кивнув головой, предложил следовать за ним.
Крадучись, они неслышными тенями переместились на край поляны, окаймленный кустами, которые выглядели совершенно черными в этой темной ночи, и скрылись под сенью деревьев. Вадим с некоторым удивлением и еще большей радостью отметил, что эльфийка передвигается легко и непринужденно, и едва ли не более неслышно, чем он сам. С такой напарницей можно было не опасаться, что предательски хрустнет под ногой сучок, хлестнет ветка, заполошно завопит вспугнутая птица. Они не разговаривали, все, более увеличивая темп, стараясь как можно дальше уйти от опасной поляны.
Через некоторое время, когда Вадим решил, что они удалились на достаточное расстояние, он присел под ближайшим деревом, таким образом, чтобы видеть как можно большее пространство вокруг себя. Эллоно неслышно опустилась рядом.
Вадим приблизил к ней голову и тихонько зашептал в ее заостренное сверху ушко с почти неразличимой мочкой, слегка прикрытое волосами:
- Я собираюсь вернуться. Необходимо прояснить пару моментов. Лучше, если ты подождешь меня здесь.
Эльфийка согласно кивнула.
Вадим тронулся в обратный путь, сразу начав забирать на полночь, обходя по широкой дуге поляну, на которой расположился лагерем эльфийский табор лорда Зобара. Во всей этой истории с его неожиданным пленением Вадиму показалась какая-то непонятность. А оставлять за спиной непонятности он не любил, будучи совершенно уверенным, что оставленные без разъяснения непонятности могут перерасти в крупные неприятности. Неприятностей же ему было и так достаточно в этой части Порубежья. Поэтому Вадим решил захватить эльфийского барона или лучше, если повезет, самого лорда, и попытаться получить ответы на свои вопросы. Для этого он сейчас и крался, неслышно передвигаясь по темному лесу.
Помня о том, как провели его эльфийские дозорные в прошлый раз, Вадим не стал подходить к кромке поляны, а тихо застыл в двух шагах от нее, укрывшись за стволом раскидистого дуба. Он не только напряженно вслушивался в окружающий его лес, но и старался уловить мельчайшие оттенки запахов, разлитых вокруг него в тишине этой порубежной ночи, ибо запахи иной раз выдают присутствие засады вернее, чем самый изощренный слух. Кроме этого Вадим пробовал использовать чувство, которому пока не подобрал название. Оно было похоже на осязание, но ощущалось не как прикосновение, а в полном объеме окружающего его пространства, как теплое дыхание жизни, разлитое вокруг. Это чувство он обрел, сражаясь в густых зарослях лесов земли Тай далеко на Восходе, где оно не раз выручало Вадима, и потом, когда, идя вслед за Солнцем, возвращался домой. Только здесь на Порубежье он почти забыл о нем, почему и попался так глупо эльфийской страже, но вот теперь как раз пришла нужда вспомнить.
Слева в десяти шагах от себя Вадим чувствовал биение сердца зайца, устроившего лежку под кустом, справа прошелестела меж ветвей ночная птица, скользнула меж корней змея, что бы через недолгое время стать ужином колючке-ежику и тут он почувствовал подошедшего караульного, который находился прямо напротив дуба на краю поляны. Больше никого с ним рядом не было.
Вадим нащупал клинок метательного ножа и, неслышно размахнувшись, коротким, но точно выверенным движением, послал нож в стражника. Нож вонзился туда, куда и рассчитывал Вадим — в левую глазницу эльфа, и тот тихонько осел на землю, сразу же подломившись и потеряв искру дыхания жизни.
А Вадим уже крался дальше, наметив себе цель в виде той самой одиноко стоявшей здоровенной кибитки, окруженной тремя кострами. Благоразумно не пересекая границу освещенного круга, и оставаясь невидимым там, в темноте за чертой, разделявшей светлый участок, вырванный из тьмы неровно пляшущими языками костра, и непроглядную черноту, Вадим подобрался почти вплотную к кибитке и снова застыл, обратившись в слух, напряженно внюхиваясь и вчувствываясь в окружающего его пространство. Вновь разбуженное обостренное чутье опять не подвело Вадима. Он ощутил движение справа от себя еще за несколько мгновений до того, как там на самом деле что-то сдвинулось. Присев, плавно перетекая над самой землей, направляя движение своего потока туда, где ощущалось перемещение противника, воин оказался на расстоянии, на которой уже мог уверенно работать и, неслышно метнувшись к самой траве, крепко обхватил за щиколотки чьи-то ноги обутые в сапоги, подивившись мягкости кожи, из которой были они пошиты. В то же мгновение рванул ноги на себя, толкнул правым плечом в ягодицы, опрокинув противника на грудь, впечатал пятку правой босой ноги в позвоночник. И, шагая вперед левой, захватил рукой за густые длинные волосы эльфа, запрокинул его голову вверх и ребром ладони коротко заехал ему под ухо в то самое место, где располагалась одна из самых болевых точек. Если ошеломленный внезапной атакой, падением на грудь, ощутив сильный пинок в позвоночник, зверскую боль, когда его дернули за волосы, эльф и еще мог сопротивляться, то после заключительного удара, он окончательно обмяк и потерял сознание.
Вадим, не останавливаясь, крепко захватил его руку и быстро потянул тело эльфа, оказавшееся не очень тяжелым, в сторону прочь от поляны в чащу. На самой поляне тело эльфа легко скользнуло по густой траве, уже начавшей набирать росу, а у самых колючих зарослей Вадим легко вскинул его на плечи и, ловко лавируя между стволами деревьев, побежал к тому месту, где оставил Эллоно.
За время его отсутствия эльфийка не тронулась с места, все также неслышно сидя под деревом, где он ее оставил. Скинув с плеч все еще, бесчувственное тело, Вадим присел перед ней на корточки и, покопавшись в своем мешке, достал уже знакомую веревку. Отвязав с одного конца якорек-кошку и отцепив с пояса эльфа его кинжал, Вадим ловко связал эльфу руки за спиной, потом согнул его ногу, и примотал к рукам, а затем, сделав на другом конце веревки петлю, захлестнул эльфу шею. Этот способ связывания Вадим перенял в полуденных странах, куда судьба забросила его, когда он возвращался домой. Он надежно фиксировал пленника, не оставляя тому возможности двинуться, но пользоваться им можно было недолгое время, если не применять в качестве мучительной длительной казни. Дело в том, что, в конце концов, связанные вместе рука и нога начинали разгибаться и против воли связанного и петля, державшая его шею, все сильнее и сильнее впивалась в горло, медленно удушая пленника. Но сейчас у Вадима много времени и не было. Судя по тому, что одна из основных болевых точек располагалась у барона там же, где и у людей, природа эльфов не слишком отличалась от человеческой (ну значки там, заостренные уши), поэтому Вадим мог использовать способы пыток, применяемых при «горячем допросе», когда требовалось за максимально короткий промежуток времени вытряхнуть из пленника максимально большее количество сведений.
Вадим достал кинжал и слегка кольнул эльфа под лопатку. Барон заворочался, еще не придя в себя, попытался вскочить, но от этого резкого движения веревка сильнее врезалась ему в горло, и эльф захрипел. Вадим слегка ослабил петлю – ему вовсе не улыбалось, чтобы его пленник немедленно удавил сам себя, так и не рассказав ничего интересного.
- Не дергайтесь, барон, а то задушитесь, - процедил он, - и мы не успеем поговорить.
Барон ненавидяще посмотрел на Вадима, но дергаться перестал.
- Так-то лучше, - сказал Вадим, - теперь я задам вам несколько вопросов, а вы постарайтесь отвечать на них сразу и по возможности правдиво. В противном случае наш разговор займет немного дольше времени, но я все равно вытрясу из вас все, что меня интересует, правда, доставив вам при этом немало неприятных минут. Я не сомневаюсь, что болевой порог у Прежних выше, чем у людей. Но думаю, что я рано или поздно сумею его преодолеть.
Вадим обратил внимание на характерное движение челюстей барона и ловко вогнал ему поперек зубов ножны от кинжала.
Говорить вы так сможете, пусть и невнятно, а вот откусить себе язык я вам не дам. А это чтобы вас стимулировать к разговору.
С этими словами Вадим точно рассчитанным движением воткнул острие кинжала в локтевой нервный узел. По счастью последний располагался там же, где и у людей. Вадим не ошибся с выбором места. Лицо эльфа против его  воли исказила гримаса страдания, тело выгнулось дугой, веревка вновь врезалась в горло, и барон захрипел.
Вадим выдернул кинжал и слегка ослабил петлю на шее эльфа.
- Ну что говорим или мне продолжить?
Эльф затряс головой, показывая, что готов к разговору.
- Почему вы захватили Эллоно? – спросил Вадим.
- Она свидетель, - прохрипел барон.
- Свидетель чего? – недоуменно спросил Вадим.
- Она видела встречу Одрина и Светорада. О ней никто не должен был знать…
- Кто такой Светорад?… начал, было, Вадим и осёкся. Барон вновь выгнулся дугой и захрипел. Из его рта хлынула кровь, и через мгновение он затих.  Напрасно Вадим кинулся ослаблять веревку, выдернул ножны изо рта эльфа, оттянул веко, нажал на несколько «оживляющих точек», – все было тщетно. Эльф был мертв.
- Светлые боги, что это с ним? – сказал Вадим. – Мы же только начали…
- Это «поцелуй длинной смерти», - сказала Эллоно за его спиной.
- Что? - Вадим резко обернулся к ней: - Как ты сказала?
- Это заклятье накладывают, если нет уверенности, что когда «знающий тайну» попадет в чужие руки, он сумеет ее сохранить.
- Если на него наложили такое заклятье – этот ваш «поцелуй», - недоуменно сказал Вадим, - какого лешего он пытался откусить себе язык? Не надеялся, что заклятье сработает?
- А он ничего не знал. Те, на кого накладывают заклятье, никогда не знают об этом.
- Ну, у вас и обычаи, - сказал Вадим. – Кстати, к тебе теперь тоже есть вопросы. Чью ты там встречу видела, о чем никто не должен знать?
- Это произошло случайно, - произнесла Эллоно. – Наши послали меня в город, мы надеялись выступить на пиру у Хротгара, говорят, что Вождю Воинов нравятся наши баллады.
- Да уж, - хмыкнул Вадим, - баллады…
- А потом, я действительно случайно увидела. Верховный друид Одрин встретился с тем… друидом с Восхода, которого этот называл Светорадом.
- Имя, похоже, русколанское, - сказал Вадим.
- Я не знала, как его зовут, - произнесла Эллоно, - я постаралась убраться оттуда, как можно поскорей, но не успела пройти и трех улиц, как на меня напали. А потом появился ты. Поэтому я и не пошла, искать защиту у Одрина. Я постаралась как можно быстрее покинуть город, но не нашла наш табор на прежней стоянке, долго блуждала по лесу, а потом меня захватили слуги Зобара. Утром меня должны были убить, но ты снова спас меня.
- Пока еще не окончательно, - сказал Вадим. – Этого хмыря скоро хватятся, если уже не хватились и начнут искать. Собак я в таборе не видел…
- У нас, их вообще нет, - сказала Эллоно. – Собаки – это друзья людей…
Вадим готов был поклясться, что окончанием этой фразы было, что-нибудь вроде «вы сами от них недалеко ушли», но эльфийка ее не произнесла.
- Как у вас с поисковой магией? – спросил он.
- Лорд Зобар – сильный маг. Вообще Властители Перворожденных кроме оружия должны владеть магией. Если у Зобара будет какая-нибудь вещь барона, он сможет узнать направление. Но только направление, а не место.
Что ж, нужно быстрее уходить отсюда, пока у нас есть хотя бы небольшой шанс. Ты со мной или как?  - спросил Вадим.
- Если ты проводишь меня до нашего табора… - нерешительно начала Эллоно.
- А, мне все равно пока идти некуда, - сказал Вадим. – Может, те твои соплеменники будут гостеприимнее этих.
- Я уже дала тебе обещание, что ты будешь желанным гостем в наших шатрах. Готова повторить его вновь, — сказала Эллоно.
- Пошли, - вместо ответа сказал Вадим.
- Подожди, задержись на секунду, - сказала Эллоно. –  Забери сапоги Элрада.
Вадим только тут сообразил, что в суматохе последних событий свои сапоги он потерял.
- Без обуви ты вряд ли сможешь уйти далеко, - продолжила Эллоно.
- Много ты понимаешь, - буркнул Вадим, но, тем не менее, стащил сапоги с мертвого эльфа.
Это был настоящий шедевр сапожного искусства. Мягчайшее шевро на голенищах  и в изгибе плотно обхватывало ногу, защищало голеностопный сустав, плавно переходя в твердый задник и крепкий носок, казалось, имевший вставку из металла, и при этом оставалось на ощупь таким же мягким и нежным. Изнутри сапоги покрывало какое-то подобие меха, шелковистого и теплого на ощупь, но Вадим готов был поклясться, что зверя, обладавшего подобным мехом, он не встречал. Крепкая рубчатая подошва и твердый каблук, усиленный небольшой шипастой подковой, завершали это творение неведомых эльфийских мастеров.
Вадим уже собрался натянуть вновь приобретенную вещь, но эльфийка остановила его:
Подожди. Если на тебе будут сапоги Элрада, Зобар может найти тебя по ним заклинанием поиска.
Как же быть? – озадаченно спросил Вадим.
- Мне нужна капля твоей крови, - плавным движением Эллоно взяла кинжал и уколола запястье Вадима, точно попав в вену.
Кровь заструилась по руке Вадима теплой струйкой, тяжелыми черными каплями, падая в раструбы голенищ. Эльфийка приблизила свое лицо к руке Вадима, почти касаясь губами его кожи. Он почувствовал ее горячий шепот, но слова, которые срывались с губ Эллоно, были Вадиму не слышны. Через мгновение кровь перестала течь, а еще через одно Вадим был готов поклясться, что все это ему привиделось. На руке не осталось ни одного следа. Нет, конечно, с магией исцеления Вадим сталкивался и раньше. Заговорить кровь или там зуб заболит, умели и у них в ватаге. Насмотрелся и когда странствовал по Полуденным землям. Но что бы вот так… Смутное подозрение зародилось в душе Вадима. 
Эльфийка провела рукой по лбу и шее Вадима, и снова что-то прошептав над каплями пота, собранными там, стряхнула их в голенища сапог.
Теперь можешь надевать, - сказала она Вадиму, - сапоги признают нового хозяина и не откликнуться на заклинание поиска.
Вадим покрутил головой и натянул сапоги. На его удивление он ощутил, как будто мягкая упругая волна пробежалась внутри между кожей сапог и его собственными ногами от кончиков пальцев и до голенищ. Сапоги не просто пришлись ему впору, они приняли его ноги в свое нутро, став его второй кожей.
- Что бы там ни было, сапоги вы шить умеете, - сказал он Эллоно. –
- Здесь немного искусства сапожника. Гораздо больше чар, - ответил эльфийка. – Теперь сапоги будут служить тебе, пока ты жив.
Вадим на мгновение призадумался, но затем тряхнул головой, отгоняя от себя вспыхнувшее подозрение, и вновь поторопил эльфийку:
- Больше нам нельзя задерживаться.
- Идем, - сказала Эллоно. – Нам и в самом деле пора идти.
И они двинулись на Восход, стараясь как можно дальше уйти от встретившего их так негостеприимно эльфийского табора, пока эльфы не хватились барона Элрада и не отрядили погоню.
Вадим вновь поразился необычностью своей спутницы. Конечно, нельзя сказать, что эльфийка двигалась по лесу, едва ли не лучше его самого. Нет, с «белым воином», прошедшим зеленый ад влажных лесов жаркого Полдня вряд ли кто-нибудь мог сравниться здесь в Закатных Землях, но служить ему откровенной обузой, чего так боялся Вадим, эльфийка явно и не думала. Почти неслышно скользила она меж смутно видневшихся в темноте стволов деревьев, гибко проскальзывала меж кустов, осторожно ступая по мху, стараясь не потревожить хвойную подстилку, густо устилавшую почву. Последнее, впрочем, было излишней предосторожностью, ибо эльфы, как теперь знал Вадим, больше надеялись не на свое искусство следопытов, а на поисковую магию. Хотя «заклинание поиска» и не указывало точное место, но направление показывало довольно верно, в чем Вадим и убедился через пару циклов, когда услышал шум отдаленной погони.  Нет, один-то Вадим ушел бы не особенно и, напрягаясь, растворился бы в  сумраке ночи, но Эллоно вряд ли выдержит серьезный темп длительное время. А бросать ее Вадиму как-то не хотелось. Оставалось только одно – остановиться, принять бой и постараться, если уж не убежать, то, как можно дороже продать свои жизни, обменяв их, по меньше мере, на дюжину. В том, что противников будет не меньше, Вадим как–то не сомневался ни на мгновение. Вот только Эллоно, пожалуй, в драке, она все же будет его связывать.
- Так, - сказал Вадим, остановившись, приметив подходящее дерево. – Тебе нужно залезть наверх и постарайся затаиться, Чтобы тебя не заметили. Дождись утра, вряд ли они будут обшаривать все деревья. А я здесь пока немножко поиграю в прятки. Уйти нам все равно не дадут. Но учти: мне придется резать твоих соплеменников. Ты как?
- Я же говорила – этот клан враждебен нашим. Так что для них я, пожалуй, больше враг, чем ты, - сказала Эллоно. – можешь не беспокоиться.
Вадим хмыкнул, покрутил головой и подумал, что в схожих обстоятельствах, все принимают одинаковое решение, что люди, что эльфы.
Он помог эльфийке влезть на дерево до первой развилки. Дальше уже она поднималась сама, ловко цепляясь  за ветки и сучья, пока почти совсем не скрылась из вида.
«Ну что ж, с земли ее не видать, - подумал Вадим. – На какое–то время у нас есть шансы. И очень неплохие шансы».
Вадим двинулся влево, с тем, чтобы описать широкую дугу и выйти на погоню, если не со спины, то, по крайней мере, с левого края. Ноги, обутые в эльфийские сапоги – до чего же потрясающая обувь – неслышно ступали по земле, практически не сминая траву.  Широким размашисто-скользящим шагом, подобным тому, каким научил ходить его по лесным дебрям земли Тай старый мастер Тонг, когда готовил его для партизанской войны   против «пурпурных драконов» вана Джурдже, Вадим продвигался всё дальше и дальше, обходя погоню. Все его навыки лесного бойца, казалось уснувшие крепким сном, пока шёл он по степям и пустыням Полудня, проснулись вновь, обострив его чувства и наполнив уверенностью дух. Что бы там о себе не воображали эти эльфы, он ещё устроит им «петлю львиного пардуса»;. Господа Перворождённые ещё и не подозревают себе, с   кем они связались. Настраивая, таким образом, сам себя на предстоящую схватку, Вадим ещё старался приглушить чувство лёгкой досады охватившей его. Что ни говори, а в первый раз его схватили очень грамотно. Ну, ничего, второй раз Вадим им такого не позволит. Теперь, когда навыки проснулись, дух его был спокоен, а разумом овладела холодная уверенность в своих силах.
Хотя эльфы и старались двигаться, как можно тише, но до практически бесшумной ходьбы Элонно, не говоря уже о самом Вадиме, им было конечно очень и очень далеко.  По звукам, раздававшимся в лесу, Вадим отлично определил  направление, в котором двигалась погоня, место, где она находилась сейчас и, даже, количество эльфов, что в неё входили. Как он и ожидал, преследователей была целая дюжина, очевидно, что счёт  эльфов отчасти напоминал некоторые из полуденных стран. Там тоже счёт велся на дюжины.
Теперь Вадим находился слева, за спиной погони. Ближайший к нему враг, двигался в полу сажени от него, прижимаясь к зарослям высоких кустов малинника. Попыток углубиться в малинник эльф не предпринимал, очевидно, совершенно справедливо полагая, что может нашуметь. Тщетно, шума он и без того производил вполне достаточно. И не только шума. Кроме шороха травы, шуршания сухих листьев, редкого потрескивания сучьев, под ногами эльфа, Вадим ясно различал резкий мускусный запах его пота (очевидно представители «высшей расы» считали мытьё слишком низким для себя занятием), а ещё ощущал волны животной энергии, буквально бившие из эльфа. Тут было всё, и охотничий азарт погони, и желание отличиться, схватив дерзкого олвара, посмевшего бросить вызов Перворождённым, схватить бросить к ногам лорда Зобара, который конечно оценит рвение своего верного слуги, и  страх перед ночным лесом и этим самым олваром, который умудрился похитить и убить отважного барона Элрада, не иначе олвару помогало, какое-то сильное колдовство. Но ничего, лорд Зобар величайший из эльфийских магов, как правильно он указал направление для погони. Ещё совсем немного, и они настигнут зверя. Так, или примерно так думал эльф, что крался сейчас мимо от Вадима, не подозревая, что проходит мимо своей смерти. И смерть его, беззвучно возникнув за его правым плечом, через мгновение нанесёт свой удар.
Поддержав и неслышно опустив на землю обмякшее тело, Вадим секунду промедлил и переместился далее. Эльфийская погоня растянулась в довольно редкую цепочку, и вычленять звенья этой цепочки одно за другим, было не таким уж трудным делом. Положительно, эльфы не подозревали, с  каким противником им придётся иметь дело. Второго врага Вадим, слегка обогнав, встретил, возникнув перед ним из-за дерева, от самой поверхности земли, и вогнал ему в солнечное сплетение, сразу четыре пяди отточенной стали, проткнув того насквозь. Следующий противник успокоился, получив лезвие яремную впадину. Вадим сознательно выбирал места  для удара таким образом, что бы у врагов не оставалось ни малейшей возможности подать сигнал. Ещё один умер мгновенно от удара кинжалом точно в сердце. Рукоять кинжала так и осталась торчать из его груди. Пожалуй, напрасно эти Перворождённые так пренебрегали честной сталью, предпочитая свои луки. Как бы то ни было, тягаться с эльфами в искусстве стрельбы из лука или там самострела, Вадим может, и не стал бы, но против обычного оружия шансов у эльфов  не было. Ещё двоих Вадим убил почти одновременно, появившись   между ними и снеся одному голову с плеч, а второго заколов. В этот раз он немного пошумел, но теперь это было ему даже на руку. Его смертельная «игра в прятки» перешла в новую стадию. Эльфы, кажется, почуяв что-то неладное, забеспокоились и начали перекликаться между собой, наплевав на скрытность. Почти сразу же выяснилось, что половина из них не откликается и это обстоятельство, как и рассчитывал Вадим, заставило эльфов занервничать. До откровенной паники дело ещё не дошло, но Вадим не сомневался, что когда кто-нибудь из участников погони наткнётся на тела своих убитых товарищей, это не добавит им бодрости духа и, как он надеялся, поубавит желания продолжать преследование.
Вадим припомнил слова убитого им тролля, как там его, Орок Ангарато кажется, мол, не пройдёт и половины цикла, и он увидит какие у Вадим потроха. Что ж половины цикла тогда действительно не прошло, но этот орокуэнн уже вряд ли что увидит на этом свете.  Да и теперь Вадим затратил не так уж много времени, а погоня уменьшилась уже на половину. Теперь можно было закрутить карусель стали. Вадим уже приглядел для  этого подходящую полянку.  Но решил ещё немного подождать, потому что всё время промедления работало теперь на него, увеличивая и без того возросшую нервозность эльфов. И попытаться ещё более сравнять счёт «по головам» в свою пользу. Для этого он продолжил, было двигаться вдоль цепочки погони, но эльфы, встревоженные ещё больше, стали подтягиваться друг к другу, стараясь сбиться в кучу. Когда им это удалось, оказалось, что численность погони уменьшилась ещё на двоих. Тут уже становилось не понятным, кто на кого охотится.
Вадим переместился в сторону облюбованной им полянки и громко затрещал сучьями, создавая картину панического бегства. Какими бы никудышными бойцами не были эльфы, трусами они определённо не были. Моментально сориентировавшись, эльфы по звуку   определили направление, и со всех ног, кинулись туда. Что и было нужно Вадиму. Он уже ждал их, стоя в самом центре поляны и обнажив меч. Когда на полянку вылетел первый эльф (когда они бежали, то  поневоле растянулись), он, очевидно, был самым резвым. Резвость его и погубила. Вадим не стал дожидаться,  пока на поляне появятся остальные. Мгновенно переместившись в сторону эльфа, Вадим взмахнул клинком по дуге, отбивая метнувшееся в его лицо знакомое уже воронёное лезвие короткого эльфийского копья, и выбросил вперёд клинок, прочертив им по дуге наотмашь перед собой. Голова эльфа скатилась на траву. Тот же самый удар, что Вадим показал сегодня днём на ристалище. Казалось, это было уже в каком-то другом времени. Очень и очень давно.
В это время на поляне появился второй эльф и метнул копьё в Вадима. Это было сделано с такого близкого расстояния, что Вадим успел увернуться только чудом. Падая на бок, крутнулся он вокруг своей оси, пропуская копьё над собой и чувствуя, как острое, словно бритва лезвие наконечника прорезало на его груди куртку и чиркнуло по кольчуге. И тут же Вадим метнул свой меч, в двух пядях над землёй, закрутив его наподобие мельничных крыльев. Со свистом, прорезав воздух, меч подобно тому, как острая коса срезает встретившиеся на её пути стебельки травы, меч срезал ноги эльфа, отрубив тому ступни. Как подрубленное дерево рухнул эльф на траву, мгновенно потеряв сознание от боли. И тут у дальнего края поляны появился последний из, оставшихся в живых, эльф. Он немного замешкался, но за это время успел натянуть лук и наложить на тетиву стрелу. Теперь остриё стрелы смотрело точно в грудь Вадима. А у того остался только метательный нож с коротким лезвием.  Всё что успел сделать Вадим это развернуться боком к стрелку. Торжествуя, усмехаясь – Вадим заметил блеск его оскала, эльф спустил тетиву. И тут произошло то, что ни один из эльфов, да пожалуй, и никто в Закатных землях не видел. Казалось, что Вадим всего лишь небрежно отмахнулся от летящей в него стрелы. Мастера утончённого боя дальневосходных стран, у которых Вадим научился этому трюку, говорили, что для того что бы отбить стрелу, не требуется много силы. Гораздо важнее точность движения, и удача в этот раз была на стороне Вадима. Короткое лезвие метательного ножа, скрежетнув ударило по наконечнику стрелы и отбросило её в сторону. А в следующее мгновение рукоять метательного ножа торчала из глазницы эльфа. На этот раз Вадиму были не нужны пленные. Простые бойцы, скорее всего ничего не знали. А на их командире вполне могло оказаться какое-нибудь заклятие, наподобие давешней «длинной смерти», или чего-нибудь  ещё хуже. 
Вадим подошел к поверженному врагу  и выдернул из его глазницы оружие. Потянув за рукоять, вынул из груди другого эльфа кинжал. Затем оказал «последнюю милость» ещё дышавшему эльфу с отрубленными ногами. Подобрал свой меч и, бережно протерев лезвие, отправил его в ножны. Затем, немного подумав, прихватил с собой эльфийский лук и колчан со стрелами. Судя по последней схватке, мнение об эльфах, как о непревзойдённых стрелках из лука в этой части Закатных земель, оказалось, как бы это помягче – сильно преувеличенным.  Вадим вспомнил воинов Тархистана. Вот на кого не зазорно полюбоваться. Тарханские воины держали в полёте пять стрел, всаживая их все в ладонь одной руки, с седла лошади, мчащейся на полном скаку. Поистине подобное мастерство достойно восхищения, а они считали это удалью, молодечеством, но не видели в этом ничего особенного. Похвалялись друг перед другом на праздниках и скачках и только. Ну и на войнах, конечно. А тут эльфы, эльфы.… Но Вадим решил всё же порадовать Элонно, ещё не зная, что этому не суждено сбыться.      
Собрав оставшееся оружие, и ещё раз осмотрев место бойни, Вадим направился к дереву, на котором сидела Элонно, радуясь, что всё обошлось. Как же он ошибался. Элонно на дереве не было