Проклятое маршрутное такси К-13

                сценка


               
                «Ничто так не сближает людей друг с другом,
                как общественный транспорт»
               
                Михаил Задорнов    





  Студент Серега Караваев ехал на маршрутке в университет.
 
  В теплом и уютном полумраке салона кроме него и водителя не было ни души, и царивший покой вкупе со спокойным шумом мотора действовал успокаивающе на нервы. Серега сладко, безмятежно дремал в одном из кресел. Изредка он открывал глаза и сонно поглядывал в окно, чтобы не пропустить свою остановку.
 
  В отличие от теплого салона за окном было очень холодно и неспокойно.

  То было мрачное ноябрьское утро. Черное небо безжалостно обрушивало на город плотные, неисчислимые массы мокрого тающего снега, который, касаясь земли, превращался в воду и стекал в черневшие у тротуара мрачные лужи. Весь асфальт был покрыт слякотью, под ногами пешеходов непрестанно чавкала грязь. Люди на тротуарах, пешеходных переходах спешили на работу, суетились, нервно перешагивая через грязевые коктейли и постоянно сопротивляясь холодному ветру, который издевательски направлял на них липкие хлопья снега, в усмешку хлестал по роже, толкал назад, словно не желая, чтобы люди добрались до своих хлебов насущных. Людям приходилось не сладко.

  На этом хмуром фоне теплый салон маршрутки К-13 выглядел чуть ли не райским уголком. По крайней мере, Серега испытывал полное блаженство от своего местопребывания.
Маршрутка, в которой он ехал, была едко-желтого цвета. Это была типичная желтая букашка, сотни которых ежедневно курсируют по всему городу. Этот транспорт – особый компонент городской жизни. С ними всегда связано много историй и приключений. Маршрутки переворачиваются, врезаются, таранят, загораются; однажды маршрутка даже по непонятной причине заехала в Финский залив, и весь ее экипаж добирался до берега вплавь. А еще иногда в них набивается столько народу, что все пассажиры чувствуют себя как селедки в бочке. Вот так.

  Однако мирно дремавший Серега не имел пока никаких дурных мыслей насчет своего транспорта. Все сейчас было для него добрым, спокойным и светлым.
На повороте маршрутка сбавила скорость и слегка накренилась. Это движение разбудило Сергея. Он сладко потянулся, зазевал, встряхнулся. Мутным от дремы взором он посмотрел в мокрое окно.

  Видя людей, борющихся со стихией и оттого совершающих подчас нелепые движения, Сереге вдруг стало невыразимо смешно. Он скептически улыбнулся, когда какая-то старушка, пробираясь сквозь снежную завесу, сильно махала рукой перед собой, видимо, пытаясь улучшить видимость. «Ха-ха! – подумал Сергей, усмехаясь. – Ну и чудаки! Прут себе против ветра, размазывают воду по физиономии! Ха-ха! Нет, чтобы укрыться где-нибудь от непогоды! Прут и прут! Ну не смешно ли! А я сижу преспокойно в тепле и не испытываю никаких неудобств».

   И Сергей, довольный собой, блаженно улыбнулся.

   Тем временем маршрутка приближалась к остановке. Сквозь мокрое стекло около нее неясно вырисовывалась довольно-таки длинная колонна людей. При виде этой очереди сердце Сереги замерло от неожиданности.

   Машина остановилась. Дверь салона с шумом распахнулась, и мощный порыв ветра от души хлестнул Сергея по физиономии. Почувствовавший тепло мокрый и замерзший народ попер в маршрутку. Началось!

   Первым влез усатый толстяк, по своим габаритам очень напоминающий бочку. Очутившись в тепле, толстяк слегка встряхнулся, и этого движения оказалось достаточно, чтобы обрызгать каплями куртку сидящего Сергея, который от неожиданности лишь захлопал ресницами. Однако толстяк оказался джентльменом.

   – Извините! – плюхнувшись в сиденье рядом с Серегой, сказал он таким тоном, точно поблагодарил жену за отличный завтрак.

   Серега и опомниться не успел, как маршрутка оказалась забита под завязку мокрыми деловыми гражданами обоего полу. Вот уже в который раз был развеян миф о том, что в маршрутку по транспортным правилам помещается только лишь тринадцать человек. Ерунда! Какое там тринадцать! Впихнулось два десятка – считай, вся очередь! Мигом чертова дюжина первых граждан – о, счастливцы! –  заняли сиденья, остальные восемь начали тесниться стоя, проявляя явные признаки раздражения и нервозности. Они то раздраженно пихались, то негромко бранились и возмущались; нашелся даже один седой гражданин, который не поскупился на выражения.
 
    – Мать вашу!

    Этот крик души отчетливо врезался в память Сереги, который с каждой секундой чувствовал, что его зажимают все сильнее и сильнее. Пол маршрутки уже абсолютно ничем не отличался от уличного асфальта, а низ светлых брюк нашего студента уже был выкрашен в темный горошек. Сереге вдруг показалось, что он оказался среди стада баран, которых заботливый пастух пихал в маленький фургон. Было тесно, гадко, мерзко, противно! Да что только поделаешь – ехать всем надо, начальство за опоздание по головке не погладит, так что приходится быть законсервированными шпротами.

    Мало-помалу полусогнутый народ успокоился, и началась оплата проезда. Дотянуться до своего кармана, вытащить деньги, отсчитать нужную сумму и передать ее водителю – весь этот объем действий для согнутых в три погибели граждан, тесно прижатых друг к дружке, сродни испытанию в шоу «Форт Баярд». Того и гляди, как бы аккуратно вытащить свою валюту, никого не потревожив и не обронив свой хлеб насущный на грязный пол, а затем, передав деньги водиле, того и гляди не засунуть руку со сдачей в карман соседа. Впрочем, на этот раз обошлось гладко, без эксцессов!

    Наконец, ямщик туркменской национальности дал по вожжам, и маршрутка тронулась, да столь резко, что всех стоячих пассажиров сдунуло назад, как ветром. По всему салону прокатилось дружное «ах!», согнувшаяся в три погибели девушка чуть не села Сереге на колени, а седой гражданин, который не был скуп на выражения, подарил водиле несколько нелицеприятных слов.

    Ну, вот и поехали! Вся остановка заняла около пяти минут.

    В этот утренний час в городе было еще темно, а в законсервированной маршрутке К-13 хоть глаз выколи. Студент сидел, зажатый слева усатым толстяком, который с присущим ему эпикурейством устроился чрезвычайно комфортно, заняв около половины его сиденья; справа было темное мокрое окно, а спереди темная людская масса; перед самым носом стояла согнувшаяся в три погибели молодая девушка, остальных людей всмятку было не различить. Единственное, что выделялось из этой темной массы, были джинсы фирмы Lamborghini, куртка фирмы Nike да белая сумка Adidas.

    Итак, Сергей был зажат со всех сторон. Это было кошмарно – не столько потому, что сложно было пошевелить ногой или сдвинуться с места, сколько потому, что от вошедших граждан веяло влагой и холодом. Ощущение было мерзкое, точно приходится в дождливую и мерзлую погоду шлепать по грязным глубоким лужам, заливая ботинки. Это был момент, когда Сереге стало по-настоящему жаль себя. Ах, какой же он несчастный, бедняга! Но еще больше было жаль свои светлые брюки – какого цвета они теперь, наверное, уже цвета мокрого асфальта?.. Кроме того, теснящиеся граждане вели себе очень дергано: толкались, дергались, чертыхались при каждом резком повороте.

    Но это все были еще цветочки.

    Ягодки начались во время первой остановки. Сперва двоим гражданам, находившимся в конце салона, нужно было выйти. Ооо, началось! Создалось такое ощущение, точно из болота вытаскивали бегемота. Во время пути к выходу эти двое прессанули толпу так, что Серегу препарировало к стеклу, как бабочку, а седой гражданин, явно не скупой на выражения, снова помянул чью-то мать.

    Но это еще было ничто по сравнению с тем, что произошло далее.

    В маршрутку влезла тучная бабка. Да-да, именно бабка, не бабушка. То, как она ловко забралась в переполненный салон, как шустро протиснулась между пассажирами, как нагло отпихнула в сторону одного мужчину, отчетливо свидетельствовало о том, что она далеко не «божий одуванчик», девиз которых «старость не радость». У этой же бабки девиз был, по-видимому, такой: «старость = наглость». А то, что произошло дальше, явилось самым красноречивым подтверждением этого.

    Бабка протиснулась через всю толпу прямо к Сереге вплотную, видимо, решив бросить якорь здесь, и наступила ему на ногу, причем – о, ужас! – она не убрала свой старый сапог и не извинилась, а продолжила нахально зажимать ему пальцы, будто все это было в порядке вещей. Сергей стиснул зубы, но и виду не подал, что больно. Вот черт!.. Однако в следующую секунду он почувствовал то, чего переносить было никак не возможно….. От бабки – о, дьявол! - несло перегаром, настолько жестким, будто она выпила целую бочку водки. Проклятье!.. Сергей едва не задохнулся от этой страшной вони… А бабка, словно назло, продолжала дышать прямо на него этими выбросами водочного завода. Казалось, внутри у нее работали целые цистерны очищенного спирта. Чувствуя боль в пальцах, Серега замотал головой, стараясь хоть чуть-чуть избавиться от этих отравляющих паров, и ему тут показалось, что бабка усмехнулась. Ар-р-р-р!!!

    Тут студента охватила ярость – он сильно заерзал на своем кресле, высвободив-таки свою ногу из капкана, но потревожил толстяка, который бросил на него такой взгляд, точно рядом сидел ненормальный. После такого взгляда у Сереги возникло непреодолимое желание стукнуть этого толстяка по жировым излишкам, но он сдержался.
Ух, проклятая маршрутка К-13, черт бы тебя побрал!!!
К счастью, до нужной остановки осталось немного. И тем не менее предстояло еще каких-нибудь пять минут терпеть эту адскую вонь, от которой уже начала кружиться голова. Такое вонище не перенес бы даже пират Джек Воробей, который после того как огромный кракен обдал его своим запахом изо рта, хладнокровно отметил: «Терпимо!». Эх, не то б он сказал, нюхнув сей одеколон.
 
     Серега изо всех сил пытался не дышать слишком глубоко перегаром, но иногда не получалось, и становилось настолько тошно, что могло и вырвать. Причем старуха полностью осознавала свои действия, но вовсе не пыталась их прекратить – напротив, она стала еще мощнее выдыхать свой углекислый газ, точно вознамерившись твердо задушить им студента. Ах ты проклятая бабка, ах ты чертовое маршрутное такси!

     Спустя пару минут Сергей понял, что продолжаться дальше так не может. Задыхаясь от перегара, он медленно поднялся на ноги, полусогнувшись. Бабка тут же кинулась на его место, как волк на овцу, и довольно там устроилась. Студент не обратил на это внимания – голова у него кружилась сумасшедшей каруселью.

     А вот и остановка. Наконец-то. Однако выходить собралось полмаршрутки, и Серегу так зажало со всех сторон, что он почувствовал себя шпротом, бережно уложенным в консервы. Но вот маршрутка остановилась, народ начал выходить. Серегу пихнуло сначала влево, затем вправо, затем оттеснило чуть назад, но все же ему удалось вырваться на свободу. Ура!!!
Почувствовав холодную свежесть жидкого ноябрьского дня, Сереге стало легче, но тут большие мокрые хлопья снега со всей любовью зарядили ему по физиономии. Но все же это лучше, чем дышать переваренным спиртом, быть шпротом и потакать эпикурейству толстяка.
Студент Серега Караваев в светлых джинсах, свежеокрашенных в темный горошек, направился в университет.

     Эх, проклятое маршрутное такси К-13! Что ты делаешь с людьми!..


 

                2007 – 2008г.