Портулак противный

Наталия Грачева
Портулак противный
Portulaca L. (лат.) – одно- или многолетнее растение с сочными мясистыми листочками, произрастающее почти во всех климатических зонах.

Спросите, почему противный? Ведь симпатичное растеньице, с цветочками, на шиповник, а иногда даже на розу, похожими.  Растение – космополит. Что ещё надо-то? 
Ботаники, конечно, возразят, что существует портулак крупноцветковый, портулак солнечный, портулак махровый, портулак огородный, бывает даже портулак «Воздушный зефир», но вот портулак противный – это что-то новенькое.
Вот и я так считала, до того времени, пока моя подруга Алька не насела на меня, решив в корне поменять мою жизнь. По-моему, у всех замужних подруг выдать свободную подругу замуж является «идеей фикс». Плохо им от того, что нам, свободным, хорошо.
Началось всё с того, что она начала записывать меня во всевозможные спортивные секции. Согласна, моя фигура в теперешнем её состоянии - не самое привлекательное зрелище для большинства мужчин. Подчёркиваю -  для большинства, потому что моему задушевному другу во мне нравится все.
Во все времена не только Рубенса привлекала грушевидная форма женского тела, приправленная пышностью поднявшегося теста. Да и мужи многочисленных южных национальностей повсеместно цокают языками и громко вздыхают мне вослед. Надо сказать, по этой причине я давно уже забыла дорогу на колхозный рынок.
Еще одна моя подруга, Наталка, никак не могла понять, почему я отказываюсь от свежих отборных продуктов, которые, к тому же, можно выбрать по своему вкусу, а иду за дорогущими, да ещё и не очень хорошего качества, овощами и фруктами в ближайший к дому супермаркет. При этом Центральный колхозный рынок находится в десяти минутах ходьбы от нашего с ней дома. Но побывав вместе со мной однажды в таком вот месте, она зареклась навсегда брать меня с собой.
Дело в том, что с первой же минуты пребывания на рынке, возле нас нарисовался азиатско-кавказский воздыхатель (никогда не могла точно определить национальность человека на взгляд), предлагавший купить всё, что ни пожелаю, и активно мешавший нам выбирать необходимое. Промучившись в этой компании минут двадцать, толком ничего не взяв, мы вынуждены были ретироваться. Надо сказать, у Наталки фигура похожа на мою, но чуть менее выраженная, при этом, она брюнетка. Ну, вы уже догадались, что, в отличие от подруги, я - блондинка. И ещё меня губит то, что обычно я общаюсь со всеми с улыбкой и у меня плохо получается напускать на себя строгий вид. С этим умением надо родиться. Вот у «портулаков» это получается хорошо, но пока не о них.
Вернемся к Альке и спорту. В результате мытарств по секциям остановились на йоге и плавании. Надо сказать, к тому моменту я и сама уже была не рада своей пышности. Как я уже говорила, моего молодого человека всё устраивало, и я часто слышала от него: «Только не вздумай худеть». Поэтому за десять лет постоянных встреч незаметно набрала более двадцати килограммов живого веса. При этом мой мужчина даже и не заметил этого.
Правильно говорят, любящий человек не замечает даже больших перемен в любимом существе. По крайней мере, он не «циклится» на этих изменениях, в то время как в нелюбимом человеке раздражает каждая мелочь. Сама была на месте такой вот, вечно раздражённой, фурии. Как все, объясняла своё отношение какими-то совершёнными или несовершёнными поступками супруга.
Хорошо ещё, что хватило мудрости на суде во время бракоразводного процесса  (боже, как громко звучит!) признать, что с моей стороны просто никогда не было любви. Весь процесс занял минут десять-пятнадцать, если не считать времени, проведенного в вестибюле. Вы спросите: «Зачем замуж-то выходила?» Отвечу: «А не знала, что такое есть любовь». И есть ли она вообще?
  В моей семье все привыкли терпеть. Мама – чёрствость и излишнюю требовательность отца. Отец – вечное недовольство и испуг матери. Мы, дети, – плохое настроение то одного, то другого родителя. А то и обоих сразу. И всё только потому, что они смирились с нелюбовью.
Вот и мне всегда казалось, что все вокруг терпят, что во всех  в семьях происходит одно и то же. Терпела почти пятнадцать лет, пока не поняла, что бывают и другие отношения. Мой бывший муж при этом говорил, что живёт, как в сказке. Он-то по любви женился. А у меня поначалу получалось удачно скрывать истинные чувства. Ведь уже через неделю после свадьбы я поняла, что он - не мой человек.
Вообще, мужчины редко без любви женятся. Хотя и с ними случается - то по залёту, то по расчёту. Всем сложно отличить влюблённость и страсть от того самого, большого, чувства, когда «навеки вместе».
Так, о чём это я? Ах, да, спорт! Ну, занялись и занялись. Результат-то всё равно не сразу виден. Хотя понравилось куда-то выходить, что-то приятное для себя делать.
Надо сказать, что уже несколько лет живу для детей и для своего друга. Почему? Да потому, что друг женат, и видеться мы  можем только днем, в определенные часы.
А дети? Дети, они и в Африке - дети. Цветы поливать надо, чтобы лучше росли. Вот и поливаю и удобряю. Кстати, портулак не нуждается в частом поливе и в подкормке тоже не нуждается. Это так, к сведению.
Почему же с женатым встречаюсь? А тут всё просто и абсолютно банально. Ну, не-е-т на Руси нормальных неженатых  мужиков. Не хочу повторяться про алкоголиков, тунеядцев и прочих разноцветных. Все в курсе.
Так вот…
В один прекрасный день Алька прибежала на тренировку возбуждённая и счастливая. С порога начала: « Для тебя есть прекрасный вариант. Неженатый, благополучный, без вредных привычек, возраст подходящий, лет на пять старше тебя, уже двадцать лет один, и интересы у вас схожие: он работает в издательстве, а ты ведь у нас литератор, хватит в стол писать, пора печататься. Поработаете вместе, узнаете друг друга. Я вижу – вы созданы друг для друга. Ты же у меня чудо! Только я тебе ничего не говорила!».
Алька в последнее время увлеклась эзотерикой, начиталась книжек и, ну, всех учить!
«Двадцать лет не женат – это «клиника», и возраст только для девочек двадцатилетних подходит в наших-то реалиях, ну, на худой конец, для тридцатилетних, тем более, что благополучный в Алькиных устах – это, ну, о-о-чень благополучный. Ведь она с мужем сама относится к разряду таких же, благополучных, и просто так не скажет. (Алька - опытный юрист, а муж - так вообще, - знаменитый адвокат). Да и литератор из меня никакой, так -  «чтиво» для метро».
  Пишу я обычно только тогда, когда завершается очередная романтическая история, как правило, с ущербом для здоровья и сумраком в душе. Психологи обычно советуют обрисовать ситуацию в радужных тонах и обязательно со счастливым концом. Вот и появляются мои рассказы...
Интересным для меня во всём этом было только то, что не женат и без вредных привычек. Я сразу отмела для себя этот, так называемый, «вариант». Тем более, что с другом отношения с годами становятся всё более доверительными и нежными. Я всё меньше предъявляю ему претензий, а он старается выполнять данные обещания.
Алька сразу поняла, о чём я думаю. И развернула монолог минут этак на сорок на тему: так жить нельзя.
В общем-то, я и сама понимаю, что живу чужой жизнью. Что это всё неправильно. Но лучше так, чем совсем ничего. Тем более, что друг мой просто «спас» меня в тот момент, когда совсем не хотелось продолжать своё существование на этом свете. Нет-нет, я не собиралась заканчивать свою жизнь самоубийством, просто ничего не делала, чтобы жить. Так, теплилось нечто в бренном теле без чувств, без эмоций, без желаний. Причиной тому послужила, конечно же, романтическая история, закончившаяся в одночасье, и, как мне тогда казалось, после которой ничего уже не будет. (Но это уже другая история). «Пусто мне было», вот и всё.
Именно, в этот момент появился он – молодой (моложе меня на десять лет), красивый, опять же, «благополучный» и… совершенно наглый.
Не в моих правилах было встречаться с мужчинами намного моложе меня, хотя всё время они были, хоть чуть, да помладше. Не готова я была к новым отношениям. Вот и пришлось ему поездить за мной (теперь уже не бегают - ездят). Все понять не мог, что с ним не так. Вроде всё при нём, а я ни-ни. Уже подруги перестали меня понимать: «Ведь никого же на горизонте нет. Парень неплохой, хоть и, наглец, конечно же: больше года катается. Тебе только на пользу пойдет».
В какой-то момент подумала: «А и вправду, убудет с меня, что ли? Получит своё – и исчезнет». Но, не тут-то было, страсть молодого мужчины только усилилась, он стал ещё настойчивее. Ко всему, из-за длительной депрессии, подоспели болячки.
Тут уж мой «мачо» проявил себя с наилучшей стороны. (Он всегда обижается, когда я его мальчишкой называю, поэтому я исправляюсь: ты у меня  - мачо). 
Друг приезжал в больницу с огромными пакетами фруктов (мои дети наедались ими в такие моменты на год вперед) и увозил меня в какое-нибудь симпатичное местечко, чтобы я могла отвлечься от больничных реалий. Да и материальная поддержка - тоже не последнее дело. Не поверите, я всё равно нос воротила – женатый, молодой, ненадежный.
Лет через пять наших встреч Наталка осерчала: «Какую такую тебе ещё надёжность надобно? Посмотри – у всех уже не по одному любовнику сменилось, а он всё рядом. Да. Не муж. Но все мужья, что ли, надежны? Их всех на «свеженькое» тянет. Один за другим новые семьи заводят. Молодой мужчина любит, а ты не ценишь».
«Так уж и любит» - прорывался мой скептицизм. Но зерно сомнения, всё же, было посеяно. Всё чаще стала отмечать, что мне нравится на него смотреть, слушать его, просто находиться рядом.  А самое главное – он всегда мог меня рассмешить. Я с теплом стала вспоминать наши встречи, с нетерпением ждать следующих...
Но вернёмся к Альке и её проекту: моё замужество. Сами понимаете, она не отступилась от своей идеи познакомить меня с «редактором». Я отчего-то не хотела расспрашивать, кто да что, поэтому придумала ему этакое условное обозначение.
Тем временем Алька задумала следующее: у неё есть недвижимость в Каталонии, провинции Испании. Вот она и пригласила меня пожить в один из её домов под предлогом – быть компаньонкой её престарелой тётушки. Отдохнуть, ну и, за тетей приглядеть и за домом. Знает, что я считаю себя, чуть ли, не тунеядкой и всегда откликаюсь на просьбы помочь кому-либо, неважно, детям, старикам или инвалидам.
Я, конечно,  не совсем тунеядка. Подрабатываю репетиторством, в основном, занимаюсь русским языком с детьми. Иногда - бесплатно. Так, время занять. Меня всё-таки больше тянет к написанию моих рассказиков. Тем не менее, в глазах «благополучных» и деятельных – я сижу в болоте, разве что, не квакаю.
Алькиного сына я совсем недавно к «госам» готовила, и, по ее словам, она чувствует себя обязанной меня отблагодарить, хотя бы в такой форме. Она сама съездит с нами, всё покажет, расскажет, повозит по окрестностям. При этом подруга упомянула, что с нами один человек поедет – у них там дела с недвижимостью. Ехать надо прямо сейчас – в мае в Испании не жарко, мол, привыкнете к солнцу, а там и море прогреется.
- Как сейчас? У меня же ученики... и экзамены!
- Ученики подождут. Одиннадцать лет учились, ничему не научились, думаешь, этот месяц их спасёт? Всё! Решено: едем! Отдыхать надо, а хорошо отдыхать, тем более. Когда у моря в последний раз была из-за своего «мачо»? Все сидишь у окна в ожиданиях. Хватит, пора своего мужика заводить. Знаешь, какие в Испании «мачо»? И фигуры у тамошних женщин на твою похожие. А ты ещё и блондинка. Все женихи твои будут.
- У меня есть время подумать?
- Да, коне-е-чно. До утра.
- Ты сошла с ума! Мне же к поездке подготовиться надо!
- Да пока документы получим, всё успеешь. А лучше и не покупай ничего. Там всё купишь. И цены ниже, и вещи качественнее. Только умоляю, не бери никаких полотенец, шампуней, кремов. Там в доме всё есть.
- И фен есть?
Обижаешь. И фен, и утюг, и прачечная. Всё к вашим услугам.
        Встретившись с учениками в последний раз, извинившись за вынужденный отъезд, и дав напоследок напутствия им, своим собственным детям и родителям, я «навострила» лыжи, вернее, ласты, в Испанию.
Сложнее всего было объясниться с другом. Он привык, что я всегда под рукой и никак не мог осознать, что уезжаю на всё лето. Правда, говорил при этом: «Я понимаю, тебе надо личную жизнь устраивать. Я хочу, чтобы ты счастлива была, но зачем так надолго? Надоест ведь». Я отвечала, что буду работать, писать, да и тётушка Алькина нуждается в моей помощи. Скучать, вряд ли, придётся. И потом, как насчет «моей» личной жизни? На том и попрощались…
И вот настал день отлёта. Договорились встретиться в аэропорту. К тому моменту, когда я туда прибыла, вся компания уже сидела в кафе, попивала чаек. Сверхэнергичная Алька успела зарегистрировать всех по электронным билетам. Мой багаж - чемодан, она приказала взять с собой в качестве ручной клади. Встретила она меня у эскалатора, улыбаясь во все свои, не знаю, сколько их там у неё... И только тут я узнала, что мужчина, который летит с нами, и есть тот самый «редактор».
Навесив на лицо улыбку, я отправилась на испытание знакомством. Настроение было приподнятое, поэтому изображать радушие мне не пришлось. Тем более, что тётушка у Альки,  Зинаида Васильевна, – мировая женщина, и ей я была действительно рада.
«Редактор» оказался мужчиной лет сорока пяти, невысокого роста, с коротко подстриженными светлыми волосами, в очках, но почему-то с опущенными уголками губ и какой-то виновато- грустной улыбкой. Даже уголки его глаз казались опущенными, совсем как у бассет-хаунда.
В нем я будто увидела свое отражение в зеркале. В последнее время именно такой лицезрела себя «в волшебном стекле»: всегда улыбчивое лицо вдруг вытянулось, уголки губ опустились, глаза стали, как у побитой собаки. Что-то вдруг перестала меня радовать лёгкость встреч со своим «мачо». Захотелось глубокого взаимопроникновения с партнёром, захотелось заботиться и получать заботу от близкого человека, своего человека. Ведь, несмотря на то, что я изменила отношение к своему другу, это не являлось любовью в том самом понимании, когда это не просто чувство, а награда свыше.
(Пора, наконец, дать имя моему другу. Сами понимаете – женатый человек. Пусть он будет у нас Андреем.)
А тут ещё и Алька со своими наставлениями. Как будто я сама не знаю, как надо, а как этого добиться-то? Все хотят быть счастливыми. Умеют, отнюдь, не все...
Вернёмся же в аэропорт, в кафе. Встреча и знакомство прошли на очень позитивной ноте. Ожидание рейса тоже не было томительным. А в самолете, конечно же, случайно, наши места с «редактором» оказались рядом.
С самого начала мы проявили повышенный интерес друг к другу. Как я поняла, Алька моему визави тоже «ничего не говорила». Редактор, а звали его Александр Владленович, с первых же минут общения начал рассказывать о себе: о том, что почти двадцать лет один, что мечтает о семье, что ушёл из дома двадцать лет назад в один день, в никуда. Рассказал также, что в настоящий момент заморожено строительство его офисного здания в центре города, что строительная компания, которая этим занималась, объявила себя банкротом, и что стройку предстоит вести на собственные средства и, чуть ли, не собственными силами. 
Представляете, какие проблемы? А я: «Одна, ничего не хочется», - сижу, кисну от избытка внутренних переживаний. Вдруг захотелось этому а-аб-со-о-лютно незнакомому человеку, ну, хоть чем-нибудь помочь. Тем более, что глаза у него такие хорошие, синие, глубокие и, по-моему, добрые. Голос приятный, даже слегка мурлыкающий...
Вечно я лезу со своим материнским инстинктом!
Надо заметить, что в своей жизни я балую всех – детей, мужчин, животных. Всем хочется помочь, облегчить существование, всех хочется понять. Алька же меня учит: «Помогать надо только тогда, когда тебя об этом просят». А если человек «захлёбывается», «тонет» и просто не может проговорить просьбу, как быть тогда? Стоять и смотреть?
Александр (так новый знакомый разрешил называть себя, хотя обращаться к нему по имени я не стала, и каждый раз при разговоре очень напрягалась, вспоминая его непростое отчество), с неподдельным интересом  расспрашивал про мою жизнь, мою семью и мои занятия. Честно говоря, «редактору» я не осмелилась говорить о своих творческих потугах, поэтому он, наверняка, решил, что живу случайными приработками, не имея за душой ничего кроме. 
Ну и что! Тем более, что, на самом деле, у меня есть доход от фирмы, которую мы открывали вместе с сестрой, и которой я посвятила восемь лет своей жизни. Но, в связи с моими многочисленными сердечными приступами, решили, что предпринимательством мне заниматься не стоит - слишком большая нервная нагрузка.
Сестра, так вообще, считает, что бизнесом может заниматься только тот, у кого сердце «покрылось корочкой», желательно, конечно, не до заскорузлости.
Мы поделили доход, хоть и не в мою пользу. Но оно и понятно, ведь от меня, филолога, и раньше пользы для фирмы было намного меньше, а сейчас я вообще стала «нагрузкой на организм»…
Проговорили мы все три с половиной часа полёта. Утомилась я ужасно, да и он, скорее всего, тоже. Решили обязательно встретиться, после того как он «порешает» все свои дела с Алькой, а мы с её тетей обустроимся в доме после зимы.
Во время разговора Александр неустанно повторял, как мантру: «Маришка хоро-о-шая» или ещё так – «Маришка – хоро-о-о-шенькая». Маришка – это я, та самая блондинка-филолог.
Представляете, какие эмоции охватили меня!. Умный, симпатичный, неженатый и мной, вроде бы, всерьёз заинтересовался… Неужели остались ещё свободные и… нормальные? Боже, неужели ещё можно стать счастливой?  Он даже не представляет, в какой благодатный период жизни мне повстречался!
Во-первых, я уже не та бизнесвумэн, которая работает по девять часов без выходных и не представляет, зачем нужен в доме чужой мужчина, когда достаточно и детей, чтобы их обслуживать.
Во-вторых, я имею представление, что такое бизнес в отличие тех дамочек, которые всё время чего-нибудь да требуют от своих мужчин. Всегда пойму и помогу, одним словом, сделаю все, что только в моих силах.
А главное, я готова к переменам! Готова жить и любить! Готова радоваться каждому дню и радовать близкого человека. Жить не толоько для детей, но и для своего мужчины, для себя, наконец. Захотелось действовать, меняться, худеть.
Дом мы перемыли за один день – все три этажа. На будущее оставили только мытье окон и посадку цветов. На следующий день наготовили домашних котлет, спагетти и пригласили Александра Владленовича в гости.
Алька во всей этой суете участия не принимала – у неё и с недвижимостью дел было «невпроворот».
На правах хозяйки Алевтина посадила меня рядом с «редактором», хотя, лично я, считаю, что наиболее выигрышное местоположение для общения – глаза в глаза, то есть напротив собеседника, и в сердечных делах тоже. Не думаю, что Алька,  работающая успешно в бизнесе, не знала этого.
 Пришлось мне ухаживать за гостем. От волнения всё начало валиться из моих рук. То спагетти до тарелки не донесу, то положу слишком много овощей, к которым он, оказывается, совершенно равнодушен. При этом я, как будто, совсем забыла правила этикета.
Приём пищи в одиночестве не способствует развитию поведенческих навыков за столом. Друг никогда не требовал от меня никакого ухода, дети выросли и питаются, когда захотят и где захотят. Даже в рестораны в последнее время, практически, не хожу. За столом собираемся только по случаю семейных торжеств, которые проходят в очень демократичной форме. Хоть и выкладываются, к примеру, ножи, строгого соблюдения этикета никто ни от кого не требует. Короче говоря, распустила себя, так что нечего и оправдываться.
А ведь когда-то работала на самом высоком уровне – обучала русскому языку высокопоставленных иностранцев: дипломатов, бизнесменов, известных творческих людей. Из ресторанов просто не вылезала…
В общем, за столом я постоянно испытывала неловкость, да ещё и Алька, пользуясь своим месторасположением, то есть, напротив гостя, завладела всем его вниманием. Надо признать, она блистала: улыбка не сходила с её лица! Как она сама говорит: «Не могу не флиртовать, и ничего с этим не поделаешь». При этом всё время проговаривалось, что Мариша готовила, убирала, мыла. В результате, получилась какая-то беспросветная домохозяйка, не умеющая себя подать в обществе…
Выпили за только что прошедший день рождения Александра Владленовича. Поздравили его и пожелали начала новой жизни в новом доме. Про себя я отметила, что он по гороскопу - Телец, а у меня уже был один, и закончилось всё разводом, хотя звезды сулили безоблачное будущее в таком союзе...
За столом велись разговоры о личных отношениях, о любви с первого взгляда. Мне хотелось сказать, что есть одно очень хорошее средство от любви с первого взгляда - следует посмотреть на объект воздыханий ещё раз, внимательнее. Но почему-то я не стала этого делать.
Не захотелось мне поддержать разговор и о том, что было рождено моими многолетними философско-психологическими размышлениями: о фатализме, карме, психической энергии, о всём том, о чём пишется в книгах по эзотерике. Только один раз я спросила Александра Владленовича, верит ли он в бесконечность бытия? На что тот ответил, что верит во всё, а затем добавил: «Мы с Алевтиной Геннадьевной верим во всё». Мне удивительно было слышать от делового человека, тем более, мужчины, такое заявление. Они, мужчины, все же, более материалистичны в этой жизни.
Обсуждать эти вещи поверхностно не хотелось, а углубляться не стоило. Пропала бы атмосфера непринужденности за столом (это, как вы понимаете, - не про меня). 
Александр и Аля рассказывали про свои многочисленные и очень экзотичные путешествия. Я припомнила истории из своих загранкомандировок и других поездок. При этом «редактор» не раз говорил: «Мариша, вам надо меняться, надо менять свою жизнь, надо жить в Испании, путешествовать. Вы бывали в Индонезии? Я вот скоро собираюсь туда поехать».
От того вечера у меня остались смешанные чувства – опростоволосилась по всем статьям, хотя речь мужчина вел, вроде бы, про будующее. Как-то все непросто…
Потом еще и Алька подлила масла в огонь, сказав после того, как проводила визитера домой, что он задумался, а не скучно ли ему будет с домохозяйкой.
Я-то сама не очень представляю себя в роли
«домоуправительницы», но ведь он об этом не знает. Да и как он относится к творчеству? В издательстве разные люди работают... Что-то на писателя не очень похож, скорее, на бизнесмена. Профиль такой жесткий. Руки держит сжатыми, когда разговор по какой-то причине его волнует. 
Ох уж, и насмотрелась я на этих бизнесменов! Мне и самой приходилось скрывать эмоции, работая в паре с сестрой, всегда нужно было выглядеть уверенной и спокойной во время всевозможных проверок, и когда «братки» на разговор выходили, и когда клиенты целенаправленно пытались вывести «бабу» из себя. («Тоже мне бизнесменша!»).
Как известно, для людей активно занимающихся бизнесом, политикой, творчество является ничегонеделаньем. А для людей творческих профессий, напротив, бизнесмены  - кругом ограниченные люди. Одним словом, спор физиков и лириков продолжается и, вряд ли, когда-либо закончится…
«Что такое, в чем дело, почему я так расстроена? Вела себя, как последняя дура. Совсем квалификацию потеряла, или зацепил он меня так сильно? У-у-жас!»
А ведь раньше без проблем захватывала внимание всех присутствующих мужчин, опять же, всех национальностей, именно благодаря общению, даже несмотря на присутствие более симпатичных, более стройных особ женского пола... 
«Если зацепил, то чем? Внимание все больше Альке уделял, да и общался, в основном, с нею же. И вообще, кто он такой, непонятно. Похоже, есть деньги... Это хорошо, но ведь не из-за них же... Если бы дело было только в материальной стороне, я б давно уже за границей жила, да и здесь неплохие варианты встречались. Что же это тако-о-е? Ладно, утро вечера мудренее».
Лежа в постели, я вдруг ощутила тепло, будто кто-то окутывает тебя своей любовью, пытается проникнуть в твою душу. Несмотря ни на что, мне было приятнее думать, что это был Александр. Про своего «мачо» в тот момент думать совсем не хотелось.
Наутро всей компанией мы отправились осматривать окрестности. Александр Владленович был одет, впрочем, как и всегда, очень демократично: какая-то вылинявшая футболка и  длинные шорты, небольшой рюкзачок впридачу. Надо сказать, мне импонирует такой стиль одежды на отдыхе.
В свое время я работала с высокопоставленными особами, и отметила для себя, что в обычной жизни иностранцы одеваются очень просто, в отличие от нашей элиты, которая выпячивает свое богатство всеми имеющимися способами…
Днем съездили в Барселону, по пути останавливались в симпатичном рыбном ресторанчике в небольшом городке Бланес. Когда подходили к столику, Александр Владленович взял мою руку, сжал ее слегка и сказал: «Какая у вас нежная рука, Мариночка».
Посидели весело и непринужденно. Надо сказать, тетушка Алевтины оказалась не только очень интеллигентным, но и высоко эрудированным человеком, все время удивляла нас своими познаниями по географии и истории Испании, а Александр, так вообще, оказывается, жил на необитаемом острове в течение целого месяца без какой-либо помощи извне.
Естественно, всех заинтересовало, как там все происходило, чем он питался, какие уроки вынес, и изменилась ли его жизнь после острова? Понятное дело, человеку не раз пришлось рассказывать об этом, поэтому он отделывался короткими фразами и обещаниями рассказать все позднее.
И опять все повторилось…
Обращался редактор исключительно к Альке, хотя и посматривал изучающее на то, как я ем, что выбираю и, по-моему, даже, сколько могу съесть. Хоть и говорили мы про любовь с первого взгляда, про страх влюбиться и обжечься. К себе эти разговоры я не относила. В результате меня, почему-то, все это очень разозлило и где-то даже обидело.
 Но когда мы вернулись домой, так я теперь буду называть Алькин «хаус», меня опять окатила волна счастья. Кто-то думает обо мне, кто-то любит меня! На сей раз мне приятнее было думать, что это был мой молодой человек, тем более, что на пару дней я осталась без связи с домом. Алька обещала купить местную «симку», но как-то все недосуг было. «Наверняка это Андрей ищет возможности связаться со мной, думает обо мне».
Как ни странно, наутро Андрей действительно позвонил и сообщил, что оплатил мне роуминг: из-за старинного тарифа, мне надо было подключаться специально. Как всегда, он вызвал у меня улыбку: «Как твоя личная жизнь? Ты уже занималась сексом?».
Все последующие дни мы частенько вспоминали про остров. И я спросила однажды: «Александр Владленович, а Ваша жизнь после острова переменилась к лучшему или к худшему?» На что он ответил: «Спасибо, Алевтина Геннадьевна, за хороший вопрос. (Нет, вы представляете!?!) Жить после острова стало намного сложнее…»
Дальнейшие разъяснения я уже не слушала: «Я, что, для него пустое место!?! Он вообще что-то слышит!?!»
При этом при любой возможности он прикасался к моим волосам, к руке, заглядывал в глаза, а иногда, в порыве, даже приобнимал. «Что это? Зачем это?» За всю свою жизнь глупее я себя не чувствовала. Однако, заметила, что все это он делает в отсутствие Альки, как будто стесняется ее. Я уже начала подумывать, что у них есть какие-то личные взаимоотношения. Все бывает в этом мире…
Александр оплачивал все наши приобретения от хозяйственных принадлежностей, личных вещей  до счетов в ресторанах. Я все время думала и все забывала спросить: «Откуда у простого «редактора» столько денег? И редактор ли он вообще? Он ведь еще и дом покупает. На какие, извиняюсь, шиши?» Но не в моих  правилах считать чужие деньги, поэтому этот вопрос «выпадал у меня из памяти».
Тем временем Александр и Алевтина оформили все бумаги по дому, и «редактор» пригласил нас к себе на новоселье.
Алька помогла ему закупить все к столу. Приехала уставшая и злая, сказала: «Завтра он хочет купить все необходимое в дом. Я повезу его в “LIDL” - большой супермаркет за городом, так что ты уж, будь добра, избавь меня от него на время. Второй день подряд я с ним не выдержу:он во всем сомневается, выбирает подолгу, хочет, чтобы за него решали. Ну, совсем неухоженный мужчина.  А тебе все равно надо с ним общаться. Прояви побольше заботы и кто знает, что из этого выйдет…»
Пока Алька с Александром Владленовичем были в магазине, мы с Зинаидой Васильевной купили ему подарок на новоселье – огромную вазу необычной формы, декорированную в национальных мотивах. Продавец, почему-то, решил, что мы обычно играем в футбол вазами и замотал ее при помощи бумаги и скотча так, что трудно было определить, какой формы предмет находится под оберткой.
Так как никакой праздничной упаковки мы не нашли, решили дарить, как есть.
Вечером, принарядившись, отправились в гости. Александр показал нам свой домик – небольшой и уютный. Он все время повторял, что ему одному большой дом ни к чему. В этом–то неизвестно, кто будет жить. И, обращаясь ко мне, снова сказал: «Мариша, вам надо жить в Испании. Видите – домик уже есть». Я не нашлась, что ответить на это и перевела разговор на другую тему, мол, надо бы, повесить какие-нибудь картины на стены, а иначе вид у дома не совсем жилой, несмотря на наличие мебели и самого необходимого. 
После знакомства с домом мы отправились за стол. Он был накрыт изысканно, еда была вкусной: хорошее вино, сырокопченая колбаска, пармезан, фрукты. Посидели очень весело, Алька к вечеру уже отошла и с удовольствием принимала участие в разговоре. На сей раз я сидела напротив Александра и использовала свой шанс отличиться на все сто. Мы с Зинаидой Васильевной были неподражаемы – шутили, много смеялись, и, по-моему, даже пели. Точно не помню. Когда мне хорошо, я деталей не помню.
Александр был счастлив, на прощание расцеловал нас всех. Мне достался поцелуй в уголок губ. Я долго еще ощущала прикосновение щетины на своей коже.
Волнение было приятным. Возбуждение мешало спать. Я все о чем-то думала, вспоминала, и только тут мне припомнилось, что когда мы дарили Александру подарок со словами, что ничего в этой жизни не достается легко, поэтому ему придется потрудиться, чтобы добыть содержимое, он в очередной раз поблагодарил: «Спасибо большое, Алевтина Геннадьевна – замечательная ваза». Потом мы начали искать место для вазы, и его слова  сразу же забылись…
Лежа теперь в постели, я вспомнила их, и они резанули по живому, я даже вздрогнула. Ну что же это такое? Настроение вмиг улетучилось, а с ним и сон. От нечего делать я открыла ноутбук. Ничем серьезным заниматься была не в состоянии, поэтому отыскала гороскопы. И, как вы догадались, начала читать про Тельца. Ничего нового для себя не нашла. Про мужа все гороскопы вдоль и поперек перечитала. Но тут на глаза попался гороскоп кельтов, а, по-простому, цветочный гороскоп. Так, середина мая... Портулак. Что это? И с чем его едят? Действительно, едят, то есть употребляют в пищу как пряность и как лекарство. Что же глаза-то у нашего «Портулака» такие грустные? Похоже, уже употребили и бросили…
Как же! Бизнесмены народ особый, по крайней мере, в нашей стране. Женятся все больше на девочках, невзирая на свой собственный возраст. Боятся они женщин, которые могут сдать сдачи. А потом обе стороны не знают, что с таким союзом делать – ей на дискотеку надо, а ему режим сна и отдыха соблюдать, а то, неровён час, коньки отбросит. И отбрасывают. А потом ищут виноватых. Доктора проглядели! 
У моей подруги в Израиле двадцатилетняя дочка не смогла встречаться с парнем тридцати лет. Неприлично! А у нас прилично, и даже наоборот, если рядом ровесница – фи, старуха! Не престижно! И ведь верят, что их искренне любят, что не видят морщин, негнущихся спин, вставленных зубов, не ощущают сухой кожи, не слышат храпа. Вот ровесницы видят и слышат, а  девчонки, видимо, слепые и глухие, а еще было бы лучше, немые...
«Боже, куда меня понесло? Бог с ним, с Портулаком. Потом дочитаю. Все. Спать! Спать! Спать!»
На следующий день, с утра, у Альки были дела, и она всех нас привезла на море, где мы гуляли, затем обедали. Александр даже искупался, несмотря на температуру воды не выше пятнадцати градусов. Я была после ангины, поэтому не решилась даже походить по воде, хотя обычно купаюсь одна из первых.
И вообще я отчаянная с детства. Не очень получалось у меня завлекать мальчиков нарядами или болтовней. Все пришло с годами. Но вот своими смелыми поступками, как то, лазание по крышам, игра в хоккей (я была лучшим вратарем во дворе), катание с самых крутых горок на лыжах, я снискала уважение пацанов, многие из которых влюблялись в меня. В старших классах я занялась игровыми видами спорта, каталась на водных лыжах,  позже всерьез занималась скалолазанием и альпинизмом. Теперь же, я была уже не та…
Одна из моих вновь приобретенных подруг даже сказала однажды: «Извини, конечно, но я не очень-то верю в то, что ты когда-то занималась спортом». Меня это так задело, что я полночи провела в ностальгии над своими значками, грамотами и фотографиями…
Ладно, море подождет – все лето впереди. Зато мы всей компанией, как были, в одежде, растянулись на лежаках, подставляя незакрытые части тела нежаркому майскому солнцу. Глядя на меня в этот момент, Александр Владленович проговорил: «Нельзя вас, Мариша, здесь оставлять. Загуляете». Я почему-то начала оправдываться, что это не в моих правилах, и еще интереснее: «Я уже десять лет верна своему любовнику».
Боже мой, глупее ничего нельзя было придумать! Что со мной такое? С другим человеком я обязательно начала бы кокетничать, говорить, что непременно найду себе с десяток молодых и привлекательных… 
А тут, как законченная блондинка, несу бред какой-то…
В русском ресторанчике, где мы обедали на этот раз, хозяева Анна – девушка из Самары и ее муж  – молодой испанец приняли нас за пару. Александр на вопрос, не супруги ли мы, ответил: «Пока нет, но это дело времени». «Это обнадеживает» - сказала я, приняв его слова за шутку.
По возвращении домой призадумалась: «Он столько говорит о будущем, если я правильно понимаю, совместном, прикасается. Может быть, и вправду все всерьез? А может, это только набор инструментов по завлечению, наработанный годами?»
«Открою-ка гороскоп Портулака. Может, что интересное найду».
«Портулак с юных лет разочарован в жизни и не ждет от нее ничего хорошего. Одержав победу, он начинает готовиться к поражению. Завоевав сердце любимой – ждет измены. («Так вот откуда разговоры о том, что могу загулять») Брачный контракт наверняка придумали Портулаки, именно они накануне свадьбы думают о разводе и дележе имущества. («Ага, вот почему, двадцать лет один. Никому не верит. Как вообще можно жить без веры? Боже, как хочется помочь! Но примет ли помощь...?»)
В этот момент меня позвали к столу. Пришлось, в очередной раз отложить изучение «своего» Портулака.
Алька продолжала подзуживать: «Обихаживай мужчину, ему внимание нужно».
Я привыкла, что обычно ухаживают за мной, а я решаю, принимать ухаживания или нет. А тут все время приходится делать то, что мне не свойственно.
Некоторые женщины очень хорошо умеют привлекать к себе внимание мужчин таким образом. Но мне, видимо, это не дано, так как чем больше я старалась, тем хуже был результат. Александр все реже стал говорить: «Маришка – хорошенькая» и все больше обращал внимание на Алишну – модную, яркую, уверенную, защищенную своим благополучным замужеством, которое позволяет женщине флиртовать без каких-либо глобальных для чувств и эмоций последствий.
Вот, почему так? Чем больше ты заинтересован в человеке, тем меньше у тебя возможности проявить себя. (Это я о чувствительных натурах, конечно. Охотники и охотницы этим не грешат).
Вскоре распогодилось, и я настойчиво стала проситься на природу, то есть на море.
Все были согласны – уже полторы недели у моря, а мы еще не были на пляже. Язык мой – враг мой. На пляж-то на пляж, но ведь там раздеваться надо при Александре. А хотелось бы уже с загаром, с укрепленными плаванием мышцами. Но, куда деваться?
Реакции мужчины на свое тело я не поняла. Единственное, что он сказал за все время: «Мариша, Вам надо заниматься спортом». Сама знаю. Начала уже. Результата пока не видно – факт.
Ну, вы уже поняли, повод для переживаний у меня был. И когда на следующий день Алька заявила, что Александр Владленович не сможет с нами встретиться, я уже ни капли не сомневалась, что это из-за того, что он увидел на пляже.
Тем временем Андрей звонил каждый день. Мы по часу и больше переписывались эсэмэсками. По скайпу, который Алевтина, наконец, настроила, я общалась с детьми и родителями.
Дочь рассказала, что мне без конца звонит какой-то мужчина, который никак не может понять, как это я могла уехать на все лето.  О ком идет речь, я поняла сразу. Это был вдовец из соседнего двора. Мы уже пару лет разговариваем с ним, встречаясь в магазине или на улице. Однажды для какой-то надобности, точно не помню, он попросил мой номер телефона. Я дала без задней мысли и очень скоро пожалела об этом.
Мужчина по имени Григорий, весьма привлекательный внешне, оказался то ли слишком беспардонным, то ли полусумасшедшим. Звонил каждый день не по разу. Говорил ни о чем. Неожиданно обрывал разговор. Как оказывалось позднее, я умудрялась его чем-то обидеть. Обсуждать что-либо всерьез отказывался. В конце концов, я попросила детей не подзывать меня к телефону, когда он звонит...
Для меня эта информация не являлась важной, гораздо важнее было то, что Александр, сказавшись больным, перестал бывать у нас. Это расстроило так, что ни думать, ни говорить я не могла ни о чем. Каким-то образом Алевтина узнала, что ему позвонила его последняя любовь, которая год назад бросила его и уехала за границу. Версия подруги была следующей: он мечется, не знает, кого выбрать – меня или ту, молодую.
Конечно же, он выберет ее. Как там в гороскопе? «Портулак все время сравнивает себя с окружающими, обесценивая собственные достижения. Какого бы успеха ни добился, он не остается доволен. Всегда есть кто-то, кто зарабатывает больше, живет лучше, трудится меньше».
Именно Портулаку, по моему личному убеждению,  необходимо жениться на девушках модельной внешности. Но даже в них он найдет кучуизъянов. А уж я-то здесь, ну, совсем не котируюсь.
Ведь для мужчины главное - сексуальная привлекательность, а для Портулака еще и «что скажут другие». Наша душа интересует их уже после того, как получилась, или не получилась постель.
Если он ее любит, то пусть будет счастлив, насколько Портулак, вообще, может быть счастливым. Для этого все равно требуется огромная степень доверия.
Душа рвалась на части. Я никак не могла успокоиться. Все песни вызывали поток внутренних слез. Показывать окружающим свои эмоции я не разрешала себе никогда. Даже в самые трагические минуты жизни старалась улыбаться, чем, наверное, шокировала даже близких, позволяя себе лишь иногда, в одиночестве, вымочить подушку соленой влагой.
Я нашла собеседника–жилетку в лице Зинаиды Васильевны. Она всей душой была за нашу пару, поэтому придумала план, как заманить Александра на Алькину виллу. Через пару дней он и Алишна должны были возвращаться домой в Россию, поэтому моя компаньонка пригласила «редактора» на прощальный ужин. Вот тогда, якобы, и станет понятным его отношение ко мне. Как ни странно, он согласился, несмотря даже на то, что Аля в тот вечер должна была отмечать очередную сделку со своими партнерами в ресторане и не могла присутствовать на ужине.
Явился Александр триумфально с огромным букетом, составленным из пяти небольших букетиков кустовой розы. Встреча была и теплой и слегка нервозной. Вследствие пережитого, я с недоверием отнеслась к его объятию, постаравшись увернуться поскорее.
В этот раз Александр Владленович был одет ярко, но все также просто. Настроение у него заметно улучшилось. Посадили его напротив меня. Я опять увидела те же добрые синие глаза, но уже не такие грустные, как прежде, а лучащиеся непередаваемым светом влюбленного человека. Он говорил комплименты в адрес всех трех дам, окруживших его заботой и теплом все дни в Испании. Конечно же, мне приятно было услышать: «У Мариши такая замечательная улыбка, и глаза такие сверкающие».
Наш гость с сожалением заметил, что слишком мало мы посетили интересных мест. Почему-то добавил неожиданное: «Боже, какой я старый?» Для чего это было сказано, я не поняла, как и многое из того, что он говорил в моем присутствии. Обычно я раскусываю мужчин на раз-два-три. Сразу становится понятно, кто, чем дышит. А тут, пробыв с человеком практически две недели бок о бок, я не поняла ничего. Может быть, потому он мне и стал так интересен, так важен. Я с детства интересовалась психологией человеческих взаимоотношений, и мне всегда были интересны личности незаурядные, противоречивые. В обществе тех, кто был понятен с первой минуты, мне быстро становилось скучно…
Мы с Алькиной тетей тоже поблагодарили Александра за компанию и за проявленную щедрость. Разговор получился полуофициальным. Меня это никак не устраивало, его, по всей видимости, тоже.
В тот день наши хоккеисты играли в финале чемпионата мира. Александр очень хотел посмотреть этот матч. А телевизор у него еще пока не был настроен. В нашем доме один (официально установленный телевизор) не транслировал российские каналы, и посмотреть хоккей можно было только у меня в комнате на третьем этаже. Так что, не пришлось даже искать повод, чтобы подняться туда вместе. Я знала, что никакого хоккея в это время нет. Матч транслировался поздно ночью. И Александр точно должен был знать об этом. Я почти праздновала победу! Но все оказалось не таким, уж, и радужным.
Разговор не просто не клеился, вы не поверите, он просто не состоялся, так как оба заняли выжидательную позицию. Я, может, и завела бы разговор первой, если бы не знала про заграничную подругу своего визави. Промучившись, обмениваясь ничего не значащими фразами, минут десять-пятнадцать, полистав каналы, мы спешно скатились вниз, после чего мужчина сразу же направился к выходу, наспех попрощавшись с Зинаидой Васильевной. Ушел он, даже не протянув мне своей руки, только раз оглянулся, виновато улыбнувшись на прощание. Ушел, надеюсь, к своему счастью…
Выбор был сделан, и нужно было научиться с этим жить…
«Но, как же, больно то! А? Улыбаться! Улыбаться изо всех сил! Мариша, ты все можешь. И не такое переживали», - командовала я себе.
Никто никогда и понятия не имел, даже родные, какие вихри временами рвали мое сердце.
«Марина легкая, ей и живется легко, только вот болеет, почему-то», - говорили они. И лишь подруга Наталка знала обо мне практически все и не раз говорила: «Какая ты сильная, Маринка».
На следующий день после отъезда Алевтины и Александра, у нас началась другая жизнь – спокойная и размеренная, если не считать бурь в моей душе. Своими переживаниями и слезами я делилась с морской волной. Мне хотелось стать дельфином и слиться не просто с морем, но и со стихией вообще, стать капелькой в его необъятных просторах. Миллионами лет люди выплакивали морю свою тоску. Вот почему, оно такое соленое, приправленное толикой горечи. 
С огромным трудом я заставляла покидать себя пляж. На суше слезы очень быстро возвращались...
Но, время лечит, и недели через три я уже спокойно могла слушать русский шансон все в том же русском ресторане, где мы  однажды побывали с Александром, и даже подпевала испанским исполнителям.
Когда море было холодным, мы ходили в открытый бассейн, в котором, как обычно в это время года, было засилье пожилых немцев. Про «красоту» немецких женщин ходят легенды. Как сказал однажды мой начальник: «Посмотришь – крокодил, улыбнется – женщина, однако». 
Поэтому, когда я  впервые появилась в бассейне, ко мне подошли сразу трое испанцев с предложением встречаться. Но, так как мыслями и душой я была все еще с Александром, в тот момент они меня совсем не заинтересовали, хотя все трое были очень даже привлекательными внешне – высокие, стройные, загорелые и… носатые. Не удивляйтесь, мне, почему-то, мужчины с кавказским профилем всегда казались более мужественными, что ли. Правда, встречаться с такими «носами» не доводилось. Не знаю, как там,  у испанцев, а у кавказцев уж точно менталитет не наш…
Те рассказы, что были задуманы еще дома, не писалась. Поэтому я стала записывать свои последние переживания.
Этого Алина тетушка вынести уже не могла. Экстраверт, она должна была все время общаться с кем-то для своего душевного комфорта, а мне требовалось уединение. Из-за этого наши, очень приятельские, отношения чуть было не пострадали, но взаимоуважение и такт помогли нам сохранить их.
Я старалась писать только в часы ее отдохновения после моря и поздно вечером у себя на третьем этаже. Конечно, после этого вставать рано утром уже получалось с трудом. И снова выручало море. В воде сон, как рукой, снимало. Но из-за недосыпа продуктивность моей работы была весьма низкой…
По истечении некоторого времени мы загорели, похудели, заметно окрепли, накупили уйму «шмоток». Интересно, что чем загорелее и стройнее я становилась, тем меньше внимания мне уделяли испанцы, зато соотечественники, напротив, становились все более внимательными и предупредительными к загорелой миловидной блондинке. То, что аборигены перестали обращать внимание, было закономерно. Загорела – значит скоро уезжать домой. Вот такие у них «серьезные» намерения...
С Алькой общались по скайпу. Она жаждала услышать от меня о каких-нибудь романтических историях. Она все время твердила, что я не должна упустить свой шанс, а то вернусь обратно к своему «мачо», и все пойдет по привычному кругу. Этого, по ее мнению, допустить было никак нельзя. А мне даже думать было страшно, чтобы вновь окунуться в круговерть тех эмоций, которые только что испытала. Я до сих пор не вытравила их из своего сердца, хотя, несмоненно, на душе стало легче. Поэтому, я могла лишь разочаровать ее в этом вопросе…
Тем временем, лето было на исходе. Пришла пора возвращаться. Часть вещей пришлось оставить на вилле у Альки. Из-за перевеса их бы не приняли на борт.
В один из последних дней я отважилась написать эсэмэску своему новому знакомому, мол замечательно отдыхаем, чего и вам желаем, но ответа не получила, поэтому с обидой и вконец утерянной надеждой, я вернулась к своему «мачо».
Андрей встретил меня не просто радостно. Такой страсти с его стороны, по-моему, не было даже при первой близости. Все расспрашивал, был ли у меня кто-то и было ли что-то. Я сразу расставила все точки над «и»:
- Был один вариант, без секса. На третий день решил жениться на мне, на четвертый передумал, похоже, из-за моей нестандартной фигуры. А больше ничего и не могло быть.
- В-о-о, дурак! - последовала реакция.
- Спасибо, Андрюша.
- О-обращайтесь!
Юмор всегда спасает положение, даже в самых серьезных делах. Самый умный человек, на мой взгляд, это тот, кто умеет шутить и не просто шутить, а шутить над собой.
Мой юморист, хоть и не совсем мой, даже - совсем не мой. Фу ты! Расслабься! Хорош! Порадуйся хоть сексу! Больше трех месяцев воздержания, а ты – мой не мой!
 Но даже секс не радовал, как раньше. Все думала: «А могла бы чистенькой, после долгого перерыва в любовных занятиях,  вступить в новые настоящие отношения с порядочным мужчиной. Один Господь знает, как бы я его любила!»
 Но, как поет «Абба»: «Победителю достается все!» («The winner takes the all»). А победитель в данном случае была не я.
Одернув себя в очередной раз, стала готовиться к встрече с подругами и родственниками. Встреченная неутолимым желанием своего друга, все никак не могла  собрать их вместе.
Наконец, мы собрались, подарки были розданы, фотографии и видео просмотрены. Началась обычная жизнь. Но все сидело где-то внутри тревожное: «Нельзя растратить радость, настрой на новое будущее, наконец, энергию, подаренную морем и солнцем Испании».
Как я была благодарна Альке за предоставленную возможность пожить у нее, но и не только за это. Главным – была возможность окунуться в другую жизнь, оценить себя по-новому, настроиться на позитив.
Ох уж, эти заграничные мужчины всех стран и континентов! Как они поднимают самооценку наших русских дам и барышень! Ведь зачастую, если только ты не обладаешь яркостью Мэрилин Монро или модельной внешностью Синди Кроуфорд, даже юные девушки в России становятся для мужеского полу невидимками…
Через неделю моего пребывания в родных пенатах позвонил Григорий: «Ну что, любимая, где шаталась? А че ты мне привезла?» Я, подзабыв особенности его общения, начала было думать, что он такой нелепый потому, что неравнодушен ко мне также, как я к Александру. Но этот звонок все расставил на свои места. «Какая я, к черту, его любимая? Хам  – а это не лечится!»
Тем временем сестра с семьей тоже собралась в Испанию. Бархатный сезон – это ее время. А мне представилась возможность пожить в ее коттедже вдали от суеты и небывалой для конца лета жары.
Я быстро дописала рассказ о своих зло- или добро-ключениях?  Конечно же, все закончилось позитивом: «Редактор встретил свою, то бишь,  мою, героиню уже в аэропорту с огромным букетом банальных красных (любовь все-таки) роз и оказался, в итоге, хозяином издательства, обреченным быть богатым, ну, а теперь еще и счастливым».
Подруги были в восторге от рассказа. Наталка настойчиво советовала обратиться к новому знакомому в издательство для  размещения «шедевра» в каком-либо журнале. Но вот к нему-то я обращаться я не собиралась. Это было решено раз и навсегда! Да и издательство такого масштаба вряд ли занимается печатанием такой ерунды, судя по тем публикациям, о которых говорил мне «редактор». Никогда — значит, никогда!
Тогда Наталка загорелась познакомить меня с каким-то своим издателем, с которым она познакомилась в мое отсутствие, и с которым у нее ничего не получилось, как и у меня, впрочем. Так, посидели в ресторане, обменялись телефонами и далее… ничего. Но Наталка – не я, всегда пользуется для бизнеса всеми возможными связями. Для нее запретных вариантов не существует. Есть номер телефона - им надо воспользоваться. И никаких мук – звонить или не звонить.
Она меня не может понять, почему я до сих пор не позвонила Александру Владленовичу, которого она знала лишь под литературным псевдонимом. «Все встало бы на свои места», - говорила подруга.
«А если нет? А если опять кошки-мышки? То ли да, то ли нет? Не-е хо-очу!»
В результате, она позвонила своему издателю, рассказала обо мне, и, что странно, он захотел встретиться со мною лично.
Странно, потому что обычно такими вещами занимаются редакторы, а издатель, уже в последней инстанции, дает или не дает добро. Он, конечно, всегда может надавить на редактора, поэтому и печатаются иногда вещи, не понятно на каком, но только не на русском, языке, я бы назвала этот язык «русскообразным».
Меня распирала гордость, я почувствовала себя «писателем». А как бы вы себя чувствовали на моем месте?
Встреча была назначена в таком ресторане, что я не знала, что туда надеть. Благо, накупила в Испании вещей. Так или иначе, собралась. Доехала на такси.
Наталка, почему-то, отказалась назвать имя издателя – и я ехала втемную. «Войдешь – назовешь себя, тебя проводят до места».
Метрдотель, вышколенный в лучших традициях английской школы, взялся проводить меня до места. Надо ли говорить, что чувствовала я себя, как герой Камиль в фильме: «О чем говорят мужчины», словно стала козявкой какой-то
И тут я увидела, как обычно пишут в женских романах, его! За столиком, мимо которого, как я полагала, нам предстояло пройти, сидел Александр Владленович!
«Вот только этого мне сейчас и не хватало! Мне же надо деловой разговор вести, а тут - руки-ноги дрожат, как у алкоголика».
В этот момент метрдотель, почему-то, остановился именно у этого столика, полуразвернувшись ко мне, он начал отодвигать массивный стул прямо напротив моего знакомого. Я не сразу поняла, что все это делалось для меня. Но тут приподнялся «редактор» и сказал:
- Здравствуйте, Мариша. Как я рад вас видеть!.
 Присаживайтесь, нам надо о многом поговорить. Что вы будете заказывать?
- Я? Я посмотрю меню…
- Мариша, я прочитал ваш рассказ. Мне понравилось.
- ???
- Да, да понравилось. Конечно, я сам такие книги не читаю, но знаю, что это можно печатать. Это будут читать.
- Женское чтиво?
- Ну, да. Но главное не это. Главное,  это то, что вы нашлись. Вы мне послали СМС с испанского номера. Я его прочитал только через пару дней, пытался набрать вас, но трубку уже не брали. Я знаю, вы были в пути…
- У Али есть мой номер.
- А Алевтина Геннадьевна наотрез отказалась дать его мне: «Нечего, ее дергать. Вы сначала как следует, определитесь, чего хотите, а потом посмотрим».
- (Спасибо, подруга!)
- А тут такая удача - Наталья Евгеньевна приносит мне рассказ. Я не слишком охотно начинаю читать, и вдруг понимаю, что это про нас, что читать интересно. Мариша, простите меня, давайте выпьем… на брудершафт. Я уже давно хочу перейти с вами на «ты». Вы не против?
- Отнюдь.
- И поедемте в Индонезию. Я понял, что не хочу туда ехать именно без вас. Вы…вы согласны?
- Давно согласна. Господи, какой вы… какой ты противный, прямо настоящий Портулак.
- А кто это?
- Я тебе потом расскажу… может быть.

Из гороскопа кельтов:  «Портулак кажется злым и  нелюдимым, но дело, скорее, в том, что он болезненно реагирует на чужие проблемы, тяжело переживает чужое горе. Холодная отстранённость Портулака - не что иное, как попытка защитить самого себя».

25 июля 2010г.