Изгой. Глава 33

   
Глава 33

      Сбросив кроссовки, Егор прилег на кровать и закрыл глаза. Найденный тайник с бесценными книгами, рукопись Булатникова, неожиданно обнаруженная в старой книге: все это навалилось на него тяжким грузом, возбудило нервную систему,  но вымотало физически. Но более всего повлиял на него тяжелый разговор с Черняком. Он, как всегда, говорил уверенно, с той ясностью рассудка, какая бывает только у безумцев, свободных от лицемерной необходимости соответствовать отвергающей их реальности. И от этого Егору было не по себе…

      Егор сам не заметил как задремал. Ему приснилась… Екатерина. В начале все было прекрасно и одухотворенно, и Екатерина виделась ему неземной богиней, Афродитой. Но вдруг женщина предстала перед ним в образе черта! «Я еще не достаточно тебя мучила!», - сказала она и бросилась в его объятия...

     «Из каких космических провалов, из каких ледяных  пустынь явилась ты?!» - закричал Егор, пытаясь вырваться из жарких объятий. «Я – твоя Госпожа!» - отвечала Екатерина. «Да! Но только явилась ты не из небесных чертогов, а из других, похожих на пекло, запорошенных серым пеплом преисподних!» - кричал Егор, понимая, что ему не вырваться из цепких рук...

     - Что с вами, Егор?! – кто-то яростно тормошил его…

     Егор открыл глаза, все еще пребывая во власти сна, и не сразу понял, что над его изголовьем стоит… Екатеринв Андреевна…

     - Вы так кричали, Егор! Я не на шутку перепугалась!  - голос женщины был полон тревоги. – Вам что-то приснилось? Страшное?

     - Да уж! – пробурчал Егор. – Страшнее не придумаешь… Как хорошо, что вы меня разбудили. Еще бы немного, и у меня бы сердце разорвалось от страха! Приснится же такое…

     Егор сел на кровати, пытаясь нашарить ногами кроссовки. Екатерина придвинула ему обувь.

     - Отец сказал, вы не хотите ужинать. Тогда хоть чаю выпейте с нами. Я сегодня удачно в гастроном зашла – там чай давали индийский, со слонами, знаете? Я купила целых три пакета!

     - Знаю, конечно! У нас он очень редко бывает, - Егор улыбнулся, проснувшись, наконец, и понимая, что его страшный сон позади. – Я приду, Екатерина! Только умоюсь.

     - Егор, я хоть и старше вас почти на двадцать лет, но прошу: называйте меня Катей. И давайте на «ты»!

     - Хорошо,… Катя! Я сейчас!

     Они пили чай в большой кухне-столовой, и старик взахлеб рассказывал дочери о найденных книгах. Егор, все еще находясь под впечатлением своего сна, украдкой поглядывал на Катю, пытаясь понять, чем могла она так испугать его. Пусть даже во сне… Правильные черты лица, большие, выразительные глаза, серо-зеленого цвета, матовая кожа без намеков на морщины, красиво очерченный рот… И ко всему этому уже несколько тяжеловатая женская фигура, полная всяких таинственных окружностей  и выпуклостей. Но напрасно он думал, что делает это украдкой – Екатерина сразу заметила его взгляды и лукаво улыбнулась Егору.

     - Папа, завтра у меня выходной, и я сама посмотрю твои находки. Хорошо? А сейчас давай отпустим нашего гостя. Видишь, ему хочется поскорей добраться до кровати!

     Егор тепло распрощался с хозяевами и отправился в отведенную ему комнату. Но теперь он никак не мог уснуть и долго ворочался с боку на бок, и ему х о т е л о с ь, чтобы вот сейчас отворилась дверь и… вошла Екатерина. Катя. Катюша… Увидев ее во сне в образе нечистой силы, ему вдруг страстно захотелось ощутить в руках ее тело в образе земной женщины. Странно, но он не думал, что предает в этих мыслях и желаниях Ольгу. Это было что-то другое, стоящее гораздо выше понятия банальной измены в отношении своей возлюбленной. Скорее, акт милосердия к Екатерине, да, и что греха таить, к себе тоже!

     Уже знакомые куранты где-то наверху пробили полночь, и дверь в комнату тихо отворилась…

     Егор вздрогнул и поднял голову с подушки.

     Катя прошла к кровати, шлепая по полу босыми ногами, и, не говоря ни слова, легла рядом с ним.
 
     - Только ничего не говори, Егор, слышишь?! – жарким шепотом прошелестела женщина, отыскивая в темноте губами его губы.

     Большинству людей  дано счастье или, наоборот, несчастье наблюдать, как жизнь постепенно проходит, в то время как многие из нас даже не отдают себе в этом отчета. У Екатерины  это случилось в течение нескольких секунд. Она вдруг с полной ясностью осознала, что все должно произойти именно сегодня, сейчас,… или это не произойдет никогда! Екатерина приняла решение и отправилась в комнату Егора… 

     Изнемогая от одиночества, женщина отдалась Егору со всем пылом своей нерастраченной любви. Впервые за долгие годы она наконец  почувствовала, что может на кого-то опереться. Хоть на краткий миг вот этой лунной ночи может почувствовать свою нужность мужчине, его нежность к ней, и ей хотелось, чтобы эта ночь не кончилась никогда… Она знала, что это даже не роман, не любовная интрижка – это всплеск отчаянной любви, у которой никогда не будет продолжения. Но тем ценнее был для нее каждый миг обладания любимым человеком…

     В окнах уже плескался мутный серый рассвет, когда они, обессиленные и опустошенные, наконец, оторвались друг от друга. И долго лежали молча…

     - Егор, может быть это прозвучит пошло, но  еще до того, как я впервые встретилась с тобой в библиотеке, я уже знала тебя. А сейчас  я чувствую  тебя. Чувствую и доверяю как никому. Вспоминай меня, Егор, ладно? Я буду знать, что ты помнишь обо мне, и мне будет легче переносить мое  одиночество.

     - Почему ты не вышла замуж? – спросил Егор. – Разве у тебя не было мужчины?

     - Знаешь, милый, когда ты выбираешь науку, ты должен быть готовым к тому, что она поглотит тебя всего, без остатка. И когда приходит осознание того, что лучшие твои годы уже позади, оказывается, что ты еще не всего достиг в науке, и ты опрометью бросаешься нагонять то, что ушло от тебя, то, что не доделал… И снова теряешь годы, которые уже не вернуть. И лишь потом ты понимаешь, что всю жизнь была замужем… за книгами… Я нисколько не жалею, что решилась на этот отчаянный шаг, и хочу чтобы и ты не жалел о нем. Ты подарил мне прекрасную ночь, и я ее никогда не забуду. Спасибо тебе, Егор!

     Женщина нежно поцеловала его в губы.

     Егор вдруг рассмеялся каким-то нервным смешком.

     - Ты не находишь аналогий в нашей сегодняшней ночи с романами Федорова? – спросил он.

     - О, только не это! – воскликнула женщина и замолчала.

     - Я много раз вспоминала и обдумывала тот миг, когда Изгой узнал о самом страшном, что могло быть в его жизни, – заговорила женщина. - Я пыталась представить, что почувствовал Ванька, поняв, что женщина, которую он искал почти семь лет, мертва, что их ребенок ушел вместе с ней, и что та жизнь, о которой он мечтал, его единственная надежда, на самом деле никогда не существовала и уже существовать не будет. Он прошел весь путь до конца… Но чем больше я думала, тем яснее, можно сказать, физически чувствовала, как яд ненависти медленно растекается по его венам. Он ненавидел Ефросинию за то, что все это время она обманывала его. Он ненавидел отца за то, что тот подарил ему жизнь, которая была больше похожа на зияющую рану, и исчез, оставив его и мать на растерзание чужому человеку. Но больше всего на свете он ненавидел того, кто стал причиной всех этих несчастий, стал воплощением смерти и горя: самого себя. Он ненавидел книги, которым посвятил свою жизнь после побега с каторги и которые никому не были нужны. Он ненавидел свое существование, прошедшее среди смертей, в лютой злобе, неведении и лжи. Он ненавидел каждый украденный у жизни миг, каждый вздох…

     Екатерина вдруг всхлипнула и хотела продолжить, но Егор закрыл ей рот ладошкой.

     Женщина, не выдержав, расплакалась, бросившись ему на шею. Егор молча лежал, гладя ее по голове, словно маленькую девочку, и нежно прижимая к себе.

     Она так и заснула в его объятиях, съежившись на узкой кровати…

     А Егор почему-то со щемящей жалостью подумал о старике-букинисте, который прятался ото всех, и в первую очередь от самого себя среди книг и теней прошлого, то ли оттого, что был последней тоненькой нитью, связывающей мир с Кондратом Федоровым, то ли оттого, что по каким-то, одному ему ведомым причинам, боялся эту нить оборвать и пресечь для потомков память о великом злодее и не менее великом писателе прошлого…

 
Продолжение следует -