Возвращение в Розвелл

1

     Время стирает с лица Земли людей, превращая их в пыль, вбирает в себя яркие моменты жизни, чужие воспоминания. Только ярко-белая разметка не меняет свой цвет. Прозрачные щиты, вырезанные из куска пластика, всё также хранят удары многочисленных мячей, а кольца вызывающим красным цветом доказывают, что нет лучше игры, чем баскетбол. Площадка, которая каждое лето старательно приводится в благородный вид, просто неподвластна времени. Тем не менее, время продолжает свой бег, вернувшись в Розвелл меланхоличной осенью. Той самой осенью, на несколько дней, а может на недели, сохранившей всю прелесть жаркого июльского лета, чтобы сейчас сквозь толстые ветви фактурных дубов, прислонившихся к высокой железной ограде, проникнуть в сердца Сэма, Джона и Майка.
     И Сэм отвечает взаимностью на тёплые прикосновения осени. Его круглое розовое лицо направлено к солнцу. Реальность ускользает из сознания, уступая место чему-то большему. Прислонившись спиной к трибуне, мальчик ощущает всю хрупкость и ранимость данного состояния, боясь пропустить малейшие нюансы светоощущений. Лёгкая тень от пушистых ресниц падает на щеки, усыпанные аккуратными веснушками. Иногда мышцы лица вздрагивают от удовольствия, и веснушки приходят в движение. По расслабленному телу проходят невидимые волны тепла, они убаюкивают и ласкаются к мыслям, вызывающим преждевременное волнение.
     Только напряжения нет. Сэм находится в полной гармонии с природой, с умиротворяющим понедельником. Он не вникает в напряженное состояние Джона, сидящего на опустевшей трибуне с головой, опущенной в перекрестье рук. Шурша светло-синими кроссовками о древесную поверхность, молодой центровой погружен в собственные размышления. Он пытается разобраться, что именно его беспокоит, потому что тревог много, и каждая из них важна по-своему. Его светло-русая голова покачивается из стороны в сторону, в тщетных попытках нащупать правильное направление мысли. Бесконечный процесс наслоения одной мысли на другую, а стоит уцепиться за какую-то их них, как тут же они расползаются, разбредаются, как бездомные бродяги, в разные стороны. Друзья, как обычно, рядом с ним, но делиться собственными переживаниями с ними не хочется. Возможно, он сделает этого позже, не возможно, а скорее всего, но только не в данный момент, не в три часа дня, когда должен прозвенеть звонок, а старшеклассники наводнить громкими криками, рёвом двигателей машин их предков школьный двор. Только сегодня не звенит звонок, и старшеклассников не видно. Они совершенно одни на баскетбольной площадке.
     Возникшую идиллию нарушает звон мяча. Неподалёку, в шагах десяти от пустынных трибун,  и пятнадцати от Сэма, блаженно улыбающегося солнечным лучам, выполняет штрафные броски Майк. Ритмичный стук мяча своими импульсами вдыхает жизнь в узкую дорожку, ведущую к школьному крыльцу, обрамлённую серым бордюром, в турники разных форм, размеров и строений с облупившейся и облетевшей в некоторых местах краской, в тенистый парк, прячущийся за двухэтажным зданием школы, на заднем дворе, Сдвинув густые брови к переносице, Майки внимательно вглядывается в кольцо, вращая в руках мяч. Крепкие мускулы до предела натянули черную куртку на его руках. На короткое мгновение время умерло, оставив парня один на один с кольцом, со своим ровным дыханием. Вдох, выдох... глубокий вдох и медленный выдох. В последнюю секунду кисть руки дрогнула, и мяч угодил в заднюю душку кольца. Взлетев в воздух, он на мгновение закрыл сверкающее солнце, погрузив Майка в тень. Сегодня был явно не день Бёртона. Кольцо всячески издевалось над ним, после каждого броска готовя подлянку. Ведь именно сегодня оно могло стать тем полюсом, который должен был притягиваться к его «+», но приводил к обидному сопротивлению. Во всяком случае, получаса хватило, чтобы понять бессмысленность выполняемых бросков. Подхватив мяч, который фактически укатился с площадки, Майк незаметно подкрался сзади к ловящему кайф Сэму и закричал:
- Рота подъём!!!
      Рыжий резко раскрыл глаза, не понимая где находится и что, собственно говоря, происходит. Потеряв равновесие, он упал на траву, стукнувшись головой о землю. 
- Какой же ты всё-таки придурок, Майк, - поглаживая затылок, промямлил Саммерс. 
      Ребята замолчали, прекрасно понимая, что сейчас самое время поговорить с Джонни. Неловкая пауза затянулась. Может его лучше оставить в таком состоянии и разойтись по домам, тем более, что скоро начнёт темнеть??? Оставить лучшего друга в подавленном состоянии - эта самая гнусная, самая отвратительная мысль, которая могла прийти им в голову, но она затаилась на самом дне души, поэтому было глупо отрицать её существование. Пока Сэм прорабатывал всевозможные варианты, его мозг уже разогнавшись до приличной скорости, готовил отличную идею, которая всех их выручит. Майки методично толкал его в бок, махая головой в сторону Джона. Мол, подойди к нему. Давай резче. Начни разговор, я жду!
- Хээййй, Джон, - Сэмми осторожно пристроился рядом, обняв Ламберта за плечо, - ты как, дружище?
     Его голос, без спроса проникающий в голову, обволакивая и завораживая каждую клеточку мозга, напомнил мамин мягкий голос во время сильного беспокойства, когда она садилась на  край кровати, интересуясь его самочувствием. Тогда болезнь отступала, Джон отчётливо видел, как в её больших любящих глазах блестели зарождающиеся слёзы. Секунды душевной близости делали его самым счастливым человеком на земле.
- Ребят, я в порядке, - Джон поднял голову. Замутненные раздумьями голубые глаза прояснились, растерянно бегая от Майкла к Сэму, от Сэма к Майклу. - Просто задумался, с кем не бывает.
     Слабое подобие улыбки скользнуло по губам. Ламберт старался, как можно скорей выпутаться из  возникшей нелепой ситуации, затянувшей его в  трясину мыслеблудий. Выпутываться приходилось моментально, сочиняя оправдания, отговорки на ходу. Только зачем обманывать лучших друзей? Ответить могло только его собственное подсознание. Повесив табличку «Лучшим друзьям вход воспрещен», оно не никого не хотело пускать в свои владения.
     Ни Сэма, который нервно подёргивал плечами, окончательно растерявшись. Ни Майка, в глубине души злящегося на Ламберта, не принимая его слова на веру. «С кем не бывает» отличная фраза, чтобы усыпить нашу бдительность, а когда это «с кем не бывает» длится больше недели, а мы ни сном ни духом? Тогда что??? Хотя чего я парюсь, придёт время, и сам всё выложит.
     Яркие, тёплые краски ушедшего дня потускнели, вызывая незаметную грусть. Солнечное тепло уступало место вечерней прохладе.  Тишина всегда являлась визитной карточкой маленького городка. Пока в Розвелле не случилось беда. Казалось, что умиротворяющее спокойствие будет длиться вечно, но произошедший инцидент изменил жизнь Розвелла и его добропорядочных граждан навсегда. Конечно, со временем всё устаканится, придёт в норму, но частичка сомнения уже не исчезнет, плохо скрывая под собой страх перед новыми потрясениями. Легкий ветер поднял в воздух охапку жёлтых листьев, нагло швырнув в лицо железной ограды площадки.
- Может, это связано с Лори? - не веря ни единому своему слову, спросил Бёртон. - Мы все напуганы произошедшим.
      Ребята обогнули массивную табличку, похожую на баннер, с новыми позолоченными, витиевато соединёнными между собой, буквами «Rosewell's High School”, выйдя на проезжую часть. Густая тень дубов, заполнившая дорогу, постепенно разбавлялась светом ночных фонарей. Вечерняя тишина уже не казалась беззащитной и успокаивающей, её словно подменили.
А что, Джонни каланча, может Майки прав! - поддержал Майка рыжеволосый парень.
- Сейчас это главная новость, из-за которой весь Розвелл стоит на ушах. И совсем неудивительно, что тебя задела новость, потому что она никого не может оставить равнодушным.
- Нет же! - сорвался на крик Джонни, внимательно прислушиваясь к нарастающему шуму. Сэм, погрузившись в собственные философствования, никого уже не слышал, и преспокойно продолжал тарахтеть, сбиваясь на свист.
- Что снова они? - понимая чего так насторожился Джонни, поинтересовался Майк.
- Опять эти говнюки завели шарманку! Только 7 часов вечера, - сокрушался Ламберт, слегка теряя контроль над собой, - понимаешь, мне начхать, что эти немытые рокеры каждую ночь устраивают вечеринки, надираются до чёртиков и учиняют разборки. Меня беспокоит хозяин, который, чуть подвыпив, начинает колотить к нам в дверь, уговаривая присоединиться к веселью. Вдруг именно сегодня, мама как обычно откроет ему дверь, чтобы в очередной раз отказать, а он прыгнет на неё с ножом. Кто знает, что в этот раз повернётся в его наркотическом мозгу.
- Успокойся, не стоит накручивать себя, - старался поддержать друга Майк, - к тому же ты можешь вызвать копов.
- А зачем их вызывать, если они сами приедут, чтобы в сотый раз повязать, а на утро отпустить.
     Между тем, шум стал громче. Уже можно было различить голоса, которые, дробясь на мужские и женские, разбивались о тяжёлые басы музыки. Безусловным лейтмотивом оставался голос хозяина, который ещё был трезвый, но это ненадолго.
- Жаль, что отца больше нет. - Джонни не хотел мериться с мыслью, что теперь он - единственный мужчина в доме. - С ним было бы намного спокойнее.
    
2

     Бог не милостив к тем, кто его не признает.
 
     Мартовское утро, перетекающее в день, обещало быть идеальным. Кевин начал привыкать к беспокойным ночам, которые окружили Стейси Ламберт со всех сторон. По началу он пытался вмешаться, выяснить с чем связаны утомительные сны, но миссис Ламберт не могла ответить на интересующие его вопросы, потому что ничего не помнила. Очередная пережитая тяжёлая ночь стиралась из её памяти, просто насмехаясь над ним. Приходилось, стиснув зубы, терпеть, заталкивая глубже и глубже своё бессилие.
     Сегодня всё было совершенно иначе, как в сказке, ставшей на отведённый срок реальностью. Проснувшись раньше запланированного, он наслаждался её ровным дыханием, удивлённый сном младенца, в которого превратилась его жена. Пока Кевин любовался Стейси, мысли вывели его на дорожку надежды. Надежды на то, что плохие сны, уйдут, растают, но им суждено было стать вещими.
     Дом, купленный по объявлению, около семи лет назад, сразу после рождения Джона купался в тишине. Джон, спавший за стеной, не плакал и не звал на помощь, дрожащим голосом не просил спасти его от темноты, от странных выдуманных созданий. Всё то, что без особых усилий вытягивало силы из Кевина Ламберта исчезло. Самое время насторожиться и приготовиться к предательскому удару судьбы, но мистер Ламберт предпочёл просто блаженствовать. Зная, что совсем скоро проснётся жена, чтобы спуститься на кухню и приготовить завтрак, Кевин закрыл глаза и проспал ещё пару часов.
     Подходившее по всем меркам под идеальное, начало дня портил дождь. Не давая себе передышки, лёгкой слабины, он не прекращался со вчерашнего вечера. Крупные капли, плавясь о звуконепроницаемые стеклопакеты, пытались проникнуть в дом, но безрезультатно.
     Подходя к кровати Джона, Кевин ощутил слабую тревогу. На мгновение сработала интуиция, но мистер Ламберт заглушил её широкой улыбкой. Вид мальчика, как две капли воды похожего на него вытесняло все природносоматические рефлексы. Поцеловав на прощание сына, Кевин вышел из комнаты. На смену слабой тревоги пришло назойливое желание остаться у сына ещё ненадолго, но откуда он мог знать, что их встреча станет последней, а может уже стала. Поправляя новый костюм, отглаженный и вычищенный вчера вечером Стэйси, Кевин направился на кухню. Пуговица, расположенная на уровне ремня, отлетела, и на серой ткани показались белые нитки.
     За завтраком миссис Ламберт предлагала пришить эту пуговицу, но Кевин отказывался, ссылаясь на спешку, что ему давно пора бежать на работу. Мистер Ламберт никогда не прислушивался к себе и сейчас не придал особого значения тому, что некая невидимая сила подталкивала его навстречу неизбежному, игнорируя любые мало мальски возникающие предупреждения.
     Небо затянуло грязными тучами. Косой дождь выбивал дурь из асфальта и примыкавшей к нему дорожки, уходящей в открытый гараж. Миссис Ламберт выбежала на крыльцо. Она хотела что-то сказать на прощание, а может просто поцеловать, но красные задние фары крайслера её мужа уже растворились за поворотом, оборвав спонтанный порыв. На фоне бледного дома запечатлелся тёмно-синий фартук, обтягивающий её кремовое платье.
     Пережёвывая потрескавшимися от холода губами сигарету, Кевин почувствовал взгляд провожавшей его жены. Он не был идеальным мужем, умело обнимавшим жену и целовавшим её в щёчку перед уходом на работу, лучезарно улыбающимся, махающим на прощание рукой, прежде чем исчезнуть в салоне собственной машины, поэтому даже не удосужился взглянуть в зеркало заднего вида. Кевин Ламберт скорее напоминал инопланетянина, прожившего достаточно долго на Земле, чтобы перенять все привычки и увлечения людей, но в душе так и оставшись инопланетянином.
     Каждый день он строго курсировал по своей орбите, не представляя, что вокруг могут происходить события разного рода и ценности, и в первую очередь, в жизни самых близких ему людей. Кевин не был эгоистом, женившимся по расчёту или решившим раз и навсегда покончить с холостяцкой жизнью. Он сильно любил Стейси и малыша Джонни, но по-своему. Крепость их брака заключалась в одной простой истине - Стейси любила Кевина таким какой он есть, со всеми его недостатками. И ей, как мудрой женщине, не составляло особого труда эти недостатки превращать в достоинства.
     «Слишком идеальное начало для, чтобы портить его сигаретой», - сонным голосом произнёс Кевин, выбросив сигарету на обочину. Когда сон подступал к нему, слова растягивались, как жвачка, и теряли всяческий смысл. Хотя это не имело значения, потому что веки становились тяжёлыми, а тело наполнялось приятной леностью. Те несколько часов, которые он не доспал давали о себе знать. Впервые строго намеченный ритм жизни дал сбой.
     Кевин направлялся в один из офисов строительной фирмы «Грин индастрис», располагавшийся в Сильвер Лэйке. В его обязанности входила бухгалтерия, а также решение вопросов экономического плана, всегда возникавших в самое неподходящее время. Финансист по образованию, он знал все тонкости своего ремесла и любил свою работу. Не имело значение помещение, в котором он работал. "Главное — это цифры, а дальше мы разберёмся", - любил говаривать сам Кевин.
     Возглавлял офис - маленький пузатый начальник Хэттуэя, не выходивший из своего кабинета. Только его звонкий голос, обычно недовольный и гнусавый, подтверждал, что он существует. Хэттуэй постоянно отчитывался перед вышестоящим руководством, поэтому всегда выглядел потным, нервным с красной, как у варёного рака, физиономией. Ему приходилось несладко, поэтому всю злость он выплёскивал на Кевине. Помимо Кевина и Хэттуэя, был ещё совсем молодой парнишка Фрэнки, занимавшийся доставкой стройматериалов по точкам сбыта. Он редко бывал в офисе, поэтому можно было считать, что их было двое, эдакие два рыцаря в древесном царстве. Новое рабочее утро обещало начаться с приличной дозы негатива, с "ухмылкой" дожидавшейся опаздывающего на работу Кевина.
     Из дождевой завесы медленно выплывали тонкие сосны, как молодые девушки, толпившиеся на кастинге нового реалити-шоу или конкурса красоты, молчаливые, но удивительно красивые. Дождь, вытекавший из грохочущего неба, успокаивал мистера Ламберта, выступая катализатором нависающего сонного состояния. По своей сути сон обладает большой силой. С ним сложно бороться, если нет возможности вздремнуть полчасика или принять, оставленные дома бодрящие средства, типа кофеина, не говоря уже об энергетиках, так полюбившихся его жене.
     В траве высотой с человеческий рост что-то стремительно приближалось к дороге. Из раскрывшейся с хрустом мокрой травы появился Джонни. Поскользнувшись на обочине, он осел на колени и, с трудом поднявшись, снова продолжил свой бег наперерез движущейся машине отца. «Папа, папа! Не оставляй нас! Мы с мамой тебя очень любим! Вернись», - кричал малыш, стараясь пальцами, дотянутся до пролетевшей мимо машины.
     Малыш Джонни вырвал Кевина из притягательной дремоты. Вцепившись руками в руль с такой силой, что костяшки пальцев побелели, он ударил по тормозам. Стараясь из тонущего в ливневом дожде пейзажа, выхватить испуганными глазами родного сына, он вертелся волчком на кожаном сиденье. Не веря в этот кратковременный сон, Кевин вылез из машины, стал прочёсывать местность, вот только Джонни нигде не было. «Что-то не то», - приводя в норму сердце, которое от испуга отбивало чечетку, думал Кевин. Незапланированная прогулка вокруг машины взбодрила мистера Ламберта, однако запаса бодрости хватило ненадолго. В салоне сон с удвоенной силой накатил на взбудораженный организм. Руки обвисли, как плети, а правая нога надавила на газ, но Кевин этого не почувствовал, потому что находился в совершенно другом месте, где хорошо им всем. Только сильный удар об дерево заставил его вернуться в реальный мир, чтобы со словами извините меня задержаться там на секунду, а потом уже уснуть на капоте собственного автомобиля, закрыв уставшие глаза. Застыть на капоте, куда он вылетел сквозь лобовое стекло, разлетевшееся на мелкие осколки, засыпавшие кожаный салон.
    
     В дверь постучали. «Мам, я открою», - закричал малыш Джонни, уже сбегая вниз по  лестнице. Перепрыгнув через последнюю ступеньку, он метеором пронёсся мимо кухни, широко распахнув дверь. На пороге стоял высокий мужчина. Он был таким большим, что заслонял собой дверной проём, защищая от немилостивого дождя, не сбавлявшего обороты со вчерашнего вечера, богатого на внезапные ослепительные молнии. Выпучив глаза, мальчик медленно стал пятиться назад. Раньше ему не доводилось видеть таких высоких людей и это его напугало. Мужчина наклонился и, присев на одно колено, заговорил:
Не бойся, подойди поближе, - на лице, изъеденном морщинами, скользнула улыбка.
     Мальчик подчинился, сделав несколько шагов навстречу. Несмотря на пугающие физические данные, этот человек располагал к себе, вызывая доверие.
- Как тебя зовут? - спросил незнакомец. Промокший чёрный капюшон съехал на глаза, погрузив лицо в тьму.
- Его зовут Джонни, - из кухни появилась миссис Ламберт, наспех вытирая жирные от курицы руки о фартук, - а кто вы любопытно узнать?
     Стейси была не в духе. Что-то беспокоило её с самого утра, как будто мелкий червячок опасности закрался в самое сердце и не вылезал оттуда. Нелепый уход мужа на работу, с которым она даже не попрощалась, как следует. Теперь этот здоровяк, который возник из ниоткуда и уже вовсю интересуется её сыном. Всё шло шиворот навыворот. Четверг, как непоседливая школьница, скакал через скакалку, не позволяя себя приручить.
- Шериф Хартиган, а это ваш сын, насколько я понимаю?- представился незнакомец, не сводя глаз с Джонни.
- Да, Джон, мой сын, - ответила миссис Ламберт, крепко обнимая Джонни.
- А сколько ему лет? - продолжал задавать интересующие только его вопросы шериф Хартиган.
- Недавно исполнилось 7 лет, - Стейси уже начала терять остатки терпения, - а что, собственно говоря, происходит, шериф???
- Он достаточно высокий для своего возраста, - будто не слыша её, задумчиво произнёс Хартиган. - Ну да, ладно. Мисс Ламберт, а ваш муж дома?
- Нет, - недоуменно посмотрела на него Стейси, - ещё с утра уехал на работу.
- Боюсь, у меня для вас плохие новости. Можно войти?
- Заходите, раз пришли, - приглашая в гости незнакомца, миссис Ламберт прошла в гостиную.
     Шериф Хартиган простоявший всё это время, припав на одно колено, напоминая влюблённого парня, делавшего предложение любимой девушке, выпрямился, стряхнув капли дождя с плаща. В разрезе ткани мелькнула кобура, оголившая рукоятку пистолета, по размерам схожего с магнумом. Хартиган последовал за хозяйкой в гостиную. Он не собирался рассиживаться или мусолить сопли, поэтому сразу перешёл к делу.
- Миссис Ламберт, ваш муж погиб в автокатастрофе, - механическим голосом произнёс он.      
     За время службы ему приходилось часто оповещать близких о случившемся горе. Если в первый раз эти слова давались ему с большим трудом, то сейчас больше напоминали скороговорку. Великан расхаживал по гостиной взад вперед. Не обращая внимания на родных, только что потерявших любимого мужа и отца, он словно выискивал в воздухе невидимые нити зацепок, что-то такое, что даст дальнейшую почву для размышлений.
- Как это произошло, - едва сдерживая слёзы, выдавила из себя Стейси.
     Мир, окружавший её, пошатнулся, на долю секунды пригрозив упасть, но устоял. Малыш  Джонни, тихо плакавший у неё под рукой, был той самой опорой, ради которой нужно было жить дальше. Слёзы капали на фартук, рождая большие мокрые пятна. Светлое, безоблачное настоящее постепенно затягивало в воронку отчаяния.
- Это произошло около 9 утра. Машину нашла, проезжавшая мимо, Эмили Ричардс. Девушка возвращалась домой в одиннадцатом часу утра из магазина. На въезде в Сильвер Лэйк, возле моста, она увидела облако дыма и подъехала поближе, чтобы узнать, что случилось. Трудно делать какие-то первоначальные выводы. Проклятый дождь льёт без конца, - тут Хартиган надавил на голос, придавая этой фразе особое звучание, - поэтому ни следов, ни каких-либо улик найти невозможно. Можно предположить, что ваш муж торопился на работу и не справился с управлением, а может ему кто-то помог, столкнув с дороги. С этим я буду разбираться. В любом случае, вам необходимо проехать со мной к месту аварии, - Хартиган не упустил возможности сказать свою фирменную фразу, которой он обычно заканчивал любой диалог, - я буду ждать вас в машине!
- Дорогой, надеть куртку и кроссовки, в которых вчера гулял, - дрожащим голосом произнесла миссис Ламберт, выпуская сына из крепких объятий, - сам справишься?
- Постараюсь, - сказал малыш, поднимаясь в свою комнату, от былой активности не осталось и следа.
     Стейси старалась сообразить, что надеть, но голову уже безвозвратно стали заполнять воспоминания, ещё день назад они были реальностью, а теперь стали воспоминаниями. Мысль о том, что их в машине ждёт коп, весьма странный, но всё-таки коп, заметно подогнала её, а то Стейси Ламберт копошилась бы до второго пришествия, и, не найдя ничего подходящего, осталась бы дома.
     Всю дорогу они молчали. Вышел короткий неприятный разговор по поводу закуренной Хартиганом сигареты, но не более того. Шериф четко придерживался своих золотых правил, которые сам и придумал, а всё прочие жизненные нюансы его не интересовали, как не интересовало то, что в салоне сидел семилетний мальчик, втягивавший табачный дым, идущий от его сигареты. Ему было всё равно. В его жизнеизмышлениях был существенный плюс, многие проблемы его не задевали, поэтому к пятидесяти годам он хорошо сохранился.
- Чёртов дождь, закончится когда-нибудь или нет? - громко хлопнув дверью, он вылез из машины.
     Через несколько минут к шерифу подошёл коронер. Потом он пошёл к машине и помог Стейси с мальчиком выбраться из салона.
- Я доктор, Микаел Зигфрид, - упиваясь каждым словом, представился коронер, - мы не трогали вашего мужа, чтобы вы могли попрощаться с ним. Так будет лучше, особенно для мальчика. Видеть его в таком состоянии, перед извлечением из салона, так будет намного лучше.
     Трагедия, как обухом ударила по голове. Стейси не могла прийти в себя. Если перемотать события назад и переиграть по-другому, то она бы сделала всё, лишь бы Джонни не увидел этого всего. Придумала бы какую-нибудь сладкую ложь во спасение, чтобы не травмировать детскую психику. Например, внезапный отъезд отца в командировку на неопределённый срок, вполне достойный вариант, но события вынуждали поступать иначе.
     К моменту их приезда собралась приличная толпа. Одна машина скорой помощи, две полицейские машины, два микроавтобуса, один, припаркованный на той стороне моста и принадлежавший телевизионщикам с третьего канала, и второй, съехавший на обочину напротив места происшествия. В нём приехали газетчики из Розвелл Daily. И все пытались проникнуть за заветную жёлтую ленту, окружившую машину Кевина. Каждый хотел получить сенсацию, ведь авария с летальным исходом, произошедшая неподалёку от такого тихого городка, как Розвелл, — это сама по себе сенсация, потому что ничего подобного раньше не случалось ни в Розвелле, ни в Сильвер Лэйке.
     Когда их провели за жёлтую ленту, Джонни оказался в другом мире. Мире, потерявшем все яркие краски, где нет места радости и счастью, беспечной, беззаботной жизни. «Всех этих людей здесь не должно быть, как не должно быть и нас. Мне это только снится. Дурной сон». Когда они подошли поближе, в нос ударил резкий запах бензина и гари. Отец лежал на капоте, а лицо не тронула гримаса боли. Словно он перепутал капот с подушкой и уснул, чтобы уже не проснуться. Светлые волосы спадали на нос, прикрывая глаза, а руки не выпускали руль. Неестественная, неправдоподобная поза для человека, врезавшегося на такой скорости в дерево. Этот факт сильно смущал. Оставив сына с миссис Ламберт наедине, шериф отвел коронера в сторону.
- Что скажешь Зигфрид, надеюсь, порадуешь старика Хартигана?
- Ситуация очень необычная. Во-первых, неестественная поза погибшего, ни разу такого не видел. Во-вторых, непрекращающийся дождь смыл любые зацепки, касающихся причин аварии.
- Что именно? - обрывками фраз говорил Хартиган, но Зигфрид его понял.
- Он не был пристёгнут!
- И дальше? - не мог сообразить шериф.
- Включай мозги, Хартиган! - Зигфрид заметно повеселел. Ему всегда доставляло большое удовольствие общаться с шерифом, потому что он постоянно чувствовал своё превосходство. - На такой скорости, приблизительно около ста миль в час, при столкновении с деревом он должен был торпедой вылететь из салона, и сейчас вам пришлось бы нанимать команду водолазов, разыскивая труп на дне озера. Только вместо этого он остался в салоне, едва разбив головой лобовое стекло. Я не удивлюсь, если окажется, что всё то, что мы сейчас видим перед собой — это инсценировка убийства, причём, скажу тебе, друг мой, весьма примитивная.

3

     Невозможно всё заранее запланировать, как нельзя абсолютно всё предусмотреть. Проблемы, отслаиваясь от невидимой стены времени, наваливаются на человека, не давая возможности перевести дух. Когда Джонни вернулся домой, их прибавилось. Каждый раз, стоило ему переступить порог собственного дома, как возникал страх, что за время его отсутствия сосед рокер причинил вред матери или итого хуже... но он сразу отгонял эти мрачные мысли. Вот и сейчас, первым делом,  он задал вопрос, который частенько задавал: «Мам, ты дома?».
- Да, милый, я в гостиной, смотрю телевизор.
     В очередной раз Джонни вздохнул с облегчением, отругав себя за излишнюю мнительность. Он зарекался впредь больше не вести себя подобным образом, но постоянно хладнокровный расчёт сбоил, и природа чувств брала своё.
     Не разуваясь, он прошёл в гостиную. Стейси очень любила готовить и могла проводить за плитой на кухне часами, а что касалось уборки и всего остального, здесь она сильно ленилась, смотря на все проблемы, связанные с ней, сквозь пальцы.
- Дорогой, садись. У меня для тебя есть новости, - Миссис Ламберт ударила ладонью по подушке, из которой поднялся столп пыли.
     Он знал, что слова «у меня для тебя есть хорошие новости, или ты не представляешь себе,» не сулили ничего хорошего. Иногда, в подобных ситуациях, он просто разворачивался и уходил. Джонни научился различать по маминому настроению, когда можно самовольно уйти, чтобы не получить, а когда лучше этого не делать. Сейчас выпал второй вариант, поэтому он плюхнулся на диван и скинул грязные кроссовки на пол.   
- Ты помнишь Клэр Холидэй?
     Джона, словно ударило слабым разрядом тока. Конечно, он знал Клэр Холидей и её чокнутого сына Джоша, считая Джоша умственно отсталым, потому что Джош часто молчал и имел особенность внезапно оказываться рядом.
     В голову пришли два коротких, но ярких отрывка из их прошлой встречи. Около 3 лет назад семья Холидей гостила у них. Джон тогда поздно ложился спать, так как мать была увлечена разговором со своей подругой. Где-то около полуночи он пошёл чистить зубы. Едва выдавив зубной пасты на щётку, Ламберт заметил, как лампочка замигала и погасла. Не успел он и шага сделать в сторону выключателя, как свет восстановился, а возле него возник Джош и спокойный ровным голосом спросил: «Длинныш, можно я почищу зубы твоей красивой зубной пастой с Микки Маусом?»  Подросток от неожиданности заорал, забрызгав слюнями Джоша, который стоял возле него и даже не шелохнулся. Рефлекторно Джон проглотил часть зубной пасты, и, бросив щётку в раковину, закашлялся. Лицо покраснело, а из глаз выступили слёзы. Пока Ламберт умывался, смывая капли слёз со щёк, Джош уже исчез.
     Второй случай произошёл в выходные. Джонни вернулся после матча с друзьями и устало упал на кровать. Джош всё это время был дома. Он редко выходил на улицу, и в этот день никуда не выходил. Клэр его не любила отпускать. Можно строить догадки, что, действительно, крылось за её поведением. Боязнь ли за жизнь единственного сына или что-то иное. Вытащив правой рукой из ящика плеер, Джон врубил музыку на всю и погрузился в игру. Он любил анализировать каждый матч. Разбивать на тонкие звенья броски, блоки, результативные передачи доставляла ему удовольствие. Да и сегодняшний день не был исключением. Яркий свет ночной лампы освещал комнату, оставляя без внимания дальний угол, скрытый за шкафом. На подступах к полудрёме Джон ощутил чьё-то присутствие, словно непонятное чёрное пятно нависало над ним. «Глупости, я же закрыл дверь в комнату, поэтому никого кроме меня здесь быть не может». И всё-таки он открыл глаза, чтобы убедиться в своих словах. Прямо над ним возвышался Джош. Его горячие дыхание обжигало лицо, а широкие зелёные глаза не двигались. «Длинныш, я поиграю с мячом, если ты не против?» - мелодичным голосом пропел мальчик. Джонни потерял дар речи, нервно дёрнув правой рукой, что свидетельствовало о критическом состоянии, близком к нервному срыву. Плеер слетел на пол. Наушники полетели вслед за ним. Ламберт хотел закричать «Да бери, всё забирай, только больше не пугай меня!», но вместо этого начал поднимать с пола плеер и завалившиеся под компьютерный стол наушники. К тому моменту, когда речь снова вернулась к нему, Джоша уже не было в комнате.
     Джонни заметил, что за время, пока семья Холидей гостила у них, а это было не раз и не два, Клэр практически не общалась с Джошем. Сложновато было поверить в то, что они были одной семьей, в которой парень оставался единственным и неповторимым сыном миссис Холидей. Скорее Клэр подходила на роль няньки, очень хорошей и дорогой няни, которая внимательно следила на перемещениями Джоша, но никогда не вмешивалась и старалась по минимуму вступать с ним в коммуникации. В доме никто кроме Джонни не знал, что подросток умеет петь. Хотя часто по ночам, он был замечен за подобными выходками. Тонкая стена, разделявшая комнату Джона и подростка хорошо пропускала звук, поэтому Ламберт слышал, как его странный гость напевал непонятные песни. Иногда можно было различить отдельные слова или даже предложения. В них часто повторялись фразы «Тимми», «Миссис Гудман», «Я должен спасти миссис Гудман», а в последние дни перед их отъездом особенно часто звучали слова «убить Гринча».
- Помню, - переболев воспоминаниями, отреагировал Джон.
- Вот и хорошо. Они на днях заедут к нам, погостят недельку. Клэр рассказала, что со времени нашей последней встречи Джош окончательно замкнулся в себе, и у меня будет большая просьба к тебе — будь помягче с ним. И, пожалуйста, не кричи при каждой случае. Он не монстр, а такой же мальчик как ты!
- Ладно, - выжил из себя Джонни, заныв про себя: "Ну вот и дождались! Чокнутый превратился в полного психа! Только этого для полного счастья мне не хватало!"

4

     Наивно полагать, что жизнь всегда будет сиять розовым цветом. Так думал и тренер Дженкинс, пока не потерял Лори. Черноволосая Лори была активной девочкой. Отец прекрасно знал, что после уроков у неё были внеклассные чтения, дискуссионные кружки, уроки танцев, поэтому её вечным задержкам после занятий не придавал особого значения. Строгий тренер в душе был очень мягок, особенно к любимой дочери. После развода с Наоми, которая вела беспутный образ жизни, ему удалось отсудить ребёнка и посвятить себя всецело ему.  «Твой огромный удивительный мир внутри моего маленького скромного мира», - каждый вечер он шептал Лори перед сном.
     Просто невозможно понять, когда нить связи оборвалась. Ведь день шёл как день. Занятия закончились, тренер Дженкинс сидел дома и ждал дочку, которая всегда быстро открывала дверь и звонким голосом наполняла его холостяцкую конурку: «Пап, снова смотришь телевизор?», а он снова его смотрел и вполуха слушал её длинный рассказ о том, что произошло за день. Событий всегда было много. Это была не просто учеба в школе, а целое путешествие в мир нового и неизведанного.
     Только вот время шло, а Лори всё не возвращалась. Пока Дженкинс утешал себя мыслями, что она с минуты на минуту зайдёт, на улице начало темнеть. Осень сопровождалась длинными вечерами, поэтому и без часов, которые висели над телевизором можно было определить, что сейчас приблизительно около 7 вечера.
     Осень умела удивлять, и сегодняшний день выбивался из строя привычных дней. Иногда случалось, что дул сильный ветер, но кожа его не чувствовала, потому что солнечные лучи служили хорошими тепловыми батареями, а бывало, что на полном безветрии было очень холодно, и солнце выступало простой декорацией. Тренеру Дженкинсу удалось нащупать, спонтанно, сегодняшнюю промежуточную погоду, но когда он включил телевизор сразу всё забылось. Одна передача, вторая и уже 10 вечера
- А Лори всё нет, - вышел на кухню озабоченный отец и закурил.
     Всасывая фильтр от сигарет глубже в губы, он думал, что же делать. На душе было неспокойно, сказать, что там скребли кошки, значило ничего не сказать. Хотелось вырваться из собственного тела и бежать, разыскивать любимую дочку, а, по-хорошему, лучше бы раздвоиться, раздесятериться, командой намного удобней искать. Затушив бычок в пепельнице на подоконнике, он набрал номер учительницы танцев, потому что после них Лори должна была идти домой. Тренер Дженкинс хранил все номера все секций, куда ходила Лори. Он редко к ним возвращался, но случаи бывали. Прижав трубку покрепче к щеке, он набрал номер и терпеливо стал слушать длинные гудки.
- Мисс Паттерсон, это отец Лори, - пока Дженкинс выговаривал эти несколько слов, он почувствовал себя полнейшим идиотом. Кто звонит ближе к ночи учительнице и спрашивает, где его дочка, если занятия закончились около 3 часов назад, но всё-таки он это сделал.
- Ааа здравствуйте, мистер Дженкинс.
- Извините, что я Вас беспокою, но Лори ещё не вернулась домой, - слёзы стали наворачиваться на глаза. Если он начнёт хлюпать носом, то учительница догадается, что суровый тренер близок к истерике, а этого бы не хотелось.
- Как не вернулась? - голосом, полным возмущения произнесла мисс Паттерсон. - Так подождите, - она старалась весь день разложить по полочкам. - В 15:50 она пришла ко мне на танцы. Урок у меня длится 1:45 с перерывом пятнадцать минут после первой сорокапятиминутки, девочки занимаются своими делами, не выходя из спортзала. Значит около шести вечера она должна была выйти из школы. Больше я её не видела.
     Пока Дженкинс выслушивал точную, но очень длинную логическую цепочку мисс Паттерсон, часы уже пробили 10 минут 12, а Лори всё не было.
- Спасибо мисс Паттерсон, - уже как полчаса не слушая её, повесил трубку тренер.
- Ничего, если Лори вернётся наберите мне, - менторским голосом продолжала она, - я всё равно вряд ли теперь усну.
     Тренер Дженкинс не перезвонил. Вместо этого он быстро оделся и направился в полицейский участок. Голова шла кругом. Слишком много вариаций на тему причин исчезновения Лори заполняли мозг. Фары освещали дома, дорогу, обнажая темноту. Во многих окнах горел свет. Там непрерывно строились планы на будущее, закрадывались вопросы, например, чего ждать от завтрашнего дня, но был один неоспоримый и непоколебимый факт — это близкие и родные люди, которые в любой момент, в самые сложные жизненные манёвры могли подставить плечо, не ожидая самоотдачи. Тренер Дженкинс старался не думать о том, что остался совсем один как-то внезапно, обезоруживающе и просто нелепо.

     Закинув ногу на ногу, на стуле раскачивался Хартиган. Скрип от порванной по краям, но по-прежнему крепкой спинки разбавлял тишину, которая безвылазно торчала в его кабинете. Никаких дел, никаких расследований, только созерцание своих собственных ботинок, которые были такими же старыми, как и он сам, как эта протёртая тёмно-зелёная спинка стула, помогало скоротать время. Иногда он переводил взгляд на новую надпись "sheriff Hartigan", появившуюся вчера на двери. Хартигану как и любому смертному льстил тот факт, что он не бегал по улицам, хотя работа шерифа это подразумевала, не работал лесорубом, превращая ладони в кровоточащие мозоли, а спину в сжатую пружину, не продавал сутками напролёт машинные колёса людям, обычно злым и недовольным, которым дела нет до твоего красноречия. Элегантно обойдя эти изнашивающие организм виды работ, Хартиган обзавёлся собственным кабинетом, где он был царь и бог.
     В отличие от новой надписи, буква за буквой переливавшейся на свету, Хартиган заметно сдал за последнее время. Прошло десять лет, а его всё ещё мучила совесть, за единственное, пожалуй, самое громкое происшествие в его городе. Она уже не была такой навязчивой и всепоглощающей, легко лишающей сна на неделю, две, а поначалу на месяц. Однако, она появлялась, обязательно появлялась, чтобы напомнить о себе и о том, что дело Кевина Ламберта так и осталось нераскрытым. Хартиган хотел во чтобы то ни стало оправдаться, подспудно моля Всевышнего подкинуть ему новое дело.
     Он посмотрел на рокера, свернувшегося калачиком в дальнем углу камеры, всё больше склоняясь к мнению, что вот именно этот рокер, который сегодня один ночует в камере, а завтра в ту же камеру набьётся ещё с десяток полумертвых полупьяных друзей, и есть верх божественной щедрости, а между тем седьмой десяток, накативший снежным комом на него, постепенно превращая все физические кондиции в пыль, давал о себе знать. «Где есть старость, есть и смерть», - подумал шериф, когда в дверях появился растерянный тренер Дженкинс.
     Появление нового человека в его кабинете сопоставимо было с чудом, потому что Розвелл не вписывался в категорию криминального города. Хартигану не составило труда понять, что беда, приключившаяся с тренером Дженкинсом, выходит за рамки мелочи. Ну, во-первых, человек не будет приезжать ночью, а часы три минуты назад показали полночь, чтобы рассказать, как его нахально обокрали средь бела дня, ведь это можно отложить на завтра или послезавтра. Во-вторых, на тренере Дженкинсе просто не было лица, а такое поведение для человека сдержанного и хладнокровного в диковинку.
     Приглашая отца Лори присесть, шериф чувствовал, что наконец-то его час пробил. Всё-таки десять лет мучительных ожиданий оправдались, и сейчас он готов ринуться в бой с новыми силами, дабы исправить прошлые ошибки.
- Мистер Дженкинс, что-то случилось с Лори? - первый вопрос попал прямо в цель, потому что губы у тренера зарождали, а глаза увлажнились.
     Хартиган решил промолчать, не встревая в разговор, дать время Дженкинсу, спрятавшему лицо за большими ладонями, собраться с мыслями и рассказать всё внятно, без сантиментов.
- Она всегда приходит, а сегодня... сегодня не приш... - окончание фразы не удалось расслышать, так как оно превратилось в кашу.
- Вы имеете в виду не вернулась домой?
- Д... дааа
     Хартигану стало не по себе от осознания того, как жизнь может сломать даже такого сильного человека, как тренер Дженкинс, за несколько часов. Шериф пытался быстро сообразить, что делать дальше. Ему не хотелось, чтобы Дженкинс мешался и мельтешил со скорбной физиономией перед ним. Да и не в правилах Хартигана вести долгие дискуссии о несправедливости жизни.
- Мистер Дженкинс, возвращайтесь домой, - шериф аккуратно за плечи стал выпроваживать совсем размякшего тренера из кабинета. - Завтра, как только начнутся поисковые работы, я вам позвоню.
     Отец Лори не сопротивлялся. Он может в душе и хотел надавить на шерифа, чтобы тот оторвал свою задницу от стула и принялся за поиски его пропавшей дочери немедленно, сию же минуту, но надавливать было некому. Слёзы снова готовы были брызнуть из глаз, а от сильной усталости хотелось спать. «Ничего, если я посплю отдохну пару часов. Лори прости», - убедил себя тренер.
     Хартиган, чтобы избежать ещё одной аварии, сам отвёз тренера домой, так как тот бы не в состоянии сесть на руль. Вернувшись в кабинет, он заметил, что рокер протрезвел и требовал выпустить его из камеры. Только шерифу до него не было дела, потому что он был погружён в себя, полностью поглощён пропавшей девочкой.

5


     Ночь постаралась и приготовила ещё один сюрприз, возникший во втором часу ночи на пороге дома Ламбертов. Клэр, не спуская пальца со звонка, осуждающе смотрела на Джоша, который словно видел весь дом насквозь. Ему не было никакого дела до того, что ночью они ошиваются возле дома Ламбертов, как не было дела и до родной матери, проехавшей сотни миль, добираясь сюда, ради него. Он не собирался ничего объяснять, лишь продолжил визуализировать дом. Дверь никто не открывал, Клэр собралась уходить, как половицы в прихожей заскрипели и в дверную щель заглянула заспанная миссис Ламберт.
- Извини, Стейс, - опустила голову Клэр, ей нечего было добавить к своей немногословной речи, - что так поздно.
- Заходите уже, - широко зевая, миссис Ламберт впустила полуночных гостей.
     Как только в дверь позвонили, Джон сразу проснулся, но желания даже выйти из комнаты, у него не предвиделось. Он прекрасно знал о гостях, которые должны были к ним приехать со дня на день, но что их побудило припереться ночь за полночь? Тут он был бессилен. Встреча не готовила ровным счётом ничего хорошего, кроме насмешек со стороны друзей и кучи страхов, которыми он обрастал со стремительной скоростью, когда Джош оказывался рядом. Всё-таки, выбравшись из кровати, Джон тихо подкрался к перилам, чтобы одним глазком заглянуть в их разговор.
- Джош, ну что ты там копаешься, - нервничала Клэр. - Заходи в дом!
     Она устала, намаялась с Джошом. Со стороны он выглядел идеальным мальчиком, молчаливым и спокойным, отсюда идеальным. Все бы так сказали, все бы его похвалили, но только Клэр знала,  как он может изводить. Не беготнёй, не болтливым языком, а истощать, иссушать до последней капли её морально - вот главный конёк Джоша.
     Джош сделал несколько осторожных шагов, словно они сюда пришли в первый раз. Расширив вниманием свои зелёные глаза, он изучал потолок, стены, оклеенные однотонными обоями, кое-где выцветшими или ободранными сильным стрессом. Явно произошли какие-то перемены в доме, собственно это и интересовало Джоша, которому совсем не хотелось спать.
- Клэр, я отведу Джоша в комнату, а то уже поздно. Смотри не засыпай, нам есть о чём пошептаться.
     Клэр выдавила из себя подобие улыбки, вешая свою куртку и куртку Джоша на вешалку. Единственной проблемой сейчас был её ограниченный словарный запас, вот чего чего, а его точно не хватит, чтобы объяснить причину их визита, но придётся. Ведь ночным гостям, особенно незваным радуются только в исключительных случаях. Она это прознала на себе, как только они зашли в дом. Разгладив примятую юбку, Клэр разглядывала кухонный стол, располагавшийся в комнате напротив, в комнате, где полноправной хозяйкой была Стейси. Сон завладевал её сознанием.
     Чтобы не быть замеченным Джон, пятясь назад, скользнул в свою комнату, плотно закрыв дверь. Его уже начало лихорадить. "Дьявол! сколько мы не виделись? Год, два, а может больше? Джош совсем не изменился, такого же роста, идентичного прошлому визиту телосложения, а дети в таком возрасте растут со скоростью звука". Даже сейчас укрывшись одеялом, в закрытой комнате он чувствовал себя беззащитным. Джон не понаслышке знал о всевидящем оке, от которого нельзя скрыться, ни в закрытой комнате, ни в какой другой, ни дома, ни в школе, всегда ощущаешь надуманное присутствие. 
     Клэр не знала с чего начать, когда пришла Стейси. Стейси была в курсе странностей Джоша, поэтому нащупав тему предстоящего разговора, улыбкой и полутонами подталкивала к ней.
- Стейс, это Джош нас притащил к вам. Ещё раз извини, за столь поздний визит.
     Стейси знала, что Клэр хороший человек, приятная девушка, поэтому и впустила её в дом среди ночи без особых подозрений. Ребёнок есть ребёнок и не всегда правильно проецировать его на родителя.
- Да ничего, я понимаю, - Стейси больше ничего не спросила, но вопрос завис в воздухе.
- Понимаешь, с ним что-то происходит, - начала издалека Клэр. - Раньше Джош особо не баловал меня своим общением, а каждое сказанное слово превращалось в праздник. Приятно слышать речь сына, вполне адекватную и понимать, что у него не так-то много странностей, но... - тут мисс Холидей замялась.
     Стейси ждала продолжения, похожего на то, как переворачиваешь страницу интригующего романа, гадая, что там произойдёт, а страница склеилась с другой, может издержки печати, и приходиться приложить усилия, чтобы расклеить их.
- у вас дома особая атмосфера. Я так на словах не решусь передать, но Джошу здесь явно лучше. Он больше разговаривает, иногда улыбается, что по умолчанию считалось редкостью. Джон неким образом влияет на него, наполняет жизненной силой что ли. Господи, какой бред я несу, - тут Клэр замолчала, спрятавшись в раковину смущения.
- Я особо не присматривалась. Мальчишки, как мальчишки, - вмешалась в монолог Клэр Стейси, - но может ты и права, а если это так, то приезжайте к нам почаще. - Она взяла Клэр за руки, чтобы унять дрожь, сковавшую холодные пальцы, добавив: Мы всегда вам рады.
     Клэр резко вырвала руки, будто слова подруги её оживили и сбивчиво заголосила: 
- Знаешь летом, после встречи, мы провели чудесную неделю, гуляли, болтали обо всём, я даже не ленилась отвечать на поток нескончаемых вопросов Джоша, о том, как устроена жизнь, как всё работает, а потом... - левое веко дёрнулось, и Клэр заплакала, - а потом он снова замкнулся в себе. Стейс, словно села батарейка. Изо дня в день Джош пытался мне что-то сказать, разражался и колотил кулаками в стену из-за моего непонимания. Что-то важное хотел донести до меня, а я как дура силилась понять его мычание, но не могла. Понимаешь, не могла, - Клэр закричала, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.
- Успокойся, дорогая. Ты же всё-таки поняла в чём дело?
- Да, но не сразу. Как-то вечером, я как обычно занималась уборкой в гостиной и случайно наткнулась на фотографию. Помнишь ту, где Джон с Джошем стоят на фоне школы. Ты ещё говорила, что это весьма удачный ракурс.
- Помню, я же сама их сфотографировала.
- Так вот, только я взяла её в руки, как рядом возник Джош. Признаюсь, он тогда меня сильно напугал. Стал пальцем тыкать на изображение Джона и показывать рукой в сторону. Мол, поехали, поехали. Тут-то меня и осенило. Его сложно переубедить, как и заставить забыть о своих затеях, поэтому пришлось садиться за руль. Так мы оказались у вас.
- Вот и славно, - погладила её по спине Стейси, - а теперь пойдём спать и забудем обо всех проблемах.
     Иногда, как сейчас, Клэр смотрела на Стейси и понимала, что под маской простой домохозяйки прячется блестящий психолог, который без должного применения погибает.
     Джош не собирался ложиться спать, он даже не притронулся к кровати. Вместо этого он направился в комнату к Джону. Джон прекрасно слышал приближающиеся шаги и притворился спящим. Как только Джош появился в дверях, где собственно говоря, и остался, застыв статуей, в голове у Джонни с треском заиграла пластинка: "Я знаю, что ты не спишь. Зачем притворяться, Длинныш? Не будь таким трусом, не прячься от меня! Дело твоё, можешь продолжать притворяться, если тебе это нравится". Как только Джош ушёл, пластинка замолчала, но, утопая в ночной тишине, Джон уже не смог заснуть.

6

     Хартиган решил не звонить тренеру Дженкинсу. Он не хотел, чтобы неадекватный отец слезами или чем-то ещё отвлекал его от расследования, поэтому решил не обмануть, а лишь скрыть часть правды.  Это дело придало ему новых сил, но и страхов тоже прибавилось. Уже с рассветом патрули, а также добровольцы, которые узнали о случившемся из сводки новостей в местной газете местной радиостанции, прочёсывали лес, разделявший Сильвер Лэйк и Розвелл.
     Поиски начали со свалки, где была найдена единственная улика - голубой поясок от платья, в котором в этот день была Лори. Поисковики раскинулись радиусно, постоянно сокращая зону поисков. К вечеру лес был исследован и группы людей вышли к дороге. Кроме клочков платья, попадавшихся то тут, то там на ветвях деревьев, ничего более существенного найти не удалось. Поиски зашли в тупик.
     Хартиган не принимал участия в поисках, вместо этого он изучил следы, которые вели в лес, а потом начал опрашивать местных жителей. Может кто-то и видел Лори в последние часы перед исчезновением. Как назло никто ничего не видел, никто ничего не слышал и, соответственно, подозрительных лиц возле девочки в тот день тоже не было. Более менее вразумительным свидетелем оказался Бен Козлински, который видел её на школьном дворе, но и из него выжать получилось совсем немного. Совсем чуть-чуть, что после школы девочка играла с подругами в прятки в тенистом парке, а потом, видимо, пошла на танцы. Хотя точно сказать, Бен затруднялся.
     С каждым днём ситуация в городке накалялась, местные жители стали во всех прегрешениях винить старика, живущего на окраине города и ведущего отшельнический образ жизни. Людям уже хотелось крови, точнее возмездия, а кто это будет, уже не имело значения. Хотелось найти убийцу девочки и предать его правосудию. Даже несмотря на то, что труп Лори ещё не нашли и говорить о её гибели было преждевременно. Тренер Дженкинс поддался всеобщей истерии и возглавил обезумевшую толпу.
     Пока Хартиган общался с жителями Сильвер Лэйка, после неудачных поисков в лесу и опроса свидетелей, хотя общение с Беном Козлински сложно было назвать опросом. После третьего вопроса мальчик разревелся и попросился к матери. Возле дома бедного старика собиралась толпа, которая очень быстро дополнялась новыми "личностями". Кто с вилами, кто с лопатой, кто просто крепко сжимал кулаки. В бледной свете фонариков светились искаженные ненавистью лица. Потерявший за эти несколько дней себя тренер Дженкинс кричал, подзадоривая толпу:
- Выходи, мерзкий колдун! Я знаю, что ты мою дочку забрал!
- Выходи, или мы тебя силой вытащим, сучье вымя! - поддержала осунувшегося отца ревущая толпа.
     Узнав о беспределе, творившемся в Розвелле, Хартиган сел в машину и сразу примчался к месту будущей расправы. С трудом протиснувшись сквозь толпу вопящих людей, которые не хотели его пропускать вперёд, всеми силами отталкивая от себя, он пошёл к Дженкинсу
- А вот и горе шериф явился, - раздался насмешливый голос из толпы.
- Что здесь происходит, Дженкинс?
     Тренер на секунду растерялся, а потом посмотрел на толпу, которая постоянно его поддерживала и осмелел:
- Если шериф не может найти преступника, то это сделаем мы! Так ведь, мужики? Вы меня поддерживаете?
- Да! - толпа пришла в движения, из дальних её уголков поднялся шум, который, как снежный ком, нарастал, обращаясь ором и улюлюканьем. Хартигану пришлось выстрелить в воздух, чтобы показать, кто здесь главный.
- Хорошо, хорошо! Я внял вашим просьбам, а теперь расходитесь по домам, а иначе особо ретивых и агрессивных начну отстреливать, как собак.    
     Люди поверили его словам и стали расходиться. Вскоре от столь мощной толпы не осталось и следа. Слова шерифа прозвучали так убедительно, что даже тренер Дженкинс не стал сопротивляться, а отправился домой, вздремнуть часок другой.
    
7

     Шалаш, построенный на скорую руку из тонких досок, раскачивался на ветвях тонких сосен, временами поглядывая, как тёмные воды озера, протекавшего под ним, покрывались мелкой рябью. Порывы вечернего ветра с треском раскачивали шалаш, который со стороны выглядел совсем хлипким. Внутри шалаша на грязном, в жёлтых пятнах, матрасе сидела Лори. Бледный свет фонарика, стоявшего на стуле возле её ног, точно подмечал опухшие от обильных слёз веки.
- Не волнуйся, Эмили, теперь всё будет хорошо, - успокаивал её Дэвид, поглаживая рукой запутавшиеся, местами сбивавшиеся в непослушные локоны, волосы. - Я тебя в обиду не дам.
     Буквально несколько дней назад Лори держалась настоящим храбрецом, не позволяя не то, что погладить по голове, а приблизиться к ней. Со временем все физические силы преобразовались в моральные, укрепившись в одном желании, выбраться из этого плена, как можно скорей.
- Что тебе от меня нужно? Почему я не могу просто уйти???
     Она не понимала, чего этот кареглазый парень хочет от неё. Он сам пришёл на школьный двор, представился школьным учителем и попросил показать, где она живёт, чтобы познакомиться с отцом, а вместо этого усыпил и притащил её в эту дыру. Если в первый день не изнасиловал, а после не убил, и она до сих пор жива, то ему нужен выкуп, точно нужен. Хотя ещё не было ни единого телефонного звонка с указаниями сроков и места передачи денег. Лори была в полном замешательстве, ища логику там, где её быть не должно, где её просто не существует.
- Милая, - глаза Дэвида так и святились любовью, сложно было поверить, что этот парень окончательно слетел с катушек, - если я тебя отпущу, то ты снова уедешь в этот поганый колледж, снова тебя будут мучить всякие парни, доводя до слёз. Поверь, они мизинца твоего не стоят, все вместе взятые!
- Дэвид, - она выяснила, как его зовут. - Поверь, я никуда не сбегу от тебя, всё будет, как и раньше.
     Лори пересмотрела много фильмов и знала как надо себя вести с психом вроде Дэвида. Если не поддерживать его безумные идеи, то скоро, очень скоро вернёшься домой в цинковом гробу, поэтому она снова начала подыгрывать ему.
- Не обманывай меня! - Дэвид проверил петлю на руках, сильней затягивая концы веревки. - Ты ловко научилась пользоваться моей добротой. Прошу не лезь в мой мозг!
     Лори давно могла удрать, а связанные руки и ноги, которые уже ныли от крепкого узла, натиравшего кожу, не стали бы для неё особой помехой. Боязнь высоты сыграла свою роль и загнала девочку в самый дальний угол собственных страхов. Даже этот псих Дэвид, который сейчас метался из стороны в сторону, пытаясь внушить ей свою очередную больную мысль, не так пугал, как страх вывалиться с края шалаша, приблизительно находившегося на уровне 3, а может даже 4 этажа, и превратиться в симпатичную лужу крови на траве.
- Если не можешь меня отпустить, то хоть принеси еды, я проголодалась.
     Она не ела и травила себя голодом из-за редкой брезгливости, боязни отравиться или подхватить какую-нибудь инфекцию, а заученная фраза про еду служила хорошим предлогом, чтобы избавиться, хоть на время, от общества этого назойливого типа, и помолиться в тишине, попросить Бога о спасении. В сотый, может быть в тысячный раз, хотя какая разница.
- Конечно, Эмили. Для тебя всё что угодно! - он приблизился к ней и, отодвинув стул с догоравшей свечкой, обнял за колени, - помни, что я люблю тебя, и всегда буду любить только тебя одну!
     "А всё-таки кто такая Эмили? И почему он меня постоянно называет этим именем? Влюблённый парень, у которого на почве безответной любви поехала крыша? или тут что посерьёзней?" вертелось у Лори в голове. Когда Дэвид ушёл, она закрыла глаза и стала прислушиваться к звукам машин, проезжавших где-то неподалёку, нагло перебиваемым воем ветра. Она больше не пыталась звать на помощь, чтобы не провоцировать Дэвида на необдуманные поступки, о которых потом будет сильно жалеть.
       
8

     Когда Джон с Джошем вышли на улицу, начался дождь. Друзья, узнав, что к Джонни приезжает Джош, сразу забаррикадировались в домах, сославшись на пустяковые отговорки, но их дружба тут не причём.
- Отличная погодка для прогулки, не так ли? - ехидно подметил Джонни, ожидая какого-то ответа.
     Джош стоял рядом и не шевелился. Хлопая зелёными глазами, он показывал, что больше жив чем мертв, хоть часто закрадывались сомнения. Диалога не получалось. Джонни следовало молчать всю дорогу или была альтернатива - разговаривать с самим собой.
     Неожиданно Джош дернул его за руку и быстро потащил за собой вниз по переулку. Пробежав ряд однотипных домов, он свернул за угол и направился на задний двор, с легкостью перемахнув через невысокий забор.
- Эй, ты что делаешь? - стал возмущаться Джон. - Это частная собственность, а если они держат злую собаку?
- Не дрейфь, длинныш! - Джош хитро улыбнулся, - у них нет собаки.
     "Лучше бы ты не шевелился, чем вот так улыбался”, - подумал начинающий центровой, ощущая, как мурашки бегут по коже. В его улыбке не было ничего от милого и доброго мальчика, скорее слабый отголосок дьявольского прихвостня, которому зачем-то понадобился Джон.
     Уже через минуту они стояли на заднем дворе чужого дома. От дерева, стоявшего слева, тянулась длинная верёвка, пересекавшая по диагонали двор, и заканчивавшаяся на водосточной трубе, из которой с гулом била струя дождевой воды. Всё нижнее бельё хозяев дома, включая наволочки и простыни, интенсивно мокло под дождём.
- Волноваться нечего, - хлопнул по спине долговязого парня Джош, - хозяйка выйдет снимать бельё только через десять минут, а сейчас ей некогда. Сериалы, как наркотик.
     Он развёл руками, широко улыбаясь. Джону стало не по себе от этой улыбки, и вообще поведение этого странного мальчика не внушало доверия. Молодой центровой умело скрывал свои эмоции под капюшоном, с которого микроводопадом стекал дождь.
- Да откуда ты всё это знаешь? - возмутился Джон.
- Просто знаю и всё, не заморачивайся. Кстати, тебе знакомо это место?
- Ну да, - замычал Джонни, - бывал здесь с друзьями пару раз.
- А с какими друзьями?
- С Майки и рыжиком.
     Джош не удосужился посмотреть на долговязого парня или хотя бы кивнуть головой в знак вежливости на его объяснения. Он снова замер, вглядываясь вдаль. Джонни было знакомо подобное состояние Джоша, когда семейка Холидей впервые приехала к ним в гости, да и вчерашней ночью, когда тот стоял на крыльце их дома, что-то выискивая взглядом.
- Нам пора.
     Пока в шуме дождя Джонни разбирал, что ему сказал необычный друг, Джош тем временем уже перешёл на бег, скользя по мокрой траве, как по льду. Перебежав дорогу, он нырнул в узкий проход между забором и оградой, отделявший соседние дома, стремительно превращаясь в маленькое пятнышко.
- Куда тебя чёрт несёт? - едва заметив, удаляющегося мальчика, орал Джон, - подожди меня.
     Ему начинало нравится это вечернее путешествие. Прогулка, которую до сего момента Джонни каланча считал самом нудным занятием, преобразилась в нечто интересное и слегка интригующее.
     Джош стоял под козырьком магазина "Запчасти Фрапса" и махал рукой. Джонни не слышал, что он говорил, но предполагал, что-то типа "Иди скорее сюда! Я полный придурок, но не стоит обращать на это внимание." Джон невольно улыбнулся оригинальной концовке фразы, которую выкинуло его воображение, и направился к магазину. Излазив с Майки и Сэмом Розвелл вдоль и поперек,  он нашёл, как минимум три маршрута, по которым можно вернуться из школы домой, иногда путь лежал именно через магазинчик "Запчасти Фрапса", из которого всегда пахло соляркой и маслом, а ещё стойким запахом перегара.  Фрапс был большим любителем закинуть за воротник. Возле железной решетки, защищавшей единственное окно магазина от хулиганов, к которой прислонился спиной Джош, долговязого парня ожидал новый вопрос:
- Что скажешь?
     Джонни хотел сказать, что тот полный дебил, с которым опасно водиться, но внезапно его разум прояснился. Их хаотичная прогулка стала приобретать смысл. Теперь Джон понимал, что Джош не просто так его таскает под проливным дождём от места к месту, а старается что-то выяснить, а, возможно, кого-то или что-то найти.
- Мы возвращаемся домой этой дорогой.
- Соберись, длинныш, - его голос доносился снизу и неудивительно, потому что Джонии был на полторы головы выше Джоша. - Ты же можешь, я знаю!
- Хозяин этого магазина редкий забулдыга, - старался вспомнить подробности их перемещений Джон. - Помню, был случай...
- Ну же, - прервал его новый друг, - докажи, что я не зря тащился в вашу глухомань среди ночи.
     Джонни любил свой городок, и слова Джоша задели его за живое, поэтому концентрируясь на одном из тех дней, он вспомнил деталь, которая в будущем сыграла ключевую роль.
- Здесь часто вертелся парень. На вид ему лет 25-30. Часто он стоял на этом самом месте, - Джонни постучал кроссовкой по асфальту, разметав брызги в разные стороны, - с банкой пива в руке, внимательно изучал прохожих. Иногда мы его видели, несущим какие-то детали из магазина, видимо автомобильные запчасти.
- Умничка, - похвалил его новый приятель, - а во что он был одет?
- Мы видели его летом. В футболку, шорты ничего примечательного - Джонни махнул рукой, - хотя...
- Что? Что ты заметил, зоркий глаз? - сгорал от нетерпения Джош.
- На ногах у него были военные ботинки. Мы тогда ещё подумали, на улице жара практически в 100 градусов, а он в такой обуви.
     Джонни дал исчерпывающие данные, которых хватило, чтобы сорвать мальчика с места и понести вдоль дороги, ведущей к школьному двору. Пробежав табличку «Rosewell High School”, Джош приближался к зданию школы. Его тонкий силуэт мелькал среди турников, перекладин, распадаясь на мелкие части за высокой железной оградой баскетбольной площадки, окончательно исчез в тенистом парке. Джону ничего не оставалось как отправиться вдогонку, но это расстояние ему далось намного тяжелее, чем Джошу.
- Чего ты там согнулся, - злился новый друг, - помоги мне отогнуть решетку.
- Дай отдышаться!
- Потом отдышишься и подышишь, а сейчас надо попасть на свалку.
     Скрипя зубами и напрягаясь каждой мышцей тела, они отогнули решетку, которая мешала им проникнуть на свалку. Джонни совсем не удивился, увидев Джоша именно на том месте, где лежала весомая улика - голубой поясок от платья, найденный в ходе расследования пропажи маленькой девочки Лори.
- Тут что-то было, - прозвучало, скорее как твердое утверждение нежели вопрос.
- Около двух недель назад в Розвелле пропала девочка. Дочь нашего баскетбольного тренера Дженкинса Лори...
- Я что похож на идиота? - грозно сдвинув брови, шёл в наступление Джош. - Я прекрасно знаю, что в Розвелле пропала девочка и зовут её Лори, а не Диана или Беатрис. Меня интересует вещь, которую здесь нашли!
- Аааа, - сообразил центровой, - голубой поясок от платья.
     Следы почти смыло дождём, давшем о себе знать впервые за две недели, но ребятам удалось рассмотреть то, что от них осталось.
- Ну что, похожи? - спросил Джош.
- Думаю, что да, - с полной уверенностью парировал Джонни, - это следы от тех самых военных ботинок. Погоди, - долговязый парень взялся за голову, - так что же получается? Лори украл этот парень и где-то держит?
- Именно так! А теперь пошли домой?
- Но почему? Мы же можем его поймать прямо сейчас!
- Конечно, конечно, два мальчика смогут повязать взрослого парня, - рассмеялся Джош. Неподалеку от озера ударила молния, она пролетела в нескольких ярдах от шалаша, до смерти перепугав Лори, и превратила стройную сосну, пристроившуюся возле моста, в горелый обрубок.
- Я сегодня ночью попробую настроиться на неё, а от тебя требуется найти это место. Понял? - расставил все точки над "и" Джош.
     Джонни так и не понял, что или кто, приняв облик маленького мальчика, стоит перед ним, но в одном был точно уверен, что ни в коем случае нельзя подвести этого товарища, поэтому он постарается как следует.

9

     Разложив на столе блокнот и лист бумаги, куда аккуратным почерком были вписаны фамилии всех горожан, у которых удалось взять показания, Хартиган бормотал себе под нос: "Что-то не срастается. Из всех опрошенных горожан только один парень вызывает подозрения. Странное поведение, весьма странное для обычного диалога. Нервный, чрезмерно дёрганый, как на шарнирах, этот паренёк постоянно косился в сторону, то ли боясь чего-то, то ли куда-то спеша. Когда речь начинала сбоить, его карие глаза неимоверно расширялись. В общем, надо нарыть побольше информации. Стоит прямо сейчас наведаться в школу, где он учился." Подчеркнув несколькими жирными красными линиями фамилию Флин, Хартиган надел куртку и отправился в Сильвер Лэйк.
     "Jefferson High School" совсем не изменилась. Тот же трёхэтажный гигант, обернутый, как в шкуру, в краску пепельного цвета, выделялся своей громоздкостью на фоне миниатюрных одноэтажных домов, украшающих центр города.
- Видимо пропажа девочки сильно перепугала местных жителей, - предположил шериф, подъезжая к школе, - школа закрыта, но директор должен быть на месте. В этом и состоит отличие директора от остальных. Когда все отдыхают, он работает, подчищая концы. Уверен, что "Jefferson High School" не без грешка.
     Здание школы, как и школьный двор вымерло. Каков был срок вымирания знал только шериф, верящий в скорейшее закрытие этого дела. Широкий коридор, привыкший к бешеной энергетике школьников, сейчас пугал своей тишиной, на птичьих правах поселившейся здесь на время. Хартиган поднялся на третий этаж. В конце коридора слабый пучок света освещал кабинет директора. Он оказался прав, директор был на месте.
- Оо, шериф, какая неожиданность, - подняла голову женщина лет сорока, возвращая очки на переносицу. - Что вас привело?
- Один ваш бывший ученик, - сказал Хартиган, кладя фуражку на соседний стул.
- Внимательно слушаю.
- В Вашей школе учился некто Дэвид Флин. Расскажите что за мальчик? О его успеваемости и взаимоотношениях в школе?
- Ах, Дэвид. - женщина встала и подошла к окну. Прислонившись к жалюзи, которые в это время суток всегда были открыты, чтобы впустить как можно больше света, директор начала свой рассказ о Дэвиде:
     Дэвид пришёл в школу вместе с Эмили, с Эмили Ричардс. Дэвид не местный, у нас городок небольшой и слухи о новом жителе разносятся быстро. Его привезла тётя Дорис. Поселившись в соседнем от семьи Ричардс доме, Дэвид очень быстро подружился с Эмили. У Эмили не было друзей, поэтому здорово, что так сложились обстоятельства. Понимаете...
     Женщина выпрямилась, продолжая смотреть в окно, поправила прическу. Волосы были строго собраны в пучок, проткнутый двумя шпильками. Стандартная прическа для человека, занимающего подобную должность.
... дружба опасная штука. Сначала ты дружишь, потом влюбляешься, а потом уже не можешь отпустить этого человека, мучая и себя и его. Как только они переступили школьный порог я поняла, что Дэвид по уши влюблён в Эмили, но они продолжали дружить. Он старался держаться рядом, даже просился с ней в один класс, но я не разрешила, чтобы их отношения не мешали учебе. Эмили привлекательная девочка, длинные черные, как смоль, волосы, выразительные глаза. Сами понимаете, парни так и липли к ней, а Дэвид оставался в стороне.
- А ведь всё сходится, у Лори тоже чёрные волосы, голубые глаза, - выслушивая рассказ директора, Хартиган строил догадки, подкрепляя их фактами.
     Школьники ведут себя просто из рук вон плохо. За всю свою практику я не переставала удивляться их подлым и гнусным поступкам. К сожалению, наша школа не была исключением. В то время звездой школы, если можно так выразиться, был Джимми Слоун - капитан футбольной команды. Ох уж, этот Джимми, сколько он потратил моих нервов вместе со своими дружками, прежде чем закончил школу. Кстати, он так никуда и не поступил. После школы остался в Сильвер Лэйке, можете к нему наведаться.
- Обязательно, а пока продолжайте.
     Итак, футбольная команда любила поиздеваться над другими школьниками, которые не могли дать отпор, то поднос с едой уронят, то лицом в унитаз опустят. Дэвида, как нового ученика, ожидали все эти признаки иерархии, но он старался не унижаться в глазах Эмили, поэтому как мог сопротивлялся, чего не скажешь о его однокласснике Квинси. Бедный мальчик так и не окончил школу, его нашли в туалете с перерезанными венами.
- Вы же храните личные дела всех своих учеников?
- Да, конечно, - слова Хартигана вывели женщину из транса, в который она ввела себя собственным рассказом.
     Открыв ящик, стоявший в углу, она минут десять перебирала папки, пока не нашла нужную. Оглушительный щелчок дверцы сигнализировал, что ящик закрылся.
- Вот держите.
     Хартиган раскрыл папку и стал изучать материалы. В комнате становилось душно, поэтому он расстегнул куртку и верхнюю пуговицу рубашки, начинавшей давить на горло.
- "После драки бросил школу и больше не возвращался", а вот это любопытный факт, поподробней, что тогда произошло?
- Дэвид хороший мальчик и хулиганом я его назвать не могу, но слишком нервный. Ему надоело терпеть насмешки и тычки футболистов, поэтому он ввязался в драку, а потом решил бросить школу, потому что они бы всё равно не отвязались. Видите ли, ещё дело в том, что Эмили собиралась стать королевой выпускного бала, и Дэвид не хотел ей испортить праздник. Хотя если бы он решил вернуться в школу, то Квинси был бы сейчас жив, а так...
     На глазах директора выступили слёзы. Она смахнула слёзы руками и высморкалась, убрав носовой платок в карман юбки.
- Я вас оставлю. Пора наведаться к Джимми Слоуну.

     Разговора с Джимми Слоуном, как такового, не вышло. Хартиган обнаружил его мертвецки пьяным на крыльце собственного дома. Под плетёным стулом, в котором с трудом уместился разжиревший Джимми, валялись пустые банки пива "Будвайзер". Будить бывшего футболиста не имело смысла, всё равно ничего путного он сказать не смог бы.
     Хартиган обошёл дом. На заднем дворе на длинную верёвку, тянувшуюся от дерева к водосточной трубе, свисающей с угла дома, вешала только что выстиранное бельё мать Джимми.
     Шериф по многочисленным синякам на руках, некоторые были совсем свежие и ещё не успели пожелтеть, и ссадинам на ногах сразу определил, что хозяйничают в доме отец и сын. Обычно, что происходит внутри дома, дабы избежать ненужной огласки, так и остаётся там, поэтому Хартиган не стал вмешиваться в дела семейные, чтобы не ухудшить ситуацию и, тем более, не стал давить многочисленными вопросами, касающимися дела, чтобы лихие мужики не отделали миссис Слоун, как следует, вечером за очень болтливый язык.
     Кроме "козлов", "ублюдков", "тварей", которые миссис Слоун повторяла через слово, шерифу удалось выяснить, что Дэвид подрался с Джимми, но уже вне стен школы вдали от досужих глаз.
- Осталось найти Дэвида, - подвёл итог дня Хартиган, садясь в машину.

10

     Джона редко посещали сны, но когда они приходили, то обязательно были яркими и запоминающимися, как этот, который он увидел после длительной прогулки с новым другом Джошем.
     "Какое-то странное помещение, по размерам напоминающее ванную комнату, если из неё выкинуть саму ванну. Стены, состоящие из тонких досок, явно сколочены наспех. Глаза долго привыкают к темноте, а пока приходиться довольствоваться малым. Ветер раскачивает помещение, как ржавую баржу по время шторма. Помещение находится в воздухе, стало понятно по характерному треску ветки, на которой оно находилось.
     Постепенно стали прорисовываться детали. В углу лежал матрас, а стена к которой он примыкал, хорошо была обита досками, поэтому в потёмках сложно было угадать кто лежит на нём. На стуле возле матраса валялась огарки свечей. Судя по их количеству, человек провёл здесь не один день.
- Надо подойти поближе, - потоптавшись на месте, он подошёл к человеку, лежавшему на матрасе, - эй с тобой всё в порядке?
     Реакции не последовало. По спине, которая медленно, но ритмично поднималась и опускаясь, Джонни определил, что человек живой.
- Проснитесь, - некогда церемониться, самое время уносить ноги отсюда, Джон это понимал, поэтому трусил спящего человека изо всех сил, но не успел.
     Сзади распахнулась дверь и появился тот самый парень, которого они так часто видели возле магазина "Запчасти Фрапса". Вот только вместо футболки и шорт на нем была чёрная фланелевая рубашка и потёртые синие джинсы.   
- Попался, - подумал Джонни, ощутив себя шкодливым котом, который разбил вазу из дорогого сервиза, но не успел смыться с места преступления, и теперь его ждёт приличная трёпка. Зажмурив глаза, он приготовился к худшему.
     Прошла минута, но удара не последовало. Открыв один глаз, Джонни с удивлением понял, что Дэвид прошёл сквозь него и теперь пытается разбудить спящую Лори.      
- Эмили, что с тобой? Ты спишь?
     Потом Флин резко вскочил и забегал по кругу. Ероша волосы на голове, он стал лепетать что-то невнятное. Джон был заворожён происходящим действом и не мог сдвинуться с места. Он успокоился, защищенный невидимой фантомной оболочкой и мыслью, что Дэвид не сможет причинить ему вреда, потому что не видит его.
     Через некоторое время Дэвид упал на колени и подполз к Лори, стараясь всеми силами её разбудить, но ничего не выходило. Девочка словно впала в кому.
     Достав мобилу из кармана, Дэвид начал набирать смс. Джонни подошёл сзади и внимательно следил, как тонкие дрожащие пальцы печатали текст "Прости за всё! Твой Дэвид." Осталось выбрать получателя, Дэвид медлил, пытаясь увидеть признаки жизни Лори, потом нажал на список контактов и выбрал единственного человека, им оказалась Эмили. Отправив прощальное сообщение, Дэвид исчез.
     События так молниеносно разворачивались, что Джонни начал утопать в вопросах, наводнивших его разум со всех сторон. Главным оставался вопрос: Почему Дэвид не увидел, что девочка дышит?
     Пока Джон размышлял, внизу кто-то зашевелился. Высунув голову из шалаша, он увидел Дэвида, уже привязавшего веревку к ветке, на которой сидел. Поднялся нешуточный ветер. Раскаты грома тяжёлыми колесницами промчались по небесам.  На секунду оглушённый их яростью, парень выронил веревку из левой руки, но быстро подхватил её другой и, умело сделав петлю, накинул на шею.
- Какой же ты всё-таки козёл, - Джонни понял, что этот сон он видит благодаря Джошу, лишившему его любой возможности вмешаться в ход событий.
     Возле леса вспыхнула молния, повалив хрупкую сосну на землю. Когда долговязый парень отвёл взгляд от рухнувшего дерева, Дэвид уже болтался на веревке, как тряпичная кукла, раскачиваемая ветром из стороны в сторону.

11

     После приезда кареты скорой помощи погода наладилась. Только мелкий дождь напоминал о ночном буйстве стихии. Девочка от недостатка еды потеряла сознание, но уже к утру, когда Джош нашёл её, пришла в себя. Измученная и голодная она прижималась к мальчику, боясь, что он оставит её здесь, с ужасным Дэвидом.
     Когда Джон вместе с миссис Холидей и миссис Ламберт приехал к озеру, мост уже кишел людьми. Жёлтая лента, оградившая озеро, патрульные машины, припаркованные возле старого причала, на котором любили проводить время вместе Дэвид и Эмили, фургон с телевизионщиками, газетчики, снующие от одного человека к другому в попытках выудить больше информации для новой сенсации. Вся эта суета до боли напомнили юному центровому о ещё одном трагическом событии из жизни, которое он уже не сможет забыть до гробовой доски.
     Шериф Хартиган сидел в своей машине, боясь высунуться наружу, чтобы не быть оскорблённым и униженным. Он в очередной раз облажался, а ведь заветная цель была так близка, прямо под носом, а сколько раз он проезжал мимо пресловутого шалаша, курсируя между Сильвер Лэйком и Розвеллом, не счесть. Вместо одного трупа, который терзал его душу десять лет, не давая спокойно спать по ночам, прибавился ещё один. Вот она, суровая правда жизни. Хартиган прекрасно понимал, что это конец и следующая остановка - пенсия.
     Тренер Дженкинс, потерявший надежду вернуть любимую Лори, был безмерно благодарен Джошу. Тому самому Джошу, которого все считали умственно отсталым и всегда сторонились, избегая любых контактов.
     От Эмили Ричардс, которая в это время находилась в колледже, решили утаить подробности гибели единственного друга, чтобы не ранить её чувства. Зачем ей знать, что у Дэвида съехала крыша, и он взял в плен беззащитную девочку, найдя в ней любимую Эмили. Именно так рассуждали родители Эмили, ожидая счастливую дочку в гости, на летних каникулах.