Миражи

     «Ты слышал , Боря Лазаренко набирает команду ? Берёт только тех , кто отслужил в Армии и хорошо учится и мы проходим по этим параметрам» - говорит мой земляк ,  однокурсник Толька Десятников . После поступления в Горный институт иногородние студенты первокурсники жили в Подмосковье – он , например , в Ашукино по Ярославской железной дороге , а я - в Малаховке по Казанской , но нас объединяло одно – желание заработать денег , чтобы можно прилично одеться , поскольку в институт мы поступали в армейской одежде , а  потом оделись кое как.

             «А кто такой Лазаренко ? »--спрашиваю я .

             «Как , ты его не знаешь 7 Он уже один раз был на целине , а до поступления в институт работал на шахте в Донбассе».

     После этого разговора мы пошли знакомиться с Борисом и попытаться записаться в его ударный отряд . Конечно глядя на нас , бравых ребят , он  не отказал , но поставил условие – мы должны досрочно сдать сессию .

     В самом начале июня наш отряд одним из первых прибыл в совхоз Южный , чтобы строить там коровник огромных размеров — примерно сто метров на сорок с ленточным фундаментом неглубокого залегания и крытого шифером . На всё – про всё у нас было не более трёх с половиной месяцев . Этот совхоз находился примерно в семидесяти километрах от города Атбасар и он поразил нас своим контрастом в первый же день . Была чётко видна незримая граница между тремя районами посёлка – барачный новосёлов со всей их неустроенностью , глинобитный казахов и с цветочками и деревами в палисадниках и геранью и шторах в окнах – немецкая колония – всё чисто , побелено , ухожено , штакетник  покрашен , ставни украшены рисованными цветами .

     А дальше пошли будни – работа от зари до зари с  двухчасовым перерывом на обед и одним выходным в месяц , чтобы что-то постирать , вообщем для хозяйственных нужд . До обеда по утренней прохладе и со свежими силами работа спорилась , после обеда организм просил хоть чуть—чуть отдыха и мы быстро пообедав , ухитрялись минут тридцать – сорок поспать . Всё это было в первый месяц втягивания в работу , когда утром все мышцы как натянутые струны и хочется ещё полежать , тем более что на улице ещё не совсем рассвело , но , говорят , если не сейчас , то столовая закроется , а на тощий желудок долго не наработаешь . После обеда в тени около сорока градусов , мы не в тени у арыка и нам нужно работать – копать траншею для фундамента , укладывать песок , гравий , бутовый камень , замешивать раствор и заливать его . Потом выкладывать стены и чтобы они не ушли по вертикали , кроме того представьте размеры этого сооружения . Сколько потов сойдёт за день неведомо , в горле сухость – сейчас бы хоть глоток воды . Как опять не подвезли ? Да что они там совсем оборзели , мы здесь пашем , а эти канальи интенданты … Пётр 1 наверное был прав ,  когда издал указ , чтобы сажать их без суда и следствия через каждые два года .

     Смотри , оказывается здесь недалеко лес и перед ним течёт река , широкая голубая река… Стоп , стоп , какой лес , какая река ? Мы здесь уже больше двух месяцев и по просьбе администрации совхоза в свой единственный выходной ездили на заготовку сена и в ближайшей округе , кроме ровной как стол прожаренной солнцем степи  никакого леса , никакой реки , но зато много обгоревших интересных железок с проводами и всякими там тумблерами . Позже местные жители объяснили нам ,  что их посёлок находится на большом пути от Байконура в Космос и ракеты , отталкиваясь от своих ступеней , отдают отработанные обгоревшие части свои Земле , чтобы уходя к Звёздам разведать что-то новое для страны , а может и Человечества .

     А вот лес и река , которые я вижу , а мой сосед нет , называется миражом , видением . Это может быть от переутомления , обезвоживания организма и о его взывании о помощи – дайте мне глоток воды и тени , лесной тени , я хочу отдохнуть . Я тоже хочу отдохнуть , но некогда , нужно доделать наш сегодняшний план , чтобы успеть выполнить всю нашу программу . Терпи организм , мы же с тобой много чего терпели и могли , тем более , что вон уже , я вижу , везут воду , тем более , что сегодня вечером , естественно после ужина , пойдём в степь – будет костёр , гитара и вино (ни кому не говорите – у нас строгий сухой закон) —сегодня у одного из нас день рождения .

     Идём вечером гуськом к условленному месту , чтобы подальше от глаз и языков . В этих широтах темнота падает резче , небо чернее , звёзды ниже , крупнее и  ярче . Вдруг на спине впереди идущего я различаю какие-то неясные тени – этого быть не может и не должно быть , я оглядываюсь и вижу как сзади по нашему курсу ярко прочерчивает путь по чёрному небу , затмив все звёзды , нечто светлое , яркое , быстрое . Онемев и остолбенев , я наблюдаю за этим зрелищем и вот , наконец , это что-то у меня почти над головой и оно , вспыхнув , начинает падать прямо на меня . Вначале , когда это было достаточно высоко , было очень интересно , но по мере падения становилось как-то неуютно и я ,зачарованный , всё ещё продолжал смотреть , а оно , ярко горя , с бешенной скоростью приближалось к земле , то есть ко мне , захотелось срочно закопаться , зарыться в землю , найти какие-нибудь естественные складки рельефа , но вспомнилась ровная , как стол , степь и всякие обгоревшие железки со всякими там проводами и тумблерами… Нет , я уже ничего не успею и в этот момент над головой что- то зашипело и свет погас и когда я снова поднял голову , то увидел , что по нашему курсу впереди уходит от нас яркая , быстрая звезда . Через три дня , как всегда , пришла почта и в газете «Правда» была маленькая заметка , в которой говорилось , что в СССР был запущен искусственный спутник Земли «Космос—41».

     Боря Лазаренко знал кого набирал — мы сделали это , казавшееся вначале невыполнимым . Доделывали  в середине сентября , по утрам уже подмораживало , а 18го выпал снег — это было для меня большой неожиданностью , в средней полосе России первые снеги выпадали в конце октября , а чаще в ноябре . По случаю завершения работ администрация в клубе устроила чествование московских студентов – такой прыти от нас никто не ожидал , но вот он – не мираж – стоит коровник , пахнущий пока нами и стройматериалами , а нас награждают – меня , например , медалью  Казахской ССР «За уборку 10 целинного урожая». А урожай в тот год был отменный . Председатель совхоза жаловался , что все элеваторы в округе были забиты и партийные областные руководители разрешили складировать высококачественную пшеницу на три открытые площадки длиной по сто метров , шириной пятнадцать , а высота как получится (должно быть около трёх метров). Потом мы узнали , что всё это зерно пропало – промокло , промёрзло , прогорело , проросло ! Но это было потом .

     Мне почему-то стало грустно и я вышел из клуба на улицу . У меня , а может это у всех бывает после выполнения какой-то большой работы , наступило меланхолическое настроение , хотелось побыть одному . У клуба стоял одинокий столб с лампочкой , а кругом первозданный мир с пыльной степью , слегка схваченной первым морозцем , и огромный  бездонный и бесконечный мир наверху и , кажется , нет ничего больше в мире  , чем эта беспредельность и ты одинокий и не верится , что спустя какое-то время , ты снова окажешься в кругу родных и близких тебе людей , в родных местах , но ты никогда не забудешь этот вечер , эту бесконечность . Это чувство одиночества и беспредельности мира пришло ко мне спустя два десятка лет на Украине , когда мы с друзьями ездили за грибами с ночевой и они спали , а я долго не мог заснуть и смотрел на небо и звёзды .

     А в тот год по результатам Всесоюзного соревнования студенческие строительные отряды Московского горного института завоевали много знамён и заняли первые места (как теперь говорят) в различных номинациях . Итоги подводились в Кремлёвском дворце съездов . В перерыве мы с друзьями пошли в буфет , взяли что – то выпить и оказались за одной стойкой с легендой Второй мировой войны – трижды Героем Советского Союза лётчиком Иваном Кожедубом . Мы выпили за его здоровье , а он попросил нас никогда по жизни не снижать высоту и выпил за здоровье студентов Горного института .

     Тогда мы хорошо поработали и хорошо заработали , приоделись и решили приобщиться к высокой столичной культуре . Естественно , в программу входило также и познание богемной жизни – рестораны «Прага» , «Пекин» , «Узбекистан» и др. После целины нас  как лучших из лучших поселили в лучшее общежитие , куда мы стали возвращаться как-то не вовремя – то ли слишком поздно , то ли слишком рано , да ещё на такси , да ещё не совсем трезвые , нет — нет , мы были почти трезвые , только коридоры в новом общежитии были какие-то узкие , а мы после целины были такие широкоплечие , что касались плечами стен. Это не понравилось коменданту общежития и нас вызвали на разбор полётов и сказали , что если ещё раз… и даже если кто-то где-то что- то когда-то , то нас пошлют на свежий воздух  , за город ... Пришлось брать власть в свои руки сначала в общежитии , потом на курсе и  факультете .

     После окончания института , как и большинство других выпускников  других институтов , был направлен на развитие новых отраслей производства в одну из Союзных республик . После распада Союза специалисты – россияне , не выезжая никуда , оказались за границей . И даже некоторые друзья – коллеги , с которыми проработали вместе два десятка лет , вдруг почему-то со всей очевидностью увидели , что это «москали» съели у них всю пшеницу и сало и запили всё это их последней бочкой нефти . Да , это отрицать сложно , всё это так и было . Но лучше бы было , если бы россияне «где родились . там и пригодились» . Это была бы польза России , но тогда над этим , наверное , никто не задумывался и Родина для многих спецов , направленных в окраинные республики , тоже оказалась миражом
 
     Немецкая колония в совхозе «Южный» уже не существует ,немцы переехали , в основном , в Восточную Германию – бывшую ГДР (теперь уже тоже мираж) и остались в совхозе два различимых района – неустроенные до сих пор новосёлы , преимущественно русские , и глинобитные аборигены , да ещё стоит наяву нерушимой твердыней ( нет , не мираж )  построенный нами коровник .

               
                База , 29 февраля 2008г