Восьмая дочь конюха 73

В воскресенье радостное настроение с утра. Втроём едут к тёзке наоборот в бор на лыжи и
горку. Пётр Алексеевич встречает их восторженно и радостно. Предупреждает:
- Дорогие мои лыжники! Сегодня на лыжню хода нет. По радио предупредили о дневной буре.
Так, что до бури одевайте валенки. Все размеры у меня есть. И со шкурой на горку. А
буран будем встречать у камина. Договорились?
  Девчонки радостно завизжали. Уж больно им понравилось кататься.
- Алексей Петрович! Прошу Вас сегодня стояком не кататься, потому что сегодня все лыжники
на горке и народу слишком много, чтобы не было никаких нареканий и происшествий...
- Так точно. - по военному кратко ответил Алексей Петрович. А как будем выбираться после
бурана?
- Не беспокойся,Алексей, у нас есть вездеход - вывезем!!!
  Все одели валенки, загрузились большой шкурой и потопали на горку, по которой неслись
кучи малы детей, подростков, взрослых. По репродуктору летели знакомые эстрадные мелодии и
было так весело, что душа заполнилась этой невообразимо прекрасной суетой здорового отдыха.
Вверх топали по замёрзшим ступеням. Вниз обрушивались на скользящей по льду шкуре. Ветер
свистел в ушах и рвался в раскрытый от смеха и визга рот. Алексей Петрович крепко обнимал
девчонок, чтобы они не соскользнули со шкуры, а они цеплялись за него - крепкого и ладного
капитана всех побед! Наконец все почувствовали, что ветер на верхотуре начал крепчать и
 закрутились, завертелись в ледяном воздухе колючие снежинки и стали крепко бить по щекам.
Многие засобирались и стали уходить на стоянку автобуса. Команда Зорина тоже решила закончить аттракцион и пойти  по добру по здорову к Петру Алексеевичу.
 У Петра Алексеевича на столе стоял традиционный кипящий самовар. На столе плюшки и кренделя. Сахар в "прикуску" и щипчики для колки сахарных голов. А главное, пылал камин, что придавало комнате непередаваемый уют и домашность...Это особенно восторгало Катю,
к которой Пётр Алексеевич стал присматриваться, ведь он холостой, а врач в любой семье
первый человек. Сели за журнальный столик недалеко от камина и Пётр Алексеевич стал
рассказывать историю знакомства с хирургом Алексеем Петровичем.
- Сколько лет прошло, девочки, а до сих пор помню, как пошёл на лыжах в соседнее село
навестить свою тётку - родную сестру матери - Матрёну Николаевну. Туда прошёл нормально.
В рюкзаке принёс ей городских гостинцев: конфет, печенья, мягких булочек. Поговорили за жизнь. Помог ей прибраться в квартире, принёс воды, наколол дров. Она уже неважно себя чувствовала. Жила одна. Дети далеко. Приглашал её переехать ко мне, но она тогда не соглашалась. А потом я уже её взял позже к себе. У меня она и умерла. Я здесь её и похоронил. Обратно уже чуток темнело, но решил уйти вечером, хотя Матрёна сердцем чуяла
беду и просила остаться до утра... Сначала на лыжах шёл бодро, а потом начал прихрамывать. Лыжи расползлись и я угодил в яму. Я сломал не только лыжу, но малоберцовую
кость  голени. Я с трудом встал и опираясь на палки похромал, проваливаясь в глубокий
снег. Шёл медленно и наверняка бы замёрз в лесу, если бы не счастливый случай. Навстречу
мне выехал лыжник. Да какой! Хирург Алексей Петрович Зорин! Я, конечно, тогда не знал ни его имени , ни отчества, ни кто он по профессии. Он соорудил из своих лыж сани, настелил
елей, соединил с палками, сделал мне настил и потащил меня домой. Вот здесь он сделал
мне тугую повязку, растёр меня, затопил печь отогрел, накормил. Сообщил на базу, чтобы
меня не оставили без внимания. Уехал. А утром привёз гипс и наложил мне гипсовую повязку.
Сказал что перелом без смещения, потому можете с первых дней потихоньку ходить по комнате. Заживление произойдёт быстрее, чем если будете лежать. Приезжал через день и
каждое воскресение. Мы сдружились и остались братьями навсегда. Через месяц я уже забыл
о том, что был перелом и была опасность замёрзнуть на лыжне в лесу.  Катя и Настя слушали
этот рассказ и Настя ещё раз осознала, что Алексей Петрович для неё - настоящий козырь.
Человек с большой буквы. В город возвращались на вездеходе. Их довезли прямо до общежития
к вечеру.