Глава 2. TV-батюшка

       – Давид! Давид Анфимыч! – Маша Ковальская громким шёпотом окликнула Давида. У неё была эта привычка называть его по имени-отчеству, причём отчество по монашескому имени отца. – Давид Анфимыч!
       Давид как раз заканчивал уборку алтаря. Услышав из храма голос матушки Марии, он подумал, что, верно, вывесили результаты преддипломной аттестации, вот она и спешит порадовать. Как сейчас он помнил тот вечер с чтением Шестопсалмия… Полгода пролетело, как и не было! Он повесил последнее облачение в шкаф, ещё раз беглым взглядом окинул поле деятельности, заметив воск на полу, но решил в итоге оставить его на вечер – всё равно ещё на Всенощную идти. Поправив и разгладив на себе «для статусу» подрясник, он трижды перекрестился с земными поклонами и вышел из алтаря.
       – Привет, Давид. Жора звонил, говорит, чтоб ты бежал в актовый зал. Встреча там какая-то важная. Говорит, чтоб прямо силой тебя толкнула! Говорит, один раз всего будет такое…
       – Да, ладно! – Давид абсолютно не переносил семинарских мероприятий, считая, что, будучи пятикурсником, может периодически по праву их игнорировать. – Опять будут там рассказывать про важность духовной бдительности и постоянного внутреннего поста в сложившейся за семинарскими стенами ситуации. Мне ещё диплом отредактировать нужно.
       – Давид, так он ещё не просил! Говорит, чтоб ты бежал! – Маша почти прокричала эту фразу. Иногда, думал Давид, её верность мужу и до фанатизма доходила.
       Он уже направился к выходу, как вдруг заметил, что Маша как-то покраснела, вздохнула, легонько коснулась живота и с трудом присела на лавочку у стены. В этот момент Давиду показалось, что он уже не первый раз за ней это замечает. Неужто в семье Ковальских пятое поколение священства готовится?! Твёрдо решив уточнить всё по этому вопросу, он вышел из храма, перекрестился, и быстрым шагом двинулся к учебному корпусу. Актовый зал на третьем этаже. Значит, придётся пройти через дежурного помощника инспектора, который заседает прямо напротив лестничной клетки второго этажа. Если дверь кабинета будет открыта, то от объяснительной за вчерашний «постный» шашлык не отделаться. Зря он это затеял. Заказали с другим пятикурсником тайком в городе шашлычок… Нет, ни у этих иноверцев! У нашего, у русского мужика… Но, очевидно, на решение инспектора это не повлияет… Рождественский Пост как никак.
       Дверь злополучного кабинета открытой не оказалась. Давид облегчённо выдохнул и широкими прыжками преодолел лестницу на третий этаж. Двери в актовый зал были открыты. Что-то неладное он заметил сразу: впервые было так, чтоб во всей семинарии не души. Все шесть преподавателей, Инспектор, завхоз, все семинаристы и даже сам Владыка-ректор были здесь. Сразу было заметно, что численность семинарии очень снизилась – заняты были всего только первые два ряда кресел из имеющихся шестнадцати. На сцене был установлен микрофон и стояла визуальная доска. «Последний писк выпендрёжной моды, - думал Давид. – Духовенству есть нечего, а отдельные духовные элементы новыми игрушками балуются». Стоило щёлкнуть пальцами или хлопнуть в ладоши, как слайды, фотографии или видео переключались автоматически. Так же она реагировала на голос. Перед микрофоном суетился какой-то паренёк в подряснике, но не в строгом чёрном, как семинаристы, а в более вольном и навороченном – последнее время такие модны в Патриархии. Интересно, что ж за гости?
       Гость, собственно говоря, стоял на сцене чуть дальше и спокойно перелистывал какие-то бумаги. Это был полноватый мужчина в рясе. На вид ему было лет за пятьдесят. Впрочем, Давиду, как и остальным присутствующим, не составило ни малейшего труда узнать гостя и без всяких представлений. Это был протопресвитер Олег Смирнов, начальник отдела Патриархии по исламскому служению. Вообще, понятие «по исламскому служению» несколько смущало и Давида, и большинство прочих православных, но название отдел носил именно такое. Протопресвитер Олег Смирнов был известен всей стране, как ярый противник распространения ислама. Он ежедневно призывал в своих телевизионных выступлениях всё православное духовенство к решительным действием, не забывая, конечно же, в конце добавлять пожеланий неоскудевающей помощи Божией во всех благих делах и начинаниях. Говорили и писали, что на него только за этот год было совершено семь покушений, однако отец Олег не выглядел ни задавленным, ни испуганным. В своё время, как считал Давид, Церковь изрядно посмирялась перед государством, а вот теперь, пожалуйста: нате вам вторую официальную религию. Последнее время отец Олег зачастил ездить по духовным школам – видимо, это единственное теперь место, где будущее Православное духовенство ещё можно застать там, где оно должно быть.
       Наконец человек в подряснике закончил наладку микрофона и спустившись со сцены, сел в первом ряду. Давид быстро отыскал глазами Жору, тот сидел во втором ряду, и, пробежавшись по третьему ряду, сел позади него. Протопресвитер Олег Смирнов добродушно оглядел присутствующих и подошёл к микрофону.
       – Преосвященнейший владыка Александр, отцы и братья! Я несказанно рад оказаться, наконец, в вашей духовной семинарии. Из Москвы положение вещей выглядит совсем иначе. Мы там может и высоко сидим, но значительно дальше! – при этом он интенсивно жестикулировал, обозначая высоту и дальность. Несколько семинаристов усмехнулись в полголоса. – Приезжая на такие, поистине редкие теперь, островки молитвы, я начинаю понимать, что именно здесь и именно вашими молодыми руками и боговдохновенными намерениями мы сможем проложить путь Православию на нашей Родине. Поистине катастрофическое число нашего русского православного люда соблазняется еретическими учениями и отходит от Тела Христова. Не могу не отметить и того, что духовенство нынче проявляет острую слабость духа. Пастыри вместо того, чтобы бороться за души каждого прихожанина, бегут с приходов и монастырей. Именно в связи с этим я и посетил сегодня вас! У Московской Патриархии открылась новая программа поддержки молодого духовенства, и до вас я решил донести её лично.
       Всё, что говорил отец Олег до слов о программе, Давид пропустил мимо ушей. Все эти речи он слышал уже десятки раз. По телевизору и в Интернете постоянно сокрушались насчёт слабого духа попов. Пока наши соотечественники вели информационные войны и блокады, пропагандируя в виртуальном пространстве борьбу с исламом, ислам уже провёл войну вполне реальную. «Хорошо, хоть пока только идеологическую» - думал Давид.
       Протопресвитер тем временем продолжал:
       – Не секрет, что и сейчас есть спокойные регионы, где и протестантизм, и ислам, знают своё место. Но таких регионов немного и все стремятся именно туда. Патриархом выдвинуто предложение, уже поддержанное Священным Синодом: каждый священник, отправляющийся на служение в епархии Дальнего Востока или западной части России в течение пяти лет будет получать ежемесячное денежное довольствие от Патриархии. Размер довольствия будет регулироваться в зависимости от тягот служения. Если же священник решит остаться в этом регионе после пятилетнего послушания, то размер его довольствия будет увеличен в 3-5 раз. К тому же, священнослужители Дальнего Востока будут производиться в протоиереи или игумены через два года служения в указанных епархиях. Все миссионеры, не обличенные священным саном, так же могут принять участие в программе. При прохождении трёхлетней интенсивной службы в миссионерских отделах епархий Дальнего Востока вы можете быть рукоположены в священный сан с назначением на самые выгодные на данный момент приходы в стране. Так же каждый мирянин-миссионер или священнослужитель, согласившийся и прошедший такое служение, обязательно будет отмечен непосредственно Патриаршими наградами.
       Зал притих. Через время послышались голоса и отрывистые перешёптывания: «довольствия… протоиерея так быстро… лучшие приходы… нет, ты слышал? протоиерея через пару лет! довольствия к тому же… награды…». Давид тоже задумался… протоиерейство и награды его не манили, как, впрочем, и лучшие приходы.  А вот денежная помощь не помешает. Отец-монах и мать, с которой он не общается-то почти помочь явно не смогут, а жить на что-то надо. Да, ладно бы тут! А хочется ведь в самую гущу! Показать им там силу христианской проповеди! А если пособия давать будут, то и подняться там можно! Так ведь и прихожане пойдут! Нет, хорошо всё-таки обычным мирянам: работать-то в конце концов и с мусульманами можно, и с протестантами! А вот духовенству что делать? Волей-неволей согласишься! И тем более такое дело делать можно! А если ещё и мусульманам начать проповедовать? Все ведь люди – все одним Господом созданы! А если проповедь хорошо пойдёт, то можно и остаться потом! В конце концов, он молодой, сильный, можно и равноапостольные труды потянуть! Если уж так дело встало. Тем более, жениться он намерен не был, значит, тратиться в финансовом плане придётся только на себя – а он по жизни аскет. А если мусульмане на него взъедятся, то можно и силу духа проверить! Это сейчас они такие мирные вроде бы, да перед камерой! А как в их логово пожалует, так там и до мученической кончины недалеко. А если…
       – Отец Олег, скажите, пожалуйста, а записываться у вас? – кто-то из семинаристов нерешительно поднял руку. Только сейчас Давид заметил, что аудитория уже довольно давно задаёт вопросы.
       – Да, вы можете подойти к иеродиакону Хризостому, – он кивнул в сторону человека, настраивавшего ему микрофон. – Он запишет вас в миссию, а владыка Александр по договорённости с Патриархией вас сразу и благословит. Если вы учитесь на четвёртом или пятом курсе, то диплом вы получите автоматически в благодарность за вашу решимость.
       – Что, даже не спросишь у телебатюшки, откуда у Патриархии деньги на всякие пособия, когда священство от голода бежит? – спросил Давид шёпотом у Жоры, сидящего впереди.
       – Хотел, да матушка умолила помолчать, - вздохнул тот.
       – А как же вселенская справедливость?
       – Давид, не юродствуй, - Жора сказал это тем самым тоном, который Давид больше всего не выносил. – Дай послушать. Не замечаешь, что творится? Это же полная профанация христианства, как такового! Ты ещё представь, что апостолам за вредность доплачивали! Бегут попы, значит, такие они по натуре и есть! А те, что останутся, на тех и будет Церковь держаться. Мы сами виноваты, что до этого довели… Ты посмотри, исламские деньги нам дороже собственной веры оказались! И где теперь они? Ни денег, ни веры! А всё с периферии пошло, пока в столице Русь-матушку изображали! А надо было с душ человеческих начинать, с сердец, ведь…
       – Отец Георгий! – один из преподавателей сердито шикнул на студента-диакона.
       Впрочем, отец Олег уже закончил. Владыка торжественно поблагодарил его, вручив на память икону великомученика и целителя Пантелеймона. Потом все проследовали в столовую, где по случаю приезда высокого гостя уже был накрыт праздничный стол, разумеется, по меркам Рождественского Поста. После в семинарском храме отслужили благодарственный молебен с акафистом перед иконой Божией Матери «Всецарица». Отец Олег остался на ночь. Владыка начал благословлять на миссию.
       На улице шёл снег. Широкими размашистыми хлопьями он плотно укрывал всё, на что падал. Деревья, несколько машин, дороги, крыши – всё было в этом снегу. Почему-то на минутку Давиду представилось, что вот так же плотно и беспросветно покрывается Россия ересями и заблуждениями. Шёл 2024 год, а ощущение было такое, будто наступили времена ереси Ария или римских гонений на христиан. Разгневанно отогнав от себя дурные мысли, он ещё раз прокрутил у себя в голове план миссионерской поездки на Дальний Восток, стараясь придать размышлениям максимальную холодность, а не вспыльчивость момента. Да, он поедет. Точно поедет. Жора, конечно, останется – тем более теперь, когда они ждут ребёнка. Какой он, однако, взрослый стал этот Жора. Жена, ребёнок будет, рассуждает вон на какие темы… А вроде недавно совсем поступали вместе… Ему бы, Жоре, теперь проповеди читать. Или всё-таки отцу Георгию, а не Жоре?
       Да, он поедет. Точно поедет.