Город Баламут. Часть 1. Глава 7

Глава 7.
   В здании мэрии Баламута, в своём просторном кабинете за письменным столом, сплошь уставленным различными макетами, заваленным папками, рулонами чертежей, восседает городской голова – Михаил Юрьевич Косильщиков. Он – лыс и кругл, как Колобок из детской сказки. Он – человек дела. А дел у него за последние дни скопилось особенно много. Это и проблемы города в целом, и предстоящие выборы на пост городского головы, и строительство жилья и дорог, и судебные иски против журналиста Вруненко, и скрытая война против жулика-олигарха Осиновского и его «подосиновиков». А «подосиновики» эти расплодились в Баламуте повсюду, не только в прессе и на телевидении, но и в банках, охранных агентствах, финансовых и торговых структурах города, не говоря уже о высших эшелонах власти. Страшно подумать, везде оказываются люди Осиновского.
   Вся эта грязная предвыборная возня раздражает Косильщикова, потому что не даёт ему  сосредоточиться на плодотворной и любимой работе по налаживанию и обустройству нормальной жизни огромного города. А тут ещё перед ним сидит начальник милиции Баламута, генерал Зябликов. Как всегда с утра генерал Зябликов лично зачитывает городскому голове отчёт о криминальной ситуации в Баламуте, сообщает об очередных заказных убийствах, приводит данные о чрезвычайных происшествиях, пожарах и ДТП. Докладывает о всяких новых проявлениях активности со стороны пришельцев.
   Косильщиков уже начинает уставать от потока цифр, процентов раскрываемости, кровавых разборок, огня и беспорядков. Но вдруг заключительная фраза Зябликова привлекает его внимание. Он щурит свои почти азиатские глазки и говорит Зябликову:
- А вот об этом доложите-ка мне поподробнее.
- Сегодня в одиннадцать часов на Данилинской площади, в сквере неподалёку от рынка приземлился неопознанный летающий объект не установленного происхождения и неизвестной принадлежности, - Зябликов отрывает взгляд от бумаги и с очень серьёзной миной смотрит на Косильщикова.
- Продолжайте, продолжайте, - нетерпеливо торопит его городской голова.
- Предположительно – это космический корабль, возможно с пришельцами с  пока ещё не установленной планеты, - голос у Зябликова командный и бодрый. -  Этот НЛО по форме напоминает перевёрнутую суповую тарелку и окрашен в тёмно-вишнёвый цвет. Силами ОМОНа, милиции, внутренних войск, подразделениями воинской части, расквартированной в том районе, нам удалось изолировать место происшествия, перекрыть движение автотранспорта. Выставлены ограждения, подходы к площади заблокированы и охраняются. Вокруг объекта силами военных строителей возводится бетонный забор. Любые попытки населения  приблизиться к объекту пресекаются. Однако  собирается толпа, возможны беспорядки и паника. Необходимы решительные меры и подкрепление личного состава.
- Та-ак, - оторопело протягивает Косильщиков и вытирает вспотевшую лысину носовым платком. – Нам ещё космических пришельцев не хватает. Мало нам кавказцев с неграми, хохлами и прочими китайцами, так нате вам ещё и гостей из неизвестно откуда, раздражённо произносит городской голова. - А что говорят военные? Что наше ПВО, гражданская оборона, чрезвычайщики? Что, наконец, думают в СББ?
- Как всегда, Михаил Юрьевич, они молчат. Ничего не видели, ничего не слышали, ничего не знают. В небе над Баламутом и в космосе ничего подозрительного замечено не было. А в штабе ВВС вообще отказались признать факт приземления летающей тарелки в центре города.
- А может быть это какой-нибудь натовский «стелс», будь он не ладен? Или хуже того, какие-то очередные чеченские штучки-дрючки, а?
- Нет, не похоже. По всем признакам –  что-то внеземное. От этой тарелки даже запах исходит какой-то космический, я сам нюхал, - говорит генерал Зябликов и морщится.
- Н-да, а журналисты и телевизионщики уже там? – спрашивает Косильщиков и недовольно смотрит на генерала.
- Мы сделали всё возможное, стараемся не допустить их к кораблю. Отлавливаем и вместе с аппаратурой эвакуируем за пределы, так сказать. Мы уже смонтировали глухой забор, чтобы никто не снимал этот корабль, - отвечает Зябликов с явной гордостью за проявленную оперативность своих органов.
- Да, мне самому необходимо сделать заявление по телевидению и прояснить ситуацию. Но, сперва,  надо всё изучить и точно выяснить, - говорит Косильщиков и продолжает, -  послушайте, генерал, а может быть это чья-то предновогодняя шутка? Может это репетиция этого, как его, Дэвида Факенфильда, а?
- Нет, вряд ли, - отвечает генерал. – Нам бы об этом сообщили заранее.
- А может,  это коммунисты  несанкционированную акцию проводят? Может это у них что-то вроде агит-поезда? Какого цвета тарелка? Красного? А лозунгов на ней не написано?
- Абсолютно ничего, весь корабль цвета спелой вишни.
- А контакт установить пытались? Надо же выяснить всё-таки, кто же там внутри? Если, конечно, там кто-то есть, - городской голова очень взволнован. Лицо у него краснеет и вновь покрывается бисеринками пота.
- Пока без команды сверху мы ничего не предпринимали. Хотя, в предварительном порядке я отдал команду ОМОНу быть готовыми к штурму. Я также связался с Путятиным в СББ, с ГРУ ГШ и чрезвычайщиками. Попросил их выделить группы спецназа. Хочу ещё привлечь группы антитеррора.
- Вы что же, предлагаете силой брать космических пришельцев? Да вы с ума сошли. Никаких проявлений агрессии с нашей стороны быть не должно. Я запрещаю! – повышает тон городской голова.
   Он берёт в руку большую канцелярскую кнопку с красной пластмассовой шляпкой и задумчиво крутит её между пальцами. Потом  переводит взгляд на огромную карту Баламута, висящую на стене напротив. Город своими очертаниями ему сильно напоминает черепаху с пиписькой.
- Где, вы говорите, приземлился этот корабль пришельцев?
- Вот здесь, - подойдя к карте, генерал Зябликов указывает на ней место, где села тарелка.
   Косильщиков порывисто встаёт из-за стола, подходит к плану, приподнимается на цыпочки и с силой втыкает в указанное место красную канцелярскую кнопку.
- Будем действовать так, - решительно произносит он. – Срочно организуем пресс-конференцию, я сам выступлю с чрезвычайным обращением к баламутянам. Сообщим народу, что и как, чтобы не паниковали. Скажу, мол, готовимся к празднованию Миллениума. Мол, декорации устанавливаем, репетируем. А дальше решим, что делать. Всякие слухи пресекать!
   На мгновенье он задумывается, потом продолжает:
- Срочно свяжитесь с Академией наук, пусть пришлют своих специалистов, может, они смогут что-нибудь прояснить. Пока вы свободны, действуйте дальше.
   И как-то сразу Михаил Юрьевич успокаивается. Он смотрит на большую красную канцелярскую кнопку и вдруг начинает напевать себе под нос любимую свою песню про Баламут:
«Конфетки-бараночки, словно лебеди саночки, гимназистки румяные…»
Но вот только вместо лебедей-саночек с гимназистками, пришельцы в тарелочке вишнёвого цвета.
Оборвав песню, Косильщиков говорит в микрофон интеркома:
- Варвара Ильинична, срочно пригласите ко мне Манцева, найдите его и срочно ко мне.
   Через пять минут в кабинет Косильщикова влетает его лучший друг и соратник, главный помощник и советчик по всем серьёзным делам Иван Матвеевич Манцев.
   Человек волевой, решительный и жёсткий. Внешне Манцев очень похож на Косильщикова, такой же лысый и плотный. Однако во взгляде его отсутствует хитроватая мягкость, присущая городскому голове.
- Вот, Иван, - обращается к нему Косильщиков, - дожили мы. Почти в самом центре Баламута приземлилась летающая тарелка. Это тебе не немецкий пацан на кукурузнике, тут дело серьёзнее. Что будем делать?
   Манцев усаживается в кресло напротив городского головы без тени удивления или растерянности на лице. Он вообще человек невозмутимый.
- Знаешь, Миша, что надо?
- Что, Ваня?
- Не морочь ты себе головы, не придавай  этому  значения.
- Легко сказать, у меня целый район на ушах стоит, вся Варшавка и Каширка перекрыты, кругом пробки, транспорт стоит, люди в панике, неизвестно что может произойти. Вот-вот беспорядки начнутся!
- Не начнутся. Баламутяне и так жизнью затраханы, им не до летающих тарелок. А пока, вот тебе мой совет, возьми и забудь про эту тарелку. Оттуда кто-нибудь появлялся?
- Пока ещё нет.
- Это хорошо, даже очень хорошо, - произносит Манцев с глубокомысленным видом и чешет себе подбородок. – Может, никто и вообще не появится. Может, там и нет никого?
- Ой, хорошо бы, Ваня. Да только чувствую я, мозжечком ощущаю, - говоря это, Косильщиков похлопывает себя по затылку, - происки всё это, злобные происки против меня! Небось, Осиновского шуточки, олигарх его мать…
- Тогда тем более забудь, плюнь и разотри.
- Плюнь и разотри, говоришь?
   Косильщиков с сосредоточенным видом вновь подходит к карте Баламута. Он морщит лоб и пристально глядит на красную кнопку. Потом берёт и вытаскивает её. Оглядывается на Манцева и говорит:
- Вот, где эта тарелка сидит, видишь?
   При этом кнопкой он указывает Манцеву место на карте. Потом он ещё раз внимательно смотрит на кнопку, затем обводит взглядом карту, и вдруг, высоко подпрыгнув, втыкает кнопку подальше от центра города, в то место, где обозначены границы природного национального парка Лосиный остров. Кнопка оказывается в самом центре парка, впившись в голубое пятно пруда.
   Именно в тот же самый момент, а это, примерно, 14.30 по Баламутскому времени, над памятником Святому Даниилу, что на Данилинской площади, в небо взмывает большая вишнёвая тарелка. На какое-то мгновенье она зависает над головой святого, вызывая удивление и восхищение у толпящегося вокруг народа. Те из телевизионщиков и репортёров, кому всё-таки удалось остаться на площади после зачисток милиции, успевают заснять это необычное явление. Затем тарелка кружится и качается, летит куда-то в сторону и молниеносно исчезает в пасмурном небе, из которого на людей падает дождь вперемежку со снегом. Одиннадцатое ноября 1999 года…
   А в Президиуме Академии наук полным ходом идёт конференция, так неожиданно тесно связанная с вышеописанным событием. Учёные мужи с пеной у рта спорят между собой о возможном существовании внеземных цивилизаций…