Город Баламут. Часть 1. Глава 8

Глава 8.
- Это что же такое творится, я вас, паразитов, спрашиваю? – разгневанно кричит Сергей Яковлевич Утинский – олигарх, магнат, владелец заводов, компаний, пароходов, самолётов, газет и прочее. Он же – крупнейший авторитет так называемой Южной  организованной преступной группировки Баламута, известный в бандитской среде под прозвищем Гусь. – Только стоит  домой вернуться, так одни неприятности!
   Перед ним в гостиной его особняка на  Колиной горе навытяжку стоят воры в законе старого и нового толка - Вася Гунн, Колян-Лобан, Ильдар Казанский и пожилой бандит Алексей Кандыба, его ещё называют «Дядя Лёша».
- Я из сил выбиваюсь, через «Трансвестит-банк» в общак триста лимонов баксов наличу, вывожу за бугор, чтоб целее были, развожу  думаков, бизнес наш отмазываю, а вы меня западло держите? – Утинский прерывает свою эмоциональную тираду, поправляет очки и залпом выпивает минералку из хрустального стакана.
- Как получилось, что Гошу Крокодила завалили? Кто стрелку с Гасаном мозговал? – спрашивает он, обводя взглядом стоящих перед ним бандитов.
   Все молчат, понурив головы.
- Мне нужны все продуктовые и вещевые рынки Баламута, а вы  подлянку устраиваете, лучшего человека дали завалить!
- Гусь, ты это, не горячись  так, у тебя ведь больное сердце, - тихо говорит ему Дядя Лёша, пользуясь правом старшего. – Это я с Гошей всё обмозговывал, всё было тип-топ. После стрелки Гоша отзвонился мне по мобиле, сказал, что Гасан вконец оборзел. Ты же знаешь, он ведь из отмороженных зверей, понятий не имеет, язык человека никак не понимает.
- Это точно, - в один голос поддакивают все остальные.
- До этого, его отморозки нашего смотрящего по области покалечили, Конёк-Горбунок до сих пор в Склифе лежит, ты же знаешь. Мы ведь тебе в Гибралтар маляву посылали. Гасан – беспредельщик. Ему сходняк не указ, законы  похерил.
- Ладно, я вам не мальчик, конкретно. Всё знаю. Сейчас есть маза,  Гасан со своими черножопыми  ювелирку хочет под себя подмять, все казино захапать. Мне он собирается оставить лишь Южный район. А скоро и туда доберётся.
   Сергей Яковлевич Утинский крайне недоволен. Ситуация в Баламуте назревает крутая, чреватая войной. Но, как ни крути, а передела сфер влияния не избежать. Капитал Утинского разросся, и бизнес должен приобретать новые масштабы, должен расширяться в новых областях. Сытое и холёное, почти интеллигентное лицо Утинского с дорогими очками на крупном носу краснеет и лоснится от пота.
- Надо с ним в последний раз потолковать, стрелочку забить,- говорит Дядя Лёша. – Сумеем договориться – хорошо, не сумеем – завалим по-тихому, а над его кодлой своего зверя посадим, прикормленного и с понятиями.
- Ну да, мы ему стрелочку, а он нам белочку, да и в землю уроет, - вступает в разговор Вася Гунн. Он у Утинского отвечает за вопросы безопасности. – Мои ребятки за Гасаном уже давно приглядывают. Затевает он что-то крупное. В последнее время  думакам и верхушке деньги немеренно отстёгивает, к власти рвётся. Тебе дорожку во всём переходит. Наркотой  конкретно заниматься начал, всё время с таджиками трётся. Мочить его надо, в натуре!
- И это, пожалуй, правильно, - успокаиваясь, говорит Утинский.- Мне ход твоих мыслей понравился, Вася. Да и хватит нам весь Кавказ деньгами снабжать, надо и о нашем национальном самосознании позаботиться.
   При этих словах у бандитов лица становятся серьёзными, но не вполне понимающими.
- Ты, это, поясни, - просит его Ильдар Казанский.
- Я хочу сказать, здесь у нас в Баламуте весь Кавказ кормится, ладно бы если бы не борзели и в общак деньги гнали, а то ведь нет. Я тут маляву из Бутырки получил, от Креста. Говорит, Гасан войны хочет, какой-то сюрприз нам готовит. Да ещё мент мне один донёс, только Гасан мог замочить наших в Гагаринском переулке. Убийство с особой жестокостью, - говорит Утинский. – Гошу Крокодила только по пуговицам пиджака опознали, в фарш его люди Гасана измололи!
- Беспредельщики! Отморозки! Базара нет, замочим его, поставим своего зверька, у Гасана народец гнилой, им бы лохов щипать, да наркотой пробавляться, воевать не станут, - говорит Колян-Лобан. – Только скажи, Гусь, мы всё уладим.
- Зверька, зверька, заладили, - морщась, как от зубной боли, говорит Утинский. – Ты, Василий, проработай маршруты  Гасана, графики движения. Поставь ребят понадёжнее и позлее, скин-хедов своих не привлекай, они  слишком приметные. С  Гасаном  решили, стрелок  больше не будет. Отморозок он и есть отморозок, да ещё  пришлый. Пёс с ним.
- Операцию проведём быстро и дерзко, надёжно просчитав, - говорит Вася Гунн, он бывший военный, тактик по натуре. – Завалим красиво, чтобы зверям и впредь наших людей трогать неповадно было.
- Правильно, Вася. Решено. Все свободны, завтра доложите о результатах. А пока, позовите мне юриста, этого, как его, Гадву, - говорит Утинский.
   Авторитетные люди расходятся. Утинский идёт к себе в кабинет на второй этаж особняка. Он усаживается за письменый стол и листает иностранные газеты, в основном немецкие и швейцарские. Иностранными языками Гусь владеет сносно, всё-таки пять лет по заграничным тюрьмам парился, даже умудрился стать гражданином Израиля. Там его, между прочим, и короновали баламутские авторитеты.
   В кабинет без стука проскальзывает личный адвокат Гуся  - Эммануил Гадва.
- Добрый день, Сергей Яковлевич, - приветствует он Утинского.- Как вы себя чувствуете?
- Чувствую пока, Моня. Садись. Ты подал швейцарцам встречный иск за то, что они меня интереса лишили?
- Да, Сергей Яковлевич, только вчера из Цюриха вернулся. Всё, как мы с вами и договаривались, иск на сумму шестьсот тысяч долларов, оспариваем нашу упущенную выгоду, плюс моральный ущерб у фирмы «Рука». Есть, правда кое-какие сложности, но это решаемо, пришлось подмазать местных адвокатов. Они  Дельпонту  убедят. Всё получится.
- Счета они мои разморозили?
- Да, полностью, арест уже снят.
- А сколько времени эта канитель с судом займёт?
- Думаю месяцев восемь, гарантии на успех очень твёрдые, процентов восемьдесят, швейцарская прокуратура и  Интерпол…
- А мне нужны все сто! – резко перебивает его Утинский.- Ты у меня за что деньги получаешь? Работай, Гадва, сукин сын! Да, свяжись-ка с Осиновским, передай ему от меня привет и скажи, мол, Сергей Яковлевич встретиться с ним желает. Пусть время и место определит, я подъеду.
- Будет сделано, Сергей Яковлевич.
- И ещё, займись делом газовиков, а то они на меня уже в нашу прокуратуру заявили. Выясни всё и замни, подними шумиху в газетах и на телевидении, мол, по политическим причинам Утинского преследуют, и всё такое. Ну, ты сам знаешь.
- Всё сделаю, всё сделаю.
   С преувеличенным почтением, не отрывая преданных глаз от Утинского, полуприсев, Гадва задом пятится к двери и бесшумно исчезает.
   Сергей Яковлевич Утинский – большелобый, грузный человек с маленькими глазками под толстыми стёклами очков, очень любит, когда перед ним вот так пресмыкаются. Он поднимается, подходит к книжному шкафу и достаёт десятый том из полного собрания сочинений В.И.Ленина. В книге хранится миниатюрный диктофон с записью разговора Осиновского с Вруненко, которую с утра ему передала Аделаида Гриппман. Утинский нажимает кнопку и ещё раз прослушивает эту запись.
   «Ещё как существуют, Саша, они живее нас с тобой. Это я тебе конкретно говорю…»
   Механический голос Осиновского  резко звучит в тишине кабинета, заставляя Утинского напряжённо вслушиваться в каждое слово.
   «У меня с ними связь особая. Ещё в начале года я вдруг почувствовал в себе необычные способности, способности необычные. Начал я по ночам во сне принимать сигналы из космоса. Инопланетяне очень хотят со мной познакомиться, страшно хотят. А планета их называется Фурия. Они мне такое предложение сделали, закачаешься! Просто не поверишь, Саша! Они предложили мне организовать с ними закрытое акционерное общество типа совместного предприятия, которое будет заниматься экспортом с Земли на Фурию полезных ископаемых, различных металлов, нефти, газа и всякого другого, даже воду морскую хотят от нас откачивать! Перевозки они берут на себя, по телепортационному мосту, говорят. Всё это мне принесёт небывалые сверхприбыли в долларах, в зелёненьких долларах, Саша! Причём без всяких лицензий, квот, таможни и прочих  расходов! Никаких накладных расходов, чистые бабки, бабки чистые и очень большие. Кроме денег, они обещают отдать мне свой развлекательный космический корабль, корабль свой отдадут, понимаешь Саша? И с этим корабликом я смогу делать всё что захочу. А я хочу зрелищ для нашего народа. Всё только для нашего народа… С этим корабликом я такое закручу! Галактическое путешествие, чудеса всякие. Ведь нашему народу именно этого и не хватает. Вот тогда-то я уж наверняка смогу стать не только городским головой,  я стану Президентом Баламутии. Да что там Баламутии, я буду Президентом  мира!»
    Надо же, куда загнул Абрашка, - думает Утинский. – Как его жажда власти и наживы распирает, прямо как меня самого.
А голос на плёнке продолжает вещать:
   «Президентом мира! Вот тут, в этой папочке изложены основы нашего межпланетного сотрудничества. Здесь у меня письма о намерениях, технико-экономические обоснования, бизнес-планы, проекты контрактов. Я – единственный на Земле человек, к кому они обратились. Сегодня в шестнадцать часов я жду у себя их представителя, фурийцы сами ко мне придут. Из Англии мне об этом факс пришёл, зашифрованный факс.  Ждите, мол, у себя представителя деловых и научных кругов. Представляешь Саша, какая-то Мария-Тереза Пикок ко мне приедет для установления, так сказать, плодотворных связей…»
   Утинский с большим интересом продолжает прослушивать плёнку.
   «Вот как, Сашенька! Готовь мне грандиозную рекламную кампанию по галактическому путешествию. Подключай все средства,  дело верное. Верное, говорю, дельце. Но тайна абсолютная, совершенная тайна! Полный космический оффшор получается!»
   Голос Осиновского затихает, запись кончается. Сергей Яковлевич Утинский, он же Гусь, он же гражданин Израиля Соломон Гусьман, на некоторое время погружается в размышления, потом снова, уже в третий раз, принимается слушать запись разговора Осиновского с Вруненко. Лицо у Утинского при этом серьёзно и невозмутимо. Он никогда ничему в жизни не удивляется. В жизни его интересуют только деньги, но очень большие деньги. А о том, кто станет Президентом мира, в натуре, это ещё очень надо посмотреть…
   В это же самое время на Путянской площади, в просторечье Путянке, неприметный человек с умными  и холодными глазами – глава службы безопасности Баламутии, сокращённо СББ, генерал-полковник Владлен Владленович Путятин с нескрываемым интересом слушает тот же самый разговор Осиновского с Вруненко. Дискету с записью ему передали сегодня рано утром.
   Прослушав всё до конца, он встаёт и подходит к окну. По Путянской площади медленно движется нескончаемый поток машин. В снежном месиве они ползут, как черепахи. Продолжает идти мокрый снег. Путятин возвращается к столу и раскрывает папку с отчётами агентов контрразведки. Его внимание привлекает сообщение агента Разиной из «Метрополя».
- Мария-Тереза Пикок. Пикок, Пикок, - мысленно повторяет Путятин.- Пикок по-английски означает «павлин». Стало быть, павлины, ну-ну… Ну и Осиновский, ай да гусь! Ай да подлец! Мало ему денег, ему власти захотелось. Ну, ничего, мы с этими пернатыми разберёмся. Устроим им утиную охоту.
    Дальше в папке он находит  сообщение о летающей тарелке, приземлившейся в районе Данилинской площади. Привыкший к моментальной реакции мозг профессионала-разведчика сразу  выстраивает чёткую логическую цепочку: Осиновский – павлины – тарелка – космические пришельцы. Путятин берёт листок бумаги и карандашом рисует карикатурное лицо Осиновского, рядом павлина, распушившего хвост, потом летающую тарелку с усиками и в ней - несколько тараканообразных пришельцев. Почему тараканообразных, он объяснить не может. Видимо, срабатывает профессиональная интуиция. Путятин отрывает взгляд от своего рисунка, смотрит на портрет седовласового и краснолицего  президента  Баламутии, висящий на стене перед ним, и глубоко задумывается. Похоже, закручивается дело  особой  важности, затронуты основные стратегические интересы государственной безопасности. И никакие это не космические пришельцы! В сказки  про зелёных человечков чекисты не верят…
   Путятин снимает трубку телефона правительственной связи и набирает номер городского головы. Разговор его с Михаилом Юрьевичем Косильщиковым продолжается недолго. Факт появления в Баламуте летающей тарелки полностью подтверждается. Как и полагается профессионалу высокого класса, привыкшему в критических ситуациях принимать неординарные решения, Путятину не представляет труда быстро прокрутить в мыслях многоходовую комбинацию, которую, по его убеждению, наверняка разработала и проводит британская разведка… Или, на худой конец,  ЦРУ. В конечном итоге вывод напрашивается один: англичане наверняка с помощью американских спецслужб организовали в Баламутии широкомасштабную акцию, направленную на окончательный подрыв и без того уже подорванной экономики страны! С холодной головой, с горячим сердцем и с хорошо вымытыми руками глава СББ глухим голосом произносит в микрофон системы внутренней связи:
- Всем начальникам отделов срочно ко мне. Ситуация – «012».
   Последние слова означают, что в Баламуте происходит нечто важное, не позволяющее расслабляться…
   И в самом деле, в Баламуте начинаются события, которые будут лихорадить всех  до наступления Миллениума…