Я думаю о Вас...

Я показал ей свои стихи, когда учился на втором курсе. Тогда она сказала, что у меня много хороших стихов, но их станет больше, заметила она, когда их некому будет читать. На втором курсе я верил в любовь, но не любил, а теперь я не верю в любовь, но люблю. На втором курсе я часто писал стихи, а теперь почти не пишу. Она ошиблась.
Она часто говорила мне, что вся моя речь - клубок ниток. Она права. Речь - клубок, язык - иголка. Клубок ниток рано или поздно заканчивается. Она была права... моя речь - клубок.

Порезал нитку пополам.
Одну оставил себе, другую отдал ей.

Я никогда не забуду, когда она сказала, что стихи состоят из ниток чувств. Когда нет чувств, стихи обнажены.
Я никогда не забуду, когда она сказала, что хлеб - это поэзия.
Я никогда не забуду, когда она сказала, что поэзия не может быть черной.
Я никогда не забуду, когда она сказала, что поэзией надо делиться.

Я никогда не забуду, а надо бы забыть, что она УМЕРЛА.

Когда на втором курсе я показал ей свои стихи, она сказала: « Звезда гаснет, а свет мы не перестаем видеть, он остается. Друг уходит, но свет остается. Человек умирает, но свет...».

Я люблю, когда человек ставит три точки. Три точки - три камня в воде, верхушки их видны на поверхности озера. По этим трем точкам мы можем предполагать, что дно есть.

Я люблю, когда осенью опадают листья. Я люблю, когда листья лежат на поверхности воды. Люблю, когда не видно озера. Ведь озеро...
Я люблю, когда человек ставит три точки.

Мне кажется, что на надгробии человека нужно выбивать не годы жизни, а три точки...

Когда Вы ушли, Лариса Евгеньевна, в то туманное утро, я сказал, что от каждого своего стихотворения я буду дарить Вам по точке, каждая точка - благодарность...
Сегодня Вы умерли, а я с того самого туманного утра за все это время написал всего лишь три стихотворения...
И я дарю Вам то, что обещал...

Лариса Евгеньевна, я думаю о Вас...

Ведь звезда гаснет, а свет...