О Скрипке, которая хотела чувствовать музыку

Сцену окутывает яркий золотистый свет. Люди восхищенно, затаив дыхание, смотрят на меня. И пусть некоторые сидят с закрытыми глазами -  я знаю, они слушают даже внимательнее остальных. Человек водит смычком по моим струнам, и я пою. Этому Человеку очень повезло со мной – меня называют лучшей скрипкой страны. А еще я никогда не расстраиваюсь, право, а что мне грустить, ведь моя жизнь – самая роскошная, какая только может быть у музыкального инструмента. Фу, как я не люблю это словосочетание. Разве я какой-то там инструмент? Скорее, Человек – мой инструмент!  Да, я подобрала себе идеального человека, который, видимо, тоже никогда не расстраивается. Зал взрывается аплодисментами, впрочем, как и всегда. Да, сегодня я, бесспорно, была на высоте. 

Мой Человек очень странный. Он часто просит меня петь, когда он совсем один – вот чудак – ведь больше никто не услышит, а значит, не будет аплодисментов и восторженных возгласов. Но, так как я - идеальная скрипка, я пою хорошо даже в отсутствие публики. Пусть Человек понимает, как ему повезло со мной! А еще, только это секрет, иногда мы разговариваем. Точнее, он говорит, а я слушаю, ведь я привыкла петь. Я редко понимаю его слова - что-то там о силе вдохновения, о музыке, о разноцветных потоках. Но я прощаю его, ведь он действительно хороший инструмент. Он часто хвалит меня, вот это он правильно делает, он даже называет меня каким-то именем, которое я никак не запомню. Глупый Человек, зачем мне имя? Ну ладно, ты устраиваешь для меня такие концерты, собираешь всех этих слушателей, так что и эту причуду я тебе прощаю.
 
А по ночам Человек уходит и оставляет меня одну в комнате. Не люблю одиночество, в этой темноте и тишине я чувствую пустоту внутри себя.  Знаю, она должна быть, эта пустота, она способствует рождению звука, но все же это ощущение угнетает меня. И, как известно, скрипки никогда не спят, поэтому мне приходится терпеливо ждать начала нового дня. Правда иногда ко мне приходит Кошка. Нелепое существо, слишком своенравное, хорошо хоть Человек отучил ее вставать на задние лапы и когтить мои струны, а то от такого шока мне приходилось оправляться неделями. И все-таки иногда я жду прихода этой Кошки - своим таинственным урчанием она несколько заполняет мою пустоту.

- Здравствуй, Скрипка… - протяжно приветствует меня Кошка. Удивительно, не подозревала, что кошки умеют говорить по-нашенски - неслышно и ясно. Значит, они не такие примитивные, как я думала раньше.
- Здравствуй. А почему ты раньше со мной не говорила? – И действительно, как она смела молчать все эти годы, если была способна осыпать меня комплиментами!
Кошка ловко запрыгивает на стол, грациозно выгибается, прищуривает глаза:
- А мне не хотелось. Мне казалось, с тобой будет не о чем разговаривать…
- Как это не о чем?! – меня переполняет возмущение, - Ты ведь слышала мою музыку, ты могла бы сказать, как она прекрасна, а я могла бы скромно заметить, что всегда играю исключительно прекрасную музыку!
Кошка  неспешно прохаживается по столу, и будто даже не смотрит в мою сторону. Какая наглость!
- А ты сама-то хоть знаешь, что такое музыка? Ты слушаешь ее? – ошеломляющий вопрос, вот знала я, что нельзя заговаривать с Кошками. Все они в душе ведьмы.
- Конечно, знаю! Музыка – это такие звуки, которые я издаю, и которые всем нравятся…
Кошка улыбнулась. Да, Кошки умеют так улыбаться, что аж дрожь пробирает.
- И это все, что ты можешь рассказать о музыке? Какая жалость… Но, ты права, Человек действительно мастер, истинную магию создает…
Нет, ну будь у меня когти, как у тебя, я бы уже подумывала о том, чтобы пустить их в ход!
- Кошка, это я создаю музыку и магию, как ты это называешь. Человек здесь…Ну вообще не при чем! Почти…
- Почти…- подмигивает Кошка.
И воцаряется напряженная тишина. Я не выдерживаю и заговариваю первой:
- Кошка, так что же такое музыка, по-твоему? Коль я неправильно описала, ну, попробуй ты.
Кошка смотрит на меня своими желтыми светящимися глазами.
- Музыка… Музыка… Это вихрь особого волшебства, что затрагивает струны твоей души. И время на миг замирает, и всё вокруг обретает краски и жизнь. Музыка – это такое урчание Вселенной, которое проникает в тебя, заполняя высокими и низкими вибрациями. Думаю, это один из способов Бога показать нам, что Он любит нас.
Впервые я не нашлась, что ответить. Я никогда и близко не чувствовала того, что описывает эта Кошка!
- Я не просто так заговорила с тобой, - голос Кошки вызывает ощущение какого-то странного натяжения в моих струнах, - Скоро твоя жизнь сильно изменится…
- Почему? – выдавливаю из себя я.
- Человек больше не будет создавать музыку с тобой.
С этими словами Кошка, махнув хвостом, спрыгивает со стола и скрывается за дверью, прежде чем я успеваю что-либо ответить.
Глупая Кошка. С чего она взяла этот вздор? Неужели Человеку может надоесть играть со мной? Нет, не верю, это невозможно! Он не может бросить меня. Видимо, Кошка просто завидует мне – ведь в отличие от меня она поет ужасно, людям не нравится слушать ее песни.

Поднимается занавес. Зал вновь приветствует меня. Человек начинает водить смычком из стороны в сторону, вроде бы как обычно, но как-то иначе. Мне холодно.  Публика слушает так же, как всегда, восторженно, но почему-то мне это не доставляет прежнего удовольствия. Я вновь и вновь  мысленно возвращаюсь к словам Кошки. Моя жизнь изменится. Нет, нет, я не хочу этого. А Человек ведет себя, как ни в чем не бывало. Вдруг Кошка права? Вдруг она подслушала какой-то разговор? Человек мог сказать своей жене или сыну о решении купить новую скрипку… Или о желании бросить занятия музыкой… Нет, не верю, не хочу верить! Занавес опускается. Я и не заметила, как прошло мое выступление. И никто, кажется, не заметил моего отсутствия. А может, потому что я всегда отсутствовала? Кошка говорила о музыке, как о чем-то особенном… Странно, я никогда не задумывалась, почему люди так любят мои выступления, может, дело не во мне, а в этой самой музыке? Сейчас музыка была, а меня не было, и публика осталась довольна. Никогда еще пустота внутри меня не гудела так сильно.

Если бы тогда я знала, что это наш последний концерт, я бы обязательно попыталась на нем присутствовать.

Человек сидит рядом со мной на мягком диване в своей комнате. Он берет меня в руки, извлекает какие-то новые сочетания звуков, незнакомые мне прежде. Потом прерывается, откладывает меня в сторону, записывает что-то в свою  толстую тетрадь. После и вовсе замирает, обращая  взор к потолку. И, кажется, я слышу, как бьется его сердце.  Не в первый раз он ведет себя так непонятно, но впервые я ловлю себя на мысли, что есть в этом нелепом процессе что-то священное. Здесь и сейчас что-то рождается. Возможно, то волшебство, о котором говорила Кошка? А еще я не замечала раньше, что у Человека серые глаза. Но это не бесцветная серость, а самая яркая и наполненная, какая только может быть. Человек временами говорит какие-то глупости о том, как невероятно я чувствую и передаю то, что звучит в его душе. Ничего я не чувствую. Впервые его комплименты вызывают у меня какой-то щемящий диссонанс. Лучше бы ты молчал, Человек.
Он желает мне спокойной ночи. У двери он на миг останавливается и оборачивается в мою сторону. Мне кажется, у него какой-то виноватый взгляд. Но почему?

Человек выключает свет. Эта ночь – самая долгая в моей жизни.

- Здравствуй, Скрипка – кошачий голос выводит меня из состояния пустого забытья. Сколько прошло времени?
- Здравствуй, Кошка – гулко отзываюсь я.
Кошка начинает тереться об меня, но почему-то эта неуместная фамильярность не вызывает во мне неприязни. Напротив, я ощущаю неведомое ранее тепло.
- Прости, что не приходила к тебе так долго. Люди закрыли эту дверь. А я пока не умею открывать двери.
Голос Кошки кажется слишком ласковым и каким-то сочувствующим. Я не понимаю, что происходит. Я просто жду. Видимо, я научилась просто ждать.
- Ты знаешь, что прошла неделя? – осведомляется Кошка.
- Как неделя? – изумляюсь я. Неужели за целую неделю Человек так и не вспомнил обо мне?
- Все изменилось… - мрачно шепчет Кошка, и я мысленно молю ее, чтобы она не продолжала.
Но вопрос вырывается сам собой:
- Откуда ты знала, что Человек бросит меня?
Кошка замирает и окидывает меня серьезным взглядом:
- Я видела тень рядом с Человеком. Я знаю, что значат такие тени…
О чем она говорит? Какая такая тень?!
- Они появляются перед тем, как кто-то уходит… Думаю, эта  тень увела его за собой.
- И далеко он ушел? – нет, я не хочу знать ответа на этот вопрос, а, тем более, на следующий, - Когда он вернется?...
- Никогда.
Это слово мертвым холодом пронзает пространство. Мир разбивается на тысячи осколков. Рассыпается, как горстка пепла при дуновении северного ветра. Никогда еще в этой комнате не было так темно и тихо. Я чувствую черную дрожь внутри. Несомненно, я узнала самое страшное слово из всех, что существуют на свете.
- И что теперь будет? – еле слышно спрашиваю я.
Кажется, сияние кошачьих глаз рассеивает тьму вокруг. Кажется, теперь только она может помочь мне.
- Я слышала разговор людей. Думаю, ты теперь перейдешь к его сыну…
- Нет, я не хочу! – теперь я знаю, что делать. Я разорву эту холодную дрожащую пустоту своим криком, - Я не буду петь с другими! Я буду ждать Человека! Он вернется, обязательно вернется! Он не мог бросить меня!
Сочувствие в глазах Кошки – как я это ненавижу.
- Он не вернется… Будь с мальчиком. Ты нужна ему…
С этими словами Кошка, как всегда, не попрощавшись, выскользнула за дверь.

Не знаю, сколько я ждала. Дверь открывается, и в комнату заходит мальчик. Он осторожно и как-то слишком неуверенно берет меня в руки и пробует водить смычком по моим струнам. Звук выходит просто отвратительный. Даже я, не умеющая чувствовать музыку, это понимаю.
- Мам! По-моему, она расстроилась… - ребенок обращается куда-то в сторону открытой двери.
Ответа он не получает. И неудивительно – это же абсолютная чушь – я никогда не расстраиваюсь! Черт, опять это «никогда». Никогда уже «никогда» не будет для меня просто словом. Там, где раньше жила пустота, поселился комок грызущей боли. Думаю, он решил сожрать меня изнутри, этот комок. Чтож, ему виднее. Только, пожалуйста, сделай это побыстрее, я больше не могу так.
- Ты тоже скучаешь по папе? – спрашивает мальчик. Он проводит рукой по моему грифу, смотрит завороженно, - Ты очень красивая… Папа говорил, что ты волшебная… Это правда?
Странный ребенок. Весь в отца, ей богу, разве его не учили в школе, что скрипки не разговаривают с людьми?
- Знаешь, я завтра на конкурсе играю… Папа для него музыку…написал…
Вдруг с мальчиком происходит что-то непонятное. Он начинает трястись всем телом, и из его глаз капает вода. И тут я замечаю, что у него серые глаза. Такие же, как у моего Человека. В комнату входит Кошка. Она запрыгивает мальчику на колени. Он, всхлипывая, сжимает ее в объятиях. И в этот момент мне становится еще больнее – но не оттого, что  ушел Человек, и я осталась одна, а оттого что я не могу также сидеть на коленях у этого мальчика, мурлыкать и дарить ему своё тепло. И впервые меня посещает мысль, что, пожалуй, Кошкой быть намного лучше, чем Скрипкой.

- Поговори со мной, пожалуйста… - и снова мою пустоту нарушает Кошка. Ее желтые глаза,  кажется, подобны рентгену, словно  видят  меня насквозь.
- О чем? – холодно отзываюсь я. Моя жизнь кончилась той ночью, когда ушел Человек. Разве может говорить тот, в ком нет жизни?
- Мне показалось, или ты все-таки любила Человека? – осторожно спрашивает Кошка.
Поразительные они, эти Кошки. Как может любить Скрипка? Но неведомая сила не позволяет мне ответить «нет», и я делаю вид, что проигнорировала вопрос.
- Если любила… - продолжает Кошка, - то ты должна знать кое-что…
Кошка бросает на меня выжидающий взгляд, я пытаюсь выглядеть абсолютно невозмутимой.
- Когда мы любим кого-то, этот кто-то никогда не уходит на самом деле. Всё, что ты по-настоящему любишь, всегда остается с тобой.
«Пока Альцгеймер не разлучит нас» - ехидно отмечаю про себя я, но что-то внутри  трепетно сжимается  от слов Кошки, и они разносятся эхом где-то в пустоте за моими струнами.
- Завтра мальчик возьмет тебя на выступление. Просто будь с ним, и, возможно, ты сможешь почувствовать настоящую музыку… 
И когда Кошка уходит, как всегда, не попрощавшись, я вдруг осознаю, что все это время она была моим Другом.

Здесь не поднимают занавес. Мальчик просто восходит по трем ступенькам на маленькую сцену актового зала малоизвестной музыкальной школы. Здесь намного меньше слушателей, чем я привыкла. Но, пожалуй, оно и к лучшему. Тишина – вокруг и внутри. Я слышу шелестящее гудение зала, но даже оно не является звуком в истинном смысле. «Эту композицию написал мой папа» - твердым голосом произносит мальчик и легким движением руки разбивает  мертвую тишину. Рождается музыка. Высокий звук отдается внутри меня, он наполняет Мир, вырывая его из лап небытия. Впервые я ощущаю, что эта музыка – вовсе не мое пение, она была задолго до меня, и останется навсегда после. Она просто есть, она входит в меня, я являюсь ее проводником. Да, я чувствую себя проводом, по которому бежит электричество. Я чувствую себя рекой, наполненной живой водой. Нет, даже не так, я чувствую себя где-то между огнем и воздухом, и моя душа взмывает ввысь, вслед за музыкой. Россыпь нот создает узоры невиданных цветов. Музыка рисует на стенах, на потолке этого зала, но главное, она рисует в душах людей. Я чувствую, в этот момент их сердца поют вместе с нами - вместе со мной и мальчиком с серыми глазами. Музыка разрывает меня изнутри, мне хочется плакать – то ли от счастья, то ли от боли, слишком  сильный поток, невыносимый, он очищает, он стирает все… и воссоздает заново. Волны, вибрации, вокруг и внутри. И в этом невероятном круговороте я настолько отчетливо и ясно ощущаю… Он слышит нас… Человек. Мой Человек. Нет, даже не так… Он поет вместе с нами. Он творит эту музыку вместе с нами. Он живет в ней и ею. Музыка – это дыхание жизни. Музыка – это движение души. Музыка – это магия. Магия… Сколь многое, оказывается, понимают Кошки.

Мальчик уходит со сцены. Я не помню, хлопали ли люди. Впрочем, это не имеет значения.

Сегодня вечером ко мне снова придет Кошка. И я скажу ей, что люблю нашего Человека. И я скажу ей, что люблю ее. Скажу, что люблю сероглазого мальчика. А еще я скажу, что почувствовала музыку.
И да, ее я люблю тоже.