Притча о сосне из сборника дачные истории

         История 8.    ПРИТЧА   О   СОСНЕ               
                «Стоит у дороги чудо – сосна,
                Две разных вершины имеет она…»


Есть в нашем посёлке чудо. Это златоствольная сосна у дороги с двумя вершинами. Одна вершина зелёная, весёлая, солнечная, вторая  - сухая, мёртвая, чёрная, с ветвями, похожими на змей. Что это за сосна, почему у неё разные вершины? Есть здесь какая- то мистика, тайна, но кто о ней расскажет? Ведь этой сосне не менее двухсот лет, а то и более. Те, кто мог что-то вспомнить и рассказать об этом  «уже далече».
    А может быть всё это происходило так?! Жили – были на мызе Власово во времена графа Кирилла Григорьевича Разумовского мужик и баба, Степан и Авдотья. Жили они в любви и согласии, были добрыми и работящими и пользовались добрым расположением дворовых крестьян и самого графа и графинюшки. Прожили они уже вместе десять лет, а детей Господь им так и не дал. Очень они о том горевали. И прошёл слух, что в селе Копорье в церкви есть икона чудотворная пресвятой Богородицы. Надо пойти и помолиться ей от всей души, и поможет она обрести долгожданное чадо.
   И пошли Степан с Авдотьей к господскому дому и говорили они таковы слова с низким поклоном: « Добрый наш батюшка, граф Кирилла Григорьевич и графинюшка Анастасия, разреши нам  пойти на богомолье в Копорье, к чудотворной иконе и молить её о чаде долгожданном». Благословил их граф Кирилла Григорьевич на богомолье, был он добрым барином своим крестьянам, не зря звали его батюшкой. Взял Степан палку потолще, мешок с водицей и краюхой хлеба, и пошли они с Авдотьюшкой на богомолье по лесной тропке. Непростая та была дорога, шла она дремучим  лесом, не раз выходили на тропку волки, не зря Степан взял с собой палку. То вой раздавался, то словно хохотал кто- то в лесной чаще. Осеняли они себя крестным знамением и творили молитву» Отче наш…» и разбегалась прочь нечисть лесная. И вот вышли они на край села, и светилась вдали маковка церкви, к которой они так стремились. И вошли они в ворога церковные , пали на колени пред иконой чудотворной и молили её о чаде долгожданном. Целовали они чудотворный лик, но грустны были очи Богородицы. Вернулись они с печалью в душе, но им словно кто- то подсказывал, что нужно ещё и ещё идти на богомолье. Не зря говорят добрые люди:»Бог троицу любит».Так они и поступили. На третий раз снова пали они ниц , а когда взглянули на Святой лик, в глазах Богородицы, как огоньки засветились и небесный аромат на них излился. Вернулись они с надеждой, и через некоторое время понесла Авдотья. 
    Долго ли коротко, а родила Авдотья дочку, да не одну, а двух, как две капли друг на друга похожих. Радости то было! Любуется на дочек не налюбуется. А дочки- то растут ладные да ласковые друг к дружке и к батюшке с матушкой. А друг за дружкой –то,  просто неразлучники, как ниточка с иголочкой. Но недолгим было их счастье. Словно чёрная кошка подкралось к ним в дом горе- горькое. Что- то стало твориться с одной из дочек , Федорой, видно, зря её так прозвали, ведь за Федорой всегда крадётся горе. Стала Федора к сестре придираться: то за косу дёрнет, то толкнёт да так, что та упадёт и от боли плачет горько. Даже лицо Федоры изменилось, как перекосило его от злобы. И так день за днём, год за годом. Не стало лада в семье, всё ссоры, да слёзы, да разборки. Сестра Алёна тихая, ласковая, всё пыталась уговорить сестру не ссориться. Да не тут- то было! Та только злее становилась, не слушала ни мать , ни отца.   «Ненавижу всех!»- кричит, словно бес в неё вселился. И пошёл по деревне слух: «Кто-то порчу навёл на Федору. Вот оно Федорино горе».
     Пролетели годы, наступила шестнадцатая весна. Казалось, что была она какой- то особенной, не такой, как прежние. Осели и подтаяли сугробы, побежали ручьи,  лес зазвенел от птичьих голосов. Словно по мановению волшебной палочки, на лесных проталинах расцвели первые весенние цветы, покрыв разноцветным ковром оттаявшую землю. Небо стало синее- синее, солнышко яркое- яркое, а воздух свежим и пьянящим, напоённым ароматом весенних цветов и первых распустившихся листочков. Алёна расцвела, как весенний цветок, словно на зореньке водой родниковой умывалась.
 Частенько уходила она за околицу, где росла златоствольная сосна, садилась под шатёр её ветвей и словно беседу с ней вела, наслаждаясь тёплым дыханьем весны. А Федорино лицо, хоть и было красиво, но его портила презрительная усмешка и всегда сведённые брови.
    Стал заглядываться на Алёну соседский парень Тихон. Был он статен, пригож, на все руки мастер, тихий, под стать своему имени, скромный. Стал подумывать о свадьбе. Заслал сватов к родителям Алёны. Всё шло, как надо, сваты хвалили жениха, родня невесты – невесту. А тут вдруг Федора:» А сестрица то моя слабого ума девка, и деток вам таких народит!» «Раз такое дело, надо подумать,»- говорят сваты. Прошла неделя, другая, сватов нет, как нет. Алёна извелась вся, а Федора ходит и ухмыляется. Встретила Алёна как-то Тихона за околицей, а он возьми и отвернись от неё. Потемнело в глазах  у
Алёны от обиды, бросилась она к пруду. Был за мызой  пруд, прозвали его Чёрным. Была вода его чёрной и казался он бездонным. Подбежала Алёна к пруду, перекрестилась и бросилась в его бездонный омут. Вода всплеснула высоким фонтаном и вновь застыла чёрным зеркалом. Когда родные хватились Алёну, то было уже поздно. Велико было горе родителей, да не воскресить любимое дитятко. Похоронили они её под одинокой сосной с двумя вершинами, под которой любила сидеть Алёна, гладить её золотой ствол и слушать шёпот её ветвей.
    После похорон Степан и Авдотья сказали Федоре: « Уходи из дома! Ты не дочь нам боле, от тебя только одно горе!» А та как будто ждала этого, только крикнула напоследок: « Ненавижу вас! Ненавижу всех!»
    На этот случай неподалёку кочевал цыганский табор. Выбрав место для стоянки, цыгане поставили свои шатры на лугу за мызой. Всё время на мызе было слышно ржание лошадей, звуки бубна и песен. Этот вольный народ никогда не унывал. Вот туда и направилась Федора. Приняли её цыгане. Видят девка справная да ладная. Да не тут –то было! Взбаламутила Федора весь цыганский табор. Не стало лада и мира. Мужчины побросали своих жён, стали добиваться любви беглянки. Женщины стали обвинять своих мужей в неверности. Вместо песен и плясок – ругань и драки начались в таборе. Приглянулся Федоре красавец цыган, весёлый и озорной, отбила она его от  жены цыганки. Вскипела южная кровь, бросилась она на Федору с ножом. Когда заалел кровавый закат, умирающую Федору цыгане отнесли к дому Степана и Авдотьи и оставили там. Скончалась она на руках родителей, но не покаялась. Похоронили её под той же сосной с другой стороны, а когда пришли на другой день к могиле, то увидели чудо. Та вершина, которая была со стороны могилы Федоры, почернела, иголки осыпались, голые ветви тянулись к небу, как змеи.
    С тех самых пор и стоит эта сосна, как напоминание о том, что добро и зло неразлучны, живут рядом и даже произрастают из одного корня. Они борются друг с другом, и побеждает то добро, то зло, и так будет до тех пор, пока живы люди на земле.

   Стоит у дороги чудо- сосна, 
   Две разных вершины имеет она,
   Одна из вершин зеленеет хвоёй,
   Стук веток сухих на вершине другой.
   Они неразлучными были всегда,
   Однажды ворвалась в их судьбы беда,
   Засохла вершина, теперь никогда
   Она не проснётся от вечного сна.

   Две разных вершины, две разных судьбы,               
   А ствол у них общий,  и корни одни!