Когда ангелы сходят с ума

                Порою судьба так перетасует карты в колоде жизни,
                что с великим трудом понимаешь, где кончается явь и
                начинается сон…


    
  Мистер Гарольд Сэммерс не спеша прошелся по своему кабинету, на ходу снимая смокинг и небрежно бросая его на спинку кресла. Нервным движением Сэммерс открыл бутылку бренди и налив полбокала, залпом осушил его. Волна жара обожгла горло и разлилась приятным теплом по всему телу. Он закурил сигару, с наслаждением втягивая в себя аромат дорогого табака и плеснув еще бренди, взял бокал и подошел к открытому окну.
  За окном была уже глубокая ночь. Нагоняя настойчивую сонливость, она обволакивала своим прохладным дыханием все живое, находящееся в парке, вокруг дома семейства сэммерсов.Постепенно этот воздух, наполненный тягучим звуком цикад и мерцающим светом миллионов звезд, вливался вовнутрь кабинета, заполняя собой каждый уголок…
  Гарольд стоял и курил, не обращая внимание на все это. Даже сон обходил его стороной, не в силах пробиться к подсознанию сквозь невидимый барьер мыслей, роящихся в его голове.
  Этот день, был явно, не лучшим днем в его жизни. Переосмысливая все происшедшее, Сэммерс пришел к выводу, что кто-то там, на верху, среди облаков, задался целью превратить его существование в кошмар. Все достижения прошедших лет, все цели на упрочнение своего положения в обществе, где не терпят слабаков, пошло крупными трещи-нами в любую минуту готовое развалиться и похоронить его под своими обломками.
  Компания по производству минеральных удобрений, главой которой был Гарольд Сэммерс, уже несколько месяцев находилась на грани банкротства. Все попытки как-то выйти из этой ямы не давали результатов, пока не появилась возможность заключить контракт на довольно выгодных условиях с одной из посреднических фирм. Но сегодняшнее подписание бумаг из-за какой-то мелочи не состоялось. Сэммерс был в ярости. Разогнав всех своих компаньонов, он сам, плюнул на все и поехал к Кэтлин Фердисон, к услугам которой прибегал, чтобы расслабиться и снять напряжение вне дома.
  Ее не оказалось дома, хотя Гарольд с утра договаривался с ней о встрече. Подождав с полчаса в машине, он решил остаток дня провести в казино, о чем и пожалел, через некоторое время. Проигранные двадцать пять тысяч оказались последней каплей в потоке неприятностей этого дня. Казалось, хуже уже быть не может, но он ошибался.
  Злой на себя и на все вокруг, морально опустошенный, Гарольд вернулся домой. И теперь стоя у открытого окна, пытался найти выход из тупика в который его загнали стечения обстоятельств.
  Звук открываемой двери вывел его из этого состояния. Он резко обернулся. Перед ним, в халате, поверх ночной рубашки, стояла его жена. Гарольд вопросительно посмотрел на нее и собирался уже наговорить каких-нибудь гадостей, но осекся и в страхе отшатнулся. Что-то жуткое блуждало в глубине ее зеленоватых зрачков. Сэммерс лихорадочно искал хоть какое-то объяснение ее присутствия здесь в такое время и в таком виде.
  - Э-э-э… что случилось? – наконец выдавил он из себя, остановив свой взгляд на родинке на ее правой щеке.
  Она ничего не ответила и пауза молчаливой неизвестности затянулась. Гарольд следил за тем, как его жена бесшумно передвигается по кабинету. С каким-то диким интересом рассмат-ривая предметы мебели. Наконец, закончив свое бесцельное блуждание, она опустилась в кресло за рабочим столом Гарольда.
  Сэммерс хотел вновь заговорить, но она, вдруг, сама подняла на него глаза и смерив нехорошим взглядом, достала что-то из кармана халата и положила это на стол. Он узнал этот предмет. Это был браслет, который он подарил Кэтлин Фердисон год назад. Три больших рубина, как капли крови сверкали на золотом обруче.
  - Мне кажется, эта штука тебе знакома, - голос мисс Сэммерс был как гром среди ясного неба. Стакан с недопитым бренди упал на мягкий ворс ковра.
  - Может, ты объяснишь, наконец, что происходит? – невнятная речь Гарольда сейчас больше походила на хрип умирающего, но с каждым новым словом он обретал все большую уверенность. – почему я должен признать эту вещь? Кстати, где ты ее взяла? Я не помню, чтобы у тебя был такой браслет…
  - Как где? Тебе ли это не знать, Гарольд! Впрочем, если ты запамятовал, я тебе напомню. Сегодня мне его подарила одна дама, та, что содержит косметический салон на Крайт-стрит, перед тем, как отправиться прямиком в ад. – Она говорила это таким тоном, как будто речь шла об обычном подарке на рождество. – Она просила передать, что будет тебя там ждать… С нетерпением…
  Сэммерс почувствовал, что волосы на его голове зашевелились. Все поплыло перед глазами. Стены, то сходились, перекрывая доступ воздуху, то разъезжались в разные стороны и тогда он ощущал себя маленькой песчинкой в бескрайнем просторе великой вселенной. Красные круги, пульсируя и издавая назойливые, звенящие звуки, носились под потолком. Тупо уставившись на черный зрачок вороненого ствола револьвера Смит-Вессон, неизвестно откуда появившегося в ее руке, Гарольд пытался уловить смысл сказанного ею.
  - Ты что, убила ее?.. – Осторожно спросил он наконец. Трагические нотки в его голосе развеселили ее.
  - Ну вот, ты и вспомнил… Конечно я ее убила, - сквозь истерический хохот выдавила она. – А ты, что думаешь, я должна спокойно смотреть, как ты выкидываешь на ветер капиталы моего отца. И мне надоело быть посторонним наблюдателем твоих хождений по девочкам, на которых уходит большая половина этих денег… Сегодня утром я подумала, а почему бы не положить этому конец…
  - Но как ты могла?.. – Неотвратимость всего происходящего постепенно придавала ясность его мыслям. – Ты хоть понимаешь, что ты натворила?.. Тебя же посадят в тюрьму!.. Боже мой, да ты просто сумасшедшая дура!.. Ты…
  - Хватит зудеть Гарольд, - она нахмурила брови, будто его слова действовали ей на нервы. – Меня тошнит от тебя и твоих нотаций. Что сделано, то сделано и теперь уже поздно что-то менять. Да мне и не хочется этого делать. Так намного лучше, неправда ли? Вот только осталось поставить последнюю точку в этом фарсе, выполнив тем самым волю по-койной. Я думаю, ты не станешь возражать против этого? Впрочем, твое мнение никого не волнует.
  Слушая весь этот бред, Гарольд Сэммерс заметил, как ствол пистолета стал медленно подниматься и замер нацелившись ему прямо в грудь. Понимая, что сейчас произойдет, он поднял перед собой руки, как бы пытаясь отгородиться от смертельной опасности, и быстро заговорил:
  - Послушай, опусти пистолет, - Гарольд обращался к ней, как будто из другого мира, - мира мертвых. Но тем не менее еще чувствуя незримую связь с миром живых, он старался как-то оттянуть развязку, и может быть свести все к мировой. – Ведь ты же не…
  Оглушительный грохот и невыноси-мая боль оборвали речь сэммерса в са-мом начале.
  - Выстрелю, Гарольд. Еще как выстрелю, - услышал он ее голос прежде, чем еще один выстрел отбросил его к стене, и он сполз на пол, пачкая своей кровью обои.
  А револьвер все стрелял и стрелял, выплевывая в податливую плоть маленькие кусочки смерти…

                *  *  *

  Резкая боль в ребрах вывела его из сонного забытья. Чья-то железная воля с силой отбросила его куда-то в сторону, причем не в самую лучшую. Слетев с полусгнившего тюфяка и разбрасывая, сложенные в кучу, пустые картонные коробки, он плюхнулся в зловонную лужу. С трудом поднявшись на ноги и держась одной рукой за место, куда пришелся удар ботинком сорок пятого размера, он, как сквозь туман слышал какие-то слова, явно предназначенные ему.
  - Убирайся отсюда, кусок дерьма… Теперь я здесь живу, - наконец разобрал он одну из фраз.
  Он бросил последний взгляд на место своего недавнего ночлега, где уже разлегся солидных размеров негр. Ничего не сказав в ответ, он поплелся, шаркающей походкой, в ночь, спотыкаясь об кучи мусора и спавших под открытым небом людей, которые, так же, как и он, нашли в этих трущобах для себя последний приют.
  На душе было как-то мерзко и недавний инцендент не имел к этому никакого отношения. С такими ситуациями здесь можно было столкнуться на каждом шагу. Что поделаешь, таковы законы этого безумного мира – выживает сильнейший. Скорее всего, такой осадок оставил сон, но он никак не мог вспомнить, что же ему приснилось. Мозг ни в какую не хотел выдавать ему эту информацию. Но состояние было такое, что, где-то там, на задворках мира фантомов и иллюзий, он потерял что-то очень дорогое, от чего зависела его реальная жизнь.
  Он не знал куда идет и едва ли понимал, где находится, но одно он чувствовал наверняка – этой ночью он уже не сможет уснуть. Он свернул в сторону Кемп-парка. Голова его тряслась в такт шагам, плечи сгорблены. Наконец он вышел на пересечение с Тридцать шестой улицей. Здесь желтое марево от автомобильных выхлопов висело как дымка над тусклым светом мерцающего неона.
  Он продолжал идти, натыкаясь на людей (несмотря на позднее время, здесь было очень многолюдно). Его отталкивали, обругивали, а он ни на кого не обращая внимание, устало глядел себе под ноги.
  Что-то привлекло его внимание. Он еще не понял, что именно, но в какой-то момент ему показалось, что около сточной решетки тонкий луч отраженного фонаря резанул его по глазам. Он нагнулся, чтобы поближе рассмотреть свою находку. Сердце бешено колотилось в груди, готовое в любой момент выскочить в пробитое отверстие, когда он поднял с мостовой изящный женский браслет, неизвестно как оказавшийся здесь.
  Радости от этой находки он почему-то не испытывал, хотя три рубина на золотом ободке стоили кучу денег. какое-то другое чувство затмевало чувство ликования. Он пытался отогнать свои догадки по этому поводу, но как не крути, истина вырывалась наружу. Это был страх…
  Сначала медленно, а постепенно все быстрее, как кадры кино, всплыл его давешний сон. И наконец он вспомнил все, со всеми подробностями. Как будто кто-то резко отдернул занавес, за которым на сцене шло представление, а в роли главного героя он видел себя.
  Выронив браслет и издав душераздирающий крик, от которого вздрогнуло полквартала, он побежал, не разбирая дороги…
  Ощущение, что на него налетает товарный поезд, сверкнуло у него в мозгу. Он не увидел, что его сшибают, он просто почувствовал, что его сейчас собьют. Хромированная решетка радиатора старого «форда» отбросила его на двадцать ярдов с такой легкостью, будто тело совсем потеряло вес. Ударившись со все силы об фонарный столб, он упал на дорогу. Ма-шине с трудом удалось затормозить в нескольких дюймах от его головы.
     Сквозь кровавую пелену, парализующего движения, облака, он услышал, как открылась дверь машины и торопливые шаги приблизились к нему. Казалось, что это сама смерть, под трубный грохот сошедших с ума ангелов, спешит, чтобы забрать его в свое царство теней.
  Цепляясь за тонкие нити, связывающие его с жизнью, он с трудом открыл единственный глаз (второй вытек, не выдержав удара) и… о, боже!.. Судорога пробежала по всему его телу, выдавливая из него последние капли сил. Он затих, глядя широко открытым от ужаса глазом, в пустоту…
  Последнее, что он увидел, было лицо женщины с родинкой на правой щеке…

18 июня 2000 года