Так тоже бывает

  «Не родись красивым – красота завянет,
А родись счастливым – счастье не обманет»
(слова из песни)

В молодости я завидовал всем пацанам нашего двора. У многих были свои девчонки, и они проводили с ними свободное время по вечерам. Ходили в кино, театр, на дискотеки, горланили в беседке под гитару свои песни. Иногда за компанию был с ними и я. Лично у меня в молодости своей девушки не было. Девушки обычно влюблялись в симпатичных, спортивных, в меру накачанных пацанов. Ну, а пацаны наши знали себе цену: могли любой признаться в любви, по своему выбору поцеловать любую, даже не спрашивая её желания.
По утрам, приводя себя в порядок в ванной, я непроизвольно, вглядываясь в зеркало и глядя на своё отражение, вздыхал и по доброму завидовал ребятам нашего двора. Из зеркала на меня смотрел парень ростом под метр девяносто с впалым животом, с чисто еврейскими чёрными выпуклыми глазами. Нос чуть больше обычного, да ещё с горбинкой. И музыкальные уши тоже не такие, как у всех, бурно реагировавшие вместе со мной на все мои эмоции – начинали шевелиться к радости и удовольствию окружающих. И я в те далёкие школьные годы твёрдо решил никогда ни в кого не влюбляться и не жениться. На той, которая мне не нравится, я никогда, даже под дулом пистолета, не женюсь. А той, к которой тянулась моя душа, шансов ей понравиться не было никаких. Да и, в конце концов, можно жизнь прожить, и не женившись.
Бывало, правда, приглянется мне вдруг хорошенькая девушка. Ну, и что? Посмотрю ей вслед, попровожаю глазами до её дома, повздыхаю, зная, что это не для меня, и стараюсь её забыть. Так всегда  я и поступал. А свою дружбу с Ларисой из соседнего дома всегда считал ни за какую  ни за любовь – просто считал её своим другом, просто, как говорят у нас пацаны, в доску своим парнем. Ни о какой-нибудь взаимности или любви никогда не могло быть и речи.
Она – эта Лариска – была первой красавицей не только нашего двора, но, пожалуй, и всей нашей  школы. Многие из ребят напрашивались к ней в ухажёры, но она строго придерживалась своих принципов: «Ещё успею! А сейчас для меня главное – учёба». По приказу наших пацанов я уже второй год подряд (с удовольствием) сидел с ней рядом за одной партой, так как я со своей экзотической внешностью был для них не конкурентно способным пацаном.  Лариса была отличница, а я крепким середнячком. Она каждый раз в моём сочинении находила уйму ошибок,
А я за неё всегда решал задачи по математике и физике и удивлялся – как это круглая отличница по готовым формулам не может решить такие простые задачи! По Ларисе вздыхали все пацаны нашего класса, а самый здоровый в классе Андрей грозил намылить шею каждому, кто попытается сесть рядом с ней или, не дай Бог!, пригласить её на свидание. Исключением был только я. «В такого безразмерного и с таким носом кто может влюбиться? - смеялись между собой девочки. – Разве только наша техничка баба Нюра? Представляем эту хипповую парочку! Маленькая стокилограммовая баба Нюра и рядом с ней наш красавчик Семён – двухметровая жердина с длинным носом и оттопыренными локаторами!»
Иногда Лариса, жертвуя нашей дружбой, зло шутила надо мной. Она в перемену брала меня под руку, подводила к подругам и спрашивала: - «Не правда ли, девочки, мы очень красивая пара: и по росту подходим друг другу, и по ГОСТу, и по годам, да и живём в одном дворе. Провожать меня далеко не надо. Одна лишь беда – мой Сёма единственный из ребят, кто не хочет меня поцеловать. Хочу иногда его поцеловать, да не могу дотянуться до его лица. А сам он или стесняется, или боится без разрешения мамы.» Я стоял перед девчонками и краснел. Но мне приятно было, что Лариса держит меня под руку и гладит по голове. Для меня это настоящий кайф, ради которого я готов стерпеть от Ларисы всё. Домой под насмешки подружек мы идём, как всегда, вместе. Я нёс две сумки – её и свою, и уже без подколок, как верные друзья, говорили обо всём на свете. О своих домашних проблемах, о будущем. Она читала мне наизусть стихи Есенина, Бродского, рассказывала о творчестве композиторов Моцарта, Кальмана, Шостаковича, а я ей о будущих спортсменах – медалистах, об атомных электростанциях. Объяснял, для чего нужен переменный ток, и что ему мешает двигаться в одном направлении; как работают без проводов наши мобильные телефоны. Иногда за дорогу  у  нас друг к другу появляется столько неразрешимых вопросов, что мы по вечерам у меня или у неё дома сидим вместе допоздна и ищем на них ответы в разных умных книжках.
Прошло после окончания школы долгих шесть лет. За это время я не проводил домой ни одной девушки. Я потерял к ним всякий интерес. Ни одна из девушек, которые встречались на моём пути, не шли ни в какое сравнение с Ларисой. О ней я думал и дома, и на работе, видел часто её в своих снах. Хотелось хотя бы во сне вволю с ней наговориться. Всё равно о чём, лишь бы говорить, говорить, говорить и видеть её улыбку – улыбку верного друга, который  во всём тебя поддержит, по дружески похлопает по плечу, скажет: - «Не переживай!».  Это я сам себе так говорю: « Только хотя бы во сне увидеть…», а на самом деле моей несбыточной мечтой было хотя бы раз её обнять, поцеловать и сказать ей, что никто на свете не сможет её так полюбить, как я. Но я боялся, что, если бы набрался храбрости и сказал ей всё, она бы  улыбнулась в ответ и перевела бы мои признания в любви в шутку.
Вот так со своими мыслями о Ларисе и прожил я эти долгие  шесть лет. За эти годы  я успел окончить энергетический техникум, отслужить в армии и уже третий год работаю электриком в одном из цехов завода мелиоративных машин. Говорили обо мне, что я неплохой электрик, хорошо разбираюсь в чертежах, и что мне можно доверить любую самую сложную работу. Может быть, не знаю. В прошлом году мне, как неплохому электрику даже предложили должность  энергетика в цеху, но я отказался, ссылаясь на свой юношеский возраст. У нас в цеху электрики народ особенный – пока на них не повысишь голос, не понимают, что от них хотят. А иногда начинают спорить, что-то доказывать, и непонятно, кто в цеху энергетик. Вот я и решил, что в начальство мне лезть рановато. Я любил работать сам. И не в электромастерской, а цеху на оборудовании. Всегда старался делать свою работу качественно и надёжно. После работы я часто где-то задерживался и приходил домой поздно. Дело в том, что многие обращались ко мне за помощью: кому-то нужно повесить люстру, кому-то в новом доме провести проводку, кому-то починить пылесос, утюг, а кому-то просто ввернуть лампочку.  Ия по возможности никому не отказывал. Да и лишняя копейка в моём кармане совсем мне не мешала. Весь «левый» заработок я отдавал маме, а у мамы его забирала бабушка Миня и прятала в свой комод под замок. «Не вы эти деньги заработали, - говорила она всем, - не вам и тратить. А когда нашему Сёмочке понадобятся, я их все ему и отдам».  Иногда, правда, в критические дни, когда в доме по каким-либо причинам не хватало средств дотянуть до получки, баба Миня с моего согласия с ворчанием выделяла деньги из моих сбережений и предупреждала, что эти деньги только на питание. У нашей бабы Мини даже я без особой надобности не мог взять себе денег. «Что мне в сундук попало, то пропало!» - любила напоминать нам свою присказку.
Помню, в прошлом году моей младшей сестре Римке исполнилось восемнадцать лет, и я решил подарить ей ко дню рождения современный ноутбук. Баба Миня, узнав об этом, «стала на дыбы»: - «Кто это такие деньги тратит на подарок? На цветы и на золотые серёжки, так и быть, 1000 рублей выделю тебе. Но на ноутбук 2500 – даже и не думай! Не могу тебе дать, сердце моё не позволяет. Не суди меня – старую. К тому же, Римка твоя и со старым компьютером неплохо справляется, день и ночь от него не отходит  и всё как ребёнок играется в разные игры. Лучше бы готовилась к экзаменам. А то из-за этого компьютера вылетит раньше времени из университета».
И знаете, чем это кончилось? Два месяца пришлось мне собирать деньги на подарок и немного даже одолжить у друзей. И купил-таки Римке современный ноутбук, цветы и даже модные босоножки, которые как-то в мае показала она мне в магазине. Баба Миня как увидела мой подарок, даже прослезилась: - «Смотри, Римка, какой хороший у тебя брат! Такого ещё и поискать надо!» А Римка ей в ответ: - «А зачем мне искать? Вот он  - рядом со мной сидит!» - она обняла меня и чмокнула в щёку. «Ладно, брось эти телячьи нежности! – шутя, отодвинулся я от Римки. – Знай мою доброту, да побольше уделяй внимания учёбе».
А в прошлом году я тоже поступил в институт. Скажу вам честно, не потому, что он мне нужен, а просто, чтобы у меня было меньше свободного времени и чтобы поменьше скучать по Ларисе.
А что же наша отличница и красавица? Не волнуйтесь, у неё всё в порядке. За эти долгие шесть лет она успела окончить с красным дипломом медицинский институт, получила направление в наш город и, по воле случая, уже работала врачом – терапевтом в нашей поликлинике. Для меня она по-прежнему осталась другом и просто Лариской, а для других стала Ларисой Григорьевной. За эти шесть лет она ещё похорошела: красивое умное лицо, глаза, излучающие доброту и порядочность, а вместо косы строгая, несколько замысловатая причёска. Она по-прежнему сводит с ума всех взрослых ребят. Кто из них только ни предлагал ей свою руку и сердце! Очень многие. Кроме меня. Я по-прежнему знал, что она – птица не моего полёта.
Однажды она у меня спросила: - «Сёма, когда я увижу тебя с хорошей девушкой?» - «А где найдёшь хорошую? – спросил я. – Да и для чего мне она? Женись, а что потом? После работы беги домой. А дома ждёт меня красавица – жена?  Ведь все девушки, чуть красивее обезьяны, на меня даже не посмотрят. Дома вокруг меня бегают мои дети с такими же, как у меня, длинными носами и оттопыренными ушами. Спрашивается, для чего мне всё это? Не лучше ли жить одному и в своё удовольствие? А захочу когда-нибудь поиграть с детьми, приду к тебе. Ты же меня не выгонишь?» - «Глупый ты и самокритичный тип! - повертела для чего-то Лариса пальцем у своего виска. – На самом деле ты очень хороший парень и зря на себя наговариваешь! Я уверена, ты ещё встретишь хорошую девушку и сделаешь ей предложение. Я тоже бы хотела встретить такого же парня, как ты».
Слушаю я Ларису, и мне нечего ей возразить. Сердце моё разрывается на части. И почему всё прекрасное, хорошее всегда должно доставаться кому-то, а не мне? А мозг мой продолжает работать в одном направлении: - «Скоро Ларисе будет двадцать четыре. Познакомится она с хорошим парнем, выйдет за него замуж, и останусь я без своего хорошего верного друга. Не с кем будет о чём-то посоветоваться, не перед кем будет излить свою душу. У Ларисы к дружбе такое же отношение. За шесть лет учёбы в институте прежние подруги повыходили замуж, а новые не появились. «С подругами встречаюсь уже редко. Да и не могу уже с ними быть такой откровенной, как, скажем, с тобой» - говорила как-то мне.
По дороге домой из поликлиники Лариса иногда заходит к нам навестить мою бабу Миню. Прослушает её, проверит её, а заодно и всем остальным, давление. Проверит карманным прибором кровь на сахар. Проследит, чтобы у бабы Мини были все лекарства. Для моих Лариса самый желанный гость. Мама и баба Миня просто не знают, куда её усадить. Оканчивались визиты Ларисы в нашу квартиру чаепитием с удивительно вкусным тортом. А когда Лариса хвалила бабу Миню за её необыкновенную стряпню, глаза у бабы Мини сияли от счастья. Она отрезала ножом приличный кусок и запаковывала его в специальную коробочку. «Это от меня, Ларисочка, - говорила она, - твоему братику и родителям». Лариса всегда отказывалась брать с собой угощение, а баба Миня, шутя, надувала свои щёки: - «Лариса, не возьмёшь кусочек торта для родителей, я на тебя обижусь!» Я бабу Миню успокаиваю: - «Не переживай, баба Миня! Мы возьмём! Ты лучше подумай, что ты ещё нам дашь с собой». – «Только тебя!» – краснея, моргает она мне левым глазом. А потом, как всегда, начинается монолог моей мамы о том, что у неё очень хороший сын (дай Бог ему счастья и здоровья!). Он очень добрый и внимательный, и руки у него золотые – абсолютно всё может починить, и тому очень здорово повезёт, кто выйдет за него замуж. И провожая Ларису, мама хитро мне подмигивала. Мол, не теряйся, сынок! Это твоё счастье и наше тоже. Я провожал Ларису до её подъезда, и прощались мы, как всегда, часами, как в молодости. Снова у нас нескончаемые разговоры и о медицине, и о моей новой работе в качестве энергетика, и о пацанах нашего района. А как-то я спрашиваю у неё, почему она – такая красивая и образованная, не выходит замуж? А она мне с иронией отвечает:
  – Сёма, скажи, я тебе уже надоела? Хочешь от меня избавиться? – а потом, шутя, - Может, я, как и ты, решила не выходить замуж!
  – Скажи, Лариса, а в такого безобразного, как я, можно влюбиться? – зная заранее ответ, спрашиваю я.
–  А почему бы и нет? Это сам себе ты придумал имидж инопланетянина. Ты нормальный парень и всё у тебя в полном порядке. Не все рождаются Аполлонами, а такими добрыми, как ты, ещё реже. А любовь – это не только внешние качества. Любовь – философствует Лариса, - это букет различных качеств, к которым нужно просто привыкнуть. Когда долго с кем-то встречаешься, - продолжает она, привыкаешь к этому человеку и перестаёшь замечать его ничего не значащие изъяны, и видишь в нём только хорошее. Например, всегда опрятно одет. И где бы не ходил, обувь у него всегда начищенная и грязь просто не прилипает к ней. Вежливый. Всегда поможет ближнему. Может для соседа даже среди ночи сбегать в аптеку за лекарством. И хотя внешне он может быть и не Аполлон, но вполне достоин, чтобы к нему присмотреться и решить, что это именно тот, кого ты искала всю жизнь. А со временем всё, выдуманное им недостатки превращаются в его достоинства. Ты уже видишь перед собой не инопланетянина, как ты говоришь, а стройного, красивого, желанного юношу. А такие качества, как ум, любознательность, любовь к тебе, его готовность исполнить любое твоё желание, делают его в твоих глазах уже просто неотразимым. А все красавцы, которые бегали до него и клялись в любви, не идут уже нив какое с ним сравнение.
Иногда по вечерам я специально иду к поликлинике, чтобы встретить Ларису и проводить домой. По дороге, как всегда, мои мысли только о ней. А на вопрос Ларисы, как я оказался возле поликлиники, всегда отвечал, что случайно проходил мимо.  А она мне?
– Раз встретил случайно, так проводи меня случайно. Или давай сходим вместе куда-нибудь случайно!
По дороге я всегда угощал Ларису конфетами, которые купил, якобы, вместо сигарет.
–  Ты ведь не куришь! – удивлялась она. И мы вместе смеялись над моей неудачной шуткой.
Интересно в жизни получается. Две недели тому назад, я представил себе, будто на неё напели хулиганы, и я, как настоящий рыцарь, кинулся к ней на помощь. А три дня спустя так и случилось. Правда, без смертельного исхода, меня не затоптали, и не убили, а в остальном было так. В тот злополучный день я задержался на работе дольше обычного: мы подключали новую полуавтоматическую линию, и у нас в тот день почему-то ничего не клеилось. Линия не подключалась, а план на её продукцию министерством был уже спущен. Я положил чертежи подключения в свой дипломат и решил дома в тихой обстановке еще раз их просмотреть и найти всё же эту нашу роковую ошибку. Я вышел из проходной, но домой, почему-то сразу не пошёл. Ни потянули меня в сторону нашей поликлиники. По дороге я сам себе улыбнулся: вот что значит – заработался. Голова думает об одном, а ноги идут, куда хотят, вопреки разуму. Потом подумал и сам себе сказал: « Молодцы ножки! Надо купить вам новые сапожки». Я же Ларису не видел целых три дня! Пойду – встречу. Взглянул на часы – шесть часов вечера. Лариса окончила работу и в это время возвращается домой. Я прибавил шаг, радуясь удачному завершению сегодняшнего не совсем удачного дня. За квартал до поликлиники я услышал женский крик о помощи. Звала на помощь Лариса. Точно она! Голос её я узнал бы их тысячи похожих. И увидел:  недалеко от автобусной остановки  подростки вырывали сумку из рук Ларисы. Один хулиган держал Ларису за руку, прижимая её к забору, а другой старался вырвать их рук сумку.
– Да что ты дёргаешься? – успокаивал Ларису третий. – Мы только возьмём у тебя из сумки только три рубля, а сумку отдадим тебе. На кой чёрт она нам нужна!
–  Гады! Отпустите! Ничего я вам не дам! _ вырывалась Лариса.
–  Посмотрим! – ухмыльнулся один из них. – Не таких краль обламывали! Да закрой своё хайло, наконец! Не ори! Люди подумают, что тебя убивают! – И здоровый парень двухметрового роста схватил Ларису сзади за горло, закрывая рот другой. Лариса со всей силы сжала зубы на этой руке.
–  Ах ты, зараза! Ещё и кусаешься? – взревел хулиган от злости. Он отпустил Ларису и размахнулся, чтобы ударить её кулаком. Но в это время я подбежал и ударил его ногой в пах.
Он согнулся от боли в три погибели, а я от бушевавшей во мне злости добавил ему ударом ребра дипломата по голове. В это время ошалевшего от увиденного второго подростка Лариса схватила сзади за горло, а я уже отработанными ударами по голове уложил его на землю. С остальными двумя подростками у меня был настоящий кулачный бой. Не знаю, не знаю, кому больше досталось – мне или им. Хотя, кажется, мне.  Лицо моё горело от множества ссадин и ударов, левый глаз заплыл, а из виска и из носа шла кровь. Но злости больше было у меня, и я не уставал махать руками. И лишь после серии ударов  Ларисой дипломатом по голове одного из них бой был закончен.  Но секундой раньше один из хулиганов нанёс мне удар в подбородок, а другой ударил кулаком под печень, и у меня от ударов свело дыхание. Я упал, а хулиган, испугавшись, убежал. На земле мирно лежали три хулигана, мой дипломат и я. Нашатырь, оказавшийся в сумке у Ларисы, привёл всех в чувство. Хулиганы  быстро поднялись и, ворча себе под нос: – «За что вы так нас? Всего за три рубля?» - пошли прочь. А я, очнувшись, лежал на скамейке. Голова моя была на коленях у Ларисы, и она носовым платочком протирала мои ссадины от запёкшейся крови.
–  Ну что, спаситель ты мой – шутя, спросила она, увидев, что я приоткрыл глаза – ноги – руки целы?
– Кажется, целы! – заулыбался я.
–  Спасибо тебе, спаситель ты мой! – как-то по особенному  произнесла она, приглаживая рукой, растрёпанные во время драки, мои волосы. Затем приподняла мою голову и поцеловала в лоб. Я от неожиданности даже присел на скамейке, обнял её и хотел тоже её поцеловать.
  – Ты что это придумал – целоваться при людях! – а потом, прикрыв своими пальчиками мне рот, полушёпотом произнесла – Не здесь и не сейчас. А вообще, ты, кажется, пришёл меня провожать? Так проводи, пожалуйста! А то, что ты спас меня от хулиганов, – продолжала она по уже дороге, - это была просто проверка Всевышним твоих чувств ко мне: стоит ли мне выходить за тебя замуж.
  – Что ты сказала? – не веря своим ушам, переспросил я.
– Уши надо лучше мыть, тогда услышишь! – улыбнулась Лариса. – А вообще, что за народ такой – электрики? В жилах один электрический ток и никаких эмоций! Для слабослышащих повторяю. Согласен ли ты, Семён, взять меня, рядового врача из поликлиники, в жёны? – и, видя мою нерешительность, спросила: - Так да или нет? Ну и кавалеры пошли сейчас! Дамы признаются им в любви, а они только открывают рот и не знают, что говорить!
– Да! Да! Да! Конечно, да! – заорал я на всю улицу. А потом  - Ура! Кажется, она меня любит!
–  Тише! Перепугаешь всю улицу! – успокаивает меня Лариса.
После этого свидания домой я летел как на крыльях!
Дома мама, увидев меня, схватилась за голову и запричитала:
–  Ой, горе моё! Что эти изверги с тобой сделали? Это же надо! Человек после работы шёл тихо, мирно себе домой, никого не трогал. И – на тебе! На него напали, избили! Что они отбирали у тебя, дипломат? Отбирали, так надо было отдать – пусть бы эти хулиганы подавились бы им. Я бы лично тебе купила бы новый. Какой ты, Сёма, у меня не сообразительный! Надо было отдать им всё, что они просили. Только бы они тебя не трогали!
А после своих причитаний мама стала стучаться в комнату бабы Мини:
– Гвалд! Гвалд! Гвалд! Мама, иди скорей сюда! Посмотри, что хулиганы сделали с нашим Сёмой! Посмотри на его лицо! Это не лицо, а сплошное месиво!
Баба Миня, уже заспанная, выглянула из своей комнаты, взглянула на меня и покачала головой:
– Что ты, Рая, подняла такой гвалт? Я уж подумала, что в нашем доме кого-то убивают! Что ты причитаешь, как (не дай Бог!) по покойнику? Да ничего с нашим Сёмой, я вижу, не сделали! Ну, перепало ему немного! С кем не бывает? Ну, нос опух, фингал под глазом – неделя, и всё заживёт. Но посмотри, какой он сегодня счастливый, как во весь рот улыбается! Что это значит? А это значит, Раечка, что получил он всё это не зря. Хочешь, прямо сейчас я угадаю, от чего он такой счастливый? Думаю, сегодня он защитил от хулиганов нашу Ларису, и она, наконец-то, согласилась выйти за него замуж! Сёма, скажи мне честно, что я, твоя бабушка, у тебя умница!
–  Умница! Умница! Да ещё и какая! Чтобы ты была у меня жива и здорова ещё много лет! Дай, я тебя поцелую!
– Целуй меня, Сёма, целуй! Когда счастливые пожилых людей целуют, они дольше живут.
Через несколько дней провожаю я Ларису с работы домой. Смотрю, на том же углу стоят уже знакомые нам пацаны. Лично у меня к этим пацанам никаких претензий нет – только спасибо им! То, что я собирался и не решался сказать Ларисе столько лет, они за меня сделали в два счёта!
– Давай перейдём с тобой на другую сторону? – дёрнула меня за рукав Лариса.
–  И не подумаю! – уверенно по - мужски, ответил я и крепко взял её под руку.
Проходя мимо пацанов, я небрежно буркнул им: - Привет! – А они в качестве приветствия тоже что-то буркнули в ответ. А организатор этой банды громила Сергей перегородил нам дорогу и говорит:
– Слышь, кореша, сегодня мы с пацанами смотрели в кинотеатре американский цветной боевик – просто закачаешься! Полный отвал! Билетов не достать!
–  Ничего – безразлично ответил я. – Ажиотаж уляжется – сходим.
–  Завтра у нас в училище только две пары уроков, - слегка согнувшись к Ларисе (видимо, в знак уважения)  продолжал Сергей, - можем вам достать билеты на последний сеанс. Хорошо? Лады? – он протянул мне свою руку.
–  Лады! – ответил я и пожал ему руку. – Сейчас достану деньги из кошелька.
–  Бабки потом, когда билеты будут у вас. А на билеты мы сами наскребём. Да, что ещё, – продолжал Сергей. – Если кто будет приставать к вам, скажите нам.
– Спасибо, пацаны! – успокоил я ребят. – Если кто-то к нам пристанет, мы как-нибудь отобьёмся. Не впервой.
– Ну, лады. Тогда пока!
  – Пока! – ответили мы с Ларисой этой честной компании и разошлись с ней в разные стороны.
Что ещё я могу сказать? С Ларисой мы продолжаем встречаться. При встрече мы  уже, как самостоятельные, вместо приветствия целуемся.  А дальше  - нам надо ждать два месяца, пока в Загсе нас распишут. А это не так уже и много. Ведь мы расписываемся раз и на всю жизнь. Это доказывает наша долгая крепкая дружба.

29. 02 – 2013 г., Ашдод
Лев Розенберг