Полуночный джаз

Она стояла на террасе отеля «Кемпински» и наслаждалась сухим мартини с водкой. Ей было одиноко, как бывает женщине в ее возрасте одной. Огненно-рыжие волосы теребил легкий ветерок, ей стало зябко и от того еще грустней. И тревога, невыносимая тревога сжимала ее сердце.
-Закурите? – спокойным голосом произносит он и протягивает мягкую пачку папирос. Он подошел к ней тихо, но при этом, не стараясь делать это скрытно.
-Пожалуй, не откажусь, - произнесла она. Кто он? Почему подошел ко мне?
-Я давно наблюдаю за вами, ваши глаза таят грусть и печаль, но самое главное это тревожные мысли, и этот слегка зябкий вечер не дает вам расслабиться, - произнося эти слова, он снял свое полупальто и накинул на ее нежные, бледные плечи.
Она взглянула на него с доверием в ее изумрудных глазах и прижалась спиной к его груди. Бледная луна освещала практически безлюдную террасу, из зала доносилась музыка, это был тихий и уютный джаз. Легко, очень спокойно музыкант трогал струны контрабаса, практически беззвучно постукивал барабанщик, а за основную партию постоянно боролись пианист и трубач. Внизу по каналу проплывали речные трамвайчики и в небо взлетали китайские фонарики. Он тоже закурил. Горячий, терпкий дым он запивал скотчем, который приятно обжигал его горло крепостью и заполнял рот торфяным вкусом.
Затем они танцевали. Она прижала голову к его левому плечу и отчего-то слезы навернулись на ее глаза. Возможно, она что-то вспомнила, а может это радость от надежды на то, что он сможет ее защитить. Ветер, ветер усилился, он дул со стороны Невы, и ее волосы развивались и забили ей по лицу, она правой рукой поправила прядь. Пусть она не знает, что будет завтра, но сегодня она не одна. Он шепчет ей слова любви, в них не много страсти, но много спокойствия и твердости, он берет ее за руку и ведет вниз по внешней лестнице – они сбегают. Такси уже ждет. По дороге освещенной яркими огнями ночного города, в темном помещении кэба, их желание терзает плоть, под темно синим атласным платьем бьется трепещущее сердце. Остается не долго, она живет совсем близко, и вот, 4 этаж, где лишь одна квартира.
На столе лежат папиросы в мягкой пачке и, сжав, он медленно достает одну. Саксофон тихо ни о чем. Окно приоткрыто, там гул ночных машин, что мчатся в темноте. Он курит левой рукой. Правая лежит на костяной рукоятке револьвера. Комната не освещена, лишь бледный свет луны струится сквозь стекло. Перед ним записная книжка в переплете из коричневой кожи с кожаным шнурком , но он не смотрит на нее. Слышно как выключается вода и можно представить, как горячие капли еще стекают по еще нежной и бледной коже. Как ступает мокрая ступня на теплый пол, как белое полотенце вначале скользит по волосам, а затем оборачивается вокруг тела. Дверь отворяется, и красивая женщина лет тридцати двух делает шаг. В ее изумрудных глазах печаль, и он видит это, видит ее грусть, ему не нужны слова, он просто стреляет ей в грудь, точно попадая в сердце. И так же спокойно, как все что он делает, достает ту самую ручку и ставит пометку в своей книжке. Тушит папиросу, завязывает кожаный шнурок, кладет блокнот вместе с ручкой во внутренний карман пальто, убирает револьвер в кобуру, чуть смяв пачку, и достав новую, прикуривает и выходит. Игла соскакивает с пластинки - композиция кончилась.