Икона Иверской Божией матери. Афонская святыня

(Из сборника эссе «Мой календарь знаменательных дат»)


О почитании иконы Иверской божией матери мне рассказывала ещё моя бабушка, мамина мама.

Несмотря на свою бурную «активистскую» юность (продлившуюся весьма недолго), в пожилом возрасте была она, как и многие её сверстницы, не то, чтобы верующей (следуя каноническому представлению о православных христианах), но и неверующей, конечно, она никогда, на самом деле, не была. Пусть и заморочила её, крещёную девочку, на некоторое время  «в свою веру» Советская власть (отобравшая у многодетной семьи в колхоз всю, и без того немногочисленную скотину, зерно и картофель (для высадки по весне). Детей народилось одиннадцать, вкалывал один отец…

Потом от детей осталось только три девочки. Отец умер (точнее, ему «помогли» уйти раньше времени); мужей подросших и вышедших замуж девочек (кроме младшей, та ещё была мала для замужества) – поубивало на войне; двое маленьких детей средней сестры войну не пережили. И осталось от всего семейства – четыре разновозрастных женщины без мужей и средств к существованию, да трое мал мала меньше детишек старшей сестры, младшая из которых стала моей мамой…

Жили они с тех пор очень бедно, хотя женщины выбивались из сил, берясь за любую, даже мужскую работу. Однажды кто-то, по доброте душевной, предложил им отдать маленькую «маму» в семью, где не было детей. Но женщины поплакали, посовещались и решили, что уж как Бог даст… Так и «вытянули», «подняли» всех троих детей «на крыло»…


Дом их горел (а был он деревянным) и ни один раз. Какие уж там «фамильные» пожитки? Не помню, чтобы бабушка часто ходила в церковь. Но у неё была «набожная» троюродная сестра, которая приносила бабушке свечи, просфоры и маленькие «бумажные» иконки (в доме всегда не хватало денег, так что позволить себе икону, написанную по канону, красками… было не мыслимо). Иконки стояли за стеклом буфета и постепенно «выцветали» от солнечного света… Ото всего этого веяло чем-то потусторонним, какой-то тайной и казалось немного страшным (тем более, что заходившая в гости «богомольная» сестра одевалась, хотя и опрятно, но очень мрачно (по моим детским представлениям). От неё часто пахло незнакомым запахом (это, наверное, был запах церковных свечей и ладана), а всё вместе нагоняло на меня непонятный, священный трепет (сродни страху), хотя ни о «страшном суде», ни «гиене огненной» бабушки не беседовали. При встрече – пили чай с самым дешевым (яблочным или из черной смородины) вареньем, разглядывали домашние цветочки на узком подоконнике («…у тебя и палка зацветет», - говорила сестра моей бабушке). Но чаще – вспоминали: прошлое и тех, кого уже не было на этом свете, а также знакомых и родственников, раньше живших поблизости, а теперь, когда у всех отдельные квартиры, – разъехавшихся, кто куда и, практически, переставшими общаться. В те годы ещё не провели домашний телефон, и это вновь нанесло сильный удар, в первую очередь, оказавшимся вне зоны привычного и нужного им общения, пожилым людям).

…Вместо «религиозного опиума для народа» бабушка рассказывала о своём детстве, о праздниках, которых они, дети, ждали с нетерпением и которые, почти всегда оказывались как раз религиозными, православными. Это были рассказы о «Рождестве», «Вербном» и «Прощеном воскресеньях», о «Красной горке», «Сретении», «Яблочном спасе», «Воздвижении», «Святках», и, конечно, о «Пасхе». Рассказывала бабушка и о праздновании памяти святого Николая («капустника» – так называли его тогдашние местные жители: этот праздник был в деревне, где жила моя бабушка, престольным, т.е. отмечался местной церковью как «свой») и других, особо почитаемых святых и иконах.

К великому сожалению, была я тогда слишком маленькой и многое, да почти все позабылось. Даже пересказ бабушки (успевшей закончить всего четыре класса) глав «Апокалипсиса» от Иоанна «своими словами», и  казавшимися мне в ту пору чем-то абсолютно волшебным и захватывающим своим чудесным «предвиденьем»). Позабылось, но, в тоже время, и… «не позабылось насовсем»,  став невидимой, бессловесной аурой тех лет…

Некоторые рассказы перемежались у бабушки с народными приметами, на которых выросла она сама и которые также слились в её сознании с библейскими, воедино. Так, читая, иной раз, о какой-нибудь «русской забаве» или «быте русского народа», невольно припоминаю нечто –давно позабытая «картинка» встаёт у меня перед глазами, да так ясно, будто я и сама была реальным участником описываемых и припоминаемых событий.
   
Вспоминается мне и её очень личный рассказ об иконе «Иверской Божией матери». Подробности, даже наверняка, были бабушкой изменены или позабыты (из-за сложности произношения множества иноземных имен и дат), но сюжет был абсолютно верен. Рассказывала она и о том, как приезжая в Москву (как старшая, она помогала отцу продавать выращенную ими на огороде зелень (редиску, морковку, петрушку и пр., - а жили они в районе теперешнего метро «Текстильщики», т.е. на территории, которая в годы её детства и юности Москвой не считалась), они непременно заезжали к Иверским («Воскресенским») воротам: помолиться, раздать милостыню, попросить заступничества у Матери Иисуса Христа и Матери всех матерей. А на обратном пути, «с барыша» покупали всему семейству подарков и гостинцев. Честно потрудились – честно порадовались. Так они жили. По простому.

… Когда при Советской власти ворота и часовенку разрушили, икону, как ни странно, не уничтожили, а успели перенести (в 1931 году) в храм Воскресения Христова в Сокольниках, где она пребывает и поныне (более подробно об этой удивительной истории, при желании, можно почитать в открытых источниках). Этот список с иконы (находящейся изначально на Афоне) и выполненный по благословению был сделан с иконы, находившейся в царской семье. В 1669 году его установили в часовне у ворот, выходящих на главную – Тверскую – улицу Москвы. Так, Вратарница стала одной из самых чтимых святынь, Матушкой-Заступницей москвичей.

Но было и ещё несколько списков с иконы Иверской Божией матери.

Одним из них владели царица Мария Ильинична и ее дочь царевна Софья Алексеевна. После кончины царевны образ пребывал в Новодевичьем монастыре. После закрытия монастыря, икона долгое время находилась в Государственном Историческом музее. А 6 мая 2012 года, в день памяти святого великомученика Георгия Победоносца, в Московском Новодевичьем монастыре состоялась церемония передачи Русской Православной Церкви почитаемой Иверской иконы Божией Матери, где она находится и ныне.

Другой – по повелению Патриарха Никона – был доставлен с Афона в Москву, украшен драгоценной ризой и в 1656 году передан на Валдай, в новоустроенный Иверский Богородицкий Святоозерский монастырь. Однако  после революции икона бесследно исчезла…
 
В ноябре 1994 года Святейший Патриарх Алексий II освятил закладку Иверской часовни и Воскресенских ворот на прежнем месте, где они и были восстановлены. 25 октября 1995 года с Афона в Москву прибыл новый список чудотворной Иверской иконы, написанный монахом-иконописцем с благословения игумена Иверского монастыря (на Афоне). Так благая Вратарница вернулась на главные ворота родного города.


Тропарь, глас 4:
=================
От святыя иконы Твоея, о Владычице Богородице, исцеления и цельбы подаются обильно с верою и любовию приходящим к ней; тако и мою немощь посети и душу мою помилуй, Благая, и тело исцели, благодатию Своею, Пречистая.


 
КРАТКИЙ РАССКАЗ О ЧУДЕСНОМ ОБРЕТЕНИИ ИКОНЫ ИВЕРСКОЙ БОЖИЕЙ МАТЕРИ

(День памяти: 25 февраля, 13 апреля, 26 октября и во вторник Светлой седмицы)


Иверская икона (которая сейчас хранится на Афоне) в IХ веке находилась у одной благочестивой вдовы, жившей близ города Никеи. При императоре Феофиле (829-842) иконоборцы, уничтожавшие святые иконы, пришли в дом этой христианки, и один воин копьем ударил по образу Богородицы. Тотчас из пораженного места потекла кровь. Вдова, боясь уничтожения святыни, пообещала императорским воинам деньги и просила их до утра не трогать икону. Когда они ушли, женщина вместе с сыном (впоследствии афонским иноком), для сохранения святой иконы опустила ее в море. Икона, стоя на воде, приплыла к Афону. Афонские иноки, несколько дней видя в море огненный столп, восходящий до неба, пришли к берегу и нашли святой образ, стоящий на воде.

После молебна о даровании монастырю явившейся святыни благочестивый инок Иверского монастыря святой Гавриил Грузин, по повелению Божией Матери, явившейся ему во сне, пошел по воде, принял святую икону и поставил в храме.

Однако на следующий день икона была обретена не в храме, а над воротами обители. Так повторялось несколько раз, пока Пресвятая Дева не открыла святому Гавриилу Свою волю во сне, сказав, что не желает быть хранимой иноками, а хочет быть их Хранительницей. После этого образ был поставлен над монастырскими воротами. Поэтому святая икона называется Портаитиссою, Вратарницею.