Вагон

Звон. Долгий и невыносимый звон в ушах, который я долго пытался заглушить мыслями и криком. Этот звон не из тех, что мы привыкли слышать после громкого концерта или неожиданного хлопка. Нет, совсем другой звон. Я закрыл глаза и понял, что меня начинает мутить, словно парой часов ранее я выпил внушительное количество крепкого алкоголя. Внезапно звон утихает и начинаю слышать легкий свист где-то около левого плеча. В нос ударяет сильный и резкий смрадный запах, будто под ногами лежит куча грязного белья, вдобавок политая хлоркой. Тошнота усиливается, и я открываю глаза.
Вокруг меня люди. Много людей. Все они сидели в ряд на жестких старых сиденьях. Я находился в вагоне поезда. Это был явно не поезд дальнего следования, а скорее пригородная электричка старого типа.

- Странно, - подумал я про себя, - Ведь я никуда не собирался отправляться в эти дни.

 Я поднял левую руку, чтобы взглянуть на часы и проверить какой же день недели за окном… поезда. Я убрал с циферблата манжет рубашки, но никак не мог разглядеть ни времени, ни числа в небольшом окошке рядом с цифрой «3».  Хорошенько протерев глаза, я снова попытался различить время на циферблате, но не смог этого сделать. Я смотрел в окно электрички, которая мчалась вдаль, оставляя позади стволы деревьев почтенного возраста и столбы, по которым тянутся бесконечные ЛЭП. За окном темнело, но я видел все таблички на столбах и четко мог различить надпись на каждой из них. В то же время изображение на циферблате моих часов по-прежнему оставалось мутным и неразличимым. Как и выражение лиц некоторых людей в вагоне. Казалось, что мой разум специально размывает определенные лица и детали.

Вагон был наполовину пуст. Неестественно пуст: словно половину пассажиров просто выдернули со своих мест, еще источавших тепло. По левую руку от меня свистел ветер, который тщетно пытался проникнуть в вагон через небольшую щель плохо закрытого окна. Несмотря на ощутимую свежесть в салоне, становилось все труднее и труднее дышать. Я огляделся и понял, что из тамбура начинает ползти густой дым, но про себя начал думать, что это всего лишь деревенские мужики балуются своими дешевыми сигаретами. Напротив меня сидели четверо: пожилая женщина с легкой сумочкой на коленях и крошечным пакетиком, по всей видимости, для носового платка и пары очков; рядом с ней сидел мужчина лет сорока с густыми усами и тонкими бровями, то и дело причмокивавший губами; по левую руку от него устроились две молодые девушки, лиц которых я не мог разглядеть так же, как и время на своих наручных часах. Единственное лицо, которое я мог четко видеть – это лицо мужчины лет сорока, сидевшего прямо напротив меня. Его большие глаза под тонкими соломинками бровей грустно смотрели на меня, будто пытаясь что-то сказать. Но мы оба молчали. Разговаривали только две девушки возле мужчины. Вдруг я почувствовал, что в кармане жужжит мобильный. Экран телефона ничего не показал, но я взял трубку. Раздался знакомый женский голос:

- ГДЕ ТЫ? ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УХОДИ – ТЫ НУЖЕН НАМ!!! ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА!!!!, - в истошном крике я узнал свою мать, сквозь слезы пытающуюся докричаться до меня. Я хотел успокоить ее и сказать что-то в ответ, но губы и язык не слушались меня. Я молчал и не мог издать ни звука, а в трубке, тем временем, появился еще один женский голос:
 
- Пожалуйста, прошу тебя, Боже… Этого не может произойти. Я знаю, что это не так, дорогой. Все ведь будет в порядке?... - я пытался распознать голос, который показался мне не менее знакомым, чем голос моей матери, но в тот момент связь прервалась, а телефон, грустно подмигнув мне экраном, выключился, сославшись на низкий заряд батареи.
 
Я закрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов, чтобы обогатить мозг кислородом и попытаться соображать более трезво. Когда через пару секунд я открыл глаза, то понял, что за окном уже почти стемнело, лес вдоль рельсов был уже почти неразличим, а свет источали лишь небольшие фонари на столбах,  которые день за днем покладисто держат на себе связки проводов. Пожилая женщина, только что сидевшая напротив, исчезла со своего места, будто испарившись, как и одна из девушек, сидевших по левую руку от мужчины. Тогда я обратил внимание, что вторая девушка сидит на своем месте в том же самом положении, что и пару секунд тому назад, и также активно пытается рассказать что-то своей собеседнице. Однако собеседницы рядом с ней уже не было.

Я перестал что-либо понимать и снова оглянулся, чтобы взглянуть на тамбур, из которого в вагон просачивался едкий дым. Дым становился все более густым и едким, и начинал заполнять собой весь вагон. Я снова закрыл глаза, чтобы вздохнуть и подумать о том, что происходило вокруг. В тот момент я начал слышать тихий голос. Я не мог сказать, откуда и с какой стороны он исходил, поскольку я слышал его сразу со всех сторон. Будто тот голос заполнял мой разум, как едкий дым медленно заполнял пустеющий вагон.

Когда я вновь открыл глаза, то понял, что в вагоне остались только я и мужчина лет сорока, сидящий напротив меня. Чуть повернув голову, я заметил, что за ним спиной ко мне сидит молодая девушка, силуэт которой показался мне очень знакомым. Поправляя правой рукой свои темные волосы, она то и дело тяжело вздыхала. Я перевел взгляд на мужчину напротив и увидел, что он слегка улыбается мне, а по его щеке медленно стекает слеза. Я по-прежнему был не в силах сказать ни слова. Тогда я снова обернулся в на тамбур, но дым будто испарился, а в вагоне наступила полнейшая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием девушки, сидящей напротив спиной ко мне. Когда я повернул голову обратно, то понял, что в вагоне остались только мы с ней.

- Скажи, почему ты здесь? Ведь больше никого не осталось – ты должен убираться отсюда. – сказала она тихим и ровным голосом.

Внезапно я почувствовал, что голос возвращается ко мне, но повернул голову к окну и обнаружил, что на улице более не было ни леса, ни столбов. Мы двигались по пустошам, освещаемым ярким закатом солнца.
 
- Я не знаю. Я даже не могу сказать, где я, который сейчас день и час! Как я могу сказать, почему я здесь, если я вообще до настоящего момента не мог открыть рта?! – резко ответил я.

- Ты и не должен знать этого. Ты просто должен убираться отсюда. Мы ждем тебя. Твое место не здесь. Дым испарился, а значит, ты можешь уходить пока не поздно.
- Кто «мы»? Я не понимаю, о чем Вы говорите? Что происходит? – прокричал я, разрезая тишину вагона.

- Майк, мы любим тебя. Ты еще многое успеешь сделать, если уберешься отсюда. Вспомни вчерашний день, когда ты одел свою любимую рубашку и пришел за мной, чтобы пойти в парк возле моего дома.

В тот момент меня осенило – ко мне спиной сидела моя девушка Марта, с которой я действительно накануне ходил на прогулку в близлежащий парк. Но как она оказалась в вагоне, и почему вокруг никого больше не было? Что происходило за окном поезда? И самое главное – почему я никак не мог различить времени на своих наручных часах? Марта повернулась ко мне и дрожащим голосом сказала:

 – Беги!

 И я побежал к тамбуру. Я не знаю, сколько я бежал до него, несмотря на то, что он находился буквально в десяти метрах от меня. Я бежал, но двери почти не приближались ко мне. Однако, где-то глубоко внутри я чувствовал, что не удалялся от Марты, сидевшей за спиной, а напротив – приближался к ней. Я не знал, что делаю и куда я попаду, выйдя из вагона, но именно то чувство, что я приближался к Марте, двигало меня вперед.  Поезд начало трясти, а в вагоне вновь появился мужчина лет сорока, который прошептал лишь одну фразу, вдребезги разбившую тишину в вагоне:

- Ты должен. – сказал он.

И я снова побежал. Звуки и голос в моей голове становились все громче и отчетливее.  Открыв дверь тамбура, я увидел ослепительный белый свет. Такого яркого света я не видел никогда в жизни…

---

Я открыл глаза и быстро окинул взглядом комнату, в которой находился. Это была большая палата какой-то больницы. Вокруг бегало много людей, а надо мной стояли моя мать и девушка Марта.

- Что случилось? – спросил я их.

Они переглянулись и ответили мне, что я попал в катастрофу, когда возвращался из загородного дома на электричке. Кто-то положил на пути пакет с самодельной взрывчаткой и когда поезд наехал на него, произошел сильный взрыв. Разнесло несколько вагонов, и в живых остались только двое.

- Кто еще выжил? – спросил я.

- Мужчина в соседней палате. Он еще не очнулся, но врачи сказали, что он будет жить. Нам было очень страшно, Майк. Отец в коридоре – ему дурно уже который час. Сейчас позову его. Это действительно чудо. – сказала мать, вытирая слезы.

Я посмотрел на мать, а потом и на Марту и увидел все то же выражение лица, что я видел в том сером вагоне. Она стояла над моей кроватью и плакала. Плакала от радости и крепко сжимала мою руку.

Когда меня выписывали, я зашел в соседнюю палату и увидел мужчину лет сорока с густыми усами, а его большие глаза под тонкими, как соломинки, бровями, смотрели куда-то вдаль.
1.04.13