Студент

               
               

            Зимним вечером, когда уже стемнело, а улицы осветили фонари, город готовился к отбою. Городская больница не исключение. Санитарки в помещениях проводили влажные уборки. Врачи выполняли вечерние обходы. Сёстры приводили в порядок медицинскую документацию.
            Хирург заведующий отделением сидел у себя в кабинете и записывал протокол операции.
            У него выдался очень трудный день. С кем он только не воевал сегодня. В восемь часов утра его не пускал на работу новый охранник. В восемь пятнадцать, на планёрке, сидя за трибуной, он "прочитал лекцию" на тему грыж хирургу высшей категории. Тот в своём утреннем докладе сказал, что прооперировал бедренную грыжу, которая почему-то была в мошонке. При этом этот хирург спорил с ним и оправдывался. Но в конце, всё равно, ему, как студенту пришлось краснеть. И уже в восемь тридцать заведующий выкурил две сигареты подряд.
            В десять часов утра на общем обходе больных он обнаружил в своей палате "забытый" вчерашний перитонит. Старенькую бабушку надо было оперировать ещё ночью. Хирурги скорее протянули время, чем не разобрались. Опять стресс, ведь в одиннадцать часов ему надо ехать в министерство по поводу отчёта. Завтра, дежурящему вчера хирургу, будет нагоняй и за грыжи, и за бабушку, и ещё за что-нибудь припомнит.
            В двенадцать часов, вернувшись с отчёта, заведующего не узнали на вахте снова. Отбившись от охранника и поднявшись по лестнице в свой кабинет, он услышал, что его ждёт у себя главный врач. Переодевшись в халат, доктор увидел, что бабушка лежала уже готовая к операции в коридоре, но анестезиологов не было - они оказались заняты на плановых операциях.
            У главврача врач ознакомился с жалобой на медсестру, которая наорала на больного и пообещал разобраться в этом конфликте.
            Снова поднявшись в отделение, он, не найдя бабушку на месте, разразился громким гневом, но узнав, что её укатили на операцию, успокоился и пошёл переодеваться в операционный костюм. По пути к себе его остановил какой-то студент:
            - Здравствуйте! Я студент шестого курса. К вам на практику...
            - Так, так, так... Я сейчас в операционную ухожу. У тебя есть операционный костюм? Санитарная книжка? - спросил хирург.
            - Да, - сказал студент, и восторг озарил его лицо.
            - Хорошо! Постоишь, посмотришь... только ни к чему не прикасайся там! - он жестом дал ему понять, чтоб он шёл в операционную.
            Четыре часа врач боролся с бабулей на операции. Поначалу резво - кричал, ругался, шутил и смеялся. Иногда матерился. Затем устал и замолчал. Срединную рану он отдал зашивать ассистенту, развязал, снял халат и вышел, оставив после себя кучу простыней, намоченных смесью гноя крови и кала.
            Занавес! Судент с восторгом смотрел на след, оставляемый после себя его кумиром.
            И сейчас, когда город готовился к отбою, руководитель отделения сидел и записывал ход выполненной им операции. Огромная усталость легла на его плечи. Он перестал писать и откинулся на спинку кресла, как вдруг услышал стук в дверь:
            - Войдите, - сказал хозяин кабинета.
            На пороге появился студент. Застенчиво улыбаясь, он несмело зашёл и прикрыл за собой дверь.
            - Заходи, заходи. Садись. Ну, что мой друг. Что сегодня вы видели на операции? Что мы сделали? - спросил доктор и встал из-за стола.
            - П... пеее... перитонит, - неуверенно сказал студент и съёжился, будто ему было холодно.
            Оператор взял чайник, вылил оттуда воду, налил свежей и включил его. Вода зашумела. Студент опустился в кресло. Хирург остался стоять и смотреть на него свысока:
            - Перитонит?! И что перитонит? - укоризненно посмотрев, громогласил он, - перитониты бывают разные! Ты знаешь классификацию перитонитов? Шестой курс. Тебе через год людей лечить! А ты "п", "пе", "пи"! Пиз...дец! Ты должен мне, как от зубов. Как - раз, два, три! Как семечки щёлкать, рассказывать. Ты сегодня на планёрке был? Видел? - чайник вскипел и оратор успокоился, - чай, кофе? - спросил он.
            - Кофе! - уверенно сказал студент, тем самым дав понять, что он всё же умеет отвечать чётко и ясно.
            - Хорошо, - заведующий налил кофе, взял чашку и уселся на место, -  так вот... операция называется - срединная лапоротомия...
            В это время его перебил стук в дверь:    
            - Можно? - женщина лет пятидесяти, с белой накидкой на плечах, в целлофановых бахилах, с высохшими на глазах слезами, зашла внутрь, - я по поводу бабушки... вы сейчас оперировали.
            - Заходите. Присаживайтесь. Вы кто ей?
            - Дочь.
            - Садитесь, садитесь.
            Женщина села на диван рядом со студентом. Хирург обеими локтями опёрся на стол и, сжимая свои пальцы, по очереди, то в одной, то в другой руке, начал беседу:
            - У Вашей мамы перитонит. Фибринозно-гнойный. Да... У вашей мамы фибринозно-гнойный перитонит. Разлитой. Причиной перитонита явилась распадающаяся опухоль сигмовидной кишки. Мы удалили эту опухоль и вывели противоестественный анус на живот. Операция Гартмана, так называемая. Помыли ей всё в животе. При дальнейшей ревизии брюшной полости мы обнаружили у неё сопутствующую патологию толстой кишки - дивертикулёз восходящего отдела толстого кишечника. Поэтому... решили сделать ещё и  обходной  илиотранзверзоанастомоз, конец в бок, по Витебскому. А... чтобы... ааа... чтобы анастомоз не развалился... не развалился... на фоне перитонита... перитонита. Мы завели через него... через колостому зонд для разгрузки кишки... дааа... а иначе он развалится. Вот так. Вопросы есть?
            - Нет, - скромно сказала женщина и, с покорностью судьбе, вышла из кабинета.
            - А у тебя? - спросил он студента, - всё понял?
            - Частично... - задумался студент.
            - Допивай кофе и иди в приёмный покой. Скажешь, что ты сегодня дежурный. Смотри поступающих. Нож из сердца только не вынимай. Хорошо? А я попишу немного, - сказал хирург и принялся писать дальше.