Чашка чая

Я шел по заснеженной улице, потягивая сигарету. В лицо дул колкий ветер со снегом, но я был в капюшоне, а сигарета не гасла, наполняя мои легкие теплым ароматным дымом, да и я был тепло одет, и вопреки погоде, настроение выдалось удивительно приподнятое.
Она все-таки ушла. Просто, без шума, без лишнего сотрясания воздуха ненужными словами, просто сказала «Пока» и аккуратно, одним пальчиком, захлопнула за собой дверь. Без злости, разочарования, облегчения, раздражения, просто НИКАК, совершила акт закрытия двери. Я даже не слышал, как она спускается по лестнице, хотя так и стоял в коридоре, разинувши рот, как медная трехногая жаба. Она просто растворилась, исчезла, закрыв дверь. Ощущение, что пришла она ко мне из какого-то своего мира и ушла туда же. Появилась - «Привет» и ушла - «Пока». Как чашку чая выпила.
Мне вдруг захотелось кофе. Не то, чтобы я подумал: «А не выпить ли мне в такую погоду чашечку горячего кофейку», нет. И даже не то, чтобы я захотел почувствовать его терпкий вкус и тепло, разливающееся по всему телу горячей волной, тоже нет. Просто в мозге загорелась табличка «Хочу кофе». Как на вокзале прибытие поезда. Я вдруг почувствовал себя собакой Павлова, только немного более высокоорганизованной, мне же кофе захотелось. Причем табличка эта загорелась ни с того, ни с сего, как реклама на самом интересном месте. Может оттого, что сигарета закончилась?… Я не стал ждать повторного сигнала, а начал искать глазами более или менее подходящее место для удовлетворения этого настойчивого требования.
Нашлось оно не сразу. Пришлось пройти несколько метров и повернуть за угол, чтобы наткнуться на кафешку с наиглупейшим названием «Маленький гном». Я не любил кафе, но, по долгу службы, мне частенько приходилось в них бывать, но не в этой части города. Потом я «позалипал» на вывеску с названием и пришел к мысли, что вообще не видел умных названий кафе. Даже «Библиотека». «Мы вчера так нажрались в Библиотеке» - согласитесь, звучит забавно.
Место, вопреки моим ожиданиям, оказалось довольно приличное. Черные круглые столики на одной ножке, сразу напомнили какие-то странные грибы, да так, что я всерьез задумался, съедобные ли они,и черные деревянные стульчики с резной спинкой. Чистый, глянцевый пол, подобный галечному пляжу, при взгляде на него чудился шум волн. Бар, в лучших традициях фильмов о мафии и очень красивая, глянцевая (вот слово привязалось) барменша, как с обложки, да еще с таким декольте, что хотелось в него нырнуть. Но вот почему кафе называлось «Маленький гном», убейте, я не понял.
Все столики были заняты, но не все места. Я прикинул, к кому лучше будет присоединить свое сегодняшнее одиночество. За столиком ближе к выходу, а значит, и ко мне, сидела парочка. Девушка смотрела на парня, красивого, как в рекламе бритвенного станка, глазами завороженного удавом кролика, не переставая размешивать сахар в маленькой белой чашке, а он, в это время, с видом профессора за кафедрой, что-то рассказывал ей, то и дело разводя руками. Рядом за столиком сидела «Леди»: величественная осанка, не броский, но жутко дорогой дизайнерский костюм, каблуки высотой с Эйфелеву башню, не красавица, но со взглядом императрицы. «К этой точно подсаживаться не буду, съест!»- подумал я. Она сидела, отставив тонкую руку с дамской сигаретой, а другой вертела задумчиво рюмку коньяка. Я отвел взгляд, мне показалось, что я вмешиваюсь, так беспардонно вмешиваясь во что-то очень интимное, хотя никакой симпатии мне эта женщина не внушила. Но было что-то трагическое  в ней, что, даже не знаю. Или я стал сентиментальным, оттого, что меня бросили и мне везде мерещатся тайны Мадридского двора. За остальными немногочисленными столиками сидело тоже по одному человеку: девушка-студентка в очках читала конспект, прихлебывая пиво из высокого бокала и закусывая сухариками; мужчина в военной форме средних лет с полной пузатой кружкой пива и рядом стоящей пустой и полной окурков пепельницей; женщина лет 35, по виду вылитый педагог, причем, наверняка, русского и литературы, ела салат, предположительно «Оливье».
Я уже было подумал присоединится к ней, как девушка-студентка залпом допила пиво и, оставив недоеденный сухарик одиноко лежать на подносе, положила конспект в сумку и направилась к вешалке. Подошла барменша и убрала бокал с сухариком, выставив на обозрение глубокую впадину своего декольте. Я присел и заказал кофе.
Отхлебнув глоток, я решил, что надо подумать о Ней. Погоревать хотя бы, для приличия. Но горевать, хоть убей, не хотелось. Настроение было созерцательным и вспоминать под слезливую музыку Джо Дассена свою бывшую будущую жену (очередную) совсем не хотелось, хотелось наблюдать.
Учительница осталась за столиком позади меня, и горевать об этом я тоже не стал, интереса, как такового, она не представляла. Что может быть скучнее преподавателя русского языка, навремя вырвавшегося из пучины сочинений на тему: «Война в романе Льва Толстого» или «Катерина – луч света в темном царстве» и решившей набраться сил для очередного заплыва и наполнить желудок в более или менее подходящем месте. Не сомневаюсь, что сейчас она положит в рот последний кусочек хлеба, которым вымакала остатки майонеза, интеллигентно промакнет салфеткой уголки рта, ей же оботрет пальцы, положит ее, скомканную, в тарелку из-под салата и, поминая про себя погоду и вышеупомянутые сочинения крепким, отнюдь не литературным словом, уйдет, думая при этом о невыглаженных рубашках мужа.
А вот парочка и «Леди» оказались как раз в поле моего зрения. С парой было все ясно: девушка с приоткрытым ртом продолжала поглощать информацию, выдаваемую парнем со скоростью персонального компьютера. Мысли закружились, завьюжелись, вторя погоде на улице и вот передо мной уже появляется картинка: девушка идет по заснеженному городу, ей скучно, холодно и вообще у нее не клеится с противоположным полом. «Какая же я невезучая» - констатирует она шепотом и глаза ее наполняются крупными слезами. Тут над ее наклоненной головой раздается приятный мужской голос: «Девушка, вам холодно? Я могу помочь?». Она вздрагивает всем телом и целую вечность, уложенную в секунду, замирает, боясь, что этот сказочный голос принадлежит очередному «уроду». Но оборачиваться надо и она, мысленно перекрестившись, поворачивается и замирает в немом восхищении.
Парень оказывается не только невероятно красив, но и умен. Она внутренне сжимается от мысли, что сейчас он раскусит ее, какая она на самом деле дура, и просто молчит. И смотрит глазами преданной собаки и только иногда вставляет глубокомысленное «Ну надо же!». А парень продолжает токовать, не замечая ничего вокруг, но все же обращаясь к своей слушательнице. Далее все идет понакатанной: парень ведет девушку в кафе, поит кофе, и, решив, что достаточно затуманил ее девичий мозг, приглашает к себе, ссылаясь на коллекцию гитарной музыки шестнадцатого века. Она, боясь упустить такую везуху, соглашается.
Дома у него оказывается не только гитарная музыка, но и сухое вино, которое он щедрой рукой нальет своей гостье, а себе лишь плеснет продегустировать. Девушка будет отказываться, говоря, что раньше никогда не пила, но он уболтает ее, как он это виртуозно умеет. Уже в постели он шепчет ей прекрасные слова о вечной любви, потом они выпивают еще и совершают повторный коитус. И вот девушка засыпает на плече красавчика, погрузившись в розовые мечты о свадьбе и детях.
Утром он поит ее чаем, стараясь избегать влюбленных глаз, отговаривается ранней работой, и написав ее телефон на салфетке, чмокает ее в щечку и закрывает за ней дверь.
Она гонит от себя нехорошие предчувствия и снова погружается в лепестки своих мечтаний, не заметив, как пришла домой. Вся взволнованная, накачанная валерьянкой по самые уши, мать встречает ее немым укором…..
«Черт» – пронеслось у меня в голове, прерывая поток этого бреда – «Нашел, что думать!». Стало неловко, как будто у меня ширинка растегнута, и, хоть этого никто не видит, все равно неприятно.
Но тут девушка из пары встала, достала кошелек и положила перед красавчиком деньги, а он протянул ей толстую папку. Она сказала «Пока» и направилась к вешалке, как и другая студентка несколько минут назад. «Ну я и дурак» - пришлось признать мне.

Обжегшись на парочке, я решил занять свои мысли логичными в моем случае переживаниями и даже приготовился изобразить скорбь на лице, как невольно сфокусировал взгляд на «Леди». Ее положение в пространстве ничуть не изменилось: она снова держала сигарету в тонких пальцах, точно так же отставив кисть, и вертела в другой руке рюмку коньяка с той лишь разницей, что она, то есть рюмка, была уже наполовину пуста. Я хотел отвернуться и не строить опять ошибочно-глупых историй в своем разыгравшемся воображении, но она как будто загипнотизировала меня, и я смотрел и смотрел на нее, даже забыв придать своему лицу страдальческое выражение.
- Она тебе даже пятки лизать не позволит…
- А? – нехотя выдернулся я с наверняка наиглупейшим выражением лица.
- Неприлично так на людей пялится!
Источником вышесказанного оказалась девчонка лет 15-16. Короткая стрижка-еж, черные волосы, острый нос, серые глаза, фигура какая-то неопределенная. Чем-то она смахивала на мальчика, особенно прибавлял сходства мужской бежевый свитер с горлом, а ногти, почему-то, насыщенно-вишневые. Она бесцеремонно села на свободное место за моим столиком.
-  Меня Хильда зовут – бросила она как бы невзначай, доставая из кармана джинс тонкие ароматизированные сигареты.
Я обалдел. И это еще мягко сказано. И как реагировать не знал.
- Ты че так смотришь? Это мое настоящее имя. А грудь у меня действительно пока маленькая.
Я впал в астрал. Наверно, даже потекли слюни…астральные, их не было видно. Девчонка вовсю курила, сжимая зеленый фильтр узкими губами. «Узкие губы – скрытая злость».
- Узкие губы – скрытая злость. – это я уже сказал, не зная, что еще ответит и уставился ей в солнечное сплетение.
- Что? – пришел ее черед удивляться.
- А меня можешь СВ называть, - решил я от нечего делать поддержать разговор, все равно страдать не получалось.
- Предпочитаешь автобусам поезда – моментально сориентировалась девица.
- Инициалы – уточнил я.
- А ты чем занимаешься – она видимо не собиралась делать заказ.
- О, я в основном работаю языком. По вызову.
На ее лице изобразилась некая гамма чувств, которой, имей она цвета, хватило бы на радугу.
- Я менеджер по продажам – пояснил я, доставая из пачки последнюю сигарету.
- А я в школе учусь, в 11 классе.
Мне вдруг открылась истинная причина ситуации. Мелкая пигалица решила раскрутить меня на попить-поесть, поэтому и заговаривает мне зубы.
- У тебя денег нет? Хочешь, чтоб я тебя угостил? – напрямую выдал я.
- Да – честно призналась девчонка. – Мне много не надо, чаю только, зеленого, без сахара. – она полезла за второй сигаретой.
- Деточка, а ты не много куришь? – заметил я, вставая.
- Дядечка, а у вас не сильно длинный нос – парировала она и тут же, как будто опомнившись, проговорила, правда несколько неохотно – Спасибо.

- Ты какой-то неправильный. – Хильда осторожно отхлебнула из чашки горячий чай – Твоя девушка ушла, так?
Я кивнул.
- Ты ее любил, так?
Я снова кивнул.
- Она тебя бросила, а у тебя прекрасное настроение, так?
Я кивнул еще раз.
- Непонятно – пожала плечами она.
- Что тут непонятного? Она ушла, а мне хорошо. Хотя я ее любил. Наверно. В каком-то из смыслов этого слова. Она просто выпила чай.
- Что?
Но я решил промолчать и не вдаваться в аллегории.
- Нет! Ну ты точно неправильный – как будто даже обрадовалась она и шлепнула себя по коленке. – А тебе сколько лет?
- 26.
- А мне 16.
Я снова только кивнул.
-  Ты, наверно, скажешь, что я говорю ужасные глупости, но я чувствую себя старухой. Я тебя еще плохо знаю, и поэтому всего объяснить не могу. Просто, как факт.
Я хотел было что-то ответить, но меня тут же как током ударило: «Не хватало еще мне малолетки с семейными проблемами», и тут, будто в подтверждение моих мыслей, она подняла глаза и испытующе посмотрела на меня.
- Я вот вопрос хочу тебе задать…
Я решил молча слушать. Она нерешительно поджала губы.
-Я знаю, неприлично задавать такие вопросы незнакомому человеку, да еще и взрослому мужчине, - я продолжил молчать, она снова поджала губы, пожевала их и выпалила – Я могла бы тебе понравиться? Как женщина?
Я ожидал примерно подобного. Что же это за мания у женского пола все время спрашивать? Разве по нам и так не видно, нравятся они или нет. Ну вот что ей сказать? Правду – обидится, соврать, что она замечательно красива и так далее – и себя уважать перестанешь и ей какую-то надежду дашь. И только я хотел раскрыть рот…
«Мммм» - раздалось откуда-то снизу, со стороны девчонки, и она тут же схватилась за сумку, как-то вся перекосившись. Многие сидящие в кафе люди обернулись на нее и она поспешно схватила мобильник. Но я был уверен, что звук похож на человеческий стон, или у меня совсем фантазия разыгралась.
-Это же не мобильник? – закинул я удочку на удачу, хотя сомнений, как таковых, у меня не было.
- Мобильник – неуверенно пролепетала девчонка и я решил ее дожать.
- Врешь, ты что-то скрываешь! – и мне самому стало не по себе. Да и стыдно – нашелся инспектор Лестрейдж.
Хильда заметно волновалась. Этого невозможно было не заметить, у нее даже руки меленько тряслись, как у пьяницы с утра.
- Смотри! – вдруг сказала она, будто решившись броситься в ледяную воду, и достала из сумки маленький прозрачный пузырек, в котором вилось что-то наподобие пара. «Наверно, химией увлекается»- невольно подумал я.
- Это оно стонало – торжествующе проговорила Хильда, и , видимо, поняла, что сказала не то, и не тому.
- У меня мама в госпитале работает, а я собираю последние вздохи – попыталась еще поразить меня девчонка.
- Чушь какая-то – безжалостно констатировал я, уверенный, что меня водят за нос. – Начиталась фантастики.
- Ну ты и дурак! – обиделась девочка, схватила свои скромные пожитки, лежавшие на столе: телефон, злополучный пузырек и сигареты, и, шмыгнув носом, направилась к вешалке.
- Хильда, стой, ну, извини! – сам от себя не ожидая, прокричал я.
Она остановилась.
- Знаешь, СВ – сказала она спокойно, - Я на тебя сейчас обижена. Спасибо за чай! Вот моя визитка, захочешь поговорить – звони, - и она сунула мне в руку пластиковую карточку. И пока я, с огромными знаками вопросов в глазах смотрел на такое чудо, как визитка у мелкой девчонки, да еще и пластиковая, ее обладательница просто испарилась. Пришла незамеченной и ушла так же. Выпила чашку чая…..
Не скажу, чтобы у меня было много дел за день. Скорее, я валял балду, шлясь по городу и замерзая в скверах и парках. И вот, наконец, уставший от такого насыщенного дня, пришел домой. Хильда вылетела у меня из головы, как окольцованная птица от арнитолога, но, усевшись за стол, я выронил из кармана джинс ее визитку.
Тут мне позвонил старый приятель, и болтая с ним о моей давешней потере, я стал рассматривать пластиковое чудо. Она представляла собой изображение всяческих райских кущ, напомнивших мне Босха, с соответствующей надписью «Райская жизнь». «Какой дурак согласился потратить на это время и деньги – подумалось мне, - это же приманка для идиотов. И чем вообще занимается эта Хильда Станиславовна?» - имя было отмечено готическим шрифтом, как и номер телефона. Вкус у девушки явно отсутствовал. Но, закончив разговор с приятелем, который свелся к его монологу о том, что женщины – жутко приземленные создания, не умеющие ценить и понимать того, кто с ними рядом, мне резко стало скучно. И я решил позвонить Хильде.
«Алло» - раздался недовольный голос и я тут же повесил трубку, чертыхаясь в душе.
 Тут перезвонила она.
- СВ? – сходу спросила она. Даже астральные слюни потечь не успели.
- Как ты догадалась? – поеврействовал я.
-Да как-то сразу поняла. Кто еще трубку бросать будет?
Это меня задело.
- А вдруг маньяк телефонный – брякнул я.
 - Зачем звонил – проигнорировала она мой сарказм.
- Да так, просто, не знаю….
- А я думала, поговорить решил, - разочарованно протянула она и повесила трубку.
Тут не выдержал я и перезвонил. Она ответила сразу.
- Давай встретимся? – выпалил я.
- Завтра в 18-00 у меня. Пиши адрес. – Будто заранее готовясь, отчеканила она.
- Договорились, до завтра.
И она снова повесила трубку.
Я сидел еще минут 5, глядя на мобильник, будто он вдруг заговорит со мной и объяснит, какого черта я все это сделал. Но мобильник только издавал короткие гудки…
«Что ж, пора переходить на кофе» - подумал я.
В огромной голубой чашке сидела моя бывшая девушка. Ее колени, грудь и плечи, а так же голова выглядывали из зеленоватого оолонга, она смеялась и плескалась в ароматном вареве. «Я все еще пью твой чай»- прошептала она голосом Хильды и  вот уже она купается в ласковом мареве, держа в тонких пальцах ароматизированную сигарету. «Ты выйдешь сегодня на работу» - консервным голосом моего начальника спросила она.
- У меня выходной! – заорал я на девчонку и проснулся с трубкой у уха.
- И не за чем так орать, не можешь, выходи завтра. – сказала трубка и повесилась. Гудки.
Я пошел на кухню, чтобы осознать произошедшее и заварил себе натурального кофе без сахара. Я сегодня все же выходной, несмотря на то, что начальник – консерватор и самодур, у меня сегодня свидание с 15-летней девчонкой на другом конце города. На этом мозг отказался воспринимать реальность, и пришлось допить кофе, чтобы вернуться к ней.
Свидание в 18-00, до этого времени можно заняться домашними делами, которые раньше выполняла бывшая девушка. Завтра на работу, а у меня ни одной чистой рубашки, а брючина порвана по шву. Не в джинсы же влезать. Я и не заметил, как на часах вырисовалось 17-25. Пора было собираться. Я залез в кухонный шкаф и достал оттуда любимый чай. Надо же хоть какую-то радость получить от встречи с соплячкой. Выпью чашку чая.
«Целует, будто наказывает» - хрипел в ушах Шклярский, трамвай хрипел колесами в тембр. «Не придуман еще мой мир» - шептал я одними губами, дабы не пугать пожилую даму, примостившуюся рядом со мной и пахнущую старостью и кошками – «Нет закона пока». «Будто я египтянин» - промолвил я тихонько и вышел на нужной остановке.
Хильда встретила меня в сногсшибательном платье и при макияже, напомнив мне Одри Хепберн. От вчерашней девчонки только голос и сигарета в руках, еще больше дополняющая образ.
- Я принес чаю. – растерялся я.
- Проходи на кухню – будничным голосом бросила Хильда и потушила сигарету.
На кухне стояли две чашки и чайник в японском стиле. А на стене висела та самая картина, что красовалась на визитке. Но это не Босх. Да и видно, что написана недавно.
- Я ее написала 5 лет назад, когда начала собирать вздохи. – девчонка бесцеремонно села, закинув тонкие ноги друг на друга. – Давай свой чай.
Я тупо смотрел на нее, завороженный невероятным зрелищем: на ее ногах красовались тапочки с меховыми шариками, как в 60-е, и она была похожа на зависшего вниз головой удава,  с раскрытой пастью, в которой бьются два маленьких кролика. Я почувствовал себя третьей жертвой. Я даже начал раскачиваться на стуле, как аутист, но тут Хильда встала и, схватив своей маленькой ручкой огромный железный чайник, поставила его на плиту.
- Мои родители в молодости пересмотрели немецких порнофильмов, вот и назвали меня так странно – отправила она в пустоту еще одну фразу, которую я слышал как сквозь сон. Ее тело продолжало двигаться подобно змее, зависшей на ветке в тропических джунглях, а заячьи хвостики на ее тапочках выплясывали одним им известный танец, покоряясь змеиной магии. Я поймал себя на мысли, что хочу ее…
Я вскочил и прыгнул к раковине, подставив руки под ледяную струю. Змейка шевельнула хвостом, уселась на стул и стала распаковывать чай.
- Что ты от меня хочешь? – со странной мукой в голосе, неожиданно спросил я.
- Попить с тобой чаю. – просто ответила она.
Я сел на место, отряхая замерзшие руки. Удивительно, как может преобразить девушку платье. Вчера это было нечто между девчонкой-неудачницей и мальчишкой, а сегодня фея. Стройный стан гибко колышется на стуле, в такт колышутся маленькие груди удивительной формы спелых миниатюрных яблочек, тонкая длинная шея управляет, словно волшебная палочка, элегантной головкой, с тонким, как змеиное жало, профилем…
- Тебе не кажется, что у твоего чая кончился срок годности. Он так воняет. – вдруг сказала нимфа.
- Это пуэр. Он должен так пахнуть. Между прочим, самый крутой чай. – Обиделся я, но магия еще не отпустила.
- Вот и пей сам свой крутой чай, а я заварю себе зеленый с гибискусом.
- Может, ты будешь сама пить свой чай, а я пойду. – Наконец сбросил я марево ее нового образа.
- Нет, я еще не рассказала тебе свою историю, а я чувствую, что это важно. Я не зря вчера встретила тебя.
Она снова села в ту же позу, перебирая кончики платья змейками пальцев с острыми красными коготками. И  я снова впал в гипнотический транс.
«Все началось, когда мне исполнилось 10 лет» - начала она, словно полоз разворачиваясь вставая со стула и выключила огромный железный чайник. Но, несмотря на свою хрупкость, она справилась с ним так же легко, как перебирала кончики платья. Чай заваривался в японских кружках. Было тихо, лишь шелестел вентилятор. Она закурила.
«Я всегда мало общалась со сверстниками. Мне был интересен свой собственный мир, который я создавала из пластилина. Я могла часами вылепливать фигурки людей, которые злятся, смеются, ненавидят, веселятся, умирают. Смерть я видела часто, когда мама брала меня с собой, ничуть не щадя мои детские чувства. Она говорила – привыкай, так же умер твой отец. Однажды одна старая женщина подозвала меня к себе. У нее была вскрыта брюшная полость и из нее торчали бесконечные трубки. Сама она больше походила на восковую куклу, утыканный гигантскими иголками. Она попросила взять пузырек, дохнула туда и умерла. Я не знала, что с ним делать, а мама сказала, чтобы я сохранила его. Я поставила пузырек рядом с кроватью, и мне приснилось, что я выпускаю вздох на странную картину. Утром я ее нарисовала и выпустила вздох. Так я стала собирать последние вздохи, а мама сделала мне визитки. Моя картина живая, они живут собственной жизнью, и я каждый раз добавляю в нее новые мазки. Один мужчина с трубкой в горле сказал, что когда я смогу начать свою собственную жизнь, картина исчезнет. Это был тот самый вздох, который ты услышал вчера. Вон он, в лилово-желтых тонах». Она махнула рукой в сторону картины.
«Ну бред же» - думал я все это время, прихлебывая свой пуэр  и раскачиваясь в такт змеиной головке и улетая куда-то в ее голос, далеко, к ее острым белым коленям.
- Чушь – резко сказал я, стряхивая с себя транс и резко махнув головой.
- Потрогай, она дышит. – ответила Хильда.
Мы встали рядом с картиной и я, выронив чашку, резко повернул девчонку к себе и поцеловал. Чашка разбилась, обдавая ее кроличьи тапочки крепким, как поцелуй, варевом.
Она неумело схватилась за мои джинсы. Но мне было все равно. Я поддался магии. Я целовал ее, как ни одну женщину в своей жизни. Это было наравне с экзистенциальным оргазмом.
- Ты будешь первым моим мужчиной – прошептала она мне  в ухо, едва касаясь его тонкими змеиными губами.
И почему меня это не остановило? Будто внутри провели переменный ток, и он ударял мне в голову, заставляя руки срывать с ее тельца платье, ноги двигаться к стоявшему в комнате дивану. Раздался треск и звон – картина разлетелась на мелкие осколки, многоголосый стон пронесся над нами, как цунами над Киото и стих в окне.
- Ты будешь моим лучшим – уже совсем по змеиному прошипела Хильда, обвиваясь ногами вокруг моих бедер. ЕЕ тело извивалось, росло, все больше становясь змеиным, изо рта вырвался раздвоенный липкий язык, голова вытянулась, и стала множиться, будто я выпил и уже троиться перед глазами. Но нет. Тело раздвинулось, расширяясь в плечах и на меня смотрели не только аккуратная головка Хильды, но и Леди, девушка студентка, моя бывшая, высовывая, как гидра, змеиные языки и смеясь безгубыми ртами: «Ты будешь моим лучшим вздохом» . Громадное толстое змеиное тело сжало грудную клетку. «Воздуха! Кислорода!» Корячился я в жарких объятьях и свет погас, так и не дав моим легким расправиться. Напоследок сверкнуло стекло и все затихло, затихло….


Выдох-вдох, выдох-вдох, вдоххххх, я дышу, выдох, длинный, длинный, набралось так много воздуха в легких. Открываю глаза, со мной моя девушка, она никуда не ушла, на подносе стоит горячий ароматный чай.
- Дорогая, тебе опять снилось, что ты мужчина. Ты разговаривала во сне, лепетала, как младенец. Опять твой кошмар?
Я не хочу ничего объяснять. Я счастлива. Она рядом. На ее обнаженном бедре солнечный зайчик. Чай в японской кружке.
- Хильда, давай пить чай.