Сделка

(Летописи инквизиции, Новейшее время)

Этой ночью над пригородом было особенно темно и холодно. Струи дождя били по козырькам теплиц и вывескам магазинчиков. Яркие вспышки молний то и дело рассекали иссиня-черное небо, но грома не было. Возможно, его заглушал вой ветра, перекричать который не удавалось даже семерым мужчинам, которые с упорством горных троллей ползли к старому дому, стоящему на холме в конце улицы. Им было наплевать, что их длинные черные рясы уже давно намокли, а серебряные маски были почти не видны из-за грязи. Каждый из них сжимал в руке распятье, и в голове каждого из них была только одна мысль: «ЧИСТОТА!». Чистота превыше всего! Мерзкие деяния колдовства не имеют права на существования в светлом подлунном мире, особенно теперь, в эпоху технического прогресса! Убить всех в этом доме, сравнять дом с землей, а после пройтись по кварталу и искоренить любые проявления ереси, тайные и явные, созревшие и незрелые. Чем ближе люди приближались к дому, тем яростнее становилась буря. Молнии то и дело ударяли в землю совсем рядом с кем-то из мужчин в черных рясах, но они не обращали на это никакого внимания. Кровь пульсировала в головах, а окоченевшие руки послушно загребали грязь и землю, приближая своих хозяев к дому. Вот они миновали древнюю железную ограду… старая яблоня раскололась от удара молнии… одна из серебряных масок покатилась по земле расплавленным пятном – молния попала в первого из инквизиторов. Второй брат поднял руку с распятием и произнес молитву, неслышимую из-за воя ветра. Остальные последовали его примеру, и дом затрясся. Молния с небес послужила карой еще одному из наглецов, осмелившихся поднять руку на старое здание. Теперь гудело не только в воздухе, но и где-то под землей. Пятеро мужчин продолжали свое дело. В доме раздался жуткий стеклянный треск, и все стекла с тонким звоном вылетели из оконных рам. Часть осколков попала в атакующих, и еще трое замерли на миг, что бы спустя секунду быть унесенными вниз с холма яростным ветром. Но защита дома уже дала сбой. Стены зашатались, и вместо капель дождя на землю посыпались мелкие ветки, комочки земли, листки офисной бумаги и обрывки паутины.
Двое мужчин поднялись на ноги и почти без преград произнесли свою молитву еще раз, держа распятья у сердца и веру в душе. Раздался треск, и вся передняя стена дома рухнула, едва не сметя их своей массой. Инквизиторы вошли внутрь, поднялись по лестнице, толкнули дверь и оказались в большой, но запыленной комнате. В центре ее стояло старинное дорогое деревянное кресло на колесах – инвалидное кресло – в котором на мягкой подушке восседала суровая пожилая дама с седыми волосами, уложенными в сложную прическу. Она подняла руки, и из кончиков пальцев вырвалась последняя молния. Электрический разряд ударил в грудь одного из братьев ордена Искореняющих Ересь, и тот вспыхнул, за несколько секунд превратившись в пепел. Второй же поднял руку; и вместо распятья в ней оказался пистолет – безусловно, благословленный самим Главой ордена для борьбы с проявлениями Зла. Эхо выстрела разнеслось по холму. Кресло покачнулось, и ведьма замерла в нем, откинув голову на спинку. Ее мудрые серые глаза продолжали смотреть на убийцу - со спокойной выдержкой и уверенностью в своих силах, - а на лице навсегда застыло выражение собственного достоинства и превосходства над тем, кто стоял перед ней. В следующий момент инквизитора просто развеяло в пыль – столь мощная волна чистой магии прокатилась по округе. На три мили вокруг ни в одном доме не осталось ни одного зеркала, ни одного стеклянного предмета, ни одного изделия из фарфора, которое бы не распалось на мелкие кусочки.
В предрассветной тишине с небес на землю падал легкий белый снег, плотным белым покрывалом скрывающий царящий вокруг хаос…


Прибывшая на место происшествия полиция не нашла трупов. Повсюду вокруг бродили растерянные люди, а дети радостно играли в снежки. Остов старого дома, поддерживаемый остатками защитных чар, едва стоял. На втором этаже в полуразрушенной гостиной стояло пустое деревянное кресло на колесиках, а около него сидел трехлетний мальчик с волосами белыми, как снег. Своей смертью старая ведьма купила жизнь своему внуку – последнему Истинному колдуну, рожденному на Земле.