Крыса

     Замучила деда Егора крыса. Один он жил, бабка его уже третий год как померла, и вот эта злыдня привязалась. Скрыхчит и скрыхчит по ночам, ну спасу нет, а ведь нервы то не железные.
     Вскочит бывало ночью дед Егор, да утюгом в нее и запустит. Утюг у него был любимый, дореволюционных времен изготовления, так на все случаи и пригождался: хоть грядки рыхлить, хоть мотыжить, хоть окучивать, а уж гвозди как забивал одна прелесть. В общем, не утюг, а ком золота.
     Бабка его покойная, бывало выбросит утюг на свалку вместе с мусором, так Егор все там перероет, и покуда его не сыщет, домой не вернется. Так и спали они втроем, он, она и утюг. И вот померла Ефросинья, и эта злыдня появилась. Так Егор ведь с ней вначале по-хорошему, можно сказать по братски, кормил, поил, разговаривал даже, думал друзьями сделаются, да какое там, она, где покушает, там и погадит. А разве товарищи так поступают?
     Озлился на нее дед Егор – «Прибью собаку!» И все утюгом ее прикончить норовил. Да разве в нее попадешь. Все в избе переколотил, а ей хоть бы что, днем бегает, попискивает, а ночью скрыхчет зараза такая.
     – Давай я тебе на время своего котика дам, он ее враз прижучит,– предлагала ему соседка бабка Марья. Егор бы взял, конечно, этого котика, да вот гордость его, тому противилась.
     И вот как-то заболел дед Егор, да так внезапно и безжалостно его скрутило, просто жуть. А крыса, всю жизнь будто этого и дожидалась. Вышла она на середину комнаты, развалилась и давай хвостом по полу стучать, стучит и в глаза деду смотрит. А Егор уже не жив, не мертв, бледный весь, потом покрылся, и сил, чтобы бабку Марью крикнуть нет совсем.
     Крыса долго смотрела на деда, затем подошла к нему, и как куснет его в пятку, да прям в любимую мозоль. На Егоров крик прибежала не только бабка Марья, но и все село собралось. В общем, спасли деда, а вот крыса пропала. Крика что ли испугалась, или еще чего, но только как в воду канула.
     Дед Егор по ней скучает, и время от времени, по ночам, бросает в угол свой утюг, а вдруг она услышит и вернется.