Сынок

      Он появился в окнах напротив спустя какое-то время после того , когда Мишка , чувствуя , что он безвозвратно и навсегда теряет Дашку , которую он любил до потери всего сущего , в присутствии которой он боялся не то чтобы чихнуть , даже , как мне казалось , дышать , расслабился перед переездом в новую квартиру , в которой было всё — не только стены без трещин , не только холодная вода и свет , которые были и здесь . но и горячая вода . газ и туалет , чувствуете разницу , но переезжать отсюда он не хотел , а с родителями спорить бесполезно , и от отчаяния и тоски влепил он Дашке камнем в лоб . Было много слез и крови , свара между взрослыми, конечно камень в неё попал случайно , да и был-то он размером с горошину, а крови –то две-три капли, но брошен-то он в её сторону . На этом они и расстались , каждый в свои четыре года жизни и неизвестно встретятся ли когда-нибудь , скорее всего нет , однако нужно иметь в виду , что Земля круглая и при расставании ты уже делаешь первые шаги к новой встрече .

     Что-то меня занесло , так вот он появился в окнах напротив спустя какое-то время после отъезда Мишки . Русский , высокий , сухощавый (это скорее комплимент , чем факт )— тощий , тощее не бывает ,ну разве что в концлагере , впалые небритые щёки , но живые и умные глаза . Поскольку мы напротив , то неизбежны встречи , на одной из которых он , в виду моей почти седой головы , назвал меня отцом , с тех пор он идёт у нас «сынком» .

     То время в Азербайджане было жарким , вырезали армян , а заодно , если попадали под горячую руку , и русских .  Исрафил Мамед-оглы , их сосед , которого они по дружески называли Рауф и долгое время дружили семьями , спрятал их в ту пору в своём подвале и благодаря ему они выжили . Горячка прошла , но времена изменились кардинально . О работе по своей инженерной специальности  как ему , так и его жене , не могло и быть речи ; появились , вдруг откуда не возьмись , национальные кадры , не всегда советские – были зарубежные , потерявшие здесь что-то в 1918 году . Жить стало практически не на что , Рауф кряхтел , но слова плохого не говорил , однако нужно было что-то  предпринимать . Обстановка в этом большом городе более-менее нормализовалась , на улице русских уже не резали , ну разве что где-нибудь в тёмном углу , да и имущества не лишали , в основном квартирный вопрос был уже  решён .

     У "сынка" в России в живых никого не было и приютится было негде , а продать квартиру здесь- если получится — то за те деньги на Родине можно будет купить только велосипед . И он , оставив полубольную жену с расстроенными нервами и двумя сыновьями , заручившись поддержкой Рауфа , автостопом добрался до наших мест и устроился дворником . Ему ,как семейному , выделили две комнаты в разваливающемся общежитии . То , что он умел делать , здесь не требовалось , да и слово инженер было скорее ругательным , чем позитивным ; здесь он познакомился с такими же бедолагами , как и он-- заезжими из окраинных краёв бывшими белыми воротничками - спецами , ставшими теперь сантехниками , плотниками и дворниками .Жене он высылал  большую часть  своего небольшого заработка .

     Прошло уже несколько лет , он всё такой же как и был , года четыре назад здесь появилась его жена—полная , плохо передвигающаяся женщина и два его сына—оба рослые , под метр девяносто и полные, в мать наверно , он половина каждого из них , оба женились , приходят к родителям со своим потомством .

                База , 28 ноября 2010 г.