Записки ординатора

***

Клинический ординатор - что-то среднее между студентом-медиком и врачом. Заканчивая 6 лет института и получив диплом, выпускники идут в годовую интернатуру или двухлетнюю ординатуру, чтобы получить сертификат специалиста и право работать. Они закрепляются  за каким-нибудь врачом,  ведут больных, пишут истории и, если специальность хирургического профиля, самое важное: учятся по-настоящему оперировать, ведь без этих навыков в будущем нельзя надеяться на хорошо оплачиваемое место. 

Ординатура есть при профильных НИИ и институтах. Проходит она в клинических базах, часто в задрипаных городских больницах, где обслуживаемый ею регион раза в три превышает ее возможности, поэтому работы завались,  и простых больных хоть и лечат на совесть, но на лишнюю возню с соблюдением стандартов по срокам отлежки и предоставлением бесплантого медицинского инвентаря речи быть не может. "Непростые" же больный лежат в блатных НИИ или частных клиниках. Но нам, ординаторам, это только в радость, ибо возможности научится прорва, главное не зевать и помогать своему врачу. В самом НИИ пришлось бы заниматься писаниной и другой полезной кому угодно, но не тебе деятельностью, и забыть про операции, ибо врач никогда не подпустит к блатному пациенту, который часто благодарит финансово, неопытного ординатора.


В руководстве на кафедре сидят профессора с разным уровнем чсв.
Умеют они много, подчас такие убер-операции, которым мы ни в жизнь не научимся. Но все это палка о двух концах. Иной проф, виртуозно делающий из кишки "необладер", вместо удаленного мочевого пузыря с раком, умеет это зачастую лишь потому, что папа или друзья папы научили. Разумеется, есть пробивные люди, но большинство их работает в вышеупомянутых городских стационарах. А депутатов лечит модный хирург на пафосе из династии хирургов в евро-больничке.
Допустим, операция по удалению простаты при раке стоит около 80-100 тыщ. В Германии эту манипуляцию умеет выполнять каждый уролог. В России - единицы, ведь обучать потенциальных конкурентов желания нет, да и надо оплачивать кредит за инфинити и его обслуживание.

Еще одна фишка нашей профессуры - считать ординаторов за рабочий скот. Надо отвезти документы? Надо перетащить мебель в кабинет академика? Надо создать массовку на мероприятии? Who you gonna call? Ординаторам..

***

Нас четверых собрали в новом центре лапароскопии, который открывался на следующий день, и потому там кипела бурная перестановочная деятельность. Деньги на грузчиков либо, не выделили либо своровали, и вся черная работа легла на плечи ординаторов кафедры. Я, будучи занят в отделении, ехать не хотел, но мой товарищ Женя просил помочь отчаянно - а отказывать человеческим просьбам у меня плохо получается.

Сначала я недоумевал, почему в операционной стоят столы в половину человеческого роста, но профессор в моднявом пиджаке и с лицом укормленного поросенка пояснил: "Будут оперировать на свиньях. Учиться так сказать...".
Дальше началось бесконечное таскание столов, стелажей с этажа на этаж, и в голове вертелось больше удивленно, чем возмущенно: "Зачем я должен? Для кого я это делаю?". Но мысли, что я в праве все бросить и уйти, и что только благородное рвение не оставить товарищей без поддержки держит меня у этой бессмысленой работы, утешали меня и прикрывали мой безконфликтный покорный характер. Да и ругаться после того как ты трусливо явился как-то малодушно. 

Между тем свиноподобный проф кидался распоряжениями, не сдабривая их при этом словами "спасибо/пожалуйста" да и просто нормальным тоном, с которым разговаривают люди с равными себе и необязанными им ни чем посторонними, и, разумеется, не утруждая себя ни чем, кроме чрезвычайно важной болтовни по телефону.

Нет, все делалось с непоколебимой уверенностью, что по статусу нам положено, без обсуждений, таскать шкафы, когда вздумается укормленным профессорам, как крестьяне два века назад в грубой и непрогрессивной России по воле хозяев батрачили, и все эти гадости оправдывал их статус. Уверенность эта обескураживала и не давала вскипеть, и, как-то само собой разумеется, мы просто молча таскали.

После окончания работ профессор без всякого намека на благодарности объявил официальным тоном, что нас "прикомандировали" сюда на 4 дня. Мы стеклянным тоном ответили: "Хорошо, до свидания".
Выйдя из центра, мы ожидаемо разразились бурным негодованием. Женя был толковым прагматичным паренем, убедившим себя в том, что научиться навыкам и получить сертификат - есть первостепенная наша задача, которая перевешивает всякий возмущенный порыв от насилия над собой. Легкой, терпимой и неблагодарной эксплуатации твоей свободы, которая как бы и ранит совесть и достоинство, но ради перспектив можно и потерпеть. "Ну а что поделаешь, тут так давно сложилось. Ты ведь хочешь корочку получить? Я знаю, хочешь. И все хотят. Поэтому ничего им не скажешь." 

На следующий день я, как ни в чем не бывало, пошел на работу в отделение. Позвонила наш куратор - ординатор второго года. "- Ты где?
- В больнице. - спокойно отвечал я, предвкушая неприятное выяснение отношений.
- Ты должен быть в центре. Ты знаешь, что туда только один человек пришел? Николай Александрович не доволен. - нервный голос подразумевал, что я должен был чувствовать себя ну очень виноватым, у меня же это совсем не получалось. Я просто ждал пока ее неадекватность зашкалит, и из меня польется поток праведного гнева.
- Свет, мне все равно, что какой-то там Николай Александрович не доволен.
- Ты знаешь вообще кто такой Николай Александрович? Это главный профессор в лапароскопическом центре. А по распоряжению Василия Петровича (ректор нашего института, при котором была ординатура)..
- Слушай, мне параллельно на Николайалександровича равно как и на Василийпетровича. Я учиться пришел, а не шкафы таскать.
Тут у меня сложилось впечатление, что я очень серьезно сказал какую-то очевидность, но что эта очевидность на практике была ложью, и что все знали про эту ложь, но как-то сговорились ее не замечать.
-Ты знаешь куда ты попал?
Тут я захотел сказать, мол при всем уважении мне крайне неприятен этот вопрос и что попал я туда, где меня обещали научить оперировать, а не грузить мебель, и что если звездонутая профессура думает иначе, я искренне сожалею итп.
Но вышло сухо и без притензий.
-Нет, а если бы знал, меня б здесь не было.
-Хорошо. Если завтра не придешь, я раскожу #имя важной шишки# и будешь разбираться с ним.
-И что со мной тогда будет? - меня повеселила перспектива быть отчисленным за то, что я отказался работать бесплатным грузчиком.
-Узнаешь, если не придешь.
-С удовольствием.
Я вежливо попрощался и повесил трубку.

Чувствуя вполне свою правоту, я тем не менее ощущал неприятно шевелившееся сомнение. Оттого видимо, что ребята при всем внешнем негодовании шли на барщину, а, когда задавался вопрос "зачем?", они лишь иронично отшучивались, мол барин потом такую взбучку устроит итп. И из-за одинокости мне сделалось беспокойно и страшно. Я поймал товарища ординатора и сказал, что так и так, мы уже ходили, ты еще нет, надо бы завтра прийти и потаскать. К моему облегчению, он согласился. Я пожалел потом, что позвонил Свете и сказал, что все улажено и вместо меня завтра будет другой ординатор. 

Передо мной ясно представала вся абсурдность моего чувства вины. Ведь очевидней очевидного, что она не права, при том, что ее, несчастную, вот уже год травили и промывалм мозги, и, что по вине окружающего ее насилия, она уверилась, что эксплуатировать нижестоящих - это правильное и достойное поведение, что "Ну тебя же профессор просит" само собой является аргументом в пользу непререкаемого подчинения ординатров.
Я же уверил себя, что в следующий раз смогу и профессору прямо высказаться, ведь сейчас кое-что же получилось. На том и успокоился.