Переживают узника оковы

В молодости я увлекался Байроном. Есть что-то в его поэзии такое, что импонирует мятущейся русской душе, родное что-то, хотя он англичанин и даже лорд, а мы после большевистского «постригания газона» все сплошь «из пролетариев», как выражался тов. Шариков.

До сих пор как взгрустнется, беру Байрона, и ухожу в придуманный им мир, населенный героями, благородством и высокими чувствами. «Георге Гордон Бирон Барон Бирон», перевод С. А. Венгеров – 1822г. Вам ничего не напоминает из истории? Бирон Эрнст Иоганн, фаворит императрицы Анны Иоанновны, некогда фактический правитель России.

Русские тогда не были большими знатоками английского языка, и даже Ломоносов писал: «Быстрых разумом Невтонов» вместо Ньютонов. Читали английское по-немецки. Вот так сначала Байрон стал Бироном, а потом совсем уж недавно скончавшийся Вэн Кляйберн превратился в нашей нелюбопытной стране в Ван Клиберна.

Вот у великого Джорджа Байрона есть такое:

Страдания сильней улыбки сила.
Смеясь, мы плачем.
Долго, но не вечно,
Горит отчаянья жестокое горнило.
Лишь пламя радости и смеха бесконечно.
Крепки и мощны счастия основы,
И длится день, хоть небо полно туч.
Так мысли светлые в борьбу вступить готовы…
Переживают узника оковы,
Но в сердце, полном мук, не гаснет жизни луч!

Перевод, естественно, мой, я его много переводил, и здесь он есть, в подборке Lyrische Intermezzo, - я не поэт, так, рифмоплет, потому старался в переводе максимально сохранить оригинал, что, принимая во внимание прямо-таки диаметрально противоположные природы английского и русского языков, - весьма непросто.

«Переживают узника оковы», какой бездонный образ! Образ этот, выраженный такими простыми словами, всегда преследовал меня, особенно когда ощущал я беспомощность свою и бессмысленность борьбы с чем-то, что миллионнократно сильнее меня, что раздавит и не заметит.

Я захотел сделать этот перевод в ночь накануне допроса. Завтра страшная бессмысленная и безжалостная государственная машина должна была раздавить меня, отнять всё, ради чего я до этого жил, и я не мог ничего изменить. Наверное, и он, Джордж Гордон, писал эти строки накануне битвы, которую его друзьям-повстанцам не суждено было выиграть.

Так и видится узник в подземелье, закованный по рукам и ногам, который умрет, а кандалы с наручниками будут все такими же новенькими, - что им, железякам, сделается? Годы им не страшны. И оденут их другому, потом третьему, и так сотни лет. Оковы переживут всех.

Ни дать, ни взять про Россию. Силится она избавиться от оков рабства, да не может, и переходят кандалы от поколения к поколению. Вот уж, кажется, удалось вырваться на волю, но как в страшном рассказе Амброза Бирса, оказывается, что висишь ты в петле на мосту. Краткая вспышка свободы, и вечная тьма.

Вот кончился очередной российский цикл кульбита из феодализма в феодализм. Несчастная наша Родина, отставшая от Европы в силу скудности своих природных ресурсов, обречена на эти отчаянные попытки догнать, но производительные силы давно перестали развиваться, и потому производственные отношения тоже если и меняются, то никак не в сторону прогресса. Мы остаемся рабами в раннефеодальном государстве.

Столыпин хотел создать рыночную экономику, но без демократии, потом наивные «сосал-домкраты» силились придумать демократию без рынка, но пришли господа террористы, и убили Столыпина, а почтенных лобастых мудрецов сгноили на Соловках.

Горбачев хотел скрестить ежа с ужом, но пришел Боря со своими семейными, и реставрировал рабство с барством под новым названием «олигархия». Название новое, а суть прежняя, феодальная. Оставалась, правда, еще демократия, но ее очень быстренько придушил Борин сменщик. И круг снова замкнулся.

Но я не о том, чтобы лишний раз полить слёзы о несчастной Родине. Ведь если подумать, она не столь уж и несчастна. Она всегда возвращается в свое естественное состояние, преодолевая романтические порывы своей бесконечно далекой от народа интеллигенции

И вот мы снова то ли в совке, то ли в монархии. В Совмонархии, где причудливо переплелись и Сталин, и Николай Палкин. Конечно, будут и новые благие порывы, но результат будет тот же самый. Потому что прогрессу производительных сил должен предшествовать прогресс в головах. Нельзя насильно насадить демократию с рыночным раем в обществе рабов, ни к чему хорошему это привести не может.

Наверное, Войнович и не думал, что придуманная им «КПГБ» воплотится в реальность с такими изяществом и буквальностью, - но… действительность превосходит самые смелые изыски сатирика. Попытка перепрыгнуть пропасть между феодализмом и капитализмом оказалась в который раз неудачной, мы свалились и, как всегда, переломали себе весь скелет.

Вроде всё делали как в Европе, но подвели разные менталитеты. Они, там в Европах, чтут закон, взяток не берут, деньги из казны не тырят, в отношениях друг с другом в большинстве честны. А у нас всё с точностью до наоборот, - каждый каждому норовит опорожниться в карман. Служивый люд и не думал переставать привычно кормиться от должности: и взятки уже стали сопоставимы с размером госбюджета, и, кроме того, из того госбюджета больше половины распиливается. Недавно у российской политической элиты появился значимый повод для гордости. В международном рейтинге восприятия коррупции наша страна поднялась сразу на 10 позиций, достигнув уровня Гондураса.

А остальные, кто не при чинах… Попробовал я тут разобраться, почему это от меня на сервер типографии верстка газетная не проходит. В той Европе прозвонишь по цепочке, и тот, у кого неполадка, будет долго извиняться и пообещает быстренько починиться. И починится непременно. А у нас все будут валить с больной головы на здоровую, ни за что не найдешь причину. Все святые. Если что купишь – непременно надуют. Закон примут, так тоже всегда с двойным дном.

Ну не подходит менталитет раба к капитализму! В результате «мелкие и средние» нынче сдают свои свидетельства, зато крупные феодалы-олигархи уже в телевизор рожей не влезают. Я считаю, очередной «Великий русский эксперимент» кончился полным крахом, как и недавний коммунизм. Все отчаянные попытки превратить тираннозавра в орловского рысака посредством насилия кончаются конфузом.

Эволюцию не подпиннешь, у нее свои законы, по которым, кстати, не все тираннозавры стали рысаками, некоторые так и остались пресмыкающимися: крокодилами, варанами, змеями и черепахами, которые, оказывается, тоже матери-природе необходимы, и для них у нее имеется своя комфортная ниша. Я думаю, Россия – именно такой случай.

В эволюции общественной, как и в эволюции животного мира, имеется два сценария. По одному, основному, из рабовладения вырастает социализм со всеми остановками, так же, как из инфузории-туфельки homo sapiens.

Но одновременно работает и другой сценарий, по которому по непонятным причинам для конкретного вида эволюция обрывается. Рабовладение остается рабовладением, или, в лучшем случае, «доэволюционизирует» до феодализма и на этом сдувается, его энергия иссякает. Примеров сколько угодно. До социализма добрались только шведы с норвежцами, на капитализме остановились не более десятка европейских народов и США с Канадой. Куда как больше остались в «пилатоне», - в разной степени развития феодализме. А вот Азия с Африкой в основном так и не продвинулись дальше рабовладения.

Так, может, в этом мудрость природы, и не надо две тысячи лет посыпать голову пеплом и стремиться во что бы то ни стало догнать «передовых»? Может, и не передовые они вовсе, а просто другие, и каждому народу имеется своя ниша, каждая из которых жизненно необходима эволюции?

Представьте, что человечество станет вдруг одноцветным, все лобастые и высокоразвитые, - кто тогда будет мыть туалеты в аэропорту Шёнефельд? Нет, не зря некоторые мухи-дрозофилы так и остались мухами, а не превратились в депутатов Госдумы! В этом гарантия от маразма и исчезновения жизни.

Если осознать это открытие и отринуть вульгарный марксизм, по которому все и непременно поступательно движутся по лестнице вверх, то можно раз и навсегда прекратить самоубийственные конвульсии той же России, ее эти циклы суицида, после каждого из которых она распадается на все более мелкие княжества, возвращаясь вновь и вновь в свое естественное состояние, только все в более нищем и израненном виде.

Зачем нам непременно нужно становиться немцами или англичанами? Не лучше ли поудобнее обустроить наше раннефеодальное гнездышко и зажить припеваючи без всех этих вечнозеленых революций, перестроек и «реформ», которые нужны нам как корове седло?

Разве гадюка испытывает муки комплекса неполноценности от того, что она не баран? Почему мы, русские, непременно должны выносить всё ценное из своего дома: нефть, газ, сырье, чтобы продать их и на вырученные деньги накупить компьютеров, автомобилей и прочих «благ цивилизации», которые для нас вовсе не блага, а идиотский аналог бус на шее у макаки?

Если мы наглухо закроем свои границы и вдолбим каждому аборигену, что за колючей проволокой с Джульбарсами и Карацупами обитают исключительно люди с песьими головами, то наша экономика, уверяю вас, немедленно придет в состояние гармонии! Избавившись от необходимости конкурировать со странами с более ласковым климатом, экономика автоматически станет истинно рыночной, появится своя промышленность и наука, возродится инженерство, и мы за каких-то полвека станем процветающей страной.

Ну, не будет компьютеров с Интернетами, ездить будем на лошадках, вместо телевизоров снова будем ходить в кино на свои собственные фильмы. Ну как бы мы одни на планете. Кстати, не этот ли дурно понятый глобализм и является причиной нынешнего кризиса, буквально удушающего национальные экономики?

А если в разумных пределах обособимся, каждый народ сможет развиваться в полном согласии с окружающей его природой, развиваться до положенного ему предела. Мы могли бы стать развитыми русскими, вместо того, чтобы наслаждаться сомнительной честью влачить жалкое существование «недоразвитых немцев». Мне кажется, именно этот посыл и двигал Ленин-Сталиным. При всём их громогласном интернационализме, они последовательно проводили политику изоляционизма.

Только вот изолировались не все, номенклатура имела возможность ездить по миру. Сначала они пугали покупателей нью-йоркских супермаркетов истошными криками: «Коммунизм!!!!», а потом привыкли, и стали привозить оттуда транзисторы и шмотки-джинсы, появление которых в комиссионках и на колхозных рынках развратило и презираемую ими касту быдла. Непоследовательность марксистов-онанистов, не пожелавших присоединиться к окормляемому ими «пролетариату», испортила гениальный замысел классиков коммунофашизма.

Апартеид, сиречь раздельное развитие в переводе с языка Байрона, штука неплохая, если подойти к ней с умом. Зря политкорректные и мультикультуральные европейские либералы в свое время оплевали создателя этой идеи, южноафриканского премьера Йена Смита, назвав его «расистом». В итоге оказалось, что он был куда умнее их.

Кстати, о Байроне. Мой племянник Пашка, студент местного «строяка», спросил меня, о чем я пишу. Я сказал, о Байроне. «А кто это такой?», - спросил представитель новой русской суперглобальной цивилизации.

Валентин Спицин.