Старые письма

               
               
 
                Моему отцу Кононову Анатолию Михайловичу посвящается.


 Очередной бессонной ночью Рита, перебирая свой семейный архив -
килограмм так десять писем, открыток, дневников, фотографий, рисунков
и прочего, наткнулась на старые письма в конвертах и без. В юности они
читались бегло, через строчку. Казались слишком скучными и неинтересными.
Порой и вовсе оставались эти послания недочитанными и без ответа.

Рита стала читать письма отца, написанные неровным почерком то ручкой,
то карандашом. Это был крик отчаяния и боли одинокого и очень
несчастного человека. Расставшись с семьей, он уехал к сёстрам на
Урал и жил там бобылем в общежитие. Однолюб. Единственным утешением для
него были редкие письма дочери да стопочка горькой. В каждом письме он
неустанно умолял прислать фотографию и написать хоть чуть больше двух строк.
 
Герой войны - вся грудь в орденах, а на лацкане пиджака маленький черный
с серебром значок "Рига". Отбыл семь лет срочной службы в ВМФ, а потом
началась война. До самой Победы отец служил подводником в военном морском
флоте, где ему, как "смертнику", давали по триста грамм водки перед
каждым выходом в море. Отец обезвреживал мины под водой и из ста
человек эскадрона он один остался в живых. О таких героях написана
песня:
«Нет выше счастья, чем борьба с врагами. И нет бойцов- подводников
смелей. И нет нам твёрже почвы под ногами, чем палубы подводных
кораблей.»

Старые пожелтевшие письма жгли руки. Заныло сердце. Из письма тётушки
Рита узнала, как долго и мучительно отец умирал и всё шептал имя
любимой и единственной доченьки. Хотел увидеть её перед смертью.
А её не отпустили с работы. Даже на похороны. Ему было всего-то
шестьдесят лет, как сейчас Рите. "Господи! Почему мы в юности бываем
так жестоки и так глупы? Вернуться бы хоть на час в прошлое.
Я бы подробно расспросила отца о его детстве, отрочестве, о героическом
прошлом. Узнала бы, как он нянчил меня крохотную, положив на пуховую
подушку, и какие сочинял для меня стихи, пел, убаюкивая, песенки.
Как учил меня рисовать. Узнала бы многое о моей родне по его линии.
О бабушке, дедушке, сёстрах. Какие они были? Их семейные истории,
традиции. Какой он сам был до встречи с мамой? Какой была я?
Да просто помогла бы ему выжить. Хотя бы письмами."

Она никогда не умела себя оправдывать. Усталое лицо окрасилось
вспышкой раскаяния. Вытерев слёзы, Рита отложила отцовские письма
до следующей бессонницы и уснула с тяжёлым чувством вины на душе.

Утро не принесло ей облегчения... Не спеша
вставать, глядя на тусклый рассвет за окном, Рита
вспомнила, как отец незадолго до смерти приезжал к
ней попрощаться. Ей было двадцать. Он так радовался,
так любовался ею. Всю бессонную ночь они провели в
интереснейших разговорах, смеясь и плача. Как же
необычно и одновременно приятно было произносить
слово "папа" после пятнадцати лет разлуки...

Это всё в прошлом, далёком невозвратимом прошлом.
В голове путались мысли, сливаясь с молитвами и
воспоминаниями. Усмирив утреннее давление, смыв
холодной водой следы трудной ночи, она подумала:
- Уже ничего нельзя вернуть, изменить и исправить.
Уже не вернуть ни папу, ни маму, ни былое. И эти
старые письма... Кому ещё они нужны и интересны?
Выбросить? Сжечь? Не знаю..."

  Рита встала и, пытаясь обойти свои архивы, вдруг
оступилась и упала, сильно ударив локоть, но её
бедную голову спасли те самые письма, фотографии и
стопки конвертов. "Папка! Ты спас меня! Благодарю!"
- прошептала Рита, и, отдохнув, стала бережно собирать
родные бумаги, складывая их, как драгоценности, в
коробки. "Они же святые для меня такие пронизанные
чувствами, мыслями, слезами, радостью, надеждой...
Прошлым и настоящим. Они спасли меня. Спасибо
вам, старые письма. Спасибо, папочка, и прости меня!


 2013