Часть 1

Есть множество  автобиографий, мемуаров, заметок, статей,  рассказов,  повестей и романов.
Кто-то выкладывает на бумагу плоды творческой фантазии, наделяя выдуманных героев общепринятыми характерами и манерами.
Кто-то в этих героях изображает самого себя и знакомые ему лица.
Сложнее всего, пожалуй, писать от первого лица о себе самом. Без попыток что-либо скрыть, умолчать, стараясь быть честным и перед людьми, и прежде всего перед самим собой…

 Домашний ремонт – как и переезд, чем-то похож на  пожар или потоп. После него помимо строительного мусора в результате наведения порядка находятся кучи разного хлама, абсолютно ненужного, но тем не менее накапливаемого годами. Ранее казались эти предметы  необходимыми. Затем постепенно «переезжали к новому месту жительства» на лоджию и антресоли, сделав первый шаг на пути к мусорному контейнеру.
…Стопку старых видеокассет в Москве ждала именно эта участь. Но перед их «путешествием на мусорку» всё же решился их «пролистать». Быть может, найдётся что-то памятное.
Так и есть. Нашлось. И от экрана не оторваться. Далёкий 2004 год, съёмка торжественного собрания в войсковой части 71185. Юбилей, части двадцать лет.

Первая часть – словно первая любовь или словно первый ребёнок. Плохое о ней? Нет, помнится только хорошее. Даже если это хорошее  достигалось с большим трудом и напряжением…
Быть может, кому-то всё изложенное далее будет близко и знакомо.

Служил я в Сердобске, под Пензой. Подполковник, заместитель командира-главный инженер, база   ГРАУ. А что не служить-то? До Пензы, где обитает тёща, где находится родное военное училище, всего-то сотня километров. Военный городок - сплошной яблоневый сад, обустроен, обжит. Квартира большая, гараж под боком, «Опель» «под задницей». Четыре года прошло, надоело. Тоска. Ведь меня постоянно через четыре – пять лет переводили к новому месту службы. Не должен офицер засиживаться.


На дворе год 2000. Нужны были перемены. Принято  решение – место службы менять. Но как и куда? Может, в академию поступить? Обратился с этим вопросом «в верха». Мне доходчиво объяснили, что не стоит заниматься ерундой. Хочешь расти? Не проблема. Командиром части поедешь? Поеду. И даже в Каргат поедешь? Откуда я знал, где этот Каргат? Какая разница? Согласился. Поеду.В любом случае  это шаг вперёд!


Пара месяцев пролетела незаметно. Приказ о назначении состоялся, даже без аттестации и собеседования. Тем же приказом легли очередные звёзды на погоны.

Миром правит случай? Нет, случайностей не бывает. Они всего лишь цепь закономерностей, рано или поздно приводящих к определённому результату.
За плечами лишь пять лет военного училища и никакой академии. Тридцать девять лет, полковник, командир части. Везение? Удача? Карьера? Быть может, и так. Но скорее это было плодом постоянного многолетнего труда. Армия научила за многие годы, начиная с лейтенантских, не жалеть себя, своё время. Идти к цели и делать то, что ты должен делать. И тогда свершится то, что предрешено.

Сборы офицера недолги. Форма, маленький чемоданчик в дорогу. Жена, сыновья и собака оставались пока в Сердобске, потихоньку паковать домашний скарб. Такова военная жизнь, хотя раньше мы всегда переезжали вместе. Но в данный момент часть надо было принимать срочно. Я - в Москву, получать предписание и представиться начальнику  ГРАУ.

О нём,  генерал-полковнике Николае Ивановиче Свертилове, можно рассказывать многое, но плохого, очевидно, не в силах сказать никто.

- Ну что, Павел, скажи-ка ты мне - как жена отнеслась к переводу в Сибирь?
-Она жена офицера, товарищ генерал!
-Понял тебя. Это хорошо.
Голос у Николая Ивановича тихий, спокойный, заботливый.
-У тебя старший сын школу заканчивает в следующем году. Какие планы?
-Хочет в наше училище, в Пензу.
-Династию, значит, готовишь? Молодец!

Напутствие генерала было кратким.
- Желаю тебе командирской удачи! Она тебе обязательно понадобится!
И прощальное рукопожатие.

Всего три часа лёта от столицы - и вот «знойный» апрельский Новосибирск. Снег ещё не стаял, местами - куски сугробов. Это после весенней, начинающей зеленеть Москвы. Старенькая «Волга»  гражданского «неуставного» бежевого цвета ждала в аэропорту, до части всего километров двести - почти не расстояние.


За разговорами в пути время пролетело незаметно. Сибирь оказалась совсем не такой, как представлялось. Не тайга, а степь до горизонта, с берёзовыми рощицами, болотами, солончаками и даже тушканчиками(«сибирские зайцы», как в шутку я их называл потом). И в этой степи рядом с районным центром стояла часть, продуваемая всеми ветрами. Вот и она. Моя часть, моя первая часть, которой мне теперь предстоит командовать.



 Всё в ней было минимизировано. Ни на какой обустроенный жилой городок это похоже не было. Голая степь, несколько десятков маленьких деревьев у штаба и жилого дома. Дороги из бетонных плит. Панельная серая «пятиэтажка»  на четыре подъезда, маленький детский сад, клуб(в нём же от тогдашнего умирающего «Военторга» магазинчик и кафе). Небольшая баня с  бассейном, маленькое здание солдатской прачечной. Пара-тройка маленьких складов. Трёхэтажное здание. В нём - и столовая, и штаб, и казарма, но на разных этажах, и медицинский пункт  с торца здания. Пожарное депо. Боксы автопарка. Котельная. Дизельная станция. Водозабор и канализационная станция. Маленькое караульное помещение. И техническая территория – то главное, ради чего создана и существует часть. Хранилища и открытые площадки уже частично загружены боеприпасами. Восемнадцать километров железнодорожной ветки. И огромная куча нерешённых проблем.

Часть создавалась как арсенал –«десятитысячник», которые в начале 80-х решили строить вдоль ТраннСиба и БАМа. Решить-то решили, и даже строить начали. Но на Державу напала Перестройка с её Новым мЫшлением, и «процесс пошёл». Прекратили финансирование. Цеха, казарма, мощная котельная, второй жилой дом  так и остались лишь в проекте, на технической территории не построили все планируемые хранилища и освоили лишь половину площадей. Вторая половина тонула в болоте и грунтовых водах, постоянно занимались мелиорацией. Дороги из бетонных плит приходилось поднимать. Вместо арсенала урезали часть до базы.

Первый командир создавал часть, как говорится, «с колышка». Честь и хвала ему, Владимиру Владимировичу Кривенко. Второй командир, Владимир Евгеньевич Лощинин,  стал доделывать то, что не успел предшественник, и начал загрузку части боеприпасами, иначе могли пустить часть «под нож», то бишь сократить. И вот настал мой черёд потрудиться.

Итак, часть принята. Акты подписаны. Старый командир уехал. Наступило моё время и бремя. Маленький кабинет со старыми обоями на стенах, шаткий деревянный стул. Этот стул потом припомнят мне крылатой фразой «Да у него даже кресла в кабинете не было!» командиры, сменившие меня спустя несколько лет. На столе тетрадь с заметками, сделанными за несколько дней при приёме части. И одна мысль – «С чего начать?!»
Проблем груды, финансирования нет. И не предвидится. А делать всё мне. И решения принимать мне. И отвечать за всё тоже мне.

 Вы полагаете, руководить просто? Людьми, отделами, службами, коллективами. Техникой, системами жизнеобеспечения и производства.  А в армии приходится не просто руководить, но и командовать. Отдавать приказы, требовать их исполнения. Поощрять и наказывать. Принимать решения и проводить их в жизнь. Не забывать при всём этом того, что ты - командир. Первое лицо. По тебе все судят о коллективе, о части. От тебя все ждут решения. И несёшь за всё это персональную ответственность лично ты. За каждый болтик-винтик, за каждого солдата и рабочего. За сделанное и несделанное.

Я не убедил? Вам всё ещё кажется, что это так просто? Что в армии командовать легко? Что, едва глянув на погоны, сразу видишь – кто умнее? Что нет ничего проще, чем выйти на плац и сурово рявкнуть – «Смирно! Кругом – Бегом – Стоять - Бояться!», и от вашего крика  всё сразу и всенепременно  будет исполнено, что все дружно и кучно будут и бегать, и стоять, и бояться? И закипит работа, и всё будет само по себе сделано? А вы попробуйте…

Как говаривал один из моих коллег, «опыт не «хрен»- растёт всю жизнь!»
Вот и у меня он рос постепенно. Опыт руководства и командования начинался со взвода. Затем очередные шаги вверх - рота, цех, отдел, служба. На каждой ступеньке этой служебной лестницы набирался и ума, и опыта. Порой и спотыкаясь, и набивая  шишки, как же без них.

В том же Сердобске за четыре года «заместительства» постоянно оставался за командира. Казалось бы, готовый командир части! Да вот только при живом и здравствующем командире ты приносишь к нему глобальные проблемы на блюдечке, и решает их он. Да и посоветоваться можно, и помощь попросить. А здесь ты один. Советов никаких не будет. Впрочем, и помощи тоже.

Не знаешь, что делать – делай шаг вперёд!

Итак, что самое главное? Не только сейчас, но и постоянно. На что делать ставку и упор?

Главное - люди. И солдаты, и офицеры с прапорщиками, и гражданский персонал. Они все ЛЮДИ. Техника сломается, железо сгниёт, но работать с этой техникой и железом именно этим людям. Сумеешь ты их «сделать под себя», найти к каждой душе «ключик»,  создать единую команду - они горы свернут. И технику восстановят, и боеприпасы уложат, и в огонь и воду пойдут.

Сплотить. Убедить. Направить энергию в нужное русло. Как и чем? Авторитетом? У меня его ещё нет, в чемодане с собой не привёз, как говорится. Со временем он будет(если получится всё, конечно) Да и не может нормальный человек сам о себе заявлять, что он обладает авторитетом. Это решать тем, кто рядом. А как же сейчас? Ведь просто так отдать приказ, это словно «пукнуть». Вроде и громко, и вони вокруг много. Но толку от этого мало.
Значит, надо найти то первое дело, которое будет интересно и нужно всем. То, которое люди будут делать «не из-под палки», с охотой и энтузиазмом. А дальше начнётся и доверие, и понимание, и пойдём дальше.

Что главное для людей? Работа? Служба? Нет. Они ВСЕГО ЛИШЬ люди. На работе важна не она сама, а тот психологический климат, который тебя окружает. Главное-это нормальный быт. То, что определяет жизнь человека. Отдых, уют, дом. Надёжный тыл. Семья, жена, дети. Для солдата – уют в казарме, баня, питание, медицина, родители, свободное время, здоровые отношения в коллективе и «дембель». Время для отдыха – важно для всех категорий.

Итак,  начало «изобретено». Начнём с малого, на что хватает сейчас сил, средств, времени. И самого простого. Майские праздники, договорился с начальником местного лесхоза, дал машину. Организовал субботник. Сам, конечно же,  с лопатой. Лозунг - «Жить надо не в степи, а в зелени!» И все -  и солдаты, и жители военного городка, и офицеры и прапорщики за день посадили семь тысяч саженцев  деревьев и кустарников на жилой территории. Тогда были просто прутики, не более. Через четыре года, когда я уезжал, они стали уже деревцами и мощными кустами. Не для себя лично сад сажал.  Нас всех когда-нибудь не станет, а деревья будут расти.


Далее всё пошло постепенно и по нарастающей. Какие-то проблемы требовали энергии, какие-то времени, для некоторых нужны были финансы или помощь. Некоторые проблемы решались одновременно. Постепенно появились хорошие товарищи из числа местных руководителей, готовые прийти на помощь в трудные моменты.

Жёны военных. Тяжек их труд. Переезды, бытовая неустроенность, как правило -  невозможность работать по специальности, а порой и просто безработица. Военный городок маленький, рабочие места - ограничены. Итак, вводим жизненное кредо. Жена военного, если ХОЧЕТ работать, то БУДЕТ работать! Нечего сплетнями заниматься, а то от безделья дурь бабская в голову полезет! Да и копейка лишняя никогда семье помехой не будет. Поэтому в первую очередь на работу берём жён офицеров и прапорщиков. Без вариантов!

Женсовет в части был, но толком не работал. Что ж, надо вносить новую струю. Волевым решением «добровольно-принудительно» председателем женсовета избрали мою супругу. Началась работа, организация торжественных вечеров, поздравления военнослужащих. Каждому солдату, распределив  по спискам,  к дню рождения женщины пекли домашний торт и вручали ему в столовой вместе с поздравлением.

Кадры. «Кадры решают всё!». В Сибирь желающих ехать служить очень мало. Присмотревшись к людям, к их отношению к работе и к жизни, к их семьям в том числе, стал подбирать людей на ключевые и соответствующие им по характеру и способностям должности. Не забывая и о повышении, и о переводах в другую часть при невозможности роста или при нежелании совместной службы.

 Дефицит прапорщиков и офицеров пришлось решать самыми разными способами. «Контрактников» со средне-техническим образованием выдвигал к назначению на должность с присвоением звания «прапорщик». Человек сразу приобретал иной социальный статус. Им на замену, на должности «контрактников» приходили подобранные солдаты, воспитанные и обученные в нашей же части. Офицеров и прапорщиков, от которых хотели избавиться другие командиры, брал из родственных частей. Хлопот с ними, конечно же, хватало. Но порой выковывался достойный человек, оступившийся лишь по воле случая.

Начались сокращения в Новосибирском регионе, и из сокращаемых частей приглашал офицеров и прапорщиков. Кого взводом командовать, кого мобработой заниматься. Каждому нашлось и дело, и должность. Пришёл капитан из райотдела милиции, ранее уволенный из армии по сокращению. Восстановили, с присвоением звания «капитан». Гражданский санитар из медпункта части был призван на контракт, затем «чудесным образом» превратился в прапорщика. А потом был назначен на капитанскую должность.

 Пьянство, извечную русскую болезнь, приходилось «выжигать калёным железом». Для меня до сих пор не понятно,  как может нормальный человек, тем более офицер!!!, выйти на службу, разя перегаром. Нет, я далеко не ангел и отнюдь не трезвенник . «Не можешь предотвратить пьянку - тогда организуй её, и сделай из пьянки мероприятие!»
Вот и стали проводить мероприятия. Именно такие, как полагаются. «Вливание в коллектив», «Обмывание воинского звания». Со спиртным в разумных пределах, при военной форме одежды. Виновник торжества - в «парадке», рядом с командиром. А наутро перед построением краткая беседа на пару слов с каждым, с обязательным рукопожатием. И если выяснялось, что от собеседника исходит запах вчерашнего, то и наказывал и стыдил жёстко и публично. « Ты вчера со мной за одним столом сидел! Почему я трезв на службе, а ты разишь на всю часть перегаром?!»

Бытовые проблемы всегда были извечными. С теплом в части всё было хорошо, благодаря стараниям наших энергетиков горячую воду мы отключали лишь на один день в году. Квартиры пустующие требовали ремонта. Ввёл систему, по которой прибывающий служить в часть офицер или прапорщик получал отремонтированную квартиру. За этот ремонт лично отвечал его начальник.
В подъездах мыла полы уборщица. Соответственно и отношение было у людей- «Не я мою, значит можно и плевать, и мусорить!». Уборщицу перевели на обслуживание придомовой территории и служебных помещений. В каждом подъезде назначен старший. График уборки лестницы и площадок поквартирный. И как- то раз услышал в своём подъезде недовольное бурчание соседа-прапорщика: «Дожили, даже не харкнуть на лестницу  – жена моя вчера её мыла…»

Стали благоустраивать территорию, делать клумбы. Откровенно говоря, заставить людей что-то сделать не так уж и сложно. Гораздо сложнее ненавязчиво убедить человека в том, что именно «это»  сделать должен именно «он». А уж подвести его к тому, чтобы  сам старался делать то, что не входит в круг его повседневных обязанностей ещё сложнее. Начальника одного из подразделений заставил пройти рядом со мной, неспешно с ним покуривая и беседуя. И призывая его подумать, куда же он теперь бросит очередной «бычок». Через некоторое время в городке вдоль всех оживлённых дорожек появились самодельные однотипные урны с расстоянием  между ними как раз на «длину выкуренной сигареты».

Постепенно люди стали думать, творить, обращаться со своей инициативой за разрешением претворить эту инициативу в жизнь. Это касалось не только быта, но и служебных проблем. И достигалось не постоянным «завинчиванием гаек», а нормальным человеческим отношением к людям. Хотя, не скрою, «планка» предъявляемых мной требований была порой довольно высока. И супруга при моём возмущении на тему «почему Я могу это делать и делаю, а они не только не могут, но и не хотят!» часто напоминала: «Что ты от них хочешь? Они всего лишь люди!». И с этими людьми всегда здоровался за руку, старался при женщинах говорить на русском языке, а не «народными словами». Любой, зашедший в кабинет, всегда слышал фразу «Присаживайся! Кофе будешь? Хочешь курить - вот пепельница!»

К старшим по возрасту и к большинству старших офицеров обращался по имени-отчеству. К младшим - по имени. О том, чтобы пренебрежительно сказать - «Эй, прапорщик!» или «Ну ты, майор!» и речи быть не могло. Официальные обращения применялись , да и то не всегда,  лишь в случаях «раздачи розг», когда человек проштрафился.
Впрочем, прощалось (хотя и наказывалось, естественно! Ведь простить совсем не означает –«не наказать») практически всё, кроме двух вещей. Эти вещи -  ложь и подлость. 

Взыскания и «нагоняи», конечно, подчинённые получали. Впрочем, они уже понимали, что если командир на них орёт, то это не столь страшно. Это добросовестная реакция нормального возмущённого организма. А вот если разговор идёт тихим голосом, заставляя прислушиваться к каждому его слову и при этом командир обращается  по Уставу «товарищ капитан» или «товарищ старший прапорщик», то дело очень серьёзное. Ну а коль прозвучала  фраза  «Мой юный друг!», то всем становилось понятно, что нервы у командира на пределе и надо ждать разгрома.

Продолженние следует....