1812 г. - Атака у Клястиц

                1812 г. - АТАКА У КЛЯСТИЦ

Пояснительное описание к акварельной картине
Н. С. САМОКИША

     С отступлением 1-й армии Барклая-де-Толли из Дрисского лагеря к Витебску, Полоцку и потом к Смоленску, на Двине был оставлен корпус графа Витгенштейна. Ему было приказано защищать пути на Петербург и, в случае возможности, перейти р. Двину и действовать наступательно в тыл главной французской армии. Витгенштейн расположился на позиции у д. Покаевцев.
     С самого открытия военных действий Наполеон назначил корпус Макдональда для овладения Ригою, впоследствии при движении к Витебску для угрожания Петербургу и действия против корпуса Витгенштейна назначен корпус Удино, поддержанный несколько позже корпусом Сен-Сира.
     Маршалы Удино и Макдональд решили действовать совместно, наступая к Себежу, где думали соединить свои корпуса и, таким образом, превосходными силами отрезать Витгенштейна от Пскова и Петербурга.
    С этой целью Удино двинулся левым берегом р. Двины к Полоцку, перешел там реку и направился по Себежской дороге на север. Таким образом, против корпуса Витгенштейна направились с одной стороны—весь корпус Удино, а с другой—Макдональд с дивизией Гранжана. У первого было не менее 28.000, а у второго до 20.000 человек, следовательно, французы располагали вдвое большими силами.
     Храбрый Витгенштейн, узнав о намерениях противника, решил воспользоваться своим внутренним положением относительно Удино и Макдональда и разбить их по частям. При этом он обратился сначала против Удино, как сильнейшего и ближайшего из противников, а потому и более опасного. Отдав приказание отряду, стоявшему в Динабурге, оттягивать ложными движениями на себя Макдональда, Витгенштейн со всем своим корпусом выступил наперерез движению Удино, рассчитывая застигнуть его у. д. Клястицы, что ему и удалось.
     «Я решился идти сего же дня в Клястицы и 19-го июля на рассвете атаковать Удино всеми силами. Если, с помощью Всевышнего, я счастлив буду, что его разобью, тогда с одним Макдональдом останусь покоен»—писал граф Витгенштейн в рапорте к военному министру.
    17 июля в полдень, войска расположенные у Расиц, двинулись по дороге, ведущей на Кохановичи в Клястицы.
    Войска уже были на марше к Кохановичам, когда возвратившийся из рекогносцировки майор Нейдгард донес, что неприятель, переправясь через Дриссу у Сивошина, двигался к Клястицам, и что не было никакой возможности предупредить его на этом пункте.
     Граф Витгенштейн, сообразив, что при движении нашего корпуса просёлками к Себежу, Удино мог предупредить его в этом пункте, решился атаковать неприятеля у Клястиц.
     Ночью 18 июля войска 1-го пехотного корпуса двинулись к селению Катеринову на реке Свольне.
     18-го июля, на рассвете собрался, на Свольне к селению Катеринову авангард 1-го пехотного корпуса, под начальством Кульнева, состоявший из полков: Донского казачьего Платова 4-го, Гродненского гусарского, 25-го и 26-го егерских и конно-артиллерийской роты № 1-го подполковника Сухозанета, всего в числе 3730 человек с 12 орудиями.
     Для переправы на другую сторону реки мог служить только находившийся там весьма непрочный мост, и потому было преступлено, под руководством инженер-полковника графа Сиверса, к устройству более надежной переправы, из разобранных домов селения. Но как эта работа не могла быть скоро окончена, а время было дорого, то немедленно была начата переправа по ветхому мосту, находившемуся у Катеринова. Пехота была переведена по рядам; гусары перешли поодиночке, спешенные и, ведя в поводу коней своих; артиллерия была разобрана и перенесена по частям на руках. Все это требовало от войск необыкновенных усилий, но усердие солдат, возбужденное в высшей степени их начальниками, победило все затруднения и к трем часам пополудни, весь авангард, уже успевший собраться и отдохнуть на привале по другую сторону Свольни, двинулся далее по дороге в Клястицы.
     Между тем был построен прочный мост, по которому переправились главные силы корпуса.
     Под начальством графа Витгенштейна 18-го июля состояло под ружьем вместе с резервом около двадцатитрех тысяч человек со ста восемью орудиями.
Со стороны неприятеля, под начальством маршала Удино, были следующие войска: пехотные дивизии Леграна, Вердье и Мерля, кирасирская дивизия Думерка и легкие кавалерийские бригады Кастекса и Корбино, всего в числе двадцативосьми тысяч человек с 114-ю орудиями.
     В то время, когда авангард Кульнева переправлялся через Свольну, Удино, прибыв в одиннадцать часов утра, с войсками дивизии Леграна и кавалерийской бригады Кастекса, в Клястицы, и не имея точных сведений о наших войсках, остановил движение своего корпуса, выслал один из пехотных полков к Себежу и расположил остальные полки Леграна у селения Якубова, в двух верстах от Клястиц, по пути в Катериново.
     Около двух часов пополудни, два эскадрона Гродненских гусар, шедшие в голове нашего авангарда, подошли к Якубову, между тем как прочие войска авангарда остановились у входа в лес, близ деревни Ольховой. Граф Витгенштейн, получив сведения о встрече Кульнева с французами, послал ему в помощь 23-й и 24-й егерские полки с артиллерийской ротой № 14 и приказал авангарду, не дожидаясь этого подкрепления, атаковать неприятеля, чтобы не дать ему времени усилиться. Остальные войска 1-й боевой линии получили приказание ускорить движение.
    В пять часов пополудни, Кульнев, вытеснив неприятельских стрелков из леса, на дороге из Ольховой к Якубову, отбил у выхода из дефиле атаки французов на фланги наших войск и расположился на высоте против селения Якубова. Легран, заметив малочисленность наших войск, атаковал 25-й егерский полк, но жестокий картечный огонь наших конных орудий, беспрестанно переходивших с одного места на другое и действовавших косвенно по наступавшим неприятельским войскам, способствовал 25-му полку удержаться у опушки леса до прибытия графа Витгенштейна с 23-м и 24-м егерскими полками полковника Фролова и с 14-той батарейной ротой полковника Штадена, которая была немедленно выслана на правое крыло нашей линии, а егеря Фролова и часть Гродненского полка направлены в помощь 25-му полку. Правое крыло нашего авангарда двинулось вперед; русские войска оттеснили неприятеля до Якубова, но не успели овладеть этим селением, зажженным французами; между тем, на левом нашем крыле, 26-й егерский полк также подался вперед, но принужден был остановиться у Якубова. Вечером подоспела дивизия Вердье, которая поступила в резерв войск Леграна. Кирасиры же Думерка были оставлены на петербургской дороге, по невозможности ввести их в дело на лесистой местности поля сражения. Удино, пользуясь прибытием подкреплений, оттеснил стрелковую цепь Кульнева и повел атаку на центр наших войск. Позиция, занятая французами, стесненная с одной стороны густым лесом, а с другой домами селения Якубова, не позволяла им выставить, для поддержания своей атаки, более двенадцати орудий; напротив того, мы имели возможность встретить неприятеля огнем двойного числа артиллерии 14-й батарейной и 1-й конной рот, что заставило французов отступить с большим уроном к Якубову. Тогда цепь егерских полков, поддержанная стрелками Калужского и Севского полков, бросилась вперед и заняла прежнюю свою позицию. Французские колонны, отойдя за Якубово, оставили в этом селении часть пехоты. Канонада продолжалась до 11-ти часов вечера. О силе ее можно судить потому, что конная рота Сухозанета потеряла из состоявших в строю 216-ти человек, 83-хъ, следовательно, более трети наличного числа людей.
     Граф Витгенштейн, решась на следующий день повторить нападение, стянул к Якубову все свои силы.
     19-го июля, в три часа утра, русские войска возобновили нападение. Полковник Фролов, стоявший с 23-м егерским полком против мызы Якубовой, заметив, что она была слабо занята французами, кинулся со своими колоннами и овладел господским домом, но был оттуда выбит с уроном 26-м легким полком, стоявшим сзади двора в резерве; в то же время завязалась перестрелка сперва на нашем правом крыле, а потом и по всей линии. Маршал Удино, пользуясь успехом своего 26-го полка, повел решительную атаку на наш центр, но был отражен перекрестным огнем 5-й батарейной и 27-й легкой рот. Затем Удино, усилив 1-ю линию частью резерва, возобновил нападение на центр нашей позиции и послал несколько батальонов в обход левого крыла. Эти атаки были также отражены удачным действием русской артиллерии. Граф Витгенштейн, заметив колебание неприятельских колонн, приказал генерал-майору Бергу, командовавшему всей первой линией, атаковать французов. Генерал-майор Козачковский с Севским и Калужским полками, поддержанными частью Гродненских гусар, ударил на центр неприятельской позиции; князь Сибирский с Пермским и Могилевским полками, направился против правого крыла; 26-й егерский полк Рота следовал эшелонами в промежутке между Калужским и Пермским полками; прочие три егерские полка атаковали в лесу левое крыло французов. Вторая линия двинулась от Ольховой, готовясь поддерживать первую. Русские войска, увлеченные примером своих начальников, ударили в штыки и опрокинули сперва центр, а потом и левое крыло войск Удино. Французы, принужденные отступать на всех пунктах, покушались удержаться на возвышенностях правого берега реки Нищи, но наши войска снова атаковали их и заставили продолжать отступление. Удино, отправив назад всю свою артиллерию, и желая выиграть время, необходимое для ее переправы за Нищу, встретил наши войска своим резервом, но эта атака, удержанная огнем 27-й легкой батареи Байкова, двигавшейся вместе с пехотою Берга, не имела никаких выгодных для неприятеля последствий, кроме отступления войск Удино в порядке за Нищу и занятия французами позиции на левом берегу этой реки, впереди Клястиц. В восемь часов утра, русские войска, овладев правой стороной Нищи, расположились против неприятельской позиции, по берегу реки. Единственный мост у Клястиц, могший служить для переправы, находился под выстрелами французских батарей и густой цепи стрелков, засевших в домах селения Клястиц. Граф Витгенштейн, имея в виду вытеснить французов из их позиций, обойдя неприятеля с правого фланга, направил к деревне Гвозды кавалерию, одновременно с последней атакой пехоты. Генерал Балк, с Рижскими драгунами, стал у этого селения, между тем как Кульнев с Гродненским гусарским и Ямбургским драгунским полками, спустился к берегу Нищи, для переправы выше Гвоздов, но оказалось, что по болотистому свойству этой местности на этом пункте не было никакой возможности переправиться в брод, и потому инженер-полковник граф Сиверс получил приказание построить там мост. Как только маршал Удино заметил начало этой работы, то снялся с своей позиции и стал отступать к Полоцку, приказав зажечь мост у Клястиц. Граф Витгенштейн, желая сохранить переправу, для немедленного преследования разбитых французских войск, направил туда Павловский запасный гренадерский батальон, прибывший из второй линии на помощь стрелковой цепи. Храбрые гренадеры, достойно поддерживая славу своего полка, кинулись на пылающий мост, перешли его под частым огнем неприятельских стрелков и, опрокинув встреченных ими неприятелей, утвердились на противоположной стороне реки с содействием двух орудий 27-й легкой роты, переведенных вброд через реку подполковником Сухозанетом, который, по случаю больших потерь, понесенных накануне его ротою, оставил ее назади. Полки Пермский и Могилевский, следовавшие за Павловцами, заняли ближайшие к мосту дома селения Клястиц; прочие пехотные полки постепенно также перешли через мост, а между тем кавалерия двигалась в брод, найденный несколько ниже.
     Утомление русских войск, сражавшихся в продолжение двух дней, после форсированного перехода от Расиц к Якубову, заставило Витгенштейна остановиться у Клястиц. Для преследования же неприятеля был послан Кульнев, с полками Гродненским гусарским, Ямбургским драгунским, частью Рижского драгунского, 1-м Сводным гренадерским батальоном 14-й дивизии, четырьмя наскоро снабженными прислугою орудиями конно—артиллерийской роты № 1-го и казаками. Стрелки, наступавшие в голове наших войск, и полки Могилевский и Пермский, сначала двигались вместе с авангардом Кульнева, но потом остановились в шести верстах от Клястиц. Между тем неприятель отступал к Сивошину, бросая по пути множество обозов и людей.
     Сражение при Клястицах выказало вполне как доблесть русских войск, так и решительность Витгенштейна.
     После сражения при Клястицах, Кульнев получил приказание не вступать в упорный бой до приближения к авангарду главных сил корпуса, которым было назначено выступить от Клястиц 20 июля, в восемь часов утра. Но храбрый Кульнев, увлеченный отвагой, составлявшей отличительную черту его характера, и успехом сражения при Клястицах, перешел в ночь через р. Дриссу и 20 июля, на рассвете, двинулся далее. Казаки его встретились с неприятелем, подходя к Боярщине. Тогда Кульнев, полагая, что маршал Удино имел в виду только выиграть время для, дальнейшего отступления, выслал в помощь казакам Ямбургских драгун с четырьмя конными орудиями, но заметив, что неприятель действовал из батарейных орудий, послал просить о высылке в авангард такой же артиллерии генерала Сазонова, который, отрядив в авангард батарейную роту № 27 подполковника Мевеса и Тульский полк, следовал за ними с остальными войсками.
     Между тем Удино расположил главные силы своего корпуса у селения Боярщины, в четырех верстах от Дриссы, за длинною плотиною. Едва лишь войска Кульнева успели, выйдя из лесу на поляну, приблизиться к плотине, как были внезапно встречены перекрестным огнем нескольких французских батарей, поставленных на высотах у выхода из теснины и вслед за тем обойдены с флангов превосходными силами неприятельской пехоты, перебравшейся чрез болото. Русская кавалерия, приведенная в совершенное расстройство огнем артиллерии, была оттеснена за реку Дриссу, с потерею 3-х орудий 1-й конной роты, подбитых в начале дела. Часть нашей пехоты, не успевшая второпях попасть, на мост, была отброшена к реке и потоплена. Перейдя за Дриссу, Кульнев старался привести в порядок отступившие войска.
     Между тем французы, переправясь через реку, стали обходить нашу артиллерию с флангов, что заставило батарейную роту отступить преждевременно, именно тогда, когда ее действие могло нанести наибольший вред неприятелю. Французы, пользуясь тем, овладели 6-ю орудиями 27-й роты. Конные же орудия, стоявшие в стороне от дороги, хотя и подвергались большой опасности, однако же были спасены. Кульнев, не успев удержаться ни на одной из занятых им позиций, был принужден отступить далее на соединение с главными силами корпуса. Приведенный в отчаяние неудачею, бывшею следствием, как его собственной неосторожности, так и нерешительности генерала Сазанова, Кульнев слез с коня, шел в последних рядах отступавших войск и в то самое время, когда остановился у одного из своих орудий, был поражен смертельно ядром, оторвавшим ему обе ноги. Говорят, будто он, умирая сорвал с шеи Георгиевский крест и сказал уносившим его солдатам: «уберите этот крест, чтобы неприятель не знал, что ему задалось убить русского генерала».
Таков был конец одного из героев Отечественной войны, которого имя сделалось в России народным.
     Граф Витгенштейн уже находился на и достиг селения Головщицы (в десяти верстах от Клястиц), когда получил известие о поражении своего авангарда. Поручив князю Яшвилю и генералу Гельфрейху привести в порядок разбитые войска, Витгенштейн расположил главные силы своего корпуса на позиции, правым флангом к Нище, а левым к селу Головщицы. Граф Витгенштейн, объехав ряды войск, напомнил им, что они решили победу при Клястицах и что они должны поддержать славу свою. Войска, возбужденные словами любимого начальника, с нетерпением желали сразиться, не сомневаясь в успехе.
     Французы приближались также с уверенностью победителей. Дивизия Вердье, оставя далеко позади себя прочие войска Удино, атаковала нашу позицию. Французские стрелки успели занять мызу Старый Двор, но были выбиты оттуда Пермским полком. Между тем, на левом нашем фланге, 24-й егерский полк и стрелки Севского также отразили наступающего неприятеля.
     Вслед затем, войска Вердье выстроились на высотах против нашей позиции. После жаркой канонады, продолжавшейся несколько минут, неприятельские колонны направились против центра и правого крыла войск Витгенштейна, но будучи встречены огнем русских батарей, конной № 1-го, батарейной № 14-го и легкой № 27-го, были приведены в расстройство. Заметив колебание французских колонн, граф Витгенштейн приказал своим войскам идти в атаку. Генерал Берг повел против левого крыла неприятельской линии полки Пермский, Могилевский, 23-й и 25-й егерские, а генерал Козачковский атаковал правое крыло французов полками Калужским, Севским, 24-м и 26-м егерскими, поддержанными четырьмя эскадронами. Вся пехота первой линии двинулась в батальонных колоннах, с барабанным боем, между тем как наша артиллерия продолжала живейшую канонаду. Пехота второй линии, следуя за первой, направилась против ослабленного центра неприятельской линии.
     Войска Вердье, опрокинутые на обоих флангах, подались назад, и, чтобы выиграть время нужное для отступления, заняли небольшой лес на правом своем крыле, но были обойдены справа Севским и 24-м егерским полками и выбиты с фронта гренадерами запасного батальона графа Аракчеева полка; одна из французских колонн, остававшаяся в лесу долее прочих, была отрезана, атакована двумя эскадронами гвардейских и Рижских драгун и частью истреблена, частью положили оружие. Граф Витгенштейн, лично управлявший сею атакою, был ранен пулей в голову, но не оставил поля сражения, а приказав наскоро перевязать свою рану, сделал распоряжение, для преследования французов, отступавших на всех пунктах. Войска наши быстро двигались за ними и не позволили неприятелю остановиться до Соколищей, где войска Вердье расположились впереди мызы за оврагом и зажгли мост. Эта позиция, примыкавшая правым флангом к лесу, а левым к Нище, была атакована с фронта князем Сибирским, командовавшим тремя батальонами Севского и Могилевского полков, поддержанными канонадою 5-й и 14-й рот, одновременно с атакою 24-го егерского полка на левый фланг неприятельской позиции, усиленной огнем егерей 25-го полка, с двумя орудиями, перешедшими вброд через Нищу и двигавшимися по правому берегу реки. Удачное действие 5-й и 14-й батарей заставило неприятеля оставить и другую позицию, занятую им у самой мызы; французы, не дождавшись появления наших колонн, отступили безостановочно до возвышенной поляны между Соколищами и Сивошино, где развернули несколько эскадронов кирасир. Полковник Альбрехт получил приказание атаковать их уланским и драгунским гвардейскими эскадронами, но кирасиры ушли далее, не выждав нашей атаки. Конная рота № 3-го, с прикрытием от Калужского полка, неотступно следовала за неприятельскими войсками, провожая их ядрами, между тем как егеря, кинувшись в лес по обе стороны дороги, обходили неприятеля с флангов. Удино, заметив эти движения, отступил поспешно за Дриссу и приказал сжечь мост у Сивошино. Конная батарея № 3-го, поставленная у самого берега реки, заставила неприятеля отойти еще далее и отступить к Белому, где французы расположились на ночлег. Наши легкие войска, переправясь через Дриссу, остановились у Боярщины, а главные силы стали в нескольких эшелонах между Соколищами и Сивошино.
     На следующий день корпус Удино отошел к Полоцку. Наш авангард занял Белое, и потом отошел обратно за Дриссу, к Сивошину, а главная квартира графа Витгенштейна перенесена была в Соколищи.
     Весьма замечательно что, в течение одного дня, обе стороны сделали одинаковую ошибку. Сперва Кульнев вступил в бой при Боярщине, не приняв во внимание ни превосходства в числе неприятельских войск, ни свойств местности, на которой ему довелось сражаться; затем Удино послал дивизии Вердье за Дриссу, а сам с главными силами корпуса, остался на левой стороне реки. Следствиями этих необдуманных действий были поражения Кульнева и Вердье.
________________________

     Яков Петрович Кульнев родился в 1763 г. в уездном городе Люцине Витебской губернии и на восьмом году от рождения записан в Сухопутный кадетский корпус, окончив который с большою серебряною медалью, выпущен в 1785 году поручиком в Черниговский пехотный полк. Но с детства Кульнева влекло в кавалерию, и он в том же году перевелся в С.-Петербургский драгунский полк, в котором и получил первое боевое крещение при блокаде Бендер князем Потемкиным в 1789 году.
    Кульнев был создан для войны и всю жизнь свою был военным, участвуя во всех войнах веденных Россией. «Люблю нашу матушку Россию за то, что у нас всегда, где- нибудь да дерутся», - сказал Кульнев будучи назначен в армию при войне со Швецией.
Своими подвигами и высокими нравственными качествами Кульнев приобрел себе справедливую славу народного героя, которая еще упрочилась его кончиной, первого русского генерала, павшего в Отечественную войну. Все, даже незнавшие его лично, грустили, и многие служили панихиды. Когда печальная весть дошла до Москвы, то в театре, во время оперы «Старинные святки», знаменитая актриса Сандунова вдруг запела: «Слава, слава генералу Кульневу, положившему живот свой за отечество! За этими словами весь театр залился слезами».
     Характерными чертами Кульнева были необыкновенные сердечность и доброта; даже врагам, но безоружным, он был защитник и покровитель; память о нем много лет сохранялась во всей Финляндии, как об истинном отце, что было отмечено милостивыми словами императора Александра I по приезде Его Величества в Або в 1809 году: «Благодарю тебя за службу, но еще больше благодарю за попечение о жителях. Знаю все, что ты делал для них. Благодарю тебя». Слезы радости были ответом Кульнева на слова монарха.
     Высочайшим приказом 26 января 1909 года увековечено в нашей армии, наравне с другими героями, и славное имя Кульнева. Государь император повелеть соизволил 6-му Гусарскому Клястицкому Его Королевскаго Высочества Великого Герцога Гессенского Эрнста-Людвига полку именоваться впредь 6-м Гусарским Клястицким генерала Кульнева, ныне Его Королевского Высочества Великого Герцога Гессенского Эрнста-Людвига полком.


Составлено по следующим источникам:
М. Богданович. История Отечественной войны 1812 года.
М. Российский и С. Сухомлин. Военная история.


Источник: РНБ. Шифр 18. 339. 2. 1376. «Клястицы». Киев. 1910 г.

Текст публикации подготовил А. Одиноков.