Железная дорога или жди меня 3

«КАТАЛЫ и АВТОМАТ КАЛАШНИКОВА»

Барсуков, допив кофе, идет по площади.

- А вот и другое летнее кафе, где в две тысячи шестом году картежники обыграли в
карты бойца его оперативной группы.
Ничего не изменилось - ничего.

2006 год.
Вещевые мешки.
Каски.
Большая группа людей в камуфляжной форме на привокзальной площади.

- Что за шум, а драки нету? – подходя к группе подчиненных, интересуется
Барсуков.
Удав, командир сводной огневой группы, здоровенный боец с квадратной физиономией, показывая пальцем на худенького молодого сотрудника, докладывает Барсукову:
- Командировочные проиграл, дятел!
- Ты где успел-то? Ведь только что из самолета вышли?- удивляется полковник.
Воин показывает рукой на кафешку:
- Вон там! В карты.
Барсуков просит присмотреть за его сумками и, закинув автомат за спину, быстрым шагом идет в сторону кафе. За ним трусцой бежит виновник торжества.
Пройдя под летний навес, пристроенный к забегаловке, Олег подходит к трем кавказцам, которые нагло улыбаясь, сидят за круглым столиком. Один из них тасует колоду карт.
Барсуков улыбаясь, глядя на армянина с картами, стараясь выглядеть лохом педальным, наивно спрашивает: - Эй, христианин! Почто маленьких обижаешь?

Армянин, передергивая колоду, скинул три карты на столик. Перевернул.
- Все честно! Вот, две черний, один красний! Твой солдат сам согласился играть!
- Это, правда?- интересуется Олег у сотрудника.
Молодой боец, опустив голову, шепелявит под нос:
- Да, Анатольич, сам. Сначала выиграл тысячу, а потом пять штук спустил.

Полковник возмущенно обращается к бойцам за его спиной:
- Я же вам говорил, в Минводах к цыганкам и картежникам не подходить!

Олег присаживается на свободный стул за столик к лицам закавказской национальности.
- А какие правила у вашей игры?
- Хочешь попробовать командир?
- Да вообще-то, можно. Почему бы нет. Только когда попадете, не плакать!
Лады?
- Э! Обижаешь начальник! Кому как повезет! Угадаешь красную - деньги
твои. Угадаешь черную мои. Все просто. Без обмана командир.
- А шельмовать можно?
- Шельмуй начальник, все равно не поможет!

Эти каталы, осевшие в кафешке, развели на бабки ни одну сотню таких вояк.
Аэропорт Минеральные Воды был выгодным местом для картежников.
И вновь, они, предвкушая легкий выигрыш, откинувшись на спинки стульев, беспечно рассмеялись.
А Барсуков, оглянувшись, подмигнул, стоящим за его спиной бойцам своего отряда, и вслух проговорил:
- Если проиграюсь, то до Грозного из Минвод доберусь и без денег. А выиграю, то ставлю отряду ящик пива. И потирая ладошки, добавил смеясь, обращаясь уже к шулерам:
- Сейчас я вас голыми в Африку пущу!

Картежники радостно загалдели, обращаясь к сотрудникам стоящим за спиной полковника:
-Ай, молодец! Смелый у вас начальник!
Удав, наклонившись к уху Барсукова, предложил:
- Может так, без игры, тромбанем наглецов?
- Нет, тромбануть это разбой, а это уже криминал. Мы их и так накажем, без мордобоя.

И обращаясь к каталам, Олег спросил:
-Ставка какая?
- По сто рублей для начала.
Кивнув головой, полковник согласился, кидая на стол помятую сторублевку: -Давай, тасуй, свой пулемет!

Картежник скинул три карты.
Олег, долго присматривался, как будто желая угадать, какая из них будет красная.

- Давай, давай! Какая красний?- поджучивали каталы.

Полковник, поправив автомат, который был взят в положение за спину, передразнивая и коверкая язык, ткнул пальцем в карту: - Вот! Этот красний.
- Вай! Вай! Совсем не угадал, эта черний! - Катала, перевернул красную карту рядом, и забрал себе сторублевку, - Вот красний!

Барсуков, оборачиваясь к сотрудникам, разочарованно вздохнул: - Ты смотри?! Не угадал!
Армянин вновь раскинул три карты перед полковником
- Давай да, еще попробуй! Видишь? Все честно!
- Я с детьми не играю!
- Почему дорогой?
- По сто рублей только в детском садике играют! Вон моего-то бойца на пять тысяч обули, а с полковником играть боитесь!? Вы еще со мной на щелбаны поиграйте!
- Твоя ставка командир?
Барсуков, демонстративно вынул купюру достоинством пять тысяч рублей и небрежно бросил ее на стол.                Три картежника жадно впились в нее взглядом. Такого наивного лоха они не видели уже около месяца. Последний был пьяным капитаном, но этот же трезвый?

- Пять штук моя ставка. Ваш ход, граждане закавказской национальности, -
ехидно улыбнулся полковник, как бы подтверждая, что он действительно потерял голову.
Армянин, достал свою купюру. Раскинул карты, и ехидно улыбаясь, отвалившись на спинку стула, стал ждать результата.
Барсуков, вновь поправил за спиной автомат, и указательным пальцем ткнул в карту. - Эта красний!
Армянин, отставил чашечку кофе в сторону, удивленно взвыл: - Вай угадал! Вай угадал! Давай еще!
А командир отряда, взяв в руки две пятитысячные купюры, и, осмотрев их, швырнул обратно: - По десять тысяч! Давай!?
Шулер раскинул карты:
- Оп-па!

-И голым в Африку пущу! – с этими словами Олег встал. И показав на карту пальцем, не переворачивая её, забрал все четыре пятитысячные купюры со стола. Небрежно положив их к себе в карман, он пошел на выход.

- Вай! Давай еще! А???- завопили жалобно картежники.
Барсуков вернулся. И вновь поправив за спиной автомат, поднес указательный палец к носу армянина, задев им кончик его длинного шнобиля, на котором заблестело пятно ружейного масла.
- Я своё отыграл. Все слышали, что они сами разрешили мухлевать?
- Да слышали, - дружно загудели зеваки.
Барсуков разводя театрально руки, улыбнулся каталам: - Мент родился – Армян заплакал.

Полковник вернул пятитысячную купюру сотруднику:
- Учись сынок, пока я жив! Жизнь не институт, тут думать надо!
Остальные пятнадцать тысяч рублей он положил в карман своей разгрузки.
- Это на ящик пива и резиновую бабу. Буду вам выдавать её по графику, как-никак на шесть месяцев заезжаем, объявил он бойцам своего отряда.

- Что правда, что ли, резиновую женщину выдают? – удивился сержант, радуясь возврату денег.
- Ага! По списку и по алфавиту. Как же без этого? На войне это дело не зазорно. Одна на всех мы за ценой не постоим, - смеясь, подтвердил Удав, - и, хлопнув молодого сотрудника по спине, добавил:- да, пошутил командир, пошутил, он жадный, бабу в жизни не купит, его на банку вазелина не раскрутишь. Вот солидол со ступицы БТРа и берём для нужд интимных.
- Я не жадный, я экономный, - откликнулся командир, услышав, как Удав подтрунивает своего подчиненного.
Олег подошел к своим вещам, прикурил.
А через несколько минут из шашлычной раздалась громкая речь на армянском языке. Это ругались облапошенные картёжники, рассматривая на солнце свои же карты.
На двух картах блестели пятнышки ружейного масла.
Пятно на рубашке карты красной масти стояло посередине.

Вскоре подошли машины.
Отряд быстро погрузился в транспорт и привокзальная площадь перед аэровокзалом опустела.

ЧАС СПУСТЯ.

Кузов автомобиля.
Бойцы сидят на лавках вдоль бортов.

Молодой сотрудник обращается к Удаву:
- А где наш командир в карты так научился играть?
- А он и не умел! Ты так и не въехал, что наш командир в кафешке отчебучил?

Удав засовывает свой указательный палец в дульный тормоз компенсатор автомата, и демонстративно поднимает его вверх. Потом проводит им по носу бойца.
Все смеются.
На кончике носа у воина блестит масленое пятнышко.
- Оружие любит чистоту, ласку… и смазку!


Удав, улыбнувшись, попросил Барсукова:
- Ты, командир, лучше расскажи, как духа завалил, у которого автомат не смазанный был.
- Да ну тебя к лешему! – отмахнулся полковник от сослуживца.

Но бойцы уже хором требовательно настаивали, чтобы полковник рассказал им о духе. Тем более многие ехали в первый раз.

Барсуков прикурил сигарету, затянулся, и, выпустив несколько колечек под тент, начал рассказ.
- Мы тогда зачищали улицу Сайханова. Подошли к одному из частных домов. Я аккуратно прошел на веранду, Удав сзади прикрывал. И показалось мне, что шорох какой-то за дверями. Пинаю ногой дверь, вхожу и вожу стволом. Вдруг, вижу, стоит боевик напротив!
Грязный сука, небритый, на башке шапка вязаная вся прожженная. Глаза круглые от испуга. Стоит, сидор, и автомат на меня направил. Ну, я и нажал курок. А выстрела-то нет!
Дух тоже нажал, и у него автомат не стреляет. Передергиваем мы с ним затвор одновременно. Нажимаю на курок и вижу, как из дула автомата боевика тоже вырвалось пламя. -Та-Та-Та-Та-Та!
- Ну, блин! - успеваю подумать - Прощай мама! Выпустил я все сорок пять патронов, магазин-то от РПК был. Приглядываюсь сквозь дым, а дух как-то рассыпаться стал на какие-то квадратики, треугольники, многоугольники.
- Так вот, она, какая смерть-то! – успеваю подумать, - ведь не больно совсем, только дым и дух рассыпается. Рассеивается пороховой дым, а боевика-то и нет вовсе. Только его грязные кирзачи стоят напротив! - Блин? Босиком, что ли, удрал?
А за спиной Удав хохочет.
Вот думаю: - Убили меня, а он ржет как лошадь Прживальского!
Только Питон по плечу меня сзади хлопает и в ухо кричит:  - Анатольич, хорош по зеркалу лупить-то!

И под хохот сослуживцев Барсуков закончил: - Я ведь тогда с дури дверцу шкафа расстрелял. После этой истории стал я всегда оружие чистить, и бриться, чтобы больше себя за моджахеда не принять…


                МИНВОДЫ.
                2009 год.

Барсуков с сумками проходит мимо армянского кафе. Там так же мирно сидит троица старых знакомых.
Олег усмехается.  Не признали.

Тут его окликают по фамилии: - Барсуков! Где тебя черти полосатые носят?
Олег поворачивается к жигуленку с кубиками на крыше.
Салават Насыров, постаревший и полысевший, улыбаясь, выходит из автомобиля.
- Я тебя час ищу. Нас уже полдня замполит батальона ждет в Винсадах.

Бывшие курсанты обнимаются.

Салават включает передачу.
Шестерка выезжает с привокзальной площади.


Бывший замполит четвертого батальона Геннадий Петрович Сапрыгин проживал рядом с Пятигорском.
Его-то и ехали навестить друзья.

Олег, разглядывая в окно проплывающий пейзаж, спрашивает у однокашника:
- В Орджо когда поедем?
- День, два, отдохнем и двинем. Только сейчас он Владикавказ называется.
- Знаю. Для меня он навсегда останется Орджо….
- Надолго приехал-то?
- Нет. Недельку отдохну и назад. У меня ж голуби, сосед присматривает. Но на него надежды мало. Как-то попросил присмотреть, когда в Казахстан ездил. А он на стакан сел. Воду забыл долить в поилку, все пискуны передохли. Переживаю.
- Я помню, ты еще в училище на крыше подкармливал голубей.
- Я и в войсках держал, где была возможность. Из-за них – родимых, в Таджикистане  с духами чай попил за одним столом, блин. Голубя солдаты на Блок Пост притащили раненного соколом. Вот я, дурень, и поехал отдать хозяину-чайханщику. Тот обрадовался, давай чай, мед, сладости выставлять. Тут заходят бородатые, автоматы к соседнему столу приставили, и тоже пожрать заказывают. На нас кивают, интересуясь, мол, - кто такие?
Чайханщик, отвечает, - русские, голубя принесли. Бородачи одобрительно кивают головами.
Я-то думал это ополчение или еще какая-то самоохрана. Их там, тогда, как собак нерезаных было. И все с оружием да при знаменах.
Подсаживается один постарше и на фарси мне давай рассказывать, что у него голуби самые лучшие в провинции. Чайханщик переводит. Я как про провинцию услышал, так и в пот бросило. – Духи афганские! А у меня один пистолет на боку, и граната в УАЗИКЕ под сидением. – Во, думаю встрял! Сейчас башку отрежут, и фамилии не спросят.
А он похлопал меня по плечу, и говорит дружелюбно, - Ты кафтар боз, я кафтар боз, воевать не надо, ходить в гости надо! Афганистан ходи, голубей дам. Хороший кафтар у меня. Барашка кушать будем.
Я, аж чаем поперхнулся, типа как в фильме «Бриллиантовая рука» приезжайте к нам на Колыму! Но вежливо улыбнулся, и предложил, - мы уж там были. Ты лучше  в Казахстан приезжай. Я тебе своих подарю. И карам-шорпой угощу.
Дух расхохотался, - карам-шорпа не вкусно, мясо совсем мало.
Ушли они, попив чая, а я еще долго встать с лавки не мог, ноги как ватные стали. – Ни себе чешуя, сходил за пряниками. Кафтар бозник полоумный. Сам чуть не попал, и солдата-водилу чуть не подставил.
- Ну, кафтар, я-то понял что это голубь. Кафтар боз – голубевод. А карам-шорпа, это что?
-Это так они наш борщ прозвали. Карам переводится-капуста, шорпа- бульон. Так они в шутку наше кушанье прозвали. Мяса там в натуре не было. Откуда в солдатских щах мясо-то?               


продолжение следует: http://proza.ru/2013/04/06/1630