Смешная жизнь. Почти осенний марафон

(достаточно правдивая история про кильку в томате, сырок «Дружба» и настоящего француза)
   
    Как-то раз у меня вышла книжка «Изя Кац и другие русские». Спустя недели три я оказался в Витебске, где делали всю редакторскую работу. Книжка замечательно пахла типографской краской и внешне выглядела вполне прилично. Короче, решили мы книжку мочить! Среди «мочителей» были Аркаша Шульман-редактор, Сашка Фрумин – компьютерный верстальщик, я в качестве заморского автора и корректорша Людочка с мужем, переехавшая по случаю замужества год назад в Париж и решившая наконец-то показать мужу город Шагала. Людочка  в книжке отвечала, чтобы я не выглядел сильно грамотеем. Тут следует сказать, что ее муж был настоящим французом, то есть с прононсом, как у наших при насморке и с настоящей парижской пропиской. До этого его нога никогда не ступала на одну шестую суши, да и потом, когда суша развалилась, тоже не ступала. Звали его…  не помню как, но точно помню, что французской породы в нем было хоть отбавляй. Он на Елисейских полях себя чувствовал, как у Б-га за пазухой. Для него слово «пардон» было, как для нашего человека «твою мать!»
Он у себя в Париже, Людочка рассказывала, любую рыбу, даже, наверное,  иваси ел минимум тремя вилками, двумя ножами и еще какой-то штуковиной, название которой я никогда не выговорю. Он и вино  по науке пил, он перед тем, как на лоб принять,   его в бокале сильно болтал и все нюхал, чтобы ощутить, типа,  гамму и аромат. Да что там говорить,  он при дамах вообще не сидел, даже при Людочке!
   Но вернемся к нашему застолью. Мы чего-то решили вспомнить молодость, накупили, как когда-то всякой малосъедобной ерунды. Расстелили на столе свежую газету «Правда».  Прямо на ней нарезали ржавую, но безумно жирную селедку, на почетное место  поставили банку «Овощного рагу с грибами».  Блюдо это достаточно сложное и точному описанию не поддается. Сразу скажу, оно на любителя, но в студ. молодости мы все были любителями, и овощное рагу ели, будто это марципаны в шоколаде. Потом развернули сырки «Дружба», они шуршали фольгой и согревали душу, потом  нарезали толстыми ломтями и «Докторскую», и «Любительскую» и, наконец, наломали черный хлеб с тмином.
  Запивать решили напитком «Дюшес». Купили мы его со скидкой в рамках акции «И каждый с нами схватит диабет!». Этот напиток опроверг все законы физики. В одном его литре специалистам удалось растворить два-три кило сахара, и в этом вопросе он оставил далеко позади «Колу» вместе с «Пепси»! И, конечно, чуть не забыл, мы еще прикупили королеву советского стола:  «Кильку в томатном соусе», которой население в силу обстоятельств всегда отдавало предпочтение. Эта килька, если кому надо,   всегда является прекрасным средством для изжоги. В банке она лежала, как… килька в банке, то есть плотно и плечом к плечу! Судя по ее удрученному виду, не о таком конце мечтала эта килька. Вместо того, чтобы быть съеденной прекрасной океанской акулой, ей была уготована плохая доля: навсегда исчезнуть в чреве  какого-нибудь астматика-гипертоника, не про нас будет сказано! Нет, как раз с нами кильке еще повезло, народ за столом собрался крепкий, все бывшие физкультурники – значкисты ГТО.
     Француз, пока мы сервировали стол,  вежливо улыбался, но смотрел насторожено и осматривал внимательно комнату. По-видимому, на всякий случай искал запасной выход и намечал отходные пути. Кажется, в эту секунду он понял, почему их Наполеон не смог одолеть русский. Народ, который пьет водку, которая пахнет, как дешевое французское средство от тараканов, да еще говорит «Хорошо пошла», и крякает при этом, как утка в свой счастливый брачный период… такой народ  непобедим!!! Кстати, самое время напомнить, что в качестве русского народа за столом собрались Шульман, Фрумин и Крумер, впрочем, это совсем другая история.
    Дальше было хорошее застолье, и француз показал себя с самой лучшей стороны. Он не сачковал, и  опрокидывал граненку  часто, как все. За книжку! За здоровье, которое не купишь даже во французской аптеке! Конечно, за «шерше ля фам». И особенно за  детей, хоть они часто сволочи!
 Закусывал француз сырком «Дружба» и причмокивал при этом, будто ел Реблошон. Даже про овощное рагу сказал: «О, это трэ бьен!», что, при вольном переводе означает: «Фантастический продукт»! 
    В, общем, мы так разошлись, что никак не могли разойтись. И только глубоко за полночь, те, кого не сильно развезло, начали развозить по домам тех, кого сильно! Людочку и супруга мы провожали все вместе, потому что, только объединив усилия, удалось внести француза в гостиницу.
-Это что?!- сурово спросила на входе вахтерша.
-Это импортная вещь!- сказали мы.- И очень хорошая и дорогая!
-Тогда платите госпошлину!- как отрезала, сказала вахтерша.- А иначе несите это добро обратно!
   Дав ей на лапу, мы посоветовали держать француза не дальше метров трех-четырех от унитаза и с песней «А кто там с горочки спустился?..» расшатались по домам.
Назавтра мы с самого утра поехали в гостиницу спасать француза. Для этого мы прихватили с собой весь набор необходимых лекарств, среди которых особой лечебной силой обладал огуречный рассол!
- Делать нечего! Нужно опохмеляться!- сказали мы с порога французу, у которого голова была крепко обвязана мокрым полотенцем.
   Людочке пришлось долго ему переводить значение этого священного для нашего народа слова.  Вначале, узнав, что сейчас снова придется выпивать, француз попросил нас свести счеты с его жизнью. Но потом с отчаянным криком «Прощай, моя Франция!», опрокинул в себя сто грамм. Честно, скажу, до этого момента такими квадратными глазами на нашу действительность еще никто не смотрел! Потом он жадно пил из литровой банки рассол, пока не показалось дно, и после этого… начал по-тихому приходить в себя. Он как-то сразу расправил уже было сникшие плечи, похлопал себя по бокам, по ногам сверху до низу и даже по затылку, проверяя, по-видимому, все ли на месте, и глядя сразу на всех, приложил левую руку к сердцу и сказал смущенно: «Пардон!».  Потом произнес что-то на своем языке, при этом Людочка слегка покраснела.  И потом с чисто французским прононсом сказал:  «Просто зае@ись, как все было трэ бьен!»