и снова о любви

Есть на одной из улиц нашего прекрасного города чудный бар под названием «Казанова». С хорошей музыкой, лояльными ценами, вежливым персоналом и просто потрясающей атмосферой спокойствия. Мягкий полумрак обнимает за плечи, успокаивая и обещая сохранить все тайны. Здесь мы всегда много и долго говорим. Здесь мы проводим уже не первую ночь, спасаясь от одиночества.

- Она опять с кем-то гуляет, Насть, опять пропадает. Не отвечает на звонки, не появляется в сети. А я все жду и жду ее, стараюсь не показывать, но срываюсь, резко обрываю разговоры и снова прячусь. Как же я устала….

- Держись, Оль, держись. И я буду держаться. Куда нам деваться?

- Как всегда.

По твоим губам скользит грустная усмешка. Вытаскиваешь сигарету из пачки, я подношу тебе огонек зажигалки, давая прикурить: хоть и давно бросила, но с любимой черной zippo не расстаюсь до сих пор.

- Сотрясание воздуха опять, да? Плетем свои паутины, как пауки, и сами же в них путаемся.

- Ну, в этом наша жизнь. Иначе было бы не интересно.

Усмешки-усмешки. Они почти заменили нам улыбки. Но только почти.

- Ага. Сама-то как?

- Да все как обычно. Как последний идиот хожу к нему на спектакли. В прошлый раз даже с веником притащилась. Он улыбнулся, представляешь? Этой своей невозможной и совершенно потрясающей улыбкой, от которой у меня напрочь сносит крышу.

- Поберегла бы ты себя, детк.

- От кого я это слышу, блин. Девушка, повторите, пожалуйста.

У каждого из нас свои раны и шрамы, своя история, но в чем-то они до абсурда похожи. Девушки-красавицы живут в разных городах, у них общее прошлое, но в настоящем стена. Вроде бы тонкая, почти прозрачная, но пробить ее они никак не могут. Гордость, отчаяние, любовь, верность и предательство сплелись в такой тугой клубок, что распутать его крайне сложно. Но они стараются, и я в них верю.

А мы с тобой просто из разных миров. Ты – мой прекрасный актер, рыцарь на белом коне, мечта любой девушки. Ты совершенно невероятен и невозможен. Удивительно добрый, поразительно преданный. Как ты умудрился выжить, сохранить свой свет, который ты так щедро даришь окружающим? Своей игрой, своей улыбкой. Мне достаточно просто наблюдать за тобой из темного зала, чтобы продержаться. Ты как наркотик для меня. Пробовала бы слезть, да не очень хочется. И снова третий ряд, двенадцатое место в темном зале. И ты на сцене. Я давно просмотрела все спектакли с твоим участием и не по одному разу, скоро выучу все монологи. Знаешь, некоторые из них пробивают меня насквозь. И слишком часто твои роли заставляют замирать мое сердце. Слишком часто хочется подняться к тебе на сцену, обнять, крепко-крепко прижать к себе и сказать, что все будет хорошо. До сих пор не понимаю, что меня сдерживает.

- А я вчера сорок минут ждала её из душа, сказав, что я в любом случае занята и буду ещё долго в сети. А на самом деле все сорок минут сидела и тупо пялилась то в монитор, то в потолок. Просто чтобы услышать её "доброй ночи и удачного дня" и пожелать ей того же.

- Вот она любовь. Во всей, мать ее, красе. Не переживай, Оль, прорвемся.

- Ты сама-то в это веришь, Насть?

Еще одна кривая улыбка. Знаешь меня как облупленную.

- Нет, но я над этим работаю.

Бармен с улыбкой косится в нашу сторону. Он привык к нам, к нашим сумасшедшим разговорам, к немереному количеству выпитого чая или чего покрепче, к твоим сигаретам и к моим исписанным рифмами салфеткам. Если его смена заканчивается прежде, чем мы уходим, он иногда даже подсаживается к нам, чтобы просто поболтать о каких-нибудь пустяках, чтобы отвлечь нас. Замечательный юноша. И смотрит на меня так…многообещающе. Но, увы. Увы-увы. Я не вижу никого, кроме своего прекрасного мужчины с лицом бога, которым так удобно восхищаться на расстоянии.

- Хэй, земля вызывает.

- Извини, задумалась, - виновато улыбаюсь.

- Иван не дает покоя даже за кирпичными стенами?

- Как и Александра, да?

И снова зеркалим усмешки. Кто-то другой мог бы обидеться после этих слов, но только не мы. Слишком давно знакомы, слишком много общего, слишком много этого "слишком". Все эти тычки уже вроде похлопывания по плечу и утренних коротких разговоров. Просто разбудить друг друга и пожелать хорошего дня. Чтобы не забывать, что в этом мире ты не одина, что есть друг и что все на самом деле не так трагично, как кажется. Мы этим дышим, и иногда кажется, что нет на свете силы, способной это изменить.

- А его последний спектакль меня вообще убил. Он там играет парня, которого бросила любовница, ушла к какому-то богатому папику. А у него осталась только темная квартира, насквозь пропитанная воспоминаниями, и старая гитара. И на этом построен спектакль, понимаешь? На этой тоске, на этом одиночестве внутри, а для всего мира он – все тот же смешливый парень, которому море по колено. И не передать, как хотелось дождаться его после спектакля, врезать от души, обнять и никуда уже не отпускать к чертовой матери.

- Ну, естественно. У тебя по-другому и не бывает.

Улыбаюсь ее мягкой насмешке и благодарно киваю. То, что нужно.

- А еще, представляешь, эта сволочь искала меня глазами в зале. А когда нашла, кивнула и чуть улыбнулась. Я чуть цветы не переломала к чертям.

- Не ворчи, это уже прогресс. Хотя, он уже должен был запомнить, где ты сидишь.

- Издевайся-издевайся, - смеюсь и прячу взгляд в чашке. – Мне кажется, что мою игру давно раскусили, и теперь он просто проверяет, насколько меня хватит.

- Думаешь? – Она задумчиво мнет сигарету в пальцах. – Вполне может быть. Может, он сам осторожничает – ты же помнишь, чем его последняя лавстори закончилась.

- Мне от этого должно стать легче?

- Не переживай, - она накрывает своей ладонью мои пальцы, беспокойно выстукивающие плохо узнаваемый ритм на столешнице. - Все обязательно будет хорошо, вот увидишь.

- Сама-то в это веришь?

И мы снова смеемся.

Уже давно за полночь, наш бармен передал смену молоденькой девушке, а сам отправился домой. Причем с таким мечтательным выражением лица, что мы даже чуть-чуть позавидовали - с такой улыбкой не идут в пустую квартиру.

А мы тем временем перебираем общих знакомых, вспоминаем детство и даже позволяем себе чуть-чуть помечтать. Хорошо, что давно научились вовремя останавливаться. Иначе всех запасов алкоголя в баре не хватит, чтобы заглушить разыгравшуюся тоску по несбыточному.

Наш беззаботный треп прерывает звонок – твоя любимая песня. И сигарета замирает, не донесенная до рта. Твой беспомощный, растерянный взгляд. Мой ободряющий кивок. Ты собираешься с духом, откашливаешься и берешь трубку. Не осталось и тени прежних эмоций – мы хорошо выучились себя контролировать.

Я слышу лишь обрывки фраз, но вижу твой счастливую улыбку, прикрытые глаза и забытую сигарету. Мне не нужны слова, чтобы понять. И я искренне радуюсь за вас.

Оставляю деньги на столике, надеваю пальто, целую тебя в лоб и выхожу из бара. Мой город встречает меня мягким ветром и звездами. Город обнимает меня нежно-нежно, увлекает в свои лабиринты. Наша ночь закончилась слишком рано, поэтому у меня есть время заблудиться в этих улицах. Они не дадут тоске поглотить меня.

Еще одна сказка закончилась хорошо. Нет, не так. Она только началась. И я уверена, что теперь они никому не позволят перечеркнуть их страницы.

А наше время еще не пришло. И я не уверена, что хочу, чтобы оно приходило. Но если вдруг ты захочешь, то знаешь, где меня найти. Третий ряд, двенадцатое место.

исправленное от 13.11.08