Снежок и зеркало

В давние среднешкольные годы нравилась мне одна девочка, невысокая, стройная и милая. Ее широко открытые голубые глаза смотрели на мир чуть испуганно, будто с затаенной обидой, а светлые локоны создавали вокруг лица искрящийся на солнце ореол. Скромница была весьма заметной среди одноклассниц, и не влюбиться в нее мне казалось невозможным. Увы, я лишь смотрел на нее издали с тайным обожанием, поскольку она не обращала никакого внимания на мои робкие взгляды и попытки сближения. Это была пора, когда детские влюбленности уже прошли, а время серьезной большой любви еще не наступило и мои помыслы не простирались дальше обычной дружбы, но и на это у меня тогда не хватало решимости и опыта. Мы слушали рассказы более продвинутых сверстников, сгорая от любопытства, зависти и неясного томления духа. А ради того, что бы кто-то из одноклассниц обратил на нас свое внимание, дергали их за банты и косички, издевались друг над другом, подкладывая кнопки на стулья и дрались портфелями.

Когда мы занимались трудом в мастерских на первом этаже нашего огромного и старинного здания, то на переменках выскакивали для игр в тесный школьный двор, посокльку одеваться казалось уже явно излишне. Стояла уже весна, солнце уже не только светило, но и пригревало, однако внутри нашего двора сугробы стояли нетронутыми и мальчишки с азартом устраивали настоящие баталии со строительством снежных крепостей и развеселыми перестрелками, благо снег был мокрый и хорошо лепящийся. Наши высокомерные одноклассницы-акселератки, пока еще изрядно превосходящие пацанов по весо-габаритам и общему развитию, степенно катали шары для снеговиков в сторонке и редко принимали участие в наших мужских игрищах. Учителя-трудовики не докучали нам своим пристальным вниманием и иногда в азарте буйных сражений мы пропускали даже звонок на очередной урок. Тогда кто-либо из противных девчонок-аккуратисток выскакивал за нами и звал в класс.

В тот раз мы также увлеклись, и звать нас выбежала Она. Нашему огорчению от прерванной в самый разгар игры не было предела, и когда вдруг кто-то из мальчишек, шутя, бросил в нее снежок, его немедленно поддержали остальные, осыпав ее градом неиспользованных снарядов. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но и я, видя, как рассыпаются легкие комки от столкновения с так восхищавшей меня головкой, не смог устоять из соблазна и присоединился к избиению маленькой и беззащитной фигурки в коричневом школьном платье. Я испытывал неизвестно откуда появившееся чувство наслаждения силой, обретенное от причастности к своей стае, кураж от возможности безнаказанно причинить ей боль, и мстительную радость, компенсирующую ее прежнее невнимание к моей персоне. От неожиданности и потрясения она только успела отвернуться и стояла посреди двора, не убегая, лишь прикрывая голову и стряхивая с формы налипший снег. Ее лица не было видно, но по тому, как вздрагивали плечи, стало ясно, что она плачет.

Наваждение прошло также внезапно, как и нахлынуло. Девочка убежала в класс. Мои подельники медленно потянулись за ней, но я еще какое-то время стоял, ошарашенный случившимся и не в состоянии понять, что это было такое, как я смог поднять руку на объект моего обожания, на живого человека, который был для меня так дорог. Прошло уже более сорока лет, наши пути давно разошлись, но я помню тот случай будто наяву, свои переживания, и мне по прежнему стыдно за те низкие глубины, что я в себе тогда неожиданно открыл. После этого я стал сторониться шумных и агрессивных дворовых компаний и драчек, митингов протеста и массовых шествий, партсобраний и религиозных сект, футбольных матчей и рок-концертов, где я снова мог бы ощутить себя членом бездумного и агрессивного стада или даже безжалостной стаи, охваченной азартом погони и убийства, где мое культурное и цивилизованное Я не смогло бы противостоять подчиняющей себе и все сминающей воле безумной толпы или мнению коллектива, диктующему свои уставы и нормы поведения.

Этот прискорбный случай вспомнился мне, когда я следил за ходом голосования в опросе с невинным на первый взгляд вопросом «Кто из авторов вам наименее интересен», который я сам и затеял в одной блогерской соцсети. Его идея возникла, как альтернатива более традиционному по методике опросу о наиболее интересном авторе и предусматривала те же цели, но достигнутые непривычным методом от противного. В силу того, что тот опрос вызвал немало нареканий как по составу, так и по корректности голосования, я предложил форму, которая позволила бы избежать организованно-комплиментарного голосования сообществами за своих кандидатов и лидеров. Слабостями предшественника были также невозможность голосования за несколько авторов, а также ярко-выраженная политическая окраска. В свой список я включил лишь общеизвестных и уважаемых мною авторов, которые не участвовали в предыдущем опросе, но, несомненно, обладали яркими творческими индивидуальностями и несомненными литературными достоинствами своих оригинальных текстов.

Я надеялся, что этот опрос послужит делу их дальнейшей популяризации, позволив узнать о них еще большему количеству потенциальных читателей. Фактически в этом эксперименте предлагалось определить так же, как и раньше, наиболее интересного из них, но, предоставив возможность проголосовать за всех, кроме одного, что должно было помочь избежать откровенной необъективности и пристрастности в оценках сочувствующими. Я понимал, что многим будет нелегко сделать такой выбор по моральным соображениям, впрямую высказавшись против кого-либо из отличных авторов, но ведь в традиционной модели, голосуя за кого-то одного, они вроде бы легко и просто тем обходят вниманием всех остальных, задевая их амбиции? Можно было бы облегчить участникам этическую задачу, введя в список какого-нибудь подставного и никому не известного Васю Пупкина, но это нарушило бы естественный ход и смысл всей затеи. Впрочем, казалось, кого мог сам по себе оскорбить даже такой неординарный опрос, являющийся лишь беспристрастным зеркалом общественного мнения?

Однако действительность жестоко опровергла мои надежды и иллюзии. Пост вызвал немалый интерес и получил почти тысячу голосовавших, а также массу разнохарактерных и противоречивых комментариев. Формально в нем победили два весьма талантливых и оригинальных автора, вполне заслуженно набравшие наименьшее количество черных шаров. Лидеры в течение недели неоднократно менялись местами, но полученные итоги вряд ли вызовут у кого-либо особые возражения. Гораздо более ожесточенной оказалась борьба за то, чтобы не оказаться на последнем месте. Сразу же выделились два антилидера, они же весьма популярные и известные автора. Являясь во многом идеологическими и художественными противниками, они не раз за последние годы становились активными участниками оживленных и нелицеприятных дискуссий, переходящих в скандальные выяснения отношений с переходом на личности.

Сразу же стало ясно, что опрос вызвал нешуточное противостояние двух немаленьких и неплохо организованных групп поддержки, каждая из которых стремилась поддержать своего кандидата, утопив конкурента исключительно из личной и идеологической неприязни, а не литературных достоинств их текстов. Если остальные авторы в итоге получили в принципе вполне сравнимое количество очков, говорящее лишь о количестве малознакомых с их творчеством, то оба соперника далеко оторвались от других, что свидетельствовало о чем угодно, но только не о равнодушии к ним аудитории. Откровенное противостояние двух титанов вылилось в поток весьма неприятных комментариев со стороны, как их противников, так и защитников, что также поставило под сомнение результаты опроса о самом неинтересном авторе. Но не все из них оказались морально готовы услышать о себе столь откровенное мнение коллег. В пылу схватки их сторонники не стеснялись в выражениях и аргументации, все более превращая опрос в подобие пошлой кухонной свары, местами напоминая откровенное коллективное избиение в худших отечественных традициях – не читал, но осуждаю.

 То, с каким сладострастием этим занимались многие известные персоналии, сводя сугубо личные счеты, я оставлю на их совести, понимая прекрасно по своему школьному опыту, как сложно оказаться вне власти охватившего толпу временного умопомрачения, не поддавшись соблазну кинуть в беззащитную жертву грязный снежок, когда все вокруг делают тоже самое. Но ведь и во время расстрелов находились солдаты, пускавшие пули поверх голов, в ходе опроса многие отказались от голосования, что в данной ситуации мне показалось вполне оправданной позицией, а другие выразили возмущение самой формой опроса. А ведь он был всего лишь зеркалом, отразившим весьма неприглядный облик царящих в сети нравов и позволившим взглянуть на себя со стороны даже привыкшим к эльфийзму лидерам весьма популярных сообществ. Пенять на него или обвинять в кривизне может позволить себе лишь тот, кто абсолютно уверен в собственной непогрешимости. Как бы то ни было, у меня еще не скоро появится желание ни проводить подобные мероприятия, ни участвовать в них самому, и я искренне прошу меня извинить тех участников, которые оказались оскорблены его алгоритмом или результатами. А сам я, покинув неприятно густую атмосферу сайта, пойду лучше подышу относительно чистым подмосковным воздухом и мирно погуляю в нашем городском парке по первому выпавшему снегу.