Одна заурядная семейная история

Встретился Александр с Улей давно, уже более 25 лет назад. Он в ту пору руководил кульмассовым отделом в клубе ткацкой фабрики маленького подмосковного городка, устраивал вечера отдыха, дискотеки, торжественные собрания, концерты и выступления артистов. Вот и на 23 февраля народный ансамбль услаждал слух ветеранов и призывной молодежи военно-патриотическими песнями и плясками, а его вызвали из зала в фойе, что бы поговорить с какой-то женщиной, пришедшей устроиться к ним оформителем. Дело в том, что штатная художница ушла в декрет, и ему приходилось вместо нее малевать лозунги к праздникам и афиши ко всем мероприятиям за весьма скромную прибавку к зарплате, на что у него уже не хватало ни времени, ни желания. Работы всегда хватало и своей, так что помощница была весьма кстати.

Когда Саша увидел издалека ее стройную фигурку в черном пальто, то обратил внимание не столько на ее скромно опущенную голову под пушистой шапкой, а на вызывающе белые зимние сапоги. Он был не равнодушен к светлой обуви, и тайные фетишистские наклонности неудержимо повлекли его навстречу своей судьбе. Из-за стоявшего даже в вестибюле шума он и не расслышал сначала, как она представилась своим негромким, но приятным голосом. Да это было уже и не важно. Мир вокруг для молодого парня перестал существовать в одно мгновение. Круглое миловидное лицо с минимумом косметики, скромно потупленным взором и свежими пухлыми губками уже очаровало его, и вопрос с трудоустройством решился в течение первой же минуты. Если б только он знал, какие черти водятся в этом тихом омуте!

Ульяна поведала, что решила подработать, служа днем инженером-архитектором в одном из московских проектных институтов. Забавно, что пахала она на ниве зодчества, получив диплом пищевого института, как специалист мукомольного производства, а он подвизался в сфере культуры, имея как раз архитектурное образование. Разумеется, Саша не мог не оценить трудовой порыв коллеги и с изрядным рвением постарался оказать ей всю необходимую моральную, методическую и творческую помощь. Когда она приезжала вечером в ДК, влюбленный начальник встречал утомленную девушку уже подготовленными и размеченными полотнами, на которые они потом совместно уже наносили гуашью нужный текст или декор. Это время предоставляло прекрасную возможность злоупотребить служебным положением и временем для более тесного общения.

Совместный, к тому же и творческий труд, неизбежно сближает и объединяет, позволяя выявить совпадение вкусов, характеров, жизненных ценностей и уровня культуры. Материальный интерес молодого специалиста удачно сочетался в ней со стремлением к прекрасному, которое она не смогла удовлетворить, не попав после художественной школы в Абрамцевское училище. Саша постарался сполна компенсировать все это совместными походами в музеи и кино, показы мод, на выставки только еще выходящих из подполья художников, постановки появившихся на волне перестройки многочисленных новых театров-студий, концерты ранее запрещенных рок-групп. Это было счастливое и интересное время, полное всеобщих надежд и иллюзий. Им было приятно гулять по весенней и солнечной Москве, рассказывая друг другу без утайки о своих мечтах и планах, родных и близких, детстве, учебе и сложностях личной жизни.

Оказалось, что Уля недавно развелась после трехлетнего брака, в который вступила еще в студенческие годы из-за молодости лет и острого желания независимой от родителей жизни. Муж оказался глух к метаниям ее тонкой и ранимой натуры, замкнувшись в работе и не уделяя должного внимания молодой супруге. Саша ее прекрасно понимал, полностью разделял ее сексуальную неудовлетворенность и выражал сочувствие всеми доступными средствами, предоставив в ее распоряжение не только свою жилетку, но и постель. Их отношения развивались бурно и стремительно, заставляя подчас забывать о морали, приличиях и предосторожностях. Коварные гормоны играли в жаждавших соития молодых телах, заставляя трепетать в предвкушении любовной страсти и терять голову в вихре восторга, обид, примирений и новых сближений.

Увы, в то время Саша не был юридически вполне свободен, уже почти 5 лет проживая вдали от своей первой супруги, которая осчастливила его залетом аккурат перед защитой диплома. Вернувшись с военных сборов, он, как порядочный человек, расписался с ней, но уехал в подмосковную общагу для несемейных, а она - рожать к своим родителям далеко на юг. Остаться в родном городе вместе с ней из-за полученного распределения не представлялось возможным. Ничего хорошего из этого в дальнейшем, конечно, получиться не могло. Родившегося сына он записал на себя, но перевезти к себе сразу не смог. Любовь постепенно прошла, увяли помидоры. Развод и в то время был делом достаточно хлопотным и затратным, так что он не форсировал его без особой необходимости. Существующее положение Сашу мало беспокоило, но напрягало его новую подругу, которая желала узаконить свое положение, несмотря на будущие алименты и наличие у него лишь койко-места.

Тогда он счел это проявлением горячей и бескорыстной любви, слетал к жене и через год таки получил развод. Свадьба была предельно скромной и тихой в кругу ближайших родственников, зато первый год семейной жизни сложился самым счастливым и спокойным. Милая, скромная и трудолюбивая супруга понравилась всем друзьям и родственникам. Он получил участок земли, ссуду в банке, сделал проект и даже приступил к строительству собственного дома. Однако уже через год появилась дочка, и начались проблемы. К сожалению, не только материальные. Еще в роддоме у ребенка обнаружили целый букет болячек, включая диатез, дистрофию и дисплазию. Но самым страшным оказалась гидроцефалия, вдобавок врачи заразили ее еще и гепатитом. Уля в то время месяцами кочевала с малышкой по больницам, санаториям и врачам. Девочку многократно обследовали, делали операции, заковав в тазобедренный сустав в гипс почти на 3 года, но в итоге выходили, сняв даже самый страшный диагноз.

Последние годы Советской власти выдались весьма бурными и неспокойными, но Саше было не до политики, он пытался обеспечить семью материально, с утра до вечера пропадая на работе, взяв на себя опять художничество и проведение дискотек, зарабатывая на свадьбах, похоронах (рисованием ленточек на венки) и даже написанием картин для баптистских собраний. Встречалась пара долгое время лишь по ночам, да редким выходным. Его работа носила ярко выраженный ненормированный характер, связанный с людьми, разъездами, поздними возвращениями, что не могло не беспокоить и так утомленную заботой о дочери и тяжелыми переживаниями жену. Свою неоценимую лепту вносили и досужие старушки–вахтеры ДК, которые оперативно информировали Улю о каждой даме, заглянувшей в его кабинет. Разумеется, это постепенно начало влиять на психологическое состояние измотанной неурядицами женщины, а в итоге и на все семейные отношения.

Он по мере возможности старался ей помогать, покупая еду и одежду, что в те годы было совсем непросто, стирал и гладил пеленки, обставлял и обустраивал тесную 11 метровую комнатушку, которую им после свадьбы выделили родители Ульяны. Саша с радостью нес в дом новую полочку, сковородку или фен. Ему было приятно заботиться о двух своих самых близких женщинах, но времена были тяжелыми, деньги обесценивались на глазах, все было в дефиците, на кирпич приходилось записываться за месяцы и строительство пришлось сначала заморозить, а потом и просто продать свои 6 соток за смешные по нынешним временам деньги. Однако они помогли продержаться молодой семье самый сложный пореформенный период, а потом ему предложили заняться реализацией декоративки, которую начали выпускать в их городке два знакомых кооператора и дела начали постепенно налаживаться. Он бросил ДК и полностью переключился на бизнес. В то время можно было продать практически все, и Саша торговал обувью, зонтиками, чаем и презервативами, в розницу и оптом, отправляя товар не только по городам России, но и в Прибалтику, Украину, а так же Среднюю Азию.

Однако все это требовало еще больше времени, заставляя покидать молодую жену уже надолго. Дочка все еще ползала по полу в гипсе, и ее нельзя было оставить без присмотра. Уля скучала взаперти, и не видя мужа целыми днями, неизбежно начинала рисовать в своем разгоряченном воображении картины диких оргий, утрачивая постепенно доверие к нему и уважение к тому, что он делал для нее и всей семьи. Благосостояние, однако, постепенно росло, появилась новая мебель, видеотехника и даже свободное время. Они вместе теперь ходили в бассейн и сауну, проводили вечера за игрой в Денди или новым западным фильмом, но душевная близость и взаимопонимание начали постепенно растворяться в быту и досадных мелочах. Ее уже не радовали те платья, сапоги или дубленки, что он привозил из своих вояжей. Ей хотелось самой распоряжаться бюджетом, делая покупки на свой вкус, и он шел ей навстречу, балуя и оставляя фактически все свободные средства, что оказалось потом трагической ошибкой.

Роковым днем стал тот, когда Саша доверил супруге приобрести новую кухню взамен обветшавшей. Вернувшись вечером, он обнаружил вместо нее висящую в их комнатушке якобы хрустальную люстру. Потолки в хрущобе заставляли цепляться об нее головой, и он вежливо попросил вернуть столь ценное приобретение взад. Однако не встретил понимания и понял, что более не сможет уже столь неразумно доверять своей жене столь серьезные суммы. Деньги были не маленькие, не последние, но и не лишние. К этому времени дочка уже начала самостоятельно ходить и ее удалось пристроить в детсад. Сидеть дома без денег Уле было совсем скучно, так что возник вопрос о дальнейшем роде занятий. Возвращаться в свой прежний институт было поздно и бессмысленно, ее там уже никто не ждал, в ДК – тем более. Тогда она вспомнила, как вместе с мужем знакомилась с основами рыночной экономики на местной толкучке, торгуя дешевой губной помадой под громким лейблом.

Начала Ульяна с войлочных тапочек местной обувной фабрики, попробовала канцтовары, но остановилась в итоге на женском нижнем белье. Ее скопившейся за годы кипучей энергии хватило, что бы раскрыть таившиеся ранее коммерческие таланты и в короткий срок, объездив все окрестности, остановиться на рынке, недавно открытом в ближайшем к столице райцентре, где арендовав постоянное место, довольно быстро смогла развернуть весьма оживленную торговлю. В жару и стужу, в дождь и ветер, с утра до вечера она стояла у своего лотка, терпеливо выжидая покупателей, любезно и внимательно обслуживая их, постепенно обретая постоянных и благодарных клиентов. Потом Уля еще ехала электричкой в Москву на оптовые фирмы или с раннего утра на рынки в Лужу или Черкизон, притаскивая на себе оттуда огромные челночные сумки в классическую клеточку. Возвращаясь зачастую затемно, она еще долго потом разбирала свои приобретения по номерам и фасонам.

Понятно, что в такой ситуации все заботы о дочке и доме легли на плечи Саши, а так же живших с ними бабушки и дедушки, которые тоже еще продолжали работать. Он продолжал кормить семейство, платить по счетам, одевать и развлекать дочку, но о совместных походах в театры и на выставки уже пришлось забыть. Несмотря на активную собственную коммерцию, денег у него как то не прибавлялось, приходилось не только отсылать алименты живущему вдали с матерью сыну, но и помогать оставшимся на родине пенсионерам-родителям и аспирантке-сестре. Уля же терзалась из-за проблем дочки, считая себя отчасти в них виновной и желая родить полностью здорового ребенка. Он был уже полон скепсиса по поводу жилищных и финансовых перспектив, и не выказал ей должного оптимизма и энтузиазма, лишь усилив свои предосторожности. Однако это не оказалось решающим препятствием, и через некоторое время супруга обрадовала его весьма неожиданным известием. Он представил себе будущий рай в их убогом шалаше, и волосы встали по всему его телу.

Тем временем, ее родители перед уходом на пенсию смогли получить от своего завода на расширение скромную двушку и после определенных финансовых договоренностей с Сашей оставили паре в распоряжение свою прежнюю квартиру. Он сделал там ремонт на оставшиеся от собственного бизнеса средства, от души поупражнявшись в дизайне, а сам устроился менеджером по сбыту в открывшуюся в городе парфюмерную фабрику. Жизнь, ему казалось, сложилась и удалась. Супруга продолжала упорно трудиться почти до самых родов и, подарив ему вторую дочку, почти сразу же вернулась на свой базар, благо с девочкой никаких сложностей не возникло, даже пеленки теперь уже заменили памперсы. Ульяна уже имела достаточно времени и средств, чтобы наняв себе в помощь няню и продавщицу на рынке, успевать и кормить грудью, и закупать новый товар, и уделять время для восстановления своей физической формы на аэробике. Она теперь была полностью довольна собой и почти - своей жизнью.

Надо сказать, что она сумела сохранить свою несколько мальчишескую фигуру с несколько неуклюжим очарованием чуть косолапящего подростка, лишь несколько заматерев в бедрах, что не могло не вызывать повышенного интереса у ее многочисленных новых знакомых. Экстремальные временами условия на продуваемом всеми ветрами рынке традиционно компенсировались исконно русскими средствами, это не вызвало у нее особой зависимости, но участились разнообразные празднования, затягивающиеся до ночи, походы в бани и сауны уже без мужа. У нее появились новые закадычные подруги, которые раскрыли ей свои тайные познания в йоге, астрологии и в том, какие козлы все мужики, если не обеспечивают все желания женщины. Она записалась, кроме аэробики и тенниса, еще и в какой-то хитрый кружок самосовершенствования, начала таскать домой стопки брошюрок Ошо, Чопры и прочих эзотериков, слушать мантры и жечь благовония.

Но до поры до времени это Сашу не слишком волновало, он наивно гордился своей красивой, умной и деловой женой, радовался ее успехам в бизнесе, отдавая все свои силы работе и заботу семье. Он не был полностью слеп, но верил ей, и даже обнаружив однажды на антресолях дипломат со старыми письмами, никогда не попрекал ее в ошибках молодости. Бельевая торговля процветала, Уля ушла с рынка, открыв собственный магазин в новом торговом центре, купила подержанную Хонду, начала ездить с детьми отдыхать зарубеж. Он же неделями мотался по командировкам, объехав региональным менеджером почти всю Россию, гонял и фуры в качестве экспедитора за весьма скромный оклад, а в отпусках наслаждался загаром, копая картошку на даче у родителей. Теперь уже муж ждал жену вечерами, уложив детей и приготовив ужин, который она не замечала, валясь с ног после очередных занятий или пирушки. При этом Уля почему то считала, что Саше по карману гостиничные проститутки. Интимная жизнь в таких условиях разладилась, имея все более эпизодический, формальный и механический характер.

 Ульяну раздражали визиты его родственников и местных друзей, приобретенные для дочек кресла-кровати, размещение детских книг в шкафу, звучащая громко музыка, его привычки и шутки. Все чаще элементарные выяснения мнений заканчивались бурными ссорами, долгими размолвками и хлопанием дверью. Поскольку квартира являлась собственностью жены, а он сохранял прописку в общаге, то уходить приходилось ему, зачастую к теще, благо с ней отношения всегда были, вопреки анекдотам, самыми лояльными. Своего приехавшего на учебу в Москву выросшего сына Саша разместил в пустовавшей несколько лет комнате. Все это сыграло в итоге свою роль, когда Уля неожиданно и втайне оформила развод. Свое решение она объяснила простой формальностью, предупреждающей возможное появление чужого сына в ее доме, и они прожили вместе еще несколько лет, однако с каждым годом отношения лишь обострялись, заходя иногда так далеко, что в итоге они все же расстались не только юридически, но и фактически.

Когда дочки подросли, возникла потребность в комнате для каждой, а необходимость в помощи и присутствии мужа отпала окончательно. Ему пришлось переехать на съемную квартиру, а Уля выкинула со своей жилплощади все, что носило его след, включая мебель, бытовую технику, полы и входную дверь. Она провела перепланировку, сделала модный евроремонт, обставила квартиру новой мебелью и техникой. Уля справедливо гордится тем, что ничем больше не обязана бывшему мужу и имеет все необходимое заработанное только собственным трудом. Она до сих пор в прекрасной физической форме, ходит в походы и на тренинги, побывала на Алтае и в Индии. У нее теперь уже три магазина, новый джип и полная свобода от мужчин в любом смысле. Старшая дочь после университета работает маркетологом в рекламной кампании, младшая заканчивает школу, мечтая стать ресторатором. Они вполне счастливы, здоровы и полны надежд на будущее, недавно съездив вдвоем в летнюю школу английского языка в Лондоне. Бывают у отца редко, он уже больше не особо и нужен, у них своя жизнь, планы и интересы.

Он давно похоронил своих родителей, выучил сына в творческом институте, отправил его в самостоятельную жизнь вебмастером в известнейшем рейтинговом агентстве и вернулся доживать век в свою старую общагу. На досуге вспомнив школьное пристрастие к сочинительству, занялся блогерством и перепиской с одноклассниками, заполнив тем самым долгие и одинокие вечера. Не женился, но и не спился, продолжая работать в продажах и помогать всем своим близким. Но сейчас, накануне юбилея своей бывшей жены, он хочет сказать ей спасибо за то, что она была в его жизни и подарила двух замечательных девочек, две родные души, которые он будет любить всю оставшуюся жизнь. Он уже ни о чем не сожалеет и выражает ей признательность за 20 прожитых вместе трудных, но столь содержательных лет и уважение к ее достижениям. Не вспоминая более ничего досадного и печального из того, что было в их браке, желает ей здоровья, счастья, достатка, дальнейших успехов в бизнесе и, особенно, на личном фронте. Если кто еще не понял, то писал он о своей жизни,  стараясь сохранить максимально объективное отношение читателей к тексту. Хотя, кто знает, как все могло бы случиться, если бы ее сапоги были черные…