Железная дорога или жди меня 7

                « КАЛЬКИ, ДЕВКИ ПЛЯШУТ»

Автомобиль проезжая многочисленные рынки Пятигорска, наконец-то вырывается из пробок.
Барсуков показывает пальцем на перебегающих перед машиной торговцев: - Как можно, здесь, таксистом работать? Тут психом станешь. С битой ездить нужно. Картина Репина - утренний Кабул.
- Привыкаешь, - улыбается Салават, - Я поначалу типографию открыл, но не пошло. Попал на деньги. Сейчас таксую. Удостоверение военного пенсионера есть, иногда и гаишники отпускают, если по мелочи попался.
- А я, вот, в девяносто втором уволился и уехал на Север. Профессии нет. Разве что художником - деньги рисовать.
- Ага! Я помню. В буфете Ткача хлопнули с твоими фальшивыми бабками. Хорошо, дело замяли. А так бы и выгнали из училища.
Барсуков громко хохочет: - Так буфетчица, Аза, была жадная. А Колек как раз в кухонном наряде дежурил при буфете. Он ей все банки перемыл, всю посуду. А она три яйца пожалела. Тот  обиделся и сбегал в казарму.
Салават смеется: - Короче, наказал её!

1985 год.
Ночь.
Ткаченко в рабочей кухонной одежде, открывает дверь в казарменное помещение. Проходит в бытовую комнату и прячет в карман ножницы. Выходит из бытовки, проходит вдоль спального помещения. Заходит в проход между кроватями. Будит спящего Барсукова.
- Вставай!
- Отвянь Микола!
- Где стенгазета Новогодняя?
- В Ленинской комнате, за политбюро.
- Ключ давай!
- Он в брюках, только назад положи.
- Положу, положу. Спи Айвазовский.

Олег был редактором «Комсомольского прожектора». Рисовал боевые листки, карикатуры, новогодние и праздничные стенгазеты. Та новогодняя газета была выполнена в карикатурном жанре. А в связи с отсутствием ватмана, он нарисовал её на тонкой пергаментной бумаге.
Наступал 1985 год - год выпуска.
На сатирическом рисунке, клоун из хлопушки вместо конфетти, выстреливал лейтенантские погоны и деньги. Деньги Барсуков нарисовал с любовью. Но замполиту батальона газета не понравилась. И по политическим соображениям, произведение курсанта, скрученное в трубочку, нашло своё место за политбюро в Ленинской комнате.

Ткаченко засовывает руку за стенд с портретами лидеров страны советов. Вытаскивает чью-то куртку Хб. Шарит еще. Вытаскивает портянки, полотенца.
Наконец-то вытягивает скрученный плакат.
Расправляет, Вырезает одну за другой купюры.
Засовывает весь хлам, который веками хранится за спинами партийных вождей, назад. Кладет купюры в карман и выбегает из Ленинской комнаты.

2009 год
ПЯТИГОРСК.

Автомобиль выезжает из города.

- Колек утром буфетчице их в выручку подбросил. А она, полуслепая, в
кассу пошла. Там её и повязали. Кипишу было. Училище МВД! А тут
деньги фальшивые! Какой позор! Какой позор!- смеется Олег.
- Да, Миколе тогда сильно повезло, что при снятии остатков с кассы они
лишние оказались. А вычислил тебя тогда комсорг батальона. Он как глянул
на деньги, так и рванул в ленкомнату газету искать с вырезанными
филками, - ведя машину вспомнил Салават.
- Самое интересное, что во всей ситуации получил звездюлей только наш
ротный. За то, что, бутылку пустую нашли за Косыгиным, ему впаяли выговор.
- Та бутылка, еще с Нового года осталась. Это мы её с Левой Оганесяном выпили,-
признается Насыров.
- А я, после того случая, деньги больше не рисовал. Кальками для солдатских
альбомов увлекался.

1988 год.
Полковой клуб.
Петропавловск.

На сцене стоят три стола, сдвинутые друг к другу. Столы накрыты красным бархатом. С правого бока красуется трибуна. В президиуме сидят старшие офицеры. За их спинами красуется плакат.
«Учиться военному делу настоящим образом! В.И.Ленин».
В зале офицеры ротного звена.

В полковом клубе проходило совещание.
Командир войсковой части подполковник Крицкий доводил результаты инспекторской проверки Петропавловского полка и отдельных подразделений.
Батальон, в котором служил Барсуков, дислоцировался в Кокчетавской области. Само же ядро полка в Северо - Казахстанской.
На совещание в Петропавловск вызвали практически всех командиров рот и взводов.
В президиуме присутствовало и руководство из Алма-Аты.
Инспекторская проверка для их батальона закончилась успешно.
Личный состав Отдельно Дислоцируемого Подразделения сдал её на уверенную четверку.
Комполка, зачитав результаты, предложил слово представителю политического управления войск.

К трибуне, поднимаясь из-за стола президиума, подходит полковник.

- Товарищи офицеры. Недостатки, которые нужно устранить, указаны в
докладе командира части. Я бы хотел остановиться на интересном и
своеобразном отношении солдат к сдаче инспекторской проверки - взвода
старшего лейтенанта Барсукова.
Я провожу не первую проверку в войсках, но такой жизненной активности
ни разу не встречал. Солдаты данного взвода, а особенно те, которым до
увольнения осталось-то всего месяца три, ходили за мной табуном, слезно
прося поставить вместо четверки пятерку! И не по физической подготовке
товарищи! А по политической!

Полковник руками изображает, как за ним передвигаются солдаты

- Я в столовую - они за мной! Я в туалет – а они уже там!
Битыми часами солдаты Барсукова топтались у канцелярии, чтобы
переговорить со мной и пересдать тему! Представьте, товарищи?!
Рядовой плохо говорящий на русском языке со слезами на глазах просит
поставить ему пятёрку! Ему домой завтра ехать, а он за судьбу взвода переживает.
Я надеюсь, вы пригласили старшего лейтенанта Барсукова на подведение
итогов?

Командир войсковой части ищет взглядом в зале старшего лейтенанта.
- Барсуков?
Олег поднимается: - Здесь я.
Комполка усмехаясь, предлагает:
- Давай, выходи, Макаренко. Расскажи нам, сиволапым, как ты добился  таких успехов в боевой и политической подготовке. Поделись, так сказать
опытом.

Старший лейтенант, немного смущаясь реплик из зала, идет к трибуне.

Политработник из управы, сидя в президиуме, явно надеялся услышать про великую коммунистическую партию, которая является авангардом всего советского народа, а взводный как комсомолец, идёт нога в ногу со своими солдатами в светлое будущее.

Барсуков поднимается на сцену.

Пока взводный карабкался к трибуне, полковник из политуправления успел объявить собравшимся на подведение итогов офицерам:
- Я поставил солдатам пятерки, только за их жизненную активность! Пусть
не сильны они в партийно-ленинской философии. Но посмотрите, какая
ответственность за показатели взвода! Какой коллективизм!

По помещению полкового клуба побежал легкий хохоток, который быстро стал перерастать в веселый гам. Волнение присутствующих в зале, особенно на галерке, охладил командир части:
Командир части, стучит авторучкой по графину: - Так! Тихо! Что там за смешки? Старший лейтенант Барсуков является членом редколлегии полковой сатирической газеты. Он такие карикатуры рисует, и стишки подписывает, что прямо душа радуется!

Полковник из управы кивает, обращаясь к командиру полка: - Сразу видно, талантливый хлопец! В партию таких молодцов нужно! Почему тяните?

Но тут начальник политотдела части успевает вставить свою реплику:
- Бабник он! Какой из него коммунист.

Полковник, строго разглядывая Барсукова, интересуется: - Это правда?
- Никак нет. Просто я один в части холостяк, и всех женатиков завидки берут, -улыбается Олег.

Зал взрывается продолжительными аплодисментами. Слышатся реплики.
- Давай Барсук! Расскажи, как девки голые пляшут на подоконнике!
- Да не было этого! Показалось всем! И не голые они были, а полуодетые.
Честное комсомольское! Просто моего Гошу, ежика, увидали и на
подоконник запрыгнули. Он со мной еще с Мангышлака по гарнизонам
кочует. Гоша как женские колготки увидит, так и бросается их грызть.
Привык, что яблоки мы в Кара-Кимире в них хранили. Вот и цапнул одну
за палец. А мы ведь к смотру художественной самодеятельности готовились. Песню разучивали.
-Какую песню?
-Наш Костя бабник!- не подумав, брякает старший лейтенант.

Зал взрывается диким гоготом.
Слышны крики с галерки:
- А кофточки сняли, чтоб не лопнули от натуги?
-Давай, чеши Барсук дальше!
-Жениться тебе надобно барин!

Полковник из главка стучит шариковой ручкой о стакан: - Ежика говоришь? Не голые? Ну не было, так не было. Тихо товарищи  офицеры! Давайте все-таки послушаем, вашего сослуживца, про его передовой опыт.

Барсуков, немного помявшись: - Я это. Я повесил под взводом график уборщиков.
- А причем тут график?
- Так он по призывам. Сегодня осенний призыв, завтра весенний убирает. Остальные на зарядку. И все.
Полковник, явно не поняв, интересуется: - И что?
- Так дедовщины-то нет больше. Всё моют полы по очереди, как в детском
садике.
- А если откажутся тряпку в руки брать?
- Был случай. Вернулся с зарядки, а под взводом не убрано.

- Вот видите? А вы график!

Барсуков, улыбаясь, поясняет полковнику:
- Через десять минут все блестело.
- Другие вымыли?
- Нет, я сам взял, и вымыл.

В зале стоит хохот сослуживцев.
Начальник политотдела полка, стучит ручкой по графину, просит тишины, и, наклонившись к уху проверяющего, шепчет:
- Он старослужащим пол вымыл, тот чуть не захлебнулся. Но мы, провели
проверку, и Барсукову объявили выговор по служебной и комсомольской
линиям.

- Барсуков, так причем тут итоговая проверка и высокие показатели?
- Я, товарищ полковник, еще год назад объявил личному составу, что кто сдаст проверку на пятерку, тот за тряпку не берется целые полгода, до следующей проверки, - пояснил Барсуков.

Командир полка, смеясь, спрашивает старшего лейтенанта:
- А если все солдаты во взводе на пять сдадут?
- Тогда пусть пол мной моют! Таким бойцам и за тряпку в честь быть!

Зал снова взрывается смехом и аплодисментами.
Начальник политотдела кричит в зал:
- Тихо товарищи! Мы не в цирке!

Полковник кивает:
- Понимаю. Понимаю. Про кнут как говорится, вы нам рассказали. Тогда и
про пряник доложите. Ведь подчиненные, судя по отзывам, вас любят?
- А, про пряник? Это можно! Хорошим солдатам я кальки в дембельский
альбом на память рисую, а плохим нет. Вот и весь пряник...

Полковник вскипая, обращается к командованию части: - Это что за извращение устава? Вы кому солдат доверили? Это же подрыв всей коммунистической идеологии! Что за базар? Ты мне, я тебе?!!

В зале вновь раздался хохот.

Барсуков спускается с трибуны…

И под гогот и свист сослуживцев, шел со сцены старший лейтенант Барсуков, командир самого лучшего подразделения. Единственного в воинской части взвода, который сдал проверку на отлично и по стрельбе, и по физической, и самое интересное, и по политической подготовке.
А за ним, как исполнительные листы, летели два призрака очередных выговоров, по комсомольской и дисциплинарной линиям…

Барсуков под гогот сослуживцев, не глядя по сторонам, присаживается на первое  попавшее свободное кресло.

Начальник политотдела переходит на визг: - Барсуков! Сейчас же пересядь на другое место!

Ударяет кулаком по крышке стола. Графин, подпрыгивает, и, заливая бумаги, катится по праздничной скатерти. Проверяющий чтобы не намочить форму отпрыгивает, его стул с грохотом падает на сцену полкового клуба.
Все военные, сидящие в зале, поворачивают головы в сторону Барсукова, и коллектив снова захлебывается в оглушительном смехе.


На коленку старшего лейтенанта ложится нежная девичья ладонь:
- Да, пересядь ты, а то он не успокоится. Вечером в шесть, жду за КПП. Посмотрим, какой ты бабник.

Олег повернул голову и обомлел от страха. Рядом, в погонах младшего сержанта, сидела племянница начальника политотдела полка. Присесть к ней было не слыханной наглостью. Тем более с его-то репутацией.


Барсуков вздохнув, поднимается, и идет на свое место.
Командиру полка, для наведения порядка, приходится поднять личный
состав, так как зал заливается хохотом. Хохочет и полковник из
управления. Усмехается командир части подполковник Крицкий.
Заливается веселым серебряным смехом племянница НачПо.
И только начальник политотдела полка, склонив голову, что-то усердно
пишет. Но судя по покрасневшим ушам, он тоже догадывается про причину всеобщего веселья...

Тогда еще никто не знал, что командир войсковой части 6637 подполковник Крицкий через несколько лет, отвоевав первую чеченскую, погибнет в автомобильной катастрофе под Омском. А многих ребят, так весело смеющихся в зале, накроет кровавое одеяло локальных конфликтов…


2009 год.
ПЯТИГОРСК.

- Ну и что? Встретился в парке с телефонисткой?
- А что, нам, в парке делать? Там сыро! А в аппаратной диван кожаный. Сам
начальник политотдела ей подогнал. Чтобы на стульях племянница не
маялась вовремя суточного дежурства.

Салават и Олег смеются.
Машина удаляется по трассе.

- А ты как все-таки в милицию попал?

Барсуков глядя в окно автомобиля: - Нежданчиком. Сам не думал, не гадал, что так получится. Осенью девяносто второго уволился и подался на север. Хотелось начать новую жизнь. Понимаешь? Чтобы все сначала. Чтоб забыть все. Отрубить.
- Женщину забыть?
- Возможно. Но не только в ней дело. Не мог я больше смотреть, как до
власти лезли те, кому я вчера брезговал руку подать. И самое главное, пока я скакал по горам, любимая женщина с моим ежиком уехала, не оставив и адреса.

Осень 1992 года.

Ханты Мансийский Автономный округ.
Уволившись из войск республики Казахстан, он столкнулся с новой проблемой. Личное дело офицера на руки не выдавали. Его могли запросить только из другой воинской части. Его предупредили сразу, в Россию дело не отправим. Приказ начальника войск, перебежчикам в этом отказывать, не объясняя причин. Тринадцать лет выслуги коту под хвост? Обидно, что и не говорите. Но счастливый случай свел его с подполковником в Свердловске, который, как и он, стоял в очереди за билетами у воинской кассы.
Узнав проблемы Барсукова, подполковник предложил.
- Айда к нам капитан. У нас батальон на правах воинской части. Некомплект. Примем по контракту. Запросим личное дело, а там сам решишь. Стоим в Киргизии, сопровождение колон и охрана проходящих грузов на блок постах. Трасса М-41 Ош – Хорог. Три месяца война, три  месяца отдых на месте постоянной дислокации. 
И Олег, недолго думая, купил билет в одно купе со старшим офицером, рванув на войну. Чтоб через семь месяцев , появиться на Севере с личным делом подмышкой.
                ***
Барсуков не имел юридического образования. За его ушами было только военное училище, да тринадцать лет в войсках.
Две войны в Таджикистане, оставили яркий след в его жизни, напрочь изменив мировоззрение.
В 1993 году его переезд из Средней Азии на север не был замечен центральной прессой.
Профессия «офицер мотострелковых войск» в условиях гражданской жизни была не востребована. Декабрьским морозным утром, подняв воротник своего старенького армейского бушлата, Олег решил съездить в пожарную часть.
- Может с работой что выйдет?

Заскочив в остановившийся КАВЗик, он присел на сидение близ водителя.
Автобус был служебный, от какой-то организации, но в связи с морозами из городской администрации поступило распоряжение о подборе всех пассажиров на городских остановках.
Так бы и ехал Барсуков молча. Но водитель попался болтливый.
- Куда едим, военный?
- В пожарку. На работу хочу устроиться. Из армии уволился.
- А где служил?
- В Средней Азии.
- А я на Байкануре два года оставил.
- Земляки значит.
- В милицию устроиться не пробовал? Там некомплект говорят, сам читал в
газете.
- Что-то не подумал.
- Я сейчас около отдела тормозну, ты забеги, узнай. Пока круг по поселку
даю, успеешь обернуться. А на обратном пути заберу тебя. Если не возьмут,
то до пожарки потом подброшу.

КАВЗик притормаживает.
И Борсуков выпрыгивает перед деревянным зданием милиции.
Поднимается на крыльцо.
Открывает массивные двери.
Подходит к застекленному окну с надписью «Дежурная часть».
Дежурный по отделу, через стекло, вопросительно смотрит на капитана в зеленой форме – афганке.

- Я на счет работы,- чуть подкашливая, стучится в оргстекло капитан.
Дежурный открывает дверь в помещение дежурной части. Приглашает
пройти:
- Заходи, погрейся. У нас, на севере, в таких бушлатиках только летом ходят.
Барсуков присаживается на лавочку, кладет на колени пакет с личным
делом. - Летом-то холодно здесь?
- Не очень. Но бушлатик пригодится, его комары не прокусывают. Личное
дело привез?
- Ага.
- У нас в милиции дело на руки не дают, только по почте.
- Я два литра прапорщику поставил из отдела кадров, он за это еще и
завернул, и печати шлепнул, и до КПП проводил. Чтоб не потерял.

В помещение дежурной части входит заместитель начальника ОВД по
кадрам.
- Это вы на работу?
- Я.
- Пройдемте.

В кабинете майор распечатывает личное дело и бережно разглаживает плакаты, в которые оно было завернуто.
- Автомат Калашникова! Пистолет Макарова! Да кто же в такие плакаты дела-то заворачивает? Варвары вы армейские!
- У меня дома их штук двадцать, если нужно принесу.
- Давай, давай, тащи всё что есть, а то у нас вообще с пособиями туговато. Север, глухомань понимаешь. Пособий нет. До УВД Тюмени полторы тысячи километров по зимнику.

Раскрыв личное дело, замполит углубляется в чтение.
Олег изучает кубки спортивных достижений отдела на книжном шкафу.

- А почему Борсуков, а не Барсуков?
- Семейная тайна.
- У тебя ранение было? Медкомиссию пройдешь?
- Пройду.  Рука не голова.
Капитан демонстративно несколько раз разжал и сжал в кулак левую руку.

- Медаль «За отвагу»?
Барсуков рассматривая грамоты на стене, уточняет: - СССР, указом президента республики Таджикистан. Часоран у них называется.
- Так Союза уже два года нет?
- Там тогда всё подряд вручали, своих-то наград до сих пор не придумали,
хорошо хоть тюбетейками не награждали. В кадрах, по запарке, приказ о награждении и занесли в личное дело.
- Здесь в России она не является государственной.
- А я на льготы и не претендую, на елочку повешу, пусть дети играют.
- В какой службе желаешь работать?
- А какие вакансии?
- В ГАИ есть четыре должности.
- Нет, только не в ГАИ, уж шибко холодно на дороге стоять, а я человек
изнеженный южным солнышком.
- В следствие можно.
- Я был в армии одно время внештатным дознавателем, писанины шибко много.
Давайте, для начала, что попроще.
- В ИВС, есть должность командира взвода.
- Во! В самый раз!
- Женат?
-Не знаю.
-Не понял. Жена, дети, есть или нет?
-Была одна да сплыла.
-Ну, значит, комнату пока дадим в общаге. Иль хош? Так ключи от бочки прям сразу дам.
- Чё прям от бочки? От пивной? Вот повезло-то! – притворно выпучил глаза Олег.
- От жилой бочки. Тут на севере пол отдела по бочкам и балкам проживают.


Замполит звонит начальнику ОВД и, взяв подмышку личное дело, объявляет:
- Пошли. Он уже ждет.

У начальника долго не задержались. Пару вопросов, и вышли.
Барсукову выдали направление на медицинскую комиссию.
Через день Олег уже сидел в поезде «Приобье – Свердловск».
Медицинскую комиссию проходили в Тюмени.
Из Свердловска капитан добрался до областного центра на электричке.
Прохождение комиссии заняло три дня, и уже под новый 1994 год, Олег был принят стажером командира взвода. Стажерам форменная одежда вообще-то не полагалась.
Но, увидав на совещании среди синих мундиров выцветшую афганку Барсукова, начальник распорядился переодеть эту «белую ворону».

Его назначили заместителем начальника ИВС по оперативной работе.
А чуть позже , в начале 1996 года, перевели старшим оперуполномоченным отделения уголовного розыска по «борьбе с малолетками и кражами автотранспорта».


2009 год.
СТАВРОПОЛЬЕ..

- Вот так я и оказался в милиции. Ехал в Пожарную часть, а приехал в другое
место. Спасибо водителю автобуса. Удружил!
- А женщина?
- Тут вопрос серьезный. И винить никого не хочу. Да и любовь-то у нас была скоротечной, как ливень в океане. Может и к лучшему, что я её не нашел, хорошей девчонке жизнь не испортил.
-Чем бы ты испортил – то?
-Так я ж по командировкам все. Когда тебя не ждут, как-то спокойнее.
-А полковника как получил?
-Да на халяву, досрочно. Я тогда в Гудермесе был в командировке, меня утром разбудил командир СОМа, и зачитал приказ, а после заявил:
-Дуй за пивом! А то звездочки прокиснут!
Олег отвернулся в сторону… - А женщина красивая была. Женькой звали…

СРЕДНЯЯ АЗИЯ.
КОНЕЦ 1992 года.
ВОЕННЫЙ ГОРОДОК.

Заснеженный военный городок.
Идет легкий снежок.
Темнеет.
Снегурочка, пытается поднять упавшего Деда Мороза.
- Вставай чудо, вставай!
- Жень. Подожди. Да сейчас я, сейчас, видишь, в тулупе запутался.

Женька, радио-телефонистка четвертой роты, уже битых полчаса, трясла за рукав Деда Мороза. Этот был её третий театральный напарник за вечер.
Первые два уже на «Санта-Клаулись», и находились в предновогодней коме.

Капитан Барсуков, широко раскинув руки, лежал на спине, и подниматься явно не собирался. В этот час, он был самым счастливым Дедом Морозом во всех вооруженных силах бывшего Советского Союза.

Женька, отряхивая Барсукову шапку, ругает:
- Нам к командиру полка еще нужно зайти! Ну как ты туда пойдешь? Зачем у
Сазоновых пил, ну просила же!
Олег пытается подняться.
Встает на колени.
Но наступив коленкой на подол тулупа, падает носом в снег.
Вторая попытка продуктивней.
Он встает.
Женя надевает ему шапку, поправляет бороду и, отряхнув варежкой снег, поддерживая под локоть Барсукова, ведет к командирскому подъезду.
- Стихи-то, какие-нибудь знаешь про Новый год?
- Ага! Зима крестьянин торжествуя, - икает, - надел тулуп и в ус не дует!

Женька становится лицом к Барсукову. Отряхивает его от снега. Кладет на грудь свои ладошки и наставляет:
- Ты, главное молчи! Я сама стишки прочитаю детям, и тихо выйдем, может быть, командир и не увидит, что ты уже хорошенький.
- Буду молчать, как рыба об лед!

Идут дальше.
Снегурочка держит Деда Мороза под руку.
Внезапно Евгения громко смеется:
- Хи-хи-хи! Ой, не могу! Барсуков! А ты ничего! Столько накатил, а еще
дышишь!
- А я ничего! Ик! Я, стоя, лежа, с колена!
- Вижу. Вижу. Ладно, давай, подтянись, все-таки к командиру полка идем.

Подъезд.
Дверь в квартиру командира части.
Звонят, притихли.
Дверь распахивается, осветив на темной площадке заснеженного Деда Мороза и Снегурочку с темно-синими разводами на щеках.
На пороге двойняшки - мальчики пятилетнего возраста.
Это внуки командира, которые хором радостно кричат:
- Дед Мороз со Снегурочкой пришли!

И тут завертелось.
Снегурочка пела песни, рассказывала сказки.
Ставила внуков Васеньку и Витюшеньку по очереди на табурет и слушала их стишки.
Дети хлопали в ладоши.
Взявшись за руки, водили хоровод вокруг елочки.
Так пролетели минут пятнадцать-двадцать.

Женька смеясь крикнула:
-А где же наш Дедушка Мороз?
Все переглянулись.
Барсукова в комнате не было.

Вася и Витя, растолкав родителей, бросаются на кухню.
Женька немеет от ужаса.
Внучата наперегонки возвращаются в зал и хором кричат:
- Бабушка! Там наш дед с Дедом Морозом водку пьют!

Жена командира полка проходит на кухню.
В маленькой кухоньке сидят двое военных в тельняшках.
В одной руке они держат по стопочке, другой пытаются затушить в тарелке сигареты.
Один из них, с искусственной бородой, обернувшись, лепечет:
- С новым годом! Ик!
- С Новым годом Барсуков, с Новым годом! Ты хоть бороду сними.

Внучата тянут за подол жену командира. Хором кричат:
-Баба! Баба! Пошли скорей! Там снегурочка фокусы показывать будет!
Жена командира выходит из кухни.

- А знаешь, Барсуков, сколько нужно водки, чтобы напоить воинскую часть?
- Одну, командиру! Остальные сами найдут!

Командир полка тянется к дверце холодильника:
- Мыслишь правильно капитан. У меня там еще одна есть.

Оба, разочарованно глядят на пустую полку холодильника.
Бутылки там уже нет.
- Фокус, покус! Сейчас только стояла! И когда только моя ненаглядная успела?

Барсуков достает из рукава Дед Морозовой шубы свою:
- Оп! Ля!
Полковник усмехается, принимая бутылку:
- Цирк уехал, клоуны остались.


А в зале лился смех, слышались радостные крики детворы. Пахло мандаринами и яблоками. Жена командира, хороводя с внучатами, успевала наливать из заварочного чайничка Снегурочке. Которая, почему-то не таяла, а все хорошела и хорошела.
Военный городок праздновал Новый Год.

Утро.
Барсуков открывает глаза.
Лежит на спине.
Осматривает комнату и прислушивается.
Принюхивается, к запахам, идущим из кухни.

Утром, первого января, Олег, проснувшись в своей панцирной койке, комнаты офицерского общежития, вдруг осознал, что он больше не одинокий Дед Мороз.
Было слышно, как за кухонной перегородкой потрескивала на сковородке яичница.
Там мурлыкала песенку счастливая Снегурочка – Женька, - Наш взводный бабник, наш взводный бабник…а кто не бабник, а кто не бабник, да тот кто в женщинах не шарит ни фига…

МЕСЯЦ СПУСТЯ.
НАЧАЛО ФЕВРАЛЯ 1993 ГОДА.

Барсуков лежит на спине.
Курит.
У стеночки, прижавшись к нему, лежит Женька.

- Олеж , может не поедешь?
- Я рапорт подал.
- А если отказаться? Ведь еще можно?
- А солдаты, что они обо мне подумают? А батя?
Женька, поднимая голову, заверяет:
- Ничего и не подумают. Отказался и все.
- Плохо подумают. Плохо. Отличный мужик наш Батя, и подвести я его не
могу.
- Ну, пусть другие съездят? Почему все ты, да ты?

Барсуков туша сигарету не соглашается: - Я, лично, солдат подбирал. Агитировал. И теперь в кусты?
- Ну, зачем ты так?
- А как?
- Я думала, у нас все наладится. Я так долго не могла найти человека. После Ильи, пять лет не смотрела ни на кого. Воинскую часть поменяла, чтобы с ума не сойти. -- Тебя тоже убьют!

Женя, уткнувшись Барсукову подмышку, рыдает.
Барсуков, смотрит в потолок и читает на память стих:

- Чтоб не случилось мы бойцы,
И мы до той поры солдаты,
Покуда Зимние дворцы,
Еще не все на свете взяты.

Девушка, перестав плакать, улыбается:
- Я его, на седьмое ноября, в школе читала.

Илью Олег лично не знал. В 1987 году он погиб под Баграмом, нарвавшись на душманскую засаду, его группа приняла бой. Прикрывая отход покинувших своего советника царандоевцев, Илья, расстреляв ленту, подорвал себя и окруживших его моджахедов гранатой. Был представлен к герою, но в итоге пришел орден Красного Знамени. Бывший суворовец, он был старше Барсукова на три года. Илья и Евгения планировали расписаться после возвращения его из Афганистана.
В «Красной Звезде» был описан его подвиг, и неизвестный автор
сочинил про Илью стихотворение.

Словно березка в тенистом лесу,
Тянется к солнцу в надежде погреться,
Юный суворовец, строй на плацу,
Парень без юности, мальчик без детства.

Годы учебы, Как ветер в лесу,
Выточат парню характер не детский,
Вот, и последний свой вальс на плацу,
А на «парадке» значок лишь кадетский.

Жизнь по уставу, курсантский роман,
тридцать солдат за спиной как наследство,
горы Афгана и синий туман,
на перевале где кончится детство.

И на тропинке, как время придет,
путь, царандоя солдат прикрывая,
бывший суворовец в вечность уйдет,
детство не помня и жизнь не позная.

Лента пустая, запала щелчок,
Горы проснутся от птичьего гама,
А с орденами, кадетский значок,
Будет хранить поседевшая мама…

Олег слышал про Женькино горе. Ему нравилась красивая девчонка, телефонистка штаба.
Но он не мог сделать первый шаг. Наверно из-за Ильи.
Многие взводные вИлись Барвинками вокруг Жени, но получали от ворот поворот...
Он и не надеялся на взаимность.
А тут вот Новый Год и снегурочка…

На Барсукова она смотрела с жалостной улыбкой. Он был не такой как все. Не было у него надменности и чванства. Чем-то старший лейтенант своей разухабистостью был похож на героя кинофильма «Чапаев» - Петьку.
Евгения почему-то всегда вставала при его появлении.
А появлялся в части Олег редко. В Таджикистане шла война, про которую мало кто знал в России.  Духи долбили колонны, нападали на селения.  Их войсковая часть обеспечивающие прохождение колон.
И вот новый год и Дед Мороз. Такой милый, родной и желанный.


И Женька вновь, еще пуще, разрыдалась.


Барсуков обняв, прижимает плачущую Женьку. Пытается успокоить.
- Ну, хочешь, я тебе Гошу подарю?
Она, смахивая слезы, улыбается:
- Я его сама у тебя заберу. С твоими командировками ежик с голоду подохнет.
- Он зимой спать должен. Просто Гоша под койкой живет, а я теперь не один. Вот он от скрипа и проснулся, шпион - папарация. Гошка тебя любит и не кусается. Значит, ты ему тоже нравишься. Обычно он на подоконники, да на стулья гостей женского пола загоняет. А тут прям маму признал, бегает за тобой как котенок.

Под кроватью ушастый ежик, тащит "Чьи-то" колготки к себе в картонный ящик.


Через десять дней после этого разговора.

Барсуков в полном снаряжении, гремя по перилам пристегнутой к разгрузке каской, примчался в общагу.
Преодолев с маху два пролета, ткнулся в закрытую дверь.

Барсуков поднимает коврик. Берет ключ. Открывает. Проходит на кухню.
- Наверно на плац побежала, на построение.

На кухонном столе он замечает записку. Где размашистым Женькиным почерком что-то написано.
               
 - На построение не приду. Прости, но второго хоронить не собираюсь. Меня
не ищи. Всех кого я жду, не возвращаются, а так хоть живым вернешься.
Я хочу счастья, а не наград на подушечках.
Перевожусь в Сибирский округ, поближе к родителям. Рапорт подписан.
Чуть ниже была приписка:
- Береги себя, Дед Мороз!
Снегу…

На столе лежит сломанный карандаш.

Внезапно раздаются звуки духового оркестра.
Это роты выходят на плац, для торжественного построения.
Сегодня провожают сводный отряд.

Капитан, быстро сбегает по подъездной лестнице.
Хлопает дверь.
Пружина, прибитая к косяку, издает жалобный вой.
Вскоре она успокаивается.
И в подъезде становится тихо.

Только на площадке третьего этажа, кто-то тихонько и жалобно всхлипывает.
Это Женька сидит на корточках, и плачет.


Барсуков становится в строй.
Звучат торжественные речи. Под оркестр сводный отряд торжественным маршем проходит мимо трибун.
Уходит с плаца на аллею, где стоит техника под посадку.
Звучит команда:
- По машинам!

Колонна сводного отряда проходит через КПП.
Машина за машиной.
На КПП дневальный, приложив руку к головному убору, провожает сослуживцев.

Кричу я ночами в боях с басмачами,
Лечу я обратно туда,
Где горы седые, обрывы крутые,
Где молодость наша была.


Проезжает БТР.
Барсуков, сидя на броне, отдает честь дневальному.


Где между Афганом, Чечней, Дагестаном,
Таджикская наша война,
Конфликт не известный покрытый туманом,
И без номеров ордена.

Подъезд. Плачущая Женька встает и выбегает на улицу.
Мимо КПП тянется вереница автомашин.

Тук, тук, тук, тук, тук, тук.
Тук, тук, тук, тук, тук, тук.
Строчит пулемет по ночам,
И трассеры наши, молиться мешают,
В Памирских горах басмачам…

Женька стоит у обочины. Мимо нее проходит хвост колонны. Водовозки. Хозяйки, с походными кухнями.


Далекая юность сплошные капканы,
Но, правда, на свете одна,
В архивах на полках, сожрут тараканы,
Погибших парней имена.

Колонна уходит. Девушка возвращается в комнату. Присаживается на кровать.
- Тебя не убъют. Тебя не убъют… Господи пронеси.

К ней подходит ушастый ежик и тычется носиком в ноги.
Женя берет его на руки, и, поднеся к лицу, целует в носик.
- Даже, Гоша? Не убьют его. Хватит уж нам терять-то.
               
Желаю ребята, вернуться обратно,
Кому эта бойня нужна?
А в чем же девчата, тогда виноваты,
Что нам ненавистна война.


2009 год.
СТАВРОПОЛЬЕ.
Салават, управляя автомобилем, спрашивает:
- Больше с ней не виделись?
- Нет. Как в воду канула. Запросы посылал, бесполезно. И ежика моего
увезла.
- А ты в программу «Жди меня» напиши, там всех находят.
- Ага, напишу, напишу. Ищу женщину с ежиком ушастым, нашедшим
вознаграждение, - горько усмехнувшись, бурчит Барсуков.

Весна 1993 года.
ТАДЖИКИСТАН..
Горный Бадахшан.

Олег сидит на мешках с песком.
Их застава расположилась у автомобильного моста, на высотке вблизи дороги.
Шумит горная речка.
Солдаты занимаются стиркой. Мимо изредка проходят местные жители.


Капитан Барсуков, сидя на мешках с песком, грелся на таджикском солнышке.
После прохладной ночи в горах, утренние часы, это время для расслабления организма.
Олег уже доложил по радиостанции в штаб, что ночь выдалась спокойная.
Обстрелов и нападений на маленький пост у речки Мургаб не совершено.

Его микро-гарнизон из пятнадцати солдат и приданного БМП-1, занимался ПХД. Говоря гражданским языком, стирал обмундирование и чистил оружие.
В пулеметном гнезде, по полной боевой выкладке дежурят два солдата. Один отвлекаясь, смотрит на двух девчат в национальной одежде, провожая их взглядом.

На посту оставался пулеметный расчет из двух солдат и Барсукова.
Изредка мимо поста, дружественно улыбаясь, проходили местные жители.
В основном это были женщины. Попадались и молодые девчонки по девятнадцать-двадцать лет.
Олег приветливо махал им рукой, и они, хихикая, семенили мимо.
Как говорится: «Война - войной, а весну и обед не отменяли».

Барсуков кидает камешек в часового.
Камешек попадает по каске.
Слышится звяканье.

Часовой встрепенулся и, приложив бинокль, смотрит на подходы со стороны высоток.
Барсуков грозит ему кулаком.

На мешки с песком, где полусидит, полулежит старший лейтенант, взбирается сержант.
Сержант по национальности таджик. Звать его Муми, то есть Мумиджон Саламатшоев. Он смотрит вслед, на фигуры, двух молодых таджичек, которые только что прошли мимо заставы: - Э… нахс кун!
- Нахс, нахс.
- Товарищ капитан, вы уже и язык выучили?
Барсуков загибает пальцы:
-«Нахс» это хорошо, а «кун» на татарском солнце или день, и по
вашему тоже так, наверное. За три месяца и медведь научится разговаривать.
Сержант хитро усмехнувшись, тянет мечтательно: - Домой скоро.
- Ты и так дома.
- Нет, здесь Памир, а я с Душанбе.
Барсуков приподнимается на мешках. Кивает сержанту, показывая головой на двух девчонок идущих к заставе. - Вон, гляди! Опять твои козы идут.
- Понравились мы им, наверно.
- Стройные они и глаза большие, красивые, как у Женьки, - представляя любимую, разглядывая девушек, говорит Олег, вспоминая:

ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД.

Женька забирает у Гоши колготки, которые он затащил в свою коробку. Ежик вцепился в них мертвой хваткой, и упирается, скользя коготками по полу. Девушка смеется. Барсуков сидит на кровати и тоже хохочет.

Воспоминания развеиваются.


ТАДЖИКИСТАН.

Сержанта и капитана разделял возрастной барьер в года четыре.
Это были обычные мальчишки, только подолгу службы одетые в форму.
Муми кивает на девчонок:
- А вы им скажите:
- Салам-Пополам! Чихел? Инжебие! Они и приплывут.
- Да тише, ты, услышат!


Сержант развалился на мешках, и обращается к девчатам, которые останавливаются, и расплываются ослепительными улыбками.
- Девчонки привет!
- Привет мальчики.
Мумиджон протягивает им горсть карамелек: - Конфеты будете?
- Спасибо.

Барсуков сидит застывшим болваном, он не знает, как ему влиться в завязавшуюся беседу.
На мешки, бросив стирку, лезут любопытные солдаты. Все дружно раздают комплименты. Молодые таджички от обилия таковых, совсем таят. Звонко смеясь, отвечают взаимностью на шутки солдат.
Солдаты окружают девчат, и вместе сними, смеются и разговаривают.
И только один Барсуков, застыл как каменный истукан.

И… В самый разгар этой милой и весенней беседы, как гром среди ясного неба, вдруг раздался голос капитана:
- Салам-пополам! Чихель! Нахс кун!


Девчата, осуждающе смотрят на самодовольного Барсукова.
Резко прерывают дружескую беседу.
Бросают конфеты на землю, и уходят прочь от заставы

Сержант с обидой в голосе, чуть не плача, выговаривает Олегу:
- Ну, зачем вы так? Что они сделали?
- А я что? Хороший день сказал! Что я такого сделал?

Муми хлопает ладошкой себя по заднему месту.

- Нас кун это хорошая задница! Причем тут день?
- Это ты же меня научил полчаса назад! Сам первый сказал «нахс кун»! А я
повторил только!
- Я же шепотом, чтоб никто не услышал! А вы? Как на параде:
- Нахс кун! Нахс кун! - кричит на весь Бадахшан Муми.

Таджички разом поворачиваются и уже ему, сержанту Саламатшоеву, показывают знак любезности, покрутив указательными пальчиками у висков.
Сержант садится на мешки с песком, и обхватывает голову руками.
Получается что и он тоже, крикнул девчатам вдогонку похабщину.



На весеннем солнышке тысяча девятьсот девяносто третьего года, сидя на мешках с песком, сидели, болтая ногами два вчерашних мальчишки.
Их не поняли тупые девчонки. Но ведь то, что называется « кун», у обеих были действительно привлекательными...


УТРО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ.

Восходящее солнце освещает силуэты заставы.
Солдат радист будит спящего на нарах Барсукова.
- Товарищ капитан, товарищ капитан! Кукушка на связи.
Барсуков садится. Зевает. Берет гарнитуру в руки:
- Кукушка, я Высотка прием!
- Фиксирую движение. По руслу вверх. До семнадцати карандашей. Туман.
Плохая видимость,- шипит в эфире.
- Удаление?- стряхивая остатки сна, уточняет старший лейтенант.
- Тысяча пятьсот.
- Кукушка, я Высотка. Возвращайтесь в гнездо. Как понял?
- Понял. До связи.


Барсуков будит Саламатшоева:

- Муми, застава в ружье! Только без кипиша. Духи идут.
- Откуда?
- Снизу. По руслу.

Вновь работает радиостанция:
- Высотка, я Кукушка прием.
- На связи.
- Движение по высоткам сверху. Идут навьюченные, вооружение стрелковое,
два ПК, СВД. Наблюдаю две трубы, предположительно 82 миллиметровые
минометы.
- Кукушка! На исходное! Живо! Твою Машу!
- Уже выдвигаюсь, конец связи.


Двое солдат в маскировочном обмундировании, пригнувшись, перебегают дорогу, и, перевалив через мешки, оказываются на заставе.
Старший секрета с СВД проходит в помещение, где сидит капитан.
- Можно?
- Можно козу на возу! А ко мне разрешите! Докладывай!
- Там духов, как дерьма за баней!
- Куда идут?
Солдат ставит винтовку:
- А пес их знает. На юг вроде.
- Они по ушам получили в предгорье, теперь в Афган уходят. Сегодня сюда должны  десантники подняться, для блокирования движения. Да что-то  опаздывают гвардейцы.
- А если опоздают?
- Не кукуй Кукушка! 


В отверстии на крыше показывается голова в каске.
Солдат докладывает из пулеметного гнезда:
- Наблюдаю колонну.
Барсуков облегченно улыбается снайперу:
- Ну вот. Раз и все! А ты боялась! Даже ряса не помялась! Десантура прибыла.




По горной дороге ползет войсковая колонна.
Идут по походному, медленно спускаясь к реке с перевала.
Боевые машины десанта, которые дымят, синим дымом, сопровождают УРАЛЫ.
Несколько наливников двигаются в середине колонны.

Глаза голубые как небо России
Надет "набекрень" шлемофон
«Откуда братишка?» его мы спросили
«Из Омска», рассказывал он.

Потом шла колонна седая от пыли
Пехота верхом на броне
Механик водитель – глаза голубые
Он первые дни на войне

Свист падающей мины.
Взрыв.
Свист.
Взрыв.
Свист.
Взрыв.
Бьют по заставе.

Барсуков отряхивая песок, надевает каску. Солдат хватает СВД и направляется к выходу. Но капитан, задерживает его хватая за воротник. Тот, падает на четвертую точку.
Олег подает ему каску:
- Шапку надень! Простудишься!

Двое бойцов скатываются из пулеметного гнезда. На них сыпется земля.
- Целы?
Солдаты отряхиваются:
-Ага!

Барсуков хватает обоих за шиворот:
- Наверх, колона идет! Обеспечить прохождение! Подавить огневые точки!

Бойцы выскакивают назад.
Барсуков выбегает из помещения.
Пробегает по траншее и занимает место у бойницы.
По колонне ведут огонь с высоток, которые просматриваются с заставы.
Уже есть потери.
Горят несколько грузовиков.
Пулемет на крыше заставы работает по высоте.

Был бой под Хорогом жесток, скоротечен
Дрожала от взрывов земля
Стреляли, кричали, «мать Вашу» и крепче
В ответ слышал я «бисмилля»

Свист.
Взрыв.
Свист.
Взрыв.

Барсуков кричит сержанту:
- Лупят, чтобы мы не могли головы поднять. Грамотные суки. Минометчики дерьмо у них, кладут в разброс, но могут и накрыть. Кто-то у них шибко важный по руслу идет, а эти на себя огонь отвлекают.

Они вдвоем выставляют на лапы АГС-17. Барсуков устанавливает прицел. Саламатшоев дает первую очередь из гранатомета.

Сержант радостно кричит Олегу:
- Гля! Попал! Попал! А в учебке не получалось!


На горизонте появляются вертолеты.
Приближаются.
Заходят на боевой курс, работая по высоткам.

С равнины тогда вертолеты успели,
Высотки накрыли огнем,
Стояла колонна, считали потери,
А жив ли мальчишка? вдруг вспомнил о нём.

Нам день на войне тот не спутать с другими,
Навечно запомнилось мне,
Механик водитель с глазами седыми,
сидел и курил на броне.


Свист падающей мины.
Два разрыва подряд.
И Саламатшоева с Барсуковым засыпает землей и мешками.

Тишина.

Медленно как в мультфильме «Ежик в тумане», появляется Гоша.
Он подходит к капитану и говорит человеческим голосом:
- Ну, ты, что развалился тут? Нас, с мамой Женей, совсем не любишь? Я тебе
сейчас покажу  Нас Кун! - ежик подбегает к ногам Барсукова, и, вцепившись зубами, как когда-то в колготки Евгении, с силой тянет его за штаны.
Рядом хохочет Женька.
- Давай, тащи его! Тащи! Поднимай балку! Осторожней!

Бойцы за ноги вытаскивают контуженного Барсукова из-под завала.


Санинструктор, прислоняет командира спиной к стенке окопа. Дает нашатырь. Перевязывает левую руку. Ставит укол в плечо.

Барсуков открывает глаза. Пытается поднять ногу и стряхнуть противного ушастого ежика, который вцепился мертвой хваткой в его штанину.
- Гоша! Пошел вон, зараза!

Санинструктор обиженно бурчит:
- Тихо, тихо. Я не Гоша, а рядовой Егоров. Не надо, товарищ
капитан, обзываться…

Олег, теряя сознание, улыбается:
- Рядовой Егоров! Гоша…

Колонна стоит.
Вокруг суетятся военные.
Десантура лезет в горы.
Саламатшоева и Барсукова грузят на носилках в Ми-8.


Если бы вертолеты тогда зашли вдоль русла, и накрыли огнем моджахедов, то потом, в Чечне, было бы меньше крови. Потому что разведчики рассказывали, что будущий полевой командир Хатаб, чудом, ушел безнаказанно в Афган.
Это было первое упоминание имени наемника и убийцы.

Продолжение следует: http://proza.ru/2013/04/07/302