Нефертити и остальные. Сериал. Часть 1. 19 серия

                Нефертити

Это было в начале зимы. Они выехали на колесницах из Фив рано утром, когда звезды еще только начинали бледнеть. Эхнатон правил лошадьми, а отец стоял сзади, держась рукой за плечо сына. Свита скакала вокруг них, держа в руках факелы.  Грохоча колесами, кавалькада колесниц промчалась мимо деревень.

Выскочившие на шум неджесы падали ниц, завидев высокую корону фараона. Собаки лаяли и бросались под колеса. Их отгоняли ударами бичей. Особо ретивых и надоедливых со смехом поражали стрелами, и они оставались позади, визжа и извиваясь в пыли. Затем царский поезд поднялся по крутым скалистым дорогам на вершину плоскогорья, подступившего к заливной долине Нила, откуда простирались  прилегающие к ней каменистые  пустыни.

 Солнце еще не взошло, но край пустыни стал уже розоветь, и они ехали медленно,  объезжая  огромные камни и наслаждаясь великим безмолвием. Царские спутники следовали в стороне, не мешая общению двух владык. Отец и сын заговорили о новом боге, которого Аменхотеп III недавно ввел в пантеон египетских богов. Это был бог солнечного диска по имени Атон. Эхнатон знал, что жрецам Амона не очень понравился новый сосед, но поскольку он стал всего лишь одним из второстепенных богов, их неудовольствие было умеренным.

Тем не менее, Аменхотеп любил этого нового бога. Именно ради него они  и отправились в пустыню ранним утром, в час, когда его можно было хорошенько рассмотреть.  Спешившись, отец и сын подняли руки, приветствуя восходящего бога. Свита поспешила последовать их примеру. Никогда еще юный принц не видал такой великолепной картины. Показавшись из-за горизонта, бог смотрел на них, а они смотрели на бога. Простота и величие зрелища поразили принца. Самое главное, решил Эхнатон, это то, что здесь не было жрецов. Об этом он осторожно сказал отцу. Аменхотеп ответил, что не следует чересчур увлекаться новым богом, поскольку главный бог Египта – отец всех богов, и в том числе самого фараона, - это, конечно, Амон-Ра.  Атон – это всего лишь лик Амона-Ра, одно из его проявлений. Сам Амон-Ра намного обширнее и непостижимей. Понять его до конца невозможно. Так учат жрецы, его служители, которые больше всех приблизились к пониманию его сущности. Эхнатон ответил, что смысл молитв, обращенных к Амону-Ра, темен и запутан, в то время как молиться Атону легко и просто. Что может быть проще рук, воздетых навстречу солнечным лучам, и что может быть понятнее слов благодарности, обращенных к солнцу.  Атон должен быть понятен всем людям. И  не только людям, но и всем  существам, живущим благодаря свету и теплу Атона. Кроме того, между Атоном и фараоном не обязательно иметь посредников, какими являются жрецы. Если бы отцом фараона был Атон, а не Амон-Ра, то законность власти земного бога была бы очевиднее. Атон – солнечный диск, а фараон – сын солнца.

Аменхотеп одернул сына. Он сказал, что силу привычек невозможно изменить. Кроме того, от постоянства традиций зависит благополучие множества влиятельных людей, посягнуть на которое чревато огромными потрясениями. Он не желает, чтобы его сын высказывал вслух столь дерзкие  мысли, способные нарушить покой и стабильность империи. Несмотря на категоричность слов фараона, принц не услышал в них решительности. Мало того, взгляд царя, скользнувший по лицу юноши, выразил не только удивление, но и, как показалось принцу, сочувствие. И тогда Эхнатон понял, что бог Атон – это уголок независимости отца, куда тот направляется, когда упорядоченная жизнь владыки становится невыносимой.

В эту минуту они оба услышали стук копыт и щелканье разлетающихся мелких камней. Из-за небольшой скалы показалась легкая одноместная колесница. В ней стояла, держа на вытянутых руках поводья, девушка. На голове у нее развивался царский полосатый платок, щеки раскраснелись от быстрой езды, прозрачное платье, под напором ветра плотно прижатое к телу, ничего почти не скрывало.

Фараон ахнул и поднял руку, требуя остановиться. Но девушка лишь бросила на них исподлобья быстрый, дерзкий  взгляд и, стегнув лошадей, бешеным галопом промчалась мимо, обдав их ветром. Эхнатон уловил легкий запах безумно дорогих духов, доставленных с острова Крит.

Он взглянул на отца и увидел, что его гнев – напускной и что тот еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. «Это Нефертити – моя дочь от племянницы Супиллулиумы Первого, царя хеттов, то есть твоя сводная сестра», - сказал фараон.