Тайна рождения. 5. Связующая нить. окончание

 

           Кабинет  заместителя  директора   завода  выполнен в стиле современного дизайна.  Теперь — это часть офиса акционерного   предприятия.   Перестройка  внесла   коррективы   в  организацию   производства,   что положительно повлияло на экономическую сторону, получаемую  прибыль. Предприятие успешно сотрудничало со многими  городами  страны  и за рубежом.    Только - что закончилось совещание инженеров и начальников  цехов и участков.
 
           Кабинет опустел. Елизаров  остался  один.  Он  набросал вопросы,    которые  необходимо решить в ближайшую неделю и на перспективу,  включая командировку в город Самара.  Занес их в рабочий дневник компьютера.  Полистал   его  страницы,    вспоминая  о  делах    сегодняшнего   дня,  и  загасил   экран. Протянув руку к дверце сейфа, чтобы закрыть его, но не сделал этого. Он достал прозрачный конверт с письмами Татьяны и по­грузился  в  чтение.

           Раз за  разом он перечитывал строчки о том, как она возвратилась домой, ее восхищение отпуском, о ребенке, который зародился в  глубине ее тела.
Леониду казалось, что это ему, а не Галине,  Тать­яна так подробно описывала  историю своей жизни. Вот Андрейка сделал первые шаги и она, следуя на­ставлениям соседской бабушки, разрезала ножом «пу­ты», и малыш побежал. Сынишка чуть подрос, и ма­ма стала брать его на пруд, купаться.

           Леониду пришло на память, как далеким летом они по утрам встречались у моря, как он любовался стро­йной фигурой Татьяны. Какая она сейчас? Да... И он в те годы  отличался от теперешнего благоразумного и зрелого мужчины.

            Кинув взгляд в зеркальную дверцу шкафа, Елиза­ров увидел вальяжного седого человека. Прежними остались только синие глаза.  Некогда худощавое лицо, пополнело, округлилось. Упругие  мышцы обросли жи­рком. Редко выдается свободная минута, чтобы загля­нуть в тренажерный зал. Отсюда лишний вес, слегка расплывшаяся фигура. При его высоком росте, это не  бросается в глаза, даже придает солидность мужчине его положения.
На лицо одета привычная маска делового человека: обаятельного, располагающего к разговору, но умело скрывающего свой внутренний мир.

   Елизаров вновь вернулся к письмам. В одном из них Татьяна писала о том, что пятилетний сынишка решил под колонкой вымыть сапоги и налил в них ледяную воду. Прогулка по весенним лужам с мок­рыми ногами привела в больницу. Трое суток,  забыв про еду и сон, мать не отходила от постели ребенка, прислушиваясь к тяжелому дыханию. Как только Ан­дрейка немножко поправился, то первую игрушку, ко­торую он попросил принести, была музыкальная шка­тулка. Она ему никогда не надоедала. Кусочек лунной сонаты с танцующей балериной всегда успокаивающе действовал  на него.
 
           Леонид хорошо помнил эту шкатулку. Они тогда только что появились в продаже и были большим де­фицитом. Он долго выбирал, отыскивал нужную ме­лодию, пока продавщица не выдержала и принесла со склада спрятанную для кого-то расписную коробочку.

           Сопоставляя даты, Леонид внезапно заметил, что на протяжении всех этих лет он незримо был связан со своим сыном. Не понимая своего состояния, он тоже переживал эти критические моменты. Ни с того, ни с сего на него наваливалась горючая тоска. Тогда он объяс­нял это повышенным давлением, авитаминозом, плохой погодой. Сейчас все прояснилось. Так его сердце по­чувствовало рождение сына. Теперь он знал, что при­ступы меланхолии и желание слушать классическую музыку очень часто были связаны тонкой нитью с заболеваниями мальчика, с его переживаниями, с оби­дами,  которые  передавались  на расстоянии.

           Перебирая в памяти свои детские годы, Елизаров только сегодня догадался — откуда его мама знала о всех его неблаговидных поступках, о его смятении по­тому или иному поводу. Мать всегда ведала о том, ко­гда он придет к ней или позвонит. Она говорила об этом много раз, но Леонид не обращал на ее слова ни­какого  внимания. Получается, что его сыну по наследству передалось это качество организма посылать импульсы тревоги близкому человеку.
 
           Последний месяц он был весь на нервах.  Пока Гали­на не принесла письма, не мог найти причину своего душевного состояния.  Даже Анна заметила, что с ним творится что-то необъяснимое.
           - Ты нe заболел, — с тревогой спрашивала она  мужа. — Что тебя беспокоит? В семье у нас, вроде бы, все хорошо.  У Веры с Олегом тоже проблем нет. Их девчонки, сейчас ходят в садик.  Надя сессию сдала успешно. Любочка готовится к экзаменам  в институт. Репетито­ра по английскому я ей нашла.  Может, на работе что  случилось? Что ты все молчишь и молчишь?

- Все у меня прекрасно, — заверил тогда жену Леонид. — Наверное, стареем мы, мать.  У  девчонок свои заботы.  В доме стало тихо.  Скоро останемся мы с тобой  одни.
- Да, не смогла я родить тебе сына, — словно ус­лышав упрек, проговорила Анна. -  Дочки все около меня, да около меня. Был бы мальчишка, он был бы к тебе ближе. Ладно, не печалься, может, внук появит­ся, будет тебе с кем мужские дела обсудить, на футбол сходить.

         И вот он сын. Оказывается, десять лет рос без меня, а я не ведал о его существовании.  Но как объяснить Анне его появление, — размышлял Леонид, — при­мет ли она мальчика в нашу большую семью? Ведь у него кроме меня никого нет. О, господи!  О чем это я?  У него же мать жива, дай Бог, все обойдется. Она вы­здоровеет, и все останется по-прежнему.

          В тот далекий год, Елизаров довольно-таки часто вспоминал Татьяну. Более того, в следующее  лето,  он вновь взял путевку в Крым, надеясь, что она тоже приедет туда.  Впервые во время отпуска он не завел себе подружку. Такой прелестницы, как Гиляровская, больше не было.

          Леонид побывал на всех экскурсиях, куда они ездили вдвоем. Часами бродил в одиночестве по берегу моря.  На память пришли ее прощальные слова: «Не хочу, чтобы ты вспоминал меня. У тебя есть жена, люби ее».

          Получилось так, что Елизаров выполнил этот на­каз. То ли годы дали себя знать, то ли дела на заводе его так загрузили, что стало не до любовных приключений. Или не встретил он женщины, которая увлекла бы его с такой силой, как Татьяна. А, может быть, просто дети выросли, и Анна стала больше внимания уделять своему мужу и всколыхнула забытые чувства.  Как бы то ни было, чем бы ни объяснялось, но Леонид нашел счастье в своей семье. Теперь известие о сыне могло разрушить все вновь созданное. Однако, надо отдать должное, от Андрейки он отказываться не собирался.

...В дверь постучали. Вошла секретарь-референт Оль­га, положила на стол папку.
- Леонид Романович, документы все собрала, вло­жила чистые бланки договоров. Билет до Самары на завтра, вылет в полдень.
- Хорошо.   Спасибо.
- Более ничего не нужно?
- Телефоны заказчиков в Тольятти.
- Записала на отдельном листочке. Вы надолго уезжаете? Когда вас встречать?
- Думаю, за недельку управлюсь. Если придется за­держаться, то сообщу.
Елизаров был готов встретиться с Татьяной и своим сыном (своим он стал его считать, как только старень­кая мама показала ему детские фотографии, с которых смотрели Андрейкины глаза).

         Самолет приземлился в точно указанное время. Елизаров на такси добрался до Самары.  Устроился в гостинице.  Утром, взяв напрокат машину, занялся зак­лючением  договоров.

         Он торопился, интуиция подсказывала ему, что нужно спешить повидаться с Татьяной. На рабочие дела ушло два дня. И вот он катит по дороге на встречу с сыном.

  Не заходя к Татьяне, Елизаров направился в ЗАГС, где написал заявление о том, что признает Гиляровского Андрея Леонидовича своим сыном и просит сменить его фамилию.
Как только странный посетитель ушел из кабинета, не задумываясь о последствиях, заведующая позвонила Гиляровской:

- Здесь какой-то Елизаров признал твоего Андрюш­ку своим сыном. — выпалила она в трубку.  Не дослушав ответа, кроме восклицания: «Ох», отключила те­лефон.— Боже, что я наделала?  Ведь она же больная, —   ужаснулась  женщина.

         От ошеломляющего известия, у Татьяны перехватило дыхание, закружилась голова, и она тихо сползла на, рядом   стоящий,   стул.
- Кому нужно было так жестоко пошутить?  Кто мог узнать об Елизарове?  - Она сидела с трубкой в руке, не обращая внимания на прерывистые гудки, до
тех пор, пока не раздался входной звонок.

- Этот бестолковый мальчишка опять оставил ключи дома, — подумала Татьяна, тяжело поднимаясь со стула. Она по­брела, к двери, опираясь об стенку. Ей хотелось выго­ворить сыну, отругать его в очередной раз за то, что булавкой не пристегивает ключ к карману, что ей стало тяжело ходить даже по комнате... Увидев на пороге тучную фигуру, в которой сразу же узнала Леонида, она упала без сознания.

         Подхватив женщину на руки, Елизаров удивился легкости ноши. Положив Татьяну на диван, он бросился к Марии. По письмам Леонид знал, что она проживает в соседней квартире. Вызвали скорую помощь.

         Медленно, очень медленно, обессиленный болезнью организм, возвращался к жизни. У больной затрепета­ли ресницы, она попыталась открыть глаза.
- Андрейка, Андрейка, —прошептали пересохшие губы.
- Здесь только я, — тихо произнес Леонид, — Анд­рей у соседей.

        Татьяна повела глазами, вглядываясь в Елизарова, припоминая, как Леонид вошел в квартиру.
        - Ты приехал.., —  выдохнула она. — Значит,   это правда... мне позвонили...
- Помолчи. Отдохни. Я тебе сейчас все расскажу.
- Хорошо, что ты приехал. Теперь я могу спокой­но умереть.
- Ты будешь жить. Завтра я привезу самые лучшие лекарства. Если будет возможно, то увезу тебя в Са­мару, к самым опытным, врачам.

- Нет. Это все бесполезно. Я знаю... Расскажи мне, — она  замолчала, переводя дыхание.
- Помолчи,- Леонид прикоснулся пальцем к ее губам, потом взял за руку.- Мне Галина Ивановна пе­редала твои письма. Что же ты не написала раньше? Разве я отказался бы от своего сына, — упрекнул Лео­нид.
- Подожди, а где Андрейка? — забеспокоилась Та­тьяна, — позови его. Вдруг я не успею ему, сказать.- Иди, позови.

         Елизаров взглянул на женщину, которая зажмурила глаза и плотно сжала губы, не пропуская стон от нес­терпимой боли.  Он поспешил к соседке. Сразу же с сыном вернулся.  Следом зашла Мария.
- Мамочка, — бросился к матери Андрейка. Она не открыла глаза. Он всхлипнул. - Ты спишь?
- Нет, не сплю. — Острый нож отступил, затуманен­ные зрачки глянули на сына.- Я не сплю. Просто, от­дыхаю. Устала. — Она вновь замолчала, собираясь с силами. — Андрейка, это твой папа... Он приехал к тебе.. Он тебя очень любит, — по щекам Татьяны ка­пельками  покатились  слезы.

         Мальчик исподлобья бросил любопытный взгляд на сидящего на стуле мужчину, но не сдвинулся с места.
- Маша, ты собери, пожалуйста, на стол. Гостя накормить надо. Пошли Андрейку за хлебом, деньги на полочке. Иди, сынок. Я, может быть, вместе с вами за стол сяду. Боль ушла. Мне кажется, я тоже прого­лодалась. Маша, достань мой нарядный халат. Посмо­три, что у нас там в холодильнике.
- Хорошо. Я быстренько, — Мария ушла на кухню, увлекая за собой мальчишку.
        - Я еще немного полежу и переоденусь. Мне, каже­тся, лучше стало. А ты пока рассказывай, — попросила Татьяна.
 
        Негромкий голос Леонида успокаивал. Он кратко из­лагал ей о прошедших, со времени их встречи, годах: о своем фантастическом открытии, передач чувств на расстоянии, о бабушке Федотье, которая ждет встречи с внуком. Об Анне и дочерях Елизаров промолчал, они еще не знали о существовании маленького Андрейки и это его очень  тревожило.

         Тем временем Мария с мальчиком хозяйничали на кухне. Малыш молчал, за все время, как узнал об отце, не произнес и пяти слов. Женщина укладывала на сковородку куриные окорочка  и думала о том, как же начать разговор с парнишкой. Андрейка под краном мыл овощи.

         Не проронив и слова, Мария взяла у него помидоры и огурцы и стала резать кружочками и дольками на тарелку. Тишина действовала угнетающе, и женщина надеялась, что Андрейка не выдержит и сам заговорит. Так  оно и случилось.

- Откуда он взялся? Зачем приехал? Зачем? — вык­рикнул он и заплакал. — Нам и без него было хорошо.
- Тише, тише.  Успокойся.  Мария притянула к себе мальчика, усадила на колено.-  Не кричи. Мама ус­лышит, а ей нельзя волноваться.
        - Это  он виноват, что маме стало плохо,- сквозь слезы промолвил Андрейка.

        Мария испугалась этих слов. Они могут стать пре­пятствием в дружбе между отцом и сыном.
- Нет, ты ошибаешься, — убедительно заговорила подруга матери. — Наоборот. Когда он пришел, мама была без сознания. Это он вызвал «Скорую помощь».- Она помолчала, затем повернула Андрейку к себе лицом.

- Андрей... Ты уже взрослый парень. Я тебе ска­жу сейчас очень важное. Может быть, что-то ты еще не поймешь, но все-таки я тебе скажу. А ты запомни хорошенько все, что услышишь.
        Много лет тому назад твоя мама решила завести се­бе ребенка. Ты родился, а папа ничего о тебе и не знал. Он жил далеко, в другом городе. Когда ты был маленьким,  помнишь, ты спросил , где твой папа, а мама сказала, что он уехал очень далеко.  Потом ты узнал, что и в других семьях так бывает. Есть мама, а папа бросил своих детей. Но твой папа не бросал тебя. Ты это хорошо запомни. Он просто ничего не знал о тебе. Ему не сказала мама.
 
- Кто же тогда ему сказал?
- Тетя Галя, мамина подруга. Они живут с папой в одном  городе.
- Она открытки красивые присылает.
- Да.  Когда она узнала,    что твоя мама сильно болеет, то нарушила обещание и обо всем рассказала твоему папе.  Он сразу же приехал. Ты посмотри повнимательнее на него. Ты очень похож на своего отца. Особенно глаза, такие же синие и добрые. А сейчас иди, умойся, а то лицо твое стало в полос­ку от слез и пыли. У нас сегодня  праздник. Кушать будем в зале.

          Грохот падающего стула и отчаянный крик застави­ли сжаться сердце Марии.
- Сюда, скорее, скорее «Скорую» надо, — услы­шала она голос Леонида.- Помогите, ради бога, она умирает.

         Позвонив в больницу, Мария пошла в зал. На диване, в шелковом халате, одетым на одну руку, с легкой улыбкой на устах, лежала ее задушевная подруга.
         -  Она стала одеваться к обеду и вдруг повалилась навзничь, — в который раз Елизаров повторял одну и ту же фразу...

         Последующие дни прошли, как в тумане.  Похороны.  Звонок в Зеленогорск матери и на работу. Оформле­ние бумаг. Хождение по инстанциям. Попросив Марию завершить начатое дело, отец с сыном готовились к отъезду, упаковывали   чемоданы.

         Сблизиться с мальчиком помог случай. Во время похорон, несмотря на то, что сын всегда находился под присмотром соседки, Елизаров не упу­скал его из поля зрения. И вдруг Андрейка исчез. Отец  забеспокоился.

- Здесь где-нибудь, — заверила Мария. — Навер­ное, в туалет пошел.
Мальчик не появился ни через полчаса, ни через час. Спустя некоторое время, его искали все, кто мог.  Ели­заров два раза съездил на кладбище, прошел все ка­бинеты и закоулки столовой, где был поминальный обед, осмотрел скверы, несколько раз поднимался в квартиру, но безрезультатно.

         На улице темнело. Мария, в какой раз обзванивала друзей парнишки. Леонид сидел у окна и смотрел в сгущающиеся сумерки. Внезапно его осенило. Он вспо­мнил, что читал в письме о том, как маленький Андрей, боясь одиночества в квартире, прятался в плательный шкаф и там засыпал.

          Елизаров потихоньку открыл дверцу. Из-под висяще­го пальто торчали, еле уместившиеся в шифоньере ноги. Он поднял сына, перенес в зал. Не выпускал его из рук, привалился к спинке дивана. Так и сидел, при­жимая к себе драгоценную ношу, пока Андрейка не проснулся. С той минуты они не расставались.

          Самолет летел в сторону Зеленогорска. Андрейка, прислонив нос к окошку, любовался облаками. Он впе­рвые совершал путешествие на самолете. Это было захватывающее   зрелище. В кресле, прикрыв глаза, Елизаров думал о предс­тоящей встрече с семьей.

          Прихватив ручную кладь, и крепко держа в своей ладони пальцы сына, Леонид направился за багажом. Навстречу ему шла Анна. Следом за ней семенила, пока еще легкая на ногу, старенькая мама Федотья. Это она обо всем рассказала снохе, подготовила ее к встрече   с  мальчиком.
Они остановились друг против друга:
- Знакомься Аня, это наш сын Андрейка.
- Вот и хорошо. Будет тебе с кем ходить на рыбал­ку,— произнесла жена Елизарова, оглядывая малыша...
Для себя она уже решила, что  будет для осиротев­шего мальчика настоящей матерью.
  - . - . -