Николай Иваныч

\Продолжение цикла "Будни энергетика шахты"


Глаза  за  тёмными  очками 
и  рябь  синюшного  лица…
Но  это,  знаешь,  между  нами –
мне  как  бубенчик  у  крыльца.
Мне,  чьё  знакомство  с  шахтой 
не  месяц  длится – десять  лет!

Хотя  её  я  видел  шалой, 
и  явь,  здесь  схожая  на  бред, 
меня  нередко  донимала, 
но  я  к  ней  сердцем  прикипел.
Здесь  повидал,  узнал  немало, 
одолевая  беспредел, 
собою  созданный  в  текучке, 
в  надежде  вечной  на  «авось»: 
ведь  доведённые  до  ручки, 
мы  тянем  плана  тяжкий  воз.

Но  о  другом-то  начал  речь  я, 
про  твой  не  очень  лестный  вид, 
по  должности – моя  предтеча, 
теперь  без  глаз  и  инвалид.

Но  так  ли  это  в  самом  деле?
Я  утверждаю,  что  не  так!
Ты  и  сегодня  на  пределе 
своих  возможностей,  мастак.

Ты  слышишь  тоньше,  видишь  дальше 
тех,  кто,  как  будто,  при  глазах.
Ты  продолжаешь  быть  на  марше.
И  у  тебя  есть,  что  сказать 
дотла  сгорающим  в  работе 
и  вечно  давящим  сачка.

Ты  о  других  всегда  в  заботе 
и  видишь  всё  без  глаз,  в  очках, 
с  лицом  щербатым  после  взрыва 
и  после  многих  шахтных  лет.
В  твоём  характере  надрыва 
и  инвалидной  раны  нет.

Жена  в  отчаянье  сбежала, 
сказать  вернее – предала, 
когда  в  больнице  увидала 
тебя,  сидящим  у  стола 
спиною  к  ней, с  копною  белой,
больницей  пахнущих,  бинтов.
Она  от  страха  онемела 
и  меж  обеденных  столов 
тихонько,  мышкою  пробралась, 
всё  время  трогая  виски.

А  медсестричка  удивлялась:
«Ну,  это  разве  по-людски, 
чтоб  не  промолвить  даже  слово 
и  так  постыдно  убежать?!»

Ты  долго  в  горе  был  закован, 
но  ты  умеешь  побеждать.
Перечеркнув  воспоминанья, 
возможно,  на  пределе  сил, 
ты  медсестричкино  вниманье 
к  себе – в  награду  превратил.

Теперь  она – твоя  подруга, 
помощник  верный  и  жена.
Ты  говоришь:  любая  вьюга 
тебе  с  любимой  не  страшна.   

Пусть  будет  так!  Вы  вместе  с  двойней –
великолепнейший  квартет.
Я  утверждаю,  что  достойней 
людей  в  округе  нашей  нет!

Когда  б  я  мог  твоим  студентам, 
что  мне  известно,  рассказать, 
тебя  бы  под  аплодисменты, 
и  стоя,  стали  бы  встречать.

Но  это  сделать  не  позволишь, 
скромнейший  горный  инженер.
Я  восхищён  тобою,  кореш!
С  тебя,  мой  друг,  беру  пример.
               
1968г.