Море

Вечерние тени разрастались всё больше, превращаясь в одну большую единую темноту. На море закат особенно красив — особенно, если солнце уходит в воду. Буйство красок уже сменилось тихой синевой, которой покорилась даже вода. Тихая и глубокая, она что-то шепчет своими маленькими волнами, пытаясь привлечь внимание человека. Того, кто может услышать.

Сегодня я целый день провёл в роли зрителя. Спустившись к воде в момент, когда солнце только-только показалось из-за гор, и вода напоминала недовольную голубую девчонку, которую против её воли подняли в несусветную рань, я сидел здесь почти без движения весь день, наблюдая за сменой красок и настроений. Мне казалось, что просидев здесь достаточное количество времени, я смогу поймать какой-то скрытый смысл, что нашёптывают волны каждый день, каждый час, каждый миг.

Возможно, я неправильно слушал. Или море сегодня было не в настроении. Или, может быть, вся истина уходила к тому старому рыбаку, что сидит в лодке без движения уже который день. Как бы то ни было, море крепко хранит свои секреты, оберегая их от слуха простого путника, решившего сунуть нос не в своё дело.

Вот только… я до сих пор надеялся. Надеялся, что ещё есть время схватить что-то. Схватить в самый последний момент, ведь сутки не закончились. Впереди у меня целая ночь, когда вокруг не будет никого. Даже этот странный рыбак решил пойти домой — наверное, приготовит улов, рассказывая своей семье о тех открытиях, о которых поведало ему сегодня море. Эти сказки, быть может, будут передаваться от него его детям, от его детей их детям… И так дальше по цепочке до тех пор, пока в неузнаваемом виде не вернутся в эти воды.

Вечер принёс с собой долгожданную прохладу, по которой истосковалось моё тело. Ветерок дул мне в лицо, изредка принося на своём шлейфе брызги солёной воды. Я рисовал в воображении различные картины, не уступавшие по своим завихрением цветов самому Ван Гогу.

Сегодня ночью море было фиолетовым. Глубокий тёмный сиренево-фиолетовый цвет, он казался куда благороднее простого синего или светлого голубого, которыми было перемазано всё небо. А ещё яркими вспышками справа и слева — по ободу залива, в центре которого я нашёл своё временное пристанище — виднелись оранжевые глаза фонарей. Их свет был приглушён общей атмосферой тайны, и из-за этого казалось, что сами звёзды решили сойти с небес, чтобы прочертить линию захода в воду. Медленно всходила луна — такая тёмная, почти красная, с морщинистой поверхностью. Я был уверен, что сейчас ей никак не меньше, чем 70 лет по человеческим меркам жизни… Я видел её доброй бабушкой, разрешающей в эту уникальную пору своим внучкам побаловаться, порезвиться вдоволь.

Я смотрел на неё невероятно долго, пытаясь разглядеть у неё на лице хитрую улыбку мудрой старушки. Так я и не понял, было ли это моё воображение, или она действительно мне подмигнула, но вдруг я совершенно точно понял, что должен делать. От понимания этой простой мысли мне захотелось смеяться. Я почувствовал себя лет на двадцать моложе, когда был простым деревенским мальчишкой, играл в салочки с ветром или пел хором с качающимися деревьями…

Я ощущал лёгкость во всём теле, будто целый мешок камней, аккуратно разложенных у меня на плечах, вдруг свалился на землю, перемешавшись с морской галькой. Может, я и не мог лететь к луне на крыльях, но во мне был этот полёт. Я чувствовал его в своём теле как руку или ногу, словно он врос в меня, стал моей частью, моей сутью. Я танцевал и прыгал, исполнял странные обряды и просто кидал гальку в воду. А потом…

А потом вдруг наступил момент тишины… Я стоял перед Морем, смешной и нелепый. Один одинёшенек против целой стихии. Волосы и пальцы его тянулись ко мне, а я стоял и смотрел на него, не в силах отвести взгляд. Я столько сегодня просидел перед ним, рассматривая краски неба, вглядываясь в чарующую красоту и не видя самого Моря.

Оно было огромным, я мог видеть только часть, открытую вперёд бездну. Я стоял на краю и взирал в спиральные ветви времени, скручивающиеся в гребешки барашек, с лёгким плеском выкатывающихся на берег передо мной. Тепло и лёгкий бриз, оранжевые кругляшки фонарей и фиолетовая гладь воды… Я чувствовал тайну, я чувствовал её перед собой. Я был готов её взять. Я почти понял, что шепчет мне Море.

Я подходил ближе и ближе, заворожённый этим странным откровением, захватившим меня с ног до головы. Всё вокруг казалось магическим, волшебным, но таким настоящим…

И вот я уже у самой кромки воды, набегающая волна намочила мне кончики пальцев, за целый день уже привыкших к большим грубым камням. И тут внезапно я услышал… Услышал… Море…

Узнай меня…

Я почувствовал, что оно зовёт меня, понял этот призыв… Я сделал ещё несколько шагов. И ещё несколько. Постепенно я заходил всё глубже и глубже. Море встречало меня привычным сопротивлением воды и ночной прохладой.

Услышь мою песнь и пой со мной…

Я стоял, вслушивался, а потом откинулся на спину, всецело отдаваясь стихии. Очень долго я лежал на воде, выставляя в небо только нос и рот. Уши мои усиленно слушали всё, что происходит внутри, всё, что происходит в Море… Всё, что происходит во мне.

Наверное, я пел. Но песню эту невозможно услышать обычным ухом. Эта песня была вне звуков или слов. Эта песня рождалась резонансом сознаний.

Конечно, наступил момент, когда я должен был вернуться на берег. Вот только теперь я слышал шёпот моря, шёпот сердца. Эта тайна… Она неизвестна. Гладь воды скрывает целый мир внутри себя — удивительный и сложный. И каждый день Море приглашает его познать. Разгадать кусочек тайны. Я не умею ловить рыбу… Я не умею плавать с аквалангом… Я почти ничего не знаю о рыбах и других морских обитателях.
Зато я могу слушать… И петь вместе с Морем…

И мне кажется, оно не против.